Модуль 3. Историческая наука в 20-90 годы XIX века

Лекция 1

3.1. Критическое направление в отечественной историографии 20-40 гг. XIX века

XIX в. — это начало нового этапа в развитии отечественной историографии, время

критического осмысления своего настоящего состояния и определения нового отношения к

историческому знанию. Изменения в исторической мысли были вызваны внутренними

потребностями российского общества, сдвигами, которые происходили в общественном, в

том числе и историческом, сознании людей, традициями развития самой исторической

мысли. Значительно расширилась источниковая база исторических исследований;

крупнейшими центрами изучения истории стали университеты, научные общества,

расширились возможности для распространения исторических знаний (публикации в

журналах «Вестник Европы», «Северный архив», «Сын Отечества» и др.).

Новое направление в исторической науке этого времени проявило себя в полемике

вокруг «Истории государства Российского» Н.М, Карамзина. Этот труд Карамзина был

оценен как высшее достижение отечественной историографии XVIII начала XIX в.,

пробудивший интерес к прошлому и поставивший перед общественностью и ученым миром

России проблемы, имеющие непреходящее значение. В ходе полемики подверглись критике

мировоззренческие основы его концепции, понимание задач и предмета исторических

исследований, отношение к источнику, трактовке отдельных явлений русской истории. С

учеными, выступившими с критическими замечаниями в адрес «Истории государства

Российского» и предложившими новые идеи в осмыслении прошлого связывают

«критическое направление» в историографии того времени. Наиболее ярко новое

направление проявило себя в творчестве Г. Эверса, сделавшего попытку осмыслить историю

российского государства с точки зрения его органического развития, Н.А. Полевого,

обобщившего в единой системе основные положения новой теоретико-методологической

концепции изучения истории, М.Т. Каченовского, который выразил потребность более

глубокого изучения эмпирического материала.

Кроме того, критикой исторической концепции Карамзина и определением новой

системы «прагматической истории» в 30-40-х гг. выступил Н.Г. Устрялов. М.П. Погодин

отмечал отсутствие в концепции Карамзина «философского подхода», а затем уже в

полемике с Каченовским доказывал плодотворность позитивного критического подхода к

источнику. Научное творчество и Устрялова, и Погодина, отразившее общие тенденции

развития исторической науки 20-40-х гг., следует рассматривать в рамках критического

направления, а не охранительного, что было характерно для советской историографии.

В трудах ученых критического направления утверждалось в качестве предмета

исследования изучение истории общества, его внутренней структуры, истории народа как

носителя специфики национальной истории, истории России в контексте мировой истории.

Изменения происходили в определении целей исследования. Из науки, имевшей своей целью

назидание, наставление современных правителей опытом истории, она превращалась в

науку, изучающую настоящее как естественный и необходимый результат прошлого.

В своих определениях новых научных подходов историки обращались к идеям

романтизма, привлекавшим внимание к истории жизни народов (народного духа), его

обычаев, быта и т.п. Широкое распространение в отечественной историографии получили

также идеи философской системы немецкого ученого Шеллинга, поставившего проблему

соотношения общих законов мирового исторического процесса со спецификой жизни

отдельных народов, и философии истории Гегеля, представлявшего историю и духовный

мир в виде процесса, т.е. беспрерывного движения, поступательно-прогрессивных

изменений в обществе, сформулировавшего диалектические положения о связях явлений и

104

процессов, единстве и борьбе противоположностей как источника изменений общественной

жизни.

Все это определило основные направления дальнейшей работы историков и в

частности тех, творчество которых рассматривается в рамках критического направления.

И.-Ф.-Г. Эверс (1781-1830)

Все научное творчество профессора Дерптского университета Иоганна-Филиппа-

Густава Эверса было определено стремлением «посвятить всего себя изучению русской

истории».

Окончив Геттингенский университет, Эверс в 1803 г. приехал в Лифляндию и начал

работу по выполнению своего замысла. Уже первый его труд «О происхождении русского

государства», вышедший на немецком языке в 1808 г., получил научное признание. В 1809 г.

Эверс при поддержке Н.М. Карамзина был избран членом Московского общества истории и

древностей российских и затем членом Петербургской Академии наук. В следующем году он

становится профессором Дерптского университета, возглавляет кафедру географии, истории

и статистики, читает лекции по русской истории и истории права. В 1818 г. Эверс был

назначен ректором университета.

Эверс как ученый сформировался под влиянием немецкой школы, в том числе А.

Геерена, К. Савиньи, К. Эйхгорна. Он воспринял их научные идеи, направление

исследования, стиль мышления. С глубоким уважением относился он к своему учителю А.

Шлецеру, который пробудил в нем интерес к русской истории. Эверс был последователем

исторической критики источников, разработанных Шлецером, его отношения к задачам

исторического исследования. Он не только использовал опыт, накопленный

предшественниками, но и критически переосмыслив его, сделал ряд новых выводов о

русской истории и создал оригинальную концепцию происхождения русского государства.

Научные интересы Эверса были сосредоточены на изучении древнейшего периода

русской истории. Каждая его работа — это этап в осмыслении главной для него проблемы:

образования государства на Руси и его правовых институтов. Сначала это были отдельные

мысли, замечания, сомнения в правомерности некоторых положений, уже утвердившихся в

исторической науке, постановка новых задач, наброски общего плана осмысления

интересующих его проблем и, наконец, формулирование новой концепции.

В работах «О происхождении Русского государства» и «Предварительные

критические исследования для Российской истории» (русский перевод 1825 г.) Эверс

определил свое понимание происхождения Русского государства как результата внутренней

жизни восточных славян, которые еще в доваряжский период имели самостоятельные

политические объединения, верховных властителей (князей), использовавших для

укрепления своего господства наемных викингов. Потребность объединения княжеств для

решения внутренних и внешних проблем и невозможность осуществить ее в силу раздоров

между ними в борьбе за главенство, привело к решению передать управление чужеземцу, «от

коего наименее можно было ожидать пристрастия». Был призван Рюрик. «Русское

государство при Ильмене озере образовалось и словом и делом до Рюрикова единовластия...

Призванные князья пришли уже в государство, какую бы форму оно не имело». Поэтому,

делал вывод ученый, «рюриково единодержавие было неважно и не заслуживает того, чтобы

начинать с оного Русскую Историю». Этот его вывод разрушал традиционное для русской

историографии представление о том, что история России начинается единодержавием

Рюрика.

Эверс также подверг сомнению господствующее в историографии утверждение о

скандинавском происхождении варягов-русов. Исследование этногенеза народов,

населявших территорию России и ее окружавших, фактов, почерпнутых из арабских

источников, у северных и восточных авторов, привели его к выводу о черноморском

(хазарском) происхождении русов. Он выдвинул даже гипотезу о том, что полуостров

Тмутаракань является «родовым наследием рюриковой династии». Это положение Эверса

105

обострило споры об этнической принадлежности русов и образовании древнерусского

государства. Его рассуждения о хазарской Руси почти не встретили тогда поддержки среди

ученых. С резкой критикой выступили Карамзин, Полевой. Погодин не только в рецензии на

книгу Эверса заявил об отсутствии у ее автора «строгих доказательств» и «цицероновской

хитрости» в их поиске, но и написал в ответ диссертацию о норманнском происхождении

Руси, посвятив ее Карамзину. Впоследствии Эверс отказался от своей гипотезы. «Не может

быть и речи, — писал он, — о принадлежности русов к древнейшим обитателям между

Черным и Варяжским морями».

В 1816г. в работе «История русов» Эверс изложил свою версию русской истории, хотя

во многом и повторявшую уже имеющиеся в науке, но корректирующую некоторые

положения. Подобно Шлецеру, он выделял в русской истории пять периодов. Начало ее он

относил к 552 г., первому известию о славянах. Окончание первого периода связывалось им с

разделом Владимиром Святославичем своего княжества между сыновьями (1015 г.). Второй

период продолжался до монгольского завоевания (битва при Кальке 1224 г.). Третий

заканчивался началом княжения Ивана Грозного. Правление Петра I — рубеж четвертого и

пятого периодов. Изложение он строил по княжениям и довел до 1689 г. В этой

периодизации обращает на себя внимание определение Эверсом начала русской истории — с

первого известия о славянах. В характеристиках периодов он отказался от подробного

описания политической жизни князей, ограничившись кратким изложением фактов. Однако

это не касалось главной для него темы исследования — внутреннего состояния жизни

народов. В специальных главах Эверс характеризовал систему государственного управления,

правовых норм, состояние торговли и ремесел, науки, искусства и т.п. По объему и

содержанию их освещения он значительно превосходил своих предшественников, в том

числе и Карамзина.