Что затрудняет установление доброжелательных взаимоотношений?

Я уже сказал, непрофессионализм, какое-то хамство, снобизм. Журналист всегда должен грамотно оценивать, насколько полезно предоставляемое сообщение с информационной точки зрения, не попахивает ли здесь рекламой. Если PR-менеджер звонит и говорит, что он хочет, чтобы мы осветили открытие нового бутика известной фирмы, то, конечно, это уже вопрос не к журналисту, а к рекламной службе. А журналисту интересно социально или политически важное событие. Мешает установлению взаимоотношений неправильное поведение или неправильная оценка своего статуса PR-менеджера.

- Часто ли СО-специалисты предоставляют недостаточное количество информации?

- По-разному. Если люди грамотные, они предоставляют все, вплоть до фотосъемки, контактных телефонов и т.д. А бывают такие, которые просят перезвонить для очередного уточнения информации. Как-то сразу с такими людьми не хочется работать.

- Часто ли присылаемые СО-материалы написаны не в соответствии с тематикой издания, с грамматическими ошибками, скучны и банальны?

- Да, часто. Можете у меня поискать на столе - найдете. Но это общий уровень, у всех такая беда, не только у пиарщиков.

- Стоит ли как-то поощрять журналиста за опубликованную статью или подарки неприемлемы?

- Существует общепринятый неофициальный норматив: подарок приемлем в размере не более ста долларов. Если это ручки, блокноты, открывашки с логотипом, то это приемлемо. Журналист не будет за открывашку писать какую-то статью. Это уже отработано практикой. Подкупа не может быть никакого. Если речь идет о подкупе, то либо нужно переоформлять отношения в коммерческие, то есть в официальную оплачиваемую рекламу, в публикации, соответственно, будет указываться, что эта статья написана на правах рекламы. Если журналист нарушит профессиональную этику, то это уже проблема журналиста и его редактора.

- Какие мероприятия для журналистов лучше всего проводить?

- Такие, на которых присутствуют интересные люди с разных сфер: от звезд до академиков. И главное условие, чтобы с ними можно было пообщаться. Чтобы журналист знал, что он придет на мероприятие и сможет с интересными людьми сделать материал. На это всегда можно приманить журналиста. Также это могут быть необычные, нестандартные мероприятия. Например, сейчас многие PR-службы вовлекают журналиста в действие. То есть журналисты могут не только посмотреть на мероприятие и написать материал, а еще и поучаствовать, увидеть театрализованное шоу, продегустировать то, что будет потом производиться, поучаствовать в экскурсии. Это взяткой не назвать, что «мы вас сейчас накормим, а вы потом про нас напишите». Это как раз то, что журналисту позволяет свободно оценивать фактуру. Если журналист побывал, ему самому было интересно, и он понимает, что это будет интересно читателям или зрителям, то PR-служба отлично поработала. А если человек приходит и видит, что это элементарное продвижение какого-нибудь товарного бренда, вам просто показывают свой «замечательный» продукт и хотят, чтобы его покупали, то нормальный журналист должен развернуться и уйти. Потому что это не для него, это для коммерческих предложений, поставщиков.

- Есть ли какие-то принципиальные различия во взаимодействии с различными средствами массовой информации: печатью, радио, телевидением?

- Различие не в отношениях, а в выборе материала. Телевидению в первую очередь интересна «картинка». Поэтому, если они знают, что открывается «Елисейский магазин» с установленным интерьером, то им это будет интересно. А презентация новой книги известного человека будет больше интересна для прессы. Потому что газетчики могут сделать большой материал, вложить туда аналитику, беседу с автором, собственные размышления. То есть из этого информационного повода можно сделать большую интересную газетную статью. А принцип взаимодействия один и тот же. То есть журналистов приглашают, а они уже смотрят соглашаться или нет.

 Как вы считаете, есть ли какие-то изменения в медиарилейшнз по сравнению с прошлыми годами?

- Есть. Появилось больше креатива. Потом, раньше это было очень непривычно, и ко всему относились с большой осторожностью. Процесс перехода из журналистики в PR-службы, который произошел около 10-12 лет назад, в журналистском сообществе воспринималось крайне негативно, считалось, что раз ты уже не журналист, то ты «не наш». Теперь, когда уже это управление оформилось, понятна его роль, функции, в России появилась нормальная профессия. Теперь уже появились нормальные рабочие взаимоотношения. Например, я, главный редактор, который не работает постоянно в разных отделах, и то знаю много PR-директоров, PR-менеджеров, которым я могу в любое время позвонить и попросить, к примеру, организовать встречу с экспертами, рассказать об отношении к какой-либо проблеме в их компании. Сейчас это отработано в нормальные связи.

- Сыграла ли роль теория «смерти прессы» в развитии связей со СМИ?

- Здесь идет речь даже не о «смерти прессы», я бы сказал, а о размытии нашего сегмента, размытии СМИ, так как появился Интернет. Появилось поколение, которое не видит разницы между Интернетом и журналистикой. И это ужасно. Я часто наблюдал, как многие люди приходят на какую-то презентацию с фотоаппаратами с блокнотами. Их спрашиваешь: «А вы кто?», они отвечают: «Мы журналисты». Ты уточняешь: «А из какого вы издания?», а они в ответ: «Не из какого, я себе в блог напишу». То есть блоггеры, люди, которым предоставлена полная свобода высказывать свою точку зрения в интернете друзьям, коллегам, сообществам, не видят разницы между журналистикой и блоггерством. А журналистика имеет каноны профессии, если ты их соблюдаешь, ты можешь называться журналистом, если ты их даже не знаешь, какой же ты журналист? С таким же успехом ты можешь называться химиком-лаборантом, потому что у тебя есть колбы, в которые можно налить кислоту. Здесь речь не об умирании профессии, а о том, что она меньше востребуется. На Западе тоже эту версию бурно обсуждали, мало того, лет 15 назад там все решили, что печатная пресса больше не нужна, все газеты переводятся на сайты, журналы переделываются. Прошло 15 лет, в результате во многих странах поняли, что пресса в качестве журналистики должна оставаться, потому что ее не заменят никакие блоги и сайты. Пресса - это все-таки четвертая власть на Западе. У нас из-за перестройки 90х годов, развала СССР, развалился рынок СМИ. Если бы этого развала не было, печатное, телевизионное производство постепенно бы тоже модернизировались, но не прервалась бы связь между журналистами и аудиторией, то есть потребителями информации. А у нас произошел дикий разрыв. Еще плюс к тому, в 90е годы очень упал престиж профессии, тогда все знали, что любого журналиста можно купить, а если не купишь, его можно убить, что вся пресса врет, она продажная. Это все осталось, к сожалению, в сознании людей. То есть у нас произошел такой взлом на рынке СМИ, что этот рынок до сих пор нормально не функционирует. Между тем, к примеру, в Финляндии «Хельсингин саномат» - самая крупная газета, которая выходит уже 110 лет. Она как начала выходить, так и продолжает. У них была война, но не фатальная, то есть они отвоевались и дальше живут. То есть государство никуда не делось, газета выходила без перерыва 100 с лишним лет. И аудитория в несколько миллионов финнов, которая ее всегда читала, продолжает читать. Это уже культура в обществе, каждое утро читать свежий номер этой газеты. Конечно, добавился Интернет, добавилась куча телеканалов, но культура потребления прессы осталась. У нас эта культура почти изничтожилась 10 лет назад. Кто-то говорит, что Интернет - это помойка, а кто-то, - что это неисчерпаемый колодец информации. А проблема не в объеме информации, а в ее качестве. Газеты, наверное, это уже единственный сектор СМИ, который отвечает за свои слова. Если я напишу что-то не так, мне тут же придет претензия. В наше время безответственно что-то заявить в прессе не получится, журналист сейчас несет за свои слова и уголовную, и административную ответственность. То есть в журналистике сейчас происходит тоже, что и в литературе. Раньше существовало такое понятие, как великая русская литература, обязательное чтение, 90 процентов населения читали книги. Сейчас сколько у нас процентов читает? Так что я бы сказал, что умирание - это больше теория, чем реальная перспектива, а спрос в обществе действительно падает. Все будет зависеть от общего состояния. Если уровень в обществе будет подниматься, то и спрос будет расти на качественную прессу, интересные статьи. Мы читаем для того, чтобы получить информацию, соотнести свое отношение к событиям с тем, как другие к этому относятся. И это не тупое обсуждение за ты или против Путина, это умное чтиво. Я взял газету и увидел, что про интересующую меня проблему пишут и другие люди, очень уважаемые мной, мне интересно, что они думают по этому поводу. Если я журналист, я прочитал, и мне захотелось написать свою статью, привести свои аргументы, изложить свой взгляд на проблему. Для любого нормального человека - это естественная потребность в таком общении. Интернет и блоггерство, по моему мнению, это какая-то игра, им наверно просто не хватает общения. Ни один блоггер не отвечает за свои слова.

Стоит начать с ними серьезно общаться, они сразу куда-то теряются, то есть это получается какое-то анонимное общение.