Глава двадцать восьмая (часть вторая). Непростой разговор

Вопреки тому, что предполагал Северус накануне, воскресным утром Гарри, на первый взгляд, довольно бодрый, самостоятельно спустился на кухню, смущенно теребя растянутую резинку старенького свитера. Умылся, даже лохмы расчесал...

— Гарри, завтрак на кухне, под Согревающими чарами.

Зельевар решил, что оголодавший Поттер поест с бОльшим аппетитом, если он сам не станет присутствовать при трапезе. Мальчишка кивнул — должно быть, мысль о еде представлялась ему довольно заманчивой — но, уже стоя на пороге, повернулся к Северусу, разумеется, чтобы задать ТОТ САМЫЙ вопрос:

— Сэр, а потом... вы же мне расскажете?

Требовательный и в то же время просящий взгляд...

— Жду тебя здесь, в гостиной. Но сначала ты съешь все, что у тебя в тарелке.

Гарри только улыбнулся в ответ: казалось, он еще очень плохо справляется с собственными эмоциями, вмиг переходя от смущения к радости, от сомнения к согласию. Или надо было, как и полагается гостеприимному хозяину, не оставлять гостя одного, развлечь его какой-нибудь застольной беседой? Если честно, Северус не умел этого делать. Или... да, если речь шла о Поттере, подобная любезность с его стороны была совершенно исключена.

С завтраком Герой управился быстро, должно быть, ему не терпелось узнать подробности своего загадочного исчезновения из магического мира. Он выбрал место поближе к камину, вероятно, из-за собственной почти противоестественной худобы он быстро мерз, а на кухне было все же довольно прохладно. Уселся, огладил вылинявшие джинсы на коленках — ни дать ни взять прилежный ученик, готовый внимать каждому слову наставника. Северус даже усмехнулся, подмечая приметы такого доселе невиданного внимания к себе со стороны Поттера.

— Так что же со мной случилось, сэр?

Зельевар поймал себя на том, что его пальцы уже некоторое время выстукивают нетерпеливую дробь по подлокотнику кресла. Нервничаешь и не скрываешь этого? Тебе хватило полгода, чтобы растерять все свои шпионские навыки? Похоже на то. Не находишь себе места из-за разговора с мальчишкой, который еще позавчера не помнил, как его зовут. У него над верхней губой едва заметный след молочной пенки...

— А сам ты как думаешь?

Гарри на секунду опустил голову, но тут же вновь поднял взгляд и теперь смотрел на Северуса с непривычной взрослой серьезностью, не отводя глаз.

— Если честно, я так ничего и не смог придумать, — он попытался улыбнуться, словно извиняясь за свою недогадливость. — Я столько вариантов перебрал, но... ничего не получается.

— Когда же ты успел?

Действительно, парень, по сути, проспал больше, чем сутки, вчера практически вообще не приходил в сознание. А вот теперь оказывается, что у него нашлось время для раздумий.

— Ночью. Я проснулся, а потом долго не мог заснуть. Было совсем темно, я боялся вас разбудить. Ну и...

— Может быть, поделишься своими предположениями?

Северус ничего не мог поделать с собой — он знал, что в его вопросах сквозит привычная ирония, если не сказать издевка, но победить многолетнюю неприязнь в одночасье не так-то просто. Гарри только усмехнулся, обижаться было сейчас последнее, на что он способен.

— Вам это покажется абсурдным, — он не извинялся, он просто констатировал факт, который не нуждался в обсуждении.

— И все же... — зельевару было любопытно, до каких выводов мальчишка дошел самостоятельно. Если хоть одна из версий окажется близкой к истине, Поттер значительно упростит ему задачу.

— Все зависит от того, могу я верить вам или нет. Если нет, то...

— То?

— Посудите сами: Паркинсон и вы, вы оба служили Лорду. Вы сказали мне, что Волдеморт убит, но доказательств у меня нет. Хотя все, что я вспомнил благодаря вам, говорит скорее о том, что он все-таки умер, хотя я и не... Я же не использовал Убивающее заклятие, да?

Что это, Герой усомнился в том, что до самого конца остался воплощением благородства и человеколюбия? Неужели упрекает себя, что отнял жизнь, пусть даже и такую?

— Нет, Гарри. Насколько мне известно, ты обошелся Экспеллиармусом.

Северус решил, что хотя бы сейчас стоит проявить милосердие к ближнему. Он извлек из газетной стопки заранее подготовленный им номер: колдография изображала бывшего "повелителя", распростертого на полу Большого Зала. И подпись под ней: "Волшебник, десятилетиями державший в страхе всю Магическую Британию, повержен. Смерть Того-Кого-Нельзя-Называть официально подтверждена представителями Аврората".

Гарри удовлетворенно кивнул и продолжил излагать свои соображения:

— Так вот, если все же вы и Паркинсон по-прежнему остались Упивающимися Смертью, то все элементарно: вы зачем-то держали меня сначала у магглов, потом перетащили сюда, вернули память. Или не именно вы, а кто-то из ваших. Я нужен вам, например, чтобы как-то использовать против Министерства. Простите, если я обидел вас, — Гарри торопливо извинился, понимая, что высказанное им недоверие могло показаться Снейпу оскорбительным. — Но вы же сами просили...

— Продолжай. То, что ты мне не доверяешь, видится мне вполне логичным.

— Я этого не говорил. Просто... это всего лишь предположения.

— То есть мы спрятали тебя, практически лишив магии и освободив от ненужных воспоминаний, или это сделал кто-то другой, но тоже один из сторонников Лорда. Я правильно тебя понял?

— Ну, примерно так, — несколько смущенно подтвердил Гарри.

— Тогда, вполне вероятно, мы в итоге передрались из-за тебя, а я и Паркинсон решили "умыкнуть" тебя, например, у тех же Малфоев, чтобы разыграть как козырную карту в борьбе с Кингсли? — уточнил Северус.

— Кингсли Шеклболт — новый Министр Магии?

— А ты сомневался?

Гарри улыбнулся, открыто, доверчиво. Зельевар прекрасно понимал, что эта радость на самом деле предназначена не ему, а далекому господину министру, которого Гарри неплохо знал еще по Ордену Феникса.

— Это хорошо.

— Боюсь, ты будешь разочарован, — сухо заметил Северус, кивком побуждая Гарри продолжать. — Итак, первую версию я только что услышал. Тебя в ней что-то смущает?

Гарри нагнул голову, его пальцы судорожно обхватывали подлокотники кресла.

— Знаете, мне почему-то хочется верить вам, сэр, — наконец тихо произнес он, заметно краснея.

— А в том раскладе, в котором я и Элайджа Паркинсон выступаем в качестве агентов добра... какое же место там отводишь себе ты?

— Я... — Взгляд Гарри рассеянно скользнул по потолку, словно там были записаны нужные слова. — Понимаете, единственное, что пришло мне в голову... когда я убил Волдеморта, со мной ведь могло что-то случиться, правда? Какой-то откат после поединка с ним... ну, я не знаю...

Мальчик напряженно вглядывался в лицо своего собеседника, явно пытаясь найти подтверждение только что высказанной им гипотезе. Хочешь, чтобы все было хорошо и безобидно, Поттер? Зло повержено, добро торжествует, а с тобой приключилась какая-то нелепая случайность. Самоотверженные друзья и Министр обегали пол-Англии, чтобы отыскать тебя, пораженного страшным проклятием. Но отчего-то не преуспели в своих поисках. Только вот в твоей благостной версии слишком много нестыковок...

— Тогда как ты объяснишь, что мы в Германии? Что прошло полгода, а тебя так никто и не обнаружил? Что "откат" после поединка, как ты изволишь выражаться, вряд ли имеет вид нескольких наложенных одно за другим заклятий?

— Я... я не знаю, сэр.

Вот теперь Поттер выглядел совершенно потерявшимся. Наверняка, размышляя этой ночью, что же могло с ним произойти, он милосердно обошел все версии, где в злодействе, совершенном против него, следовало бы обвинить "светлую" сторону.

— Гарри... — Северус немного подался вперед, стараясь, чтобы в его голосе не было сейчас привычной издевки. — Скажи мне: что ты помнишь? Чем закончился поединок с Темным Лордом для тебя? Постарайся восстановить все, вплоть до мельчайшей детали, даже если это представляется тебе неважным.

Гарри задумался, обхватив подбородок ладонью.

— Что я помню? Но... там все произошло так быстро... Я только увидел зеленую вспышку, успел выкрикнуть Экспеллиармус... А потом... его палочка сама ко мне перелетела, а он упал. Мне показалось, что он... ну, неживой. И все.

— Почему же ты подумал об "откате"?

Гарри на секунду прикрыл глаза.

— Понимаете, сэр, я не совсем уверен. Но почти тут же... ну, как бы это сказать... меня как будто ударили, куда-то в живот. Я даже сообразить ничего не успел... Просто...

— Что просто?

— Я... нет, я подумал... Сэр, вы же знаете, что было в том Пророчестве, да?

Северус невесело усмехнулся: неужели Поттер запамятовал, кто именно передал Пророчество Темному Лорду?

— Так вот, там говорилось что-то наподобие "ни один из них не может жить, пока жив другой", я наизусть уже не помню. И я тогда... глупость, конечно, но я еще подумал, раз я убил его, то, наверное, и сам умру. А потом...

— А потом был второй удар, в затылок, — подсказал ему Снейп.

— Да, — Гарри воззрился на своего бывшего профессора с явным удивлением. Что, вообразил, что тот, каким-то образом избегнув смерти в Визжащей Хижине, оказался в Большом Зале и сам нанес удар? — А... откуда вы знаете?

— Мне известно, кто наложил на тебя заклятие Ледяных Пут и блокировал память. Люциус и Нарцисса Малфой стояли всего в паре шагов от тебя, им это труда не составило.

Гарри выдохнул с явным облегчением. Что, все же подозревал кого-то из своих? Вряд ли. Радуешься, что "злые" сыграли положенную им роль, в то время как "добро" в очередной раз оказалось ни при чем? Не желаешь ли спросить, отчего оно с такой готовностью отошло в сторонку?

— Заклятие, заблокировавшее твои воспоминания, Нарцисса скомбинировала с другим. В кругу покойного Лорда такие шутки были в ходу. Рискну предположить, что сразу после этого ты очнулся уже в маггловской больнице.

Гарри вновь кивнул. Смотрит так... беззащитно... верит и не верит одновременно. Как это у него получается?

— Да, в Престоне. Меня нашли избитым где-то на окраине, но я этого не помню. Только все белое было... нет, мне так показалось. Я почти ничего не видел первые дни, потом они догадались, что мне нужны очки.

— Позавчера, когда я перенес тебя сюда, ты назвал меня бандитом. Почему?

Северус готов был поклясться, что с губ Поттера вот-вот слетит такое ожидаемое и логичное: "Потому что вы похожи", но он дал иной ответ, тоже вполне правдоподобный.

— Меня полицейские допрашивали, они же дело завели. Они... в общем, когда кого-то находят избитым, то ясно, что это вряд ли какая-то случайность. Спрашивали про наркотики, про то, не вымогали ли у меня деньги, про подозрительных знакомых... Ну я и решил, что...

— Что занимался какими-то сомнительными делами, а потом свои же изувечили тебя до беспамятства?

— Да.

Губы мальчика чуть заметно дрогнули.

— Сэр, а что произошло на самом деле?

Гарри не отрывал взгляда от лица Северуса, а тот все еще медлил с ответом.

— Сэр, вы же обещали...

Да, ты обещал, ты дал себе слово не лгать мальчишке. Он так уверенно держался в самом начале разговора, казался совсем взрослым... Победитель Волдеморта, давно уже не ребенок. Сейчас ты парой слов разрушишь всю его жизнь...

— На, взгляни.

И Северус протянул ему номер "Ежедневного Пророка" от второго мая, изображавший "Поттера" в объятиях Грейнджер и новоиспеченного Министра Магии. Гарри взял газету из его рук, пробежал первые строчки интервью с "Избранным", недоверчиво взглянул на колдографию. Его пальцы непроизвольно ощупывали собственное лицо, словно мальчик пытался удостовериться, что он по-прежнему является самим собой.

— Что это? — Разумеется, он ничего не понимал. — Здесь дата: второе мая. Они пишут, что я вышел из Запретного леса, куда меня отбросило последнее заклятие Волдеморта. Но как? Меня нашли в Престоне утром второго мая, тот человек, в честь которого меня потом назвали, выносил мусор к контейнерам и наткнулся на меня...

Вместо ответа Северус молча протянул ему еще несколько газетных страниц: Поттер и Грейнджер объявляют о помолвке, свадьба Героев, репортаж с занятий в школе авроров.

— Я... женат на Гермионе? Но это же...

Нет, он просто не хочет ничего осознавать, из последних сил гонит от себя подозрения, не позволяет себе додуматься до такой очевидной правды.

— Сэр, кто это? — Гарри указывал Северусу на свою колдографию, изображавшую его на одном из министерских приемов. — Это же... это же не мог быть я! В августе, когда они это фотографировали, я уже жил у Макмилланов!

Все, Северус, если ты ему немедленно не поможешь, он решит, что страдает тяжелой формой раздвоения личности, а к тому же еще приобрел способность появляться в двух местах одновременно.

— Это Рон Уизли, Гарри. Разумеется, под оборотным. Чтобы изображать тебя, ему пришлось позволить похоронить себя вместе с погибшими в Битве за Хогвартс.

— Я вам не верю, — предсказуемо ответил Герой, отодвинув от себя газеты.

— Веришь ты мне или нет — в данном случае это совершенно неважно. Я подозревал, что твою роль исполняет твой рыжий приятель, но с некоторых пор мне это известно доподлинно. Не подскажешь, где и когда ты разбрасывал свои волосы в таком количестве, что твоим друзьям удалось сделать солидный запас?

— Вы... — Поттер только открывал и закрывал рот, он был явно не в состоянии изречь что-то членораздельное.

— Я тебе лгу. Конечно, — бросил Северус с определенным удовлетворением. — Паркинсон содержит небольшую типографию, где мы с ним на досуге печатаем свою версию "Ежедневного Пророка", как ты уже догадался, специально для тебя. А в Магической Британии тебя ждут с распростертыми объятиями, ищут, прочесывают каждую улочку в надежде обнаружить истинного Героя.

— Не надо так... — Гарри болезненно сглотнул, словно каждое слово оставляло на его языке ожоги. — Не говорите так, сэр. Я не совсем идиот, чтобы обвинить вас, что вы все это придумали. Я же вижу, что газеты настоящие. Просто... я не понимаю. Зачем? Зачем им двойник, если я все это время был жив? Или... может быть, они не смогли меня разыскать?

А, ты ухватился за очередную спасительную идею! Да ты просто умница, Поттер! Коварный Малфой выбросил тебя из Магического мира, а верный Рон Уизли с готовностью заменил Героя, закрыл, так сказать, брешь в рядах "светлого" воинства. Вот, взгляни на эту газетенку! Что, узнаешь?

— Они наградили Люциуса Малфоя? — Гарри все еще неверяще водил ладонями по лицу, словно ожидая, что на них отпечатается грим, и сам он окажется подделкой, а те, кто так обнадеживающе улыбались со страниц "Пророка" всему населению Магической Британии, окончательно станут настоящими. — Они... за что? И... все, что здесь перечислено — это же делали вы! ВЫ! Почему вы молчите? Почему позволяете им...

— Потому что я мертв, Гарри, — спокойно ответил Северус, поднимаясь с кресла и отходя к окну.

У Поттера было такое лицо, что зельевар всерьез испугался, не грохнется ли парень в обморок, решив, что имеет дело с восставшим покойником.

— Да нет, не в том смысле, — Северус даже рассмеялся. — Что, думаешь, что проспал две ночи в одной комнате с инфери? Паркинсон вытащил меня из Визжащей Хижины, прикончил убийцу, которого подослали добить меня, так как не были уверены, что Лорд лишит меня жизни.

— Вас... добить? Но...

Гарри стиснул пальцами виски, его взгляд показался Северусу совершенно больным.

— Сэр, не надо говорить загадками. Я... я, наверное, плохо соображаю после всего... Вы же сами всегда считали, что я безмозглый. Просто... просто объясните мне все как есть.

— Хорошо, — Северус, стоя спиной к окну, облокотился о подоконник, не прекращая довольно бесцеремонно наблюдать за реакцией Героя. — Надеюсь, ты понимаешь, что Министру Магии очень удобно использовать тебя, тем более что приближаются выборы?

— В том-то и дело! Почему надо было избавляться от меня? И зачем Рону, если это, конечно, действительно он, играть мою роль? Ведь со мной же ничего не случилось! Я всегда хорошо относился к Кингсли Шеклболту, мы никогда не спорили, не ругались. Разве я отказался бы ему помочь?

— Что из всего этого следует, Поттер? Хоть раз сделай какой-то разумный вывод самостоятельно! Или тебе на каждом шагу нужен поводырь?

Гарри мгновенно опустил голову, будто получив удар в лицо. Черт, что это с ним? Да в прежние времена он набросился бы на тебя чуть ли не с кулаками, гневно сверкал бы глазищами, словно враг должен замертво упасть от одного его взгляда. А ты все-таки сорвался, мастер Северус... Не можешь совладать с собой, даже когда разговариваешь с мальчишкой, который еще вчера был не в состоянии самостоятельно дойти от ванной до спальни? Похвально, мистер бывший шпион, похвально...

— Извини, я не хотел тебя обидеть, — пробормотал зельевар, вновь занимая место в кресле напротив Гарри. — Я понимаю, что для тебя это слишком неожиданно. Все очень просто: им нужен Поттер, но не именно ты, а просто некая фигура, символ выигранной войны, если хочешь. И для этой роли неплохо сгодится Уизли.

— Но как он мог согласиться? И Гермиона... И... я не понимаю, зачем от меня избавляться, сэр, пусть это и кажется вам непроходимой глупостью.

Все-таки обиделся...

— Гарри, я не знаю, что толкнуло твоих распрекрасных друзей на обман. Вероятно, их ввели в заблуждение. В конце концов, ни о них, ни о тебе нельзя сказать, что вы — хорошо обученные маги, ясно представляющие себе расклад сил в Министерстве и возможности других волшебников. Если хочешь, можешь сказать себе, что их обманули. Если тебе так проще.

Гарри молчал, его лицо казалось совершенно безучастным, но все же Северус был уверен, что тот напряженно вслушивается в каждое его слово.

— Что же до тебя... Если от тебя избавились, а на твое место поставили двойника, тут может быть только одна версия: тебя опасаются и стараются держать вдали от волшебного мира. Благодари Мерлина, что тебя не пытались уничтожить.

— Как вас?

— Как меня, — кивнул зельевар.

— А... это как-то связано между собой? Ну, я имею в виду... вы и я... то есть...

— Разумеется.

Гарри смотрел на Северуса недоверчиво: он все еще не мог взять в толк, что общего между ним и его бывшим профессором сейчас, когда враг повержен и каждый из них, в общем-то, мог бы спокойно жить и заниматься своими делами, ничуть не мешая благоденствию волшебного сообщества.

— Но... меня могли бы бояться, потому что я был крестражем Волдеморта. Это логично. А вот вы... Скажите, а Кингсли известно, что вы не служили Темному Лорду?

— Конечно.

— Тогда я...

— Скажи мне, от кого ты узнал полный текст Пророчества?

— Что? — Гарри вскинулся, словно не понимая, о чем его спрашивают. — А... от Дамблдора, конечно. Он мне рассказал, уже после того, как погиб Сириус. Но как это связано...

— Видишь ли, там была последняя строчка, о которой старик преднамеренно умолчал. А я, признаться, в свое время...

И вот теперь зельевар без утайки мог поведать Поттеру все, что ему удалось выяснить за прошедшие после Битвы месяцы, о поисках пропавшего Героя, о том, что он узнал от Паркинсона об ожидающем их в Гринготтсе многомиллионном состоянии. Он охотно вдавался в детали, сыпал именами и, вероятно, совершенно ненужными сейчас подробностями о кровавой вендетте, разгоревшейся между кланами Принсев и Поттеров. Разумеется, он предпочел умолчать о своем путешествии между мирами и о волшебных созданиях, жаждавших открытия Наследниками зачарованного замка — для этого, как он полагал, было сейчас не время. Для подобных откровений требуется хотя бы готовность их обоих хоть как-то подступиться к решению проблемы с Наследием, нужно доверие, а вот его как раз между ним и Гарри и нет. Напротив, Северусу казалось, что с каждым его словом из мальчишки будто уходит жизнь, глаза его тускнели, он почти не переспрашивал. Пытается отгородиться от того, что не хочет услышать? Или просто устал, и его мозг не в состоянии справиться с тем, что бывший профессор обрушил на, вполне вероятно, еще не вполне здоровую голову Героя за такое короткое время? Потрясен? Трудно сказать. Только когда Северус сообщил ему об установленных вокруг дома Макмилланов, Уизли и Дурслей магических контурах, Гарри как-то болезненно дернулся.

— И из-за такой ерунды... — В его взгляде безмерная усталость. — Это же... просто гадание на кофейной гуще...

— Гарри, ты вообще слышал, что я тебе только что рассказал?

Похоже, Герой впал в прострацию где-то на середине повествования о злоключениях двух магических семейств. Или его сознание просто цепляется за какие-то вещи, которые видятся наиболее значимыми? Предательство друзей, нынешнего Министра, практически изгнание из волшебного мира? А баснословное Наследие по сравнению со всеми этими бедами представляется всего лишь сказкой?

— Да... просто... понимаете, Трелони, она... она же много всякой ерунды говорила. Если ей верить, так я должен был умереть несколько раз только за один год, пока учился в Хогвартсе. А это, ну, про Третью Силу... это же фантастика какая-то. Если бы она существовала, то и я, и вы — мы бы ее как-то почувствовали. Разве не так?

— Необязательно, — сейчас Северуса почему-то совершенно не сердило недоверие Поттера, более того, оно было вполне объяснимо, ведь и сам он реагировал почти так же, впервые услышав от Паркинсона о неизвестной части Пророчества. — Но Наследие действительно существует, поверь мне.

Зельевар ожидал, что сейчас Герой потребует доказательств, но Гарри, видимо, уже с трудом воспринимал все, что ему говорили.

— Скажите, ведь получается, что дом моего крестного и деньги родителей... я ведь не могу ими воспользоваться?

Ах, вот что тебя занимает! Неужели ты решил вырваться на свободу таким вот нехитрым путем? Северус вынужден был признать: ход мыслей Поттера ему абсолютно непонятен.

— Разве что ты отважишься открыто заявиться в одно из отделений гоблинского банка и назвать свое имя. После чего незамедлительно отправишься прямиком в британский Аврорат.

— А эти деньги, про которые вы говорили, десять миллионов... мы как-то можем их получить?

Северус не торопился отвечать, он знал, что с того момента, когда Поттер только появился в его доме, его страшил именно этот вопрос. Сказать Гарри про магический брак? Да, иного выхода нет, но вот как это сделать? В прежние времена он не стал бы подбирать слова — просто бросил бы свое безобразное откровение парню в лицо, а потом смотрел бы, как тот извивается ужом от неприятия и отвращения. Посмеялся бы над ним вволю, после чего снисходительно объявил бы, что не претендует ни на руку, ни на сердце, ни на драгоценное тело мистера Поттера. Но сейчас у него не будет шанса выставить Гарри за порог — а неосторожное поведение со стороны зельевара практически гарантировало подобный исход. Мальчишка предпочел бы сдохнуть под забором или отправиться в Азкабан — только бы не оставаться со своим мучителем под одной крышей. К тому же... разве ты можешь поступить так с восемнадцатилетним парнишкой, которого сам некогда отправил на смерть? Нет, Гарри заслуживает лучшего, по крайней мере, тебе следует проявить милосердие.

— Послушай меня, Гарри, — тихо произнес Северус, убедившись, что Герой готов его выслушать. — Нам с тобой попросту не получить ни денег, ни артефактов, ни сил. Условие совершенно неприемлемое, хотя... ты же сам назвал нашу историю фантастикой. Так вот, как это часто и бывает в сказках, представители семейств Принсев и Поттеров должны заключить магический брак в любви и согласии. Как ты понимаешь, у нас с тобой ничего подобного не выйдет. До истечения срока так называемого примирения остается чуть больше года, после этого есть надежда, что нас оставят в покое. Пока же... запомни: так как Кингсли уверен, что мы с тобой представляем опасность, нам не следует приближаться к границам Британии. По крайней мере, в своем истинном облике. Для тебя будет лучше пока что остаться со мной. Я сделаю все, чтобы ты смог со временем устроиться в местном магическом сообществе или в любой другой стране. Тебе надо учиться — университет или какое-нибудь ремесло, которое придется тебе по вкусу. Я помогу тебе. Но... ты дашь мне слово: ты и шагу не сделаешь без моего ведома. Понял?

— Да, сэр. Я обещаю.

В лице Героя не было ни кровинки.

— Тебе надо отдохнуть, ты неважно выглядишь.

— Да, сэр. Можно я возьму газеты?

Гарри медленно поднялся и отправился наверх, в "детскую", где ему теперь и предстояло обитать. Ноша, которую взвалил на него Северус, казалась неподъемной, но он шел прямо, не сгибаясь под ее тяжестью, словно его худенькие плечи были накрепко прибиты к невидимому кресту.

Глава опубликована: 18.10.2015