Теоретические основы концепции Погодина

«Время, в которое мы живем, — писал Погодин, — научило нас многому и

предложило вопросы, прежде неслыханные», ответы на которые должна дать история.

Найдено много новых источников, в общих понятиях и в самой исторической науке

произошли «существенные изменения». «Столбовую дорогу» в отыскании истины в

событиях прошлого проложил Карамзин. У него Погодин учился «и добру, и языку

истории», «любви к отечеству, уважению к народным традициям». Духом критики, по

определению Погодина, он «напитывался» у А. Шлецера. Уточнял свои исторические

позиции в полемике с М.Т. Каченовским, Н.А. Полевым, Г. Эверсом, С.М. Соловьевым.

Погодин был в курсе новейших европейских исторических и философских идей. Как

многие его современники он увлекался философией Шеллинга и идеями романтизма.

Ученый пытался осмыслить национальные идеалы и традиции, место русского народа в

общечеловеческой истории, определить собственное представление о смысле и содержании

истории. «Российская история, — писал он, — это мы сами, наша плоть и кровь, зародыш

наших собственных мыслей и чувств... Изучая историю, мы изучаем самих себя, достигаем

до своего самопознания, высшей точки народного и личного образования. Это книга бытия

нашего». Следовательно, определял предмет исследования Погодин, вместо политической

истории надо изучать «дух народа», «историю ума и сердца человеческого», т.е. явления,

прежде всего личные, бытовые, религиозные, художественные: «выставить наружу»

работников и архитекторов, построивших Россию. Действия «духа человеческого» он

представлял в виде цепи событий, где каждое кольцо «необходимо держится всеми

предыдущими и держит в свою очередь все последующие». Эта гармония подчиняется

определенным условиям, законам. Провидеть ее — задача историка. Для этого Погодин

считал важным исследовать все, даже самые незначительные происшествия, их причины,

«ловить звуки», тогда можно прочесть историю так, как «глухой Бетховен читал партитуру».

Исходя из этого Погодин определял один из основных своих принципов изучения прошлого:

«собирание, очищение, распределение событий».

«Связь и ход происшествий», продолжал он, есть понятие об управлении Божием,

«поучительное зрелище народных действий, устремленных к одной цели человеческого рода,

цели, указанной благим Провидением». Но тайна Провидения «едва ли доступна человеку».

Все, что свершается, Должно было свершиться. Каждое явление в цепи событий чудо. При

121

этом Погодин утверждал, что «мы не слепые орудия Высших сил, мы действуем как хотим, и

свободная воля есть первое условие человеческого бытия, наше отличительное свойство».

Но так же как человеку недоступно проникнуть в тайну Провидения, невозможно и

проследить «намерения и действия человека по законам свободы». Историк не может

ответить на вопрос, почему все пошло так, а не иначе. Он может только почувствовать

«замысел Божий», причем, замечал Погодин, «не в университете, не в библиотеке» а «во

глубине души своей», интуитивно приблизиться к нему. В соединении «религиозного чутья»

и научного поиска он видит возможность приблизиться к истине. «Ум, озаренный верою,

науками подкрепится» — таков для него путь познания прошлого.

Погодин, убежденный в тождестве законов естественного и духовного мира, одним из

первых в русской исторической науке пришел к выводу о том, что поиск истины в истории

может быть таким же, как и в других науках, т.е. историческая наука может использовать

приемы изучения, применяемые в других науках. Образ историка он связывал с образом

натуралиста, который исследует все классы и виды, существующие в природе. Также и

историк, имея дело со сложнейшими категориями — человек, народ, государство, развитие

которых связано с целым комплексом свойств, — должен в деталях изучить все события,

выявить условия и корни их появления, постепенность, органичность их развития. Именно

это и делает, заключал Погодин, историческую науку действительно наукой.

Свой метод исследования Погодин называл математическим. Впервые он изложил его

содержание в магистерской диссертации «О происхождении Руси. Математическое

заключение, как он его себе представлял, есть единственный путь ведущий к цели, а прочие

«увлекают в сторону, назад, или, по крайней мере, замедляют успехи». Именно таким

методом исследуя русские летописи, он доказал достоверность сообщаемых ими сведений,

подтвердил древность их происхождения, и на этой основе представил древнейший период

русской истории.

Погодин сравнивал работу историка с работой коллекционера, например нумизмата,

разбирающего монеты по месту, времени чеканки, по материалу, из которого они

изготовлены, и, подобно В.Н. Татищеву, с работой архитектора. «Если мы хотим построить

здание, — писал Погодин, — прежде всего, должны приготовить материалы — обжечь

кирпичи, обтесать камни». Именно за эту «черную» работу он взялся сам, представив в своих

исследованиях «план, фасад строения» и для себя и для будущих времен. Только после

возведения такого «фундамента истории» можно было, по мнению Погодина, перейти к

анализу и выводам, т.е. ко второму виду исторических работ — «повествованию». Пока в

науке, констатировал он, еще недостаточно сделано в области исследования для того, чтобы

перейти к изложению собственно истории. Существующие теории не отражают существа

фактов: «Никакая теория, — писал ученый, — даже самая блистательная, никакая система,

даже самая остроумная, не прочны, повторяю в сотый раз, прежде нежели соберутся,

очистятся, проверятся, утвердятся быти, деи» (факты реальные). Именно это составляло

основное содержание работ Погодина. Свои «Исследования, замечания и лекции по русской

истории» он называл книгою «с тысячью справок и подлинных слов из разных сведений»,

«расчисткой поля» истории, чтобы другие получили возможность делать какие угодно

соображения и идти дальше. Исследователи с высшими взглядами нашли бы в этих

сочинениях «нужное знание для систем и теорий».

Написание общей истории России Погодин считал необходимым предворить

изучением отдельных ее периодов, например норманнского, монгольского, московского, и

сам дал образцы такого изучения. Важным он считал и детальное исследование отдельных

групп населения: бояр, купцов, служилых людей, смердов, отношений между князьями и т.п.

Начало русской истории

«Россия — огромный мир», — писал Погодин. Она обладает неизмеримыми

пространствами и богатствами «вещественных и духовных сил». Выяснить, как сложился

этот «колосс», как «сосредоточились, как сохраняются в одной руке все сии силы» —

122

главная задача исторической науки. Для ее решения ученый предлагает обратиться к

изучению начала истории, т.е. истоков образования государства, ибо «начало государства

есть самая важная, самая существенная часть, краеугольный камень» истории. Следует также

показать отличительные свойства и судьбу российского государства в сравнении с историей

других государств и народов. Отсюда две основные проблемы в изучении истории России

Погодиным: происхождение государства на Руси и соотношение основных моментов его

развития с явлениями и процессами, имевшими место в странах Западной Европы.

Начинает свои исторические исследования Погодин с выяснения, кто были варяго-

русы, т.е. племена, которые являлись основателями Русского государства. Он тщательно

изучил источники, в первую очередь летопись, известия византийские и западные,

свидетельства арабских авторов, провел анализ языка, обратился к религии, обычаям,

действиям первых русских князей и пришел к выводу о скандинавском происхождении

варягов-русов. Изучение славянских племен привело его к заключению, что славяне как

особый народ были известны более чем за тысячу лет до Рюрика. Они жили общинами, как

племя, управлялись родоначальниками и старейшинами. Это объясняет, почему пришлые

варяги подчинились туземцам и через два-три века потерялись в славянском населении,

оставив следы только в гражданском устройстве.

Обращаясь непосредственно к проблеме образования государства, Погодин исходил

из того, что, как все существующее в мире, оно начинается «неприметной точкой». Задача

историка «уловить ее в человеческом хаосе, проследить ее постепенное увеличение, все

моменты, все эпохии развития, пока эта точка через много лет забьется жизнью, установится

на своем месте, примет лицо, оденется плотью, укрепится костями и начнет действовать».

Такой точкой для России явилось, по его мнению, призвание Рюрика новгородцами. Но это

еще нельзя безусловно назвать началом Русского государства, предупреждал Погодин.

Главный результат призвания Рюрика — начало династии. Для Погодина именно этот факт

являлся наиболее важным: «началось преемство, стало за кем следить». Роду Рюрика было

предназначено основать впоследствии величайшее государство в мире.

Судьба династии определяла последующее развитие русской истории, а ее сохранение

стало основным делом русской истории. Направляемая Божественным промыслом она

«чудесно» охранялась от прекращения. Одни князья сменяли других. Младенец Игорь

«тонкой нитью» связывал начало истории с последующими событиями. Он убит, но есть

Ольга, Святославу не удалось остаться в Болгарии, хотя он хотел. Погодин находил связь

между смертью в Угличе царевича Дмитрия и Петром I, заявляя, что «не прекратись род

Московских князей — не было бы Романовых, не было бы Петра». В этих утверждениях

ученого ясно проявляется его мистическое представление об историческом процессе.

Этапы русской истории

Призвание Рюрика, который положил начало русской истории, Погодин рассматривал

как первый ее этап и называл его норманнским. Норманны раскинули план будущего

государства, наметили его пределы. Но о государстве как целом, хотя, как определял

Погодин, и «сметанным на живую нитку», можно говорить лишь с Ярослава: «все племена и

города находились в подданстве у одного князя (а после одного рода), были одного

происхождения, говорили одним языком... исповедывали одну веру».

Временем от кончины Ярослава до нашествия монголов Погодин датировал удельный

период. Тогда на первом плане был вопрос о праве наследования великокняжеского

престола, т.е. вопрос династический. Господствовало право старшего в роде. Власть

великого князя определялась его личными качествами и обстоятельствами. Земли Руси

находились в общинном владении княжеского рода. Все князья были равны между собой.

Однако каждый князь стремился обособиться в своем уделе и в тоже время вел борьбу за

великокняжеский престол.

Следующий период в определении Погодина — монгольский (до образования и

становления Московского государства). Затем наступает новая эпоха — европейско-русская,

123

или западно-восточная, и, наконец, период национально-самобытный. Ему и принадлежит

будущее. Пожалуй, более определенно общие представления об истории России отражены

Погодиным не в ее периодизации, а в перечислении им основных происшествий,

составляющих, по его определению, существо русской истории. Среди них основание

государства, принятие христианской веры, столица Москва, Донское побоище,

освобождение России от поляков, Полтавская битва, сожжение Москвы в 1812 г. и «самое к

нам близкое, самое радостное, животрепещущее — освобождение двадцати пяти миллионов

крепостного народа».