И психологическими проблемами

 

Хотя слово «стресс» звучит в нашей жизни буквально на каждом шагу, содержание, которое вкладывается в это понятие на бытовом уровне, зачастую весьма рас­ходится с научным представлением о стрессе как универ­сальной реакции организма, неспецифическом адап­тационном синдроме, открытом лауреатом Нобелевской премии физиологом Г. Селье. В обиходном употребле­нии этого понятия обычно подразумевается стресс психоэмоциональный, но на самом деле его разновид­ностей немало. Реалии сегодняшнего дня, точнее, со­временного образа жизни таковы, что стресс оказыва­ется, во-первых, в прямом смысле слова расплатой за технический прогресс и, во-вторых, как следствие это­го, — вездесущим спутником человека и того самого привычного для нас образа жизни, созданного благо­даря многочисленным благам цивилизации, к которо­му мы так привыкли и который во многих отношениях оказывается для нас искусственным, или, точнее ска­зать, неестественным. Ибо не соответствует он при­родной конструкции нашего организма и его есте­ственным инстинктивным потребностям. А значит, и в биологическом аспекте, и в психобиологическом не соответствует тому образу жизни, для которого человеческий организм был природой предназначен.

ЦП;;;*.:

 

И этот неестественный образ жизни становится ис­точником постоянного нервно-психического напряже­ния, порождает многочисленные стрессы в повседнев­ной жизни. Мы говорим о неизбежности этих стрессов по той простой причине, что неестественный образ жизни — естественное следствие технического прогрес­са в разных ее сферах. Так сказать, побочный продукт цивилизации, расплата за пользование ее благами. Можно сказать, что когда человек вышел из-под влия­ния естественного отбора, он сделал шаг к независимо­сти от природы. Но эта независимость весьма условная: добившись некоторой независимости от внешних при­родных условий, человек все равно остается зависимым от собственной, внутренней природы. Более того, эта мнимая независимость достается нам все более дорогой ценой. Просто расплата за нее была отсрочена: челове­чество начинает в полной мере расплачиваться за кон­фликт с природой именно сейчас, в последние десяти­летия, нарастанием груза болезней и экологических проблем.

Обычно, говоря о стрессах, люди подразумевают не­которые значительные, чрезвычайные события, нару­шающие привычный распорядок и естественное течение жизни. Но, к счастью, подобные события происходят с нами не каждый день, а лишь изредка. И оказывается, что значительно больший вклад в стрессовую «копилку» вносят мелкие, но часто повторяющиеся стрессовые события. Это наш постоянный, повседневно-бытовой стресс. Можно сказать, стресс привычный — тот, к ко­торому мы вроде бы привыкаем настолько, что пере­стаем замечать. На самом же деле это нам только кажет­ся. Да, мы не замечаем воздействия многих стрессовых факторов, точнее, не осознаем их. Но в то же время на

подсознательном уровне наш организм продолжает их воспринимать и соответствующим образом автомати­чески, без нашего ведома, на них реагировать. И самое важное, что незамеченные поначалу следы подобных незначительных, мимолетных, но часто повторяющихся стрессов могут оказываться для организма неизглади­мыми — по той простой причине, что их физиологи­ческие последствия имеют свойство накапливаться. Прибегая к обратному сравнению, можно сказать, что мелкие стрессы оседают, аккумулируются в нашем ор­ганизме так же, как печально известное вещество ДДТ в печени антарктических пингвинов. Потому что это искусственное, созданное человеком токсическое соеди­нение в природных условиях не разлагается — природа его не «переваривает». И, попав в живой организм, это вещество из него не выводится. То же самое происходит и с телесными следами многочисленных стрессов по­вседневной жизни, количество которых превышает на­ши возможности по их нейтрализации и выведению из организма.

Вот почему оказывается, что если мы и привыкаем к давлению стресса, то это вовсе не означает, что нам удается выскользнуть из его тисков; ведь это проблема, касающаяся буквально всех и каждого. В самых разных сферах взаимодействия современного человека с окру­жающей средой он сталкивается с вездесущим стрессом повседневной жизни.

Итак, многочисленные факторы повседневно-бытово­го стресса связаны с нашим общением с окружающей средой (в первую очередь физической, а затем и социаль­ной) и столкновением с отражением ее воздействия на организм. И начинается это столкновение, как всегда, со взаимодействия человека с пространством и временем.

Так вот, слишком торопливое и напряженное преодо­ление пространства, накладывающее значительный груз на наш организм — только не на мышечную, а на нерв­ную систему, — и влечет за собой пространственный стресс. Он представляет собой не что иное, как распла­ту за прогресс. Ибо в первую очередь описываемые да­лее проблемы возникают из-за физической мобильно­сти современного человека, из-за предоставленных ему техническим прогрессом возможностей перемещения в пространстве. Но это не проходит для человеческого организма даром, а становится источником стресса. Ибо наши подсознательные, инстинктивные стереотипы взаимодействия с пространством по-прежнему настро­ены на пешее перемещение по земной поверхности с его естественными ограничениями. Благодаря же современ­ным транспортным средствам мы сталкиваемся, можно сказать, с пространственной избыточностью (конечно, с точки зрения подсознания, а не сознания).

Проявляется эта условная избыточность, во-первых, как территориальный стресс. В наибольшей мере он характерен для обитателя современного мегаполиса, живущего в пригороде, или в спальном районе, или, может быть, в коттеджном поселке, ежедневно преодо­левающего по пути на работу и обратно расстояние в несколько десятков километров. Конечно, при таких ежедневных перемещениях наш территориальный ин­стинкт возмущается, ибо от природы настроен на осво­ение определенной ограниченной территории. Такой территории, которую можно обойти (обежать) соб­ственными ногами и которая нами подсознательно об­живается, осваивается, отражается в нашей мозговой пространственной «карте» и далее воспринимается как своя, сравнительно безопасная. В отличие от чужой,

пребывание на которой требует инстинктивной насто­роженности, внутренней напряженности и на которой мы в условиях современного городского образа жизни пребываем значительную часть времени.

Конечно, само по себе преодоление пространства требует затрат — не только материальных, но и психо­логических, эмоциональных. Это так называемый транс­портный стресс, связанный как со скоростью переме­щения, так и с взаимодействием людей, находящихся в дороге. Здесь и стресс водителя (машиниста, пилота и т. д.), и пассажира.

Добавим только одну деталь для пассажиров метро: и человеческая скученность (большие толпы людей в ча­сы пик, ожидание в движущейся толпе рядом с эскала­тором), а также само по себе пребывание под землей становятся для многих людей источником подсозна­тельной эмоциональной напряженности, внешние про­явления которой варьируются от смутной тревоги до приступов паники или фобии.

Проблемы в отношениях со временем оказываются для современного человека, пожалуй, еще более остры­ми, чем в отношениях с пространством. Похоже, что выраженность этих проблем нарастает из года в год. То ли мы разучились мирно уживаться со временем, то ли оно с нами. Что же в нашем времени стало не так?

Прежде всего, это неестественно быстрые ритм и темп жизни.

На самом деле, конечно, течение внешнего, физиче­ского времени не меняется: природа живет по своему обычному, не зависящему от человека распорядку. Это мы сами меняемся, ускоряется наше внутреннее, психо­логическое (а отчасти и биологическое) время. Утром мы планируем дел на день заведомо больше, чем можем

 

 

успеть, — и все равно переживаем по поводу того, что не успеваем. Особенно интенсивно это ускорение пси­хологического времени происходит в крупных городах и буквально бросается в глаза по контрасту: попадая из мегаполиса на короткое время в небольшой город, вы можете заметить, что люди на улицах непривычно мед­ленно передвигаются, как будто никуда не торопятся. Почему же ускоренный темп жизни мегаполиса оказы­вается навязанным для большинства живущих в нем людей? Дело не только во внешней регламентации нашей повседневной деятельности (социальный фактор), но и во внутренних причинах (психологический фактор). А именно в неосознанном подражании, свойственном каждому человеку с детства и основанном на механизмах группового инстинкта. Благодаря этому всеобщая спеш­ка и навязанный чрезмерно интенсивный, ускоренный темп жизни оказываются для обитателей мегаполиса за­разительными. Человек подсознательно ощущает себя капелькой в общем течении, в бурном потоке, в том все­общем суетливом ритме, от которого ему некуда деться. Результат очевиден и для многих читателей знаком не по­наслышке: недосыпание, переутомление, создающие по­чву для прочих стрессовых расстройств. В результате навязывания ускоренного внешнего темпа жизни меня­ется и ход наших внутренних биологических часов. Мо­жет возникать их сбой, или десинхроноз, — рассогласо­вание внутренних ритмов с внешними (задаваемыми природными факторами). И даже рассогласование рит­мов активности различных функциональных систем ор­ганизма, что небезразлично для протекания многих его внутренних процессов. Существует даже такое расстрой­ство — синдром хронической усталости. И хотя его этио­логия остается до настоящего времени неуточненной,

вне всяких сомнений, в значительной степени виноваты в его происхождении стрессовые, психосоматические факторы.

Еще одна причина десинхроноза, выступающая как частный случай территориального стресса, — перелеты на большие расстояния со сменой часовых поясов. (Для некоторых времячувствительных людей подобные про­блемы дополнительно могут возникать при осеннем и весеннем переходе на сезонное время.)

Вносит свой вклад в развитие десинхроноза и вре­менного стресса еще и световое загрязнение, иначе говоря — продление с помощью искусственного осве­щения светлого времени суток. И хотя, казалось бы, мы этим занимаемся ежедневно и подвержены воз­действию искусственного освещения чуть ли не с рож­дения, естественным для нашего организма подобный режим освещения не назовешь. Ведь именно к чередо­ванию светлого и темного времени суток привязаны наши внутренние биологические часы. И к тому же в определенной мере еще и наш биологический воз­раст. Как показано биоритмологами, все стрессы дей­ствуют на наши биологические часы однонаправленно, вызывая ускорение их хода. И тогда для организма время начинает течь быстрее со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Подчеркнем, что все перечисленное связано с обыч­ным, неизбежным для каждого из нас удлинением све­тового дня за счет искусственного освещения. А что же тогда испытывает организм тех, кто ведет ночной образ жизни? В частности, в тех случаях, когда это происходит вынужденно: в силу профессии, работы ночами или сутками напролет (медики, работники диспетчерских служб, транспорта и т. п.). А также в случаях, когда ночная

жизнь — выбор добровольный в ее молодежно-развле­кательном или богемном варианте?

Следующий вид стресса — стресс обитания. Откуда он возникает в нашей жизни?

Во-первых, источником скрытого стресса, связанного с ограничением пространства, становятся сами по себе современные многоквартирные жилые дома. Очевид­ные ограничения площади и объема, приходящихся на каждого обитателя, хотя и вписываются в санитарно-гигиенические нормы, но никак не могут стать нормой психологической.

Во-вторых, чем более многоэтажными становятся наши жилые дома, тем больше этот скрытый стресс усугубляется еще и оторванностью от земли, которая неосознанно может восприниматься как скрытая угро­за, становиться источником внутренней напряженно­сти. На самом деле, когда мы находимся над землей на высоте большей, чем кроны высоких деревьев (в сред­нем выше третьего-четвертого этажа), наше подсозна­ние рефлекторно воспринимает это как нечто неесте­ственное, пробуждая инстинкт самосохранения.

В-третьих, к описанному пространственному иска­жению окружающей среды добавляется еще и ее визу­альное загрязнение. В самом деле, в условиях большого города нас окружает сплошь искусственная визуальная среда. Что воспринимает наш глаз, а точнее — наш мозг, его зрительные детекторы? Преимущественно это абсолютно прямые линии, углы, не свойственные жи­вой природе. На эту зрительную неестественность на­кладывается еще и зрительная монотония — однооб­разие, многократное повторение одинаковых деталей, располагающихся в строгом геометрическом порядке. Естественно, все это вызывает у нас зрительное утом-

ление — не столько физиологическое, сколько психо­логическое.

В-четвертых, в условиях городской среды к зрительно­му загрязнению приходится приплюсовать и загрязнение шумовое. На оживленных городских магистралях пеше­ходов преследует транспортный шум (впрочем, отчасти он затрагивает и водителей, и пассажиров). А ведь под­сознательно мы ориентированы на то, чтобы улавливать любые внезапные звуки, обращать на них внимание, ло­кализовать их источник в пространстве — это также одна из безусловно-рефлекторных программ избежания возможной опасности, связанных с инстинктом самосо­хранения. Подобное звуковое вторжение в личное про­странство, нарушающее наше спокойствие, не обязатель­но бывает громким — для возникновения раздражения или иного дискомфорта уже достаточно фактора внезап­ности. Достаточно, чтобы звук был неожиданным и мог играть роль сигнала, предупреждающего о потенциаль­ной опасности, даже если эта опасность не касается нас лично. Будь то скрип тормозов на проезжей части, или сирена «скорой помощи», или срабатывание автомобиль­ной сигнализации во дворе под окнами вашего дома. Или, тем паче, когда вы только что собрались подре­мать — внезапный шум за стеной непонятно-где-и-на-каком этаже многоквартирного дома. И совершенно не обязательно, чтобы соседи надумали в неурочное вре­мя что-то сверлить, прибивать или передвигать мебель. Это может быть и банальный бытовой шум, источником которого оказывается мусоропровод или двери лифта.

А может быть, это чужие голоса, например детские: обычный плач ребенка, который не может оставить равнодушным любого психически здорового взрослого человека. Даже если это плачет чужой ребенок и наше

 

jot liaMH

вмешательство не только нецелесообразно, но и невоз­можно, наши безусловные рефлексы, настроенные на определенные звуковые частоты, заставляют нас испы­тывать определенный эмоциональный отклик.

Или, быть может, это голоса взрослых людей, пере­дающие негативные эмоции (ваши соседи решили вы­яснять отношения и, увлекшись этим делом, перешли к словесной перепалке на повышенных тонах). Ваш сон может быть безнадежно испорчен.

Кроме того, к факторам неестественности обитания в современном городе относится и тепловое загрязне­ние. Из-за стремления находиться в среде с комфортной температурой возникает детренированность механиз­мов терморегуляции.

Стоит нам оказаться в некомфортных условиях, как летом мы изнываем от зноя, зимой дрожим от холода, но главное — кратковременные перепады температуры воз­духа при перемещениях из транспорта на открытый воз­дух, потом в помещение и обратно, или промокшие ноги, или незначительный сквозняк, порой чуть ли не малей­шее дуновение ветерка ввергает нас в болезнь. К тому же искусственный микроклимат, кондиционирование воз­духа неблагоприятно сказываются на процессах есте­ственного рефлекторного очищения бронхов. Могут возникать спазм бронхов (вплоть до астматических при­ступов) и аллергия на холод. У людей, которые жалуются на зябкость, может снижаться тонус периферических со­судов; у многих больных сахарным диабетом отмечается ухудшение самочувствия в холодную погоду; у людей, страдающих сезонной депрессией и поздней осенью буд­то впадающих в спячку (вместе со снижением настроения заметно снижается и физическая, и умственная работо­способность, наваливается сонливость), отмечаются жа-

 

лобы на непереносимость холода. Наконец, описанные механизмы рассогласования внутреннего состояния ор­ганизма с состоянием внешней среды приводят многих людей к метеочувствительности — резким колебаниям самочувствия при изменении погодных условий. А это, в свою очередь, становится предвестником заболеваний, в частности сердечно-сосудистых.

Наконец, к стрессам, связанным с физическим за­грязнением среды обитания, приводят еще и электро­магнитное загрязнение, и, конечно, загрязнение хими­ческое.

Но это далеко не все. Оказывается, существует и так называемый пищевой стресс. Да, именно так: наша обыч­ная пища, точнее, процесс ее потребления, становится источником стресса — на этот раз пищевого. И хотя стресс именуется пищевым, возникает он не пассивно, а активно: виновата не пища, а мы сами. Возможно, для многих людей это самый приятный стресс повседневной жизни, но он, тем не менее, приводит к весьма серьезным последствиям для организма. Это последствия пере­едания, которые наблюдаются внешне. Возникает про­тиворечие в противостоянии стремления к получению удовольствия здесь и сейчас (связанного с пищевым ин­стинктом) с одной стороны, и других мотивов, связан­ных с сохранением здоровой внешности и привлекатель­ной фигуры, — с другой. Кроме проблемы лишнего веса переедание также прокладывает дорогу многочисленным болезням — здесь и атеросклероз, и диабет, и заболева­ния суставов, и собственно пищеварительной системы. Таким образом, здесь мы сталкиваемся как с физиологи­ческим стрессом, так и с собственно психологическим.

Все, о чем было сказано выше, относится к стрессам, связанным с бытом и питанием. Но человек жив не хлебом

J 'IllllilllWIIIIIllllll!!¹ _____________

единым. Еще древние римляне требовали хлеба и зре­лищ. Мы же живем в век информационных технологий. В каждом доме стоит по два (а то и больше) телевизора, в машинах у нас постоянно работает радио, даже в метро стоят экраны с рекламой. И эта сторона нашей обыденной жизни также связана со стрессом — информационным. В последнее время психологи стали называть средства массовой информации (СМИ) средствами массирован­ной или манипулятивной информации. Эта информация навязывается человеку, который воспринимает ее часто пассивно или даже помимо собственной воли следую­щим образом.

В сознание читателей или слушателей информация внедряется с помощью скрытых психотехнологий, исполь­зующих приемы суггестивного речевого воздействия.

Она навязывается и закрепляется за счет многократ­ного повторения согласно известным правилам форми­рования условного рефлекса — например, повторение в одном и том же СМИ, особенно эфирном, с неболь­шими вариациями. Или муссируется в разных СМИ, переписывающих новости друг у друга либо берущих их в одних информационных агентствах. Также информа­ция дублируется по разным каналам: печатные и эфир­ные СМИ, Интернет, наружная реклама.

Информация может навязываться с помощью техно­логии информационной подмены или несоответствия рекламной оболочки сообщения (заголовка, анонса, интернет-ссылки) и его реального информационного наполнения

И наконец, информация навязывается за счет прямой апелляции к человеческим инстинктам (страх, агрессия и т. п.), «жареных» фактов и псевдосенсаций, мистифи­каций или банальной лжи.

Результат известен: лавинообразный поток информа­ции, который обрушивается на человека, несет с собой информационный стресс. В свою очередь, последний может перерастать в информационный невроз. Итог достаточно печальный. Вот только является ли он также неизбежным, неотъемлемым следствием современного образа жизни? Или его можно избежать?

Как показано в многочисленных исследованиях, ин­формационный невроз у человека возникает, когда ему приходится быстро и ответственно перерабатывать много информации. При этом фактор ответственности, связанный со значимостью информации и высокой це­ной ошибки, отражает состояние мобилизации, или психической напряженности. Он является ситуационно обусловленным, а значит, его можно избежать. А вот два других фактора, связанные с объемом воспринимаемой информации и скоростью ее анализа, неспецифические. Они-то как раз и связаны с неизбежными тяготами жизни современного общества, недаром называемого информационным. Ведь, по сути, они отражают огра­ниченную пропускную способность сознательной пере­работки информации, не соответствующую требовани­ям, которые предъявляет к человеку современный образ жизни. Нужно подчеркнуть, однако, что человеческий мозг может перерабатывать информации и на два по­рядка больше — если только она представлена не в сло­весной или цифровой форме. Не на безжизненном язы­ке сухих цифр и пустых слов, а на живом языке телесных ощущений, ярких образов, запахов — словом, есте­ственном языке жизни, предназначенном для общения с природой. Том самом языке, для которого наш мозг изначально и был предназначен, как и мозг других детей природы — братьев наших меньших, и отшлифован

ШВШШШк

 

в процессе длительной эволюции. Сугубо человеческие же способности, связанные с речью и абстрактным мыш­лением, являются свежеприобретенными, эволюционно молодыми и потому недостаточно совершенными с точ­ки зрения эффективности использования ресурсов моз­га, его коэффициента полезного действия.

И наконец, последний вид стресса — это стресс обще­ния. Да, инстинктивная потребность в общении явля­ется одной из важнейших движущих сил человеческой психики. Она сопровождает человека еще до рождения (мама ведь говорит со своим еще не родившимся ребен­ком) до последних дней. Просто эта потребность с на­шим развитием меняет формы. И когда она перестает удовлетворяться, возникает стресс.

Есть и другой аспект этой проблемы. Дело в том, что источником стресса становится и общение в привыч­ном смысле, непосредственное общение с окружающи­ми людьми. В условиях большого скопления людей, на­пример в городе, общение распыляется, его участники не связаны постоянными общими интересами, их свя­зывают интересы ситуативные. Так и возникает пара­доксальная ситуация, которая в психологии называется публичным одиночеством. Суть ее в том, что избыток общения формального постоянно находится в противо­речии с недостатком общения неформального, искренне­го. Другими словами, это избыток общения с незнако­мыми или малознакомыми людьми и явный недостаток общения со своими, с теми, кого мы воспринимаем эмоционально близкими. К этому же можно добавить запрет в обществе публичных проявлений искренних, живых эмоций.

Помимо того что наш современный городской образ жизни приводит к разобщенности людей и тем лишает

их взаимной психологической поддержки, он еще и бук­вально сталкивает их друг с другом. Мы имеем в виду столь характерное для больших городов скопление масс людей в ограниченном пространстве, приводящее к вы­нужденной гиперкоммуникации. Еще три десятилетия назад психологи говорили о том, что житель крупного города за один день видит больше незнакомых лиц, чем средневековый крестьянин за всю свою жизнь. Но ког­да мы говорим о физиологической природе человече­ских стрессов, об инстинктивном защитном механизме «свой — чужой», к приведенному выше справедливому высказыванию нужно добавить, что городской обита­тель видит вокруг себя не просто новые для него, не­знакомые лица. Его окружают со всех сторон именно подсознательно чужие лица, инстинктивно восприни­маемые как враждебные из-за пробуждения в стрессо­вых ситуациях скрытых агрессивно-оборонительных реакций.

К тому же в городской суете, особенно в большой толпе, часто физически нарушается наше личное про­странство, наша психологическая территория. Образно говоря, люди натыкаются на подсознательные «острые углы» друг друга, усиливая свою внутреннюю напря­женность. И это служит дополнительным рефлектор­ным толчком для запуска стрессовых реакций агрессии (борьбы) или бегства.

Краткий обзор понятия «стресс» показал нам, что в современных условиях человек не в состоянии уйти, спрятаться от стресса. Так может ли он самостоятельно справиться со своими стрессами и возникшими на их основе психологическими проблемами?

Из американских фильмов, которые просто заполо­нили наши теле- и киноэкраны, мы знаем: как только

■шшшшш

 

у киногероя возникают проблемы, он идет к психотера­певту — и его проблемы разрешаются.

Как все просто! Но в фильмах не говорится о том, что, во-первых, это удовольствие стоит очень дорого (в той же Америке профессия психотерапевта считается одной из самых высокооплачиваемых; кроме этого, у них куль­тивируется культ психотерапии), во-вторых, может ре­ально возникнуть зависимость от психотерапевта, ког­да любое решение, даже самое простое, клиент приходит согласовывать со специалистом. И при этом платит, платит, платит. Есть и еще один момент, о котором не го­ворят. Общение с психотерапевтом не разовое. Процесс может растянуться на годы. Хотя все сказанное выше ни в коем случае не говорит против психотерапии. Если вы нашли хорошего специалиста и у вас действительно есть проблемы и при этом есть деньги — вперед!

Только вот менталитет нашего человека не американ­ский, он другой, отечественный. Мы не пойдем к пси­хотерапевту. Потому что у нашего среднего человека нет на это денег. Это первое. Второе: мы постоянно или путаем, или не понимаем разницы между психологом и психиатром. Мы не знаем, что психолог работает с психически здоровыми людьми. Просто у них появи­лись проблемы и сами они не в состоянии их разре­шить. А психиатры работают или, лучше сказать, лечат больных людей. Тех, у кого проблемы с психикой. И тре­тье: в нашем отечестве еще на волне перестройки появи­лись, но, к сожалению, так и остались различные экс­трасенсы, астрологи, астропсихологи, потомственные ведьмы и колдуны, шаманы и т. д. И, что интересно, у многих из них есть лицензия на подобную деятель­ность. Удивительно, как можно поверить в то, что из­вестная провидица, народный знахарь или «космиче-

ская колдунья» снимают порчу, испуг, сглаз, проклятие с вас и вашей семьи, избавляют от пристрастия к азарт­ным играм, от вредных привычек, пьянства, курения, переедания, лечат заикание, энурез, одышку, бессонни­цу, храп, устанавливают защиту от негативных влияний, возвращают любимых, снимают венец безбрачия, вос­станавливают мужскую силу, помогают в выборе биз­неса, выливают воск в намагниченную воду! Думаете, все перечисленное выше — фантазия? Ничего подобно­го! Это печатают в газетах!

И все-таки, можно ли самостоятельно избавиться от стрессов и проблем? Да, можно. Давайте остановимся на том, как это сделать.

Но прежде всего хотелось бы вас предупредить, что само собой ничего не придет. Нужно, чтобы вы захоте­ли изменить свою жизнь, избавиться от стресса. А что значит хотеть?

Хотеть — это не только иметь сильную волю. Хотеть по-настоящему — это значит хотеть не только созна­тельно, но и на уровне подсознания. При занятиях само­регуляцией, при управлении собственным организмом силой мысли, а также мысленной репетиции предстоя­щих событий и составлении жизненных планов старай­тесь не слишком заботиться о результате, и тогда он придет сам собой.

Попробуйте поначалу сосредоточиться не на конеч­ном результате, а на самом процессе его достижения. Это не избавляет от необходимости совершать опреде­ленные действия — но тогда, по крайней мере, вы мень­ше замечаете прилагаемые усилия, зато обращаете боль­ше внимания на полученный результат. А как известно, соотношение затраченных усилий и результата описы­вается как эффективность. Сначала, таким образом,

повышается ваша подсознательная субъективная эф­фективность, а потом приходит черед и подсознатель­ной объективной эффективности. Другими словами, сначала представьте нечто для себя, потом это воспри­мут окружающие, и, получив от них обратную связь, вы убедитесь, что у вас на самом деле получается задуманное.

Иными словами, старайтесь не стараться. Или, по крайней мере, если и стараться, то не слишком. Именно тогда можно получить результат, максимальный с точки зрения эффективности затраченных усилий.

А если результата долго достичь не удается, а удача проскальзывает сквозь пальцы, попробуйте сделать со­всем уж парадоксальный шаг по принципу «от противно­го»: попробуйте представить себе результат, противопо­ложный желаемому. В психологии есть приемы, которые так и называются: от противного. Когда человек чего-то очень хочет, а у него ничего не получается, он начинает этого чего-то не хотеть, отказывается от него. В результате все получается. Объясняется данный феномен просто. Сильное желание чего-то достигнуть приводит к тому, что закладывается основа, фундамент решения проблемы. Но человек устает, торопит время и в результате ему ка­жется, что проблема не может разрешиться. Стоит немно­го остановиться — а в это время запущенный механизм решения проблемы уже набрал обороты и продолжает это делать, — и вот проблема почти решена.

Хотеть подобным образом на уровне сознания и под­сознания — значит мобилизовать все внутренние резер­вы, настроиться, когда все внутренние части собствен­ного Я хотят чего-либо единогласно, а не устраивают бесконечные парламентские споры «за» и «против». Хотеть — значит создать для себя установку, т. е. зало­женную в подсознании программу действий, запрограм-

мировать свой организм и психику на достижение ре­зультата. И тогда можно начать действовать без сомнений и колебаний, не задумываясь о результате. Там, где встре­тятся трудности, где ум и сознание заблудятся в лабирин­те противоречий, подсознание найдет наилучший выход из тупика. Подсознание подскажет, что делать дальше, а обстоятельства как бы сами собой будут складываться в вашу пользу.

Иными словами, то, что происходит с человеком, дей­ствительно познавшим себя, сумевшим найти опору в своем подсознании, на практике изучившим собствен­ную психологию и физиологию, зачастую действитель­но представляется чудом. Чудеса же, как считают уче­ные, тоже имеют и свою психологию, и свою физиологию. Физиология чуда — это освоение навыков психологи­ческой саморегуляции, открывающих сознательный до­ступ к подсознательным ресурсам, к интуитивной му­дрости организма. За счет подключения внутренних резервов и более полного использования потенциаль­ных возможностей, которые заложены природой в че­ловеческом организме, значительно повышается коэф­фициент полезного действия мозга и организма в целом (в обычном состоянии, по оценкам разных авторов, не превышающий 5—10 %), а также эффективность взаимодействия последнего с внешней средой. Так про­исходят «чудеса», когда человек вдруг исцеляется от неизлечимой болезни, сбрасывает десятки килограммов лишнего веса, раз и навсегда избавляется от вредных привычек. И так происходят «чудеса», когда человек ходит босиком по горящим углям, нежится на «мягком» ложе из гвоздей или битого стекла и многое другое, что поражает воображение. А также и то — и воображение это не поражает, поскольку кажется простым житей-

^:':;,.:.

 

ским делом, всего лишь везением и успехом, — что че­ловек добивается заметных результатов в практических делах. Так происходит всегда, когда человек добивается чего-либо в жизни, совершает что-либо, преодолевая трудности и препятствия. Когда он действительно хочет добиться результата в том, что делает, и результат пре­восходит его ожидания и многократно превышает за­траченные усилия. Когда он сознательно стремится к тому, чего хочет его подсознание, — конечно, если подсознательные влечения достаточно реалистичны и полезны. Иначе говоря, человек оказывается действи­тельно успешным и удовлетворенным собой и жизнью, если его сознательные цели согласуются с подсознатель­ными влечениями. А для этого существуют три способа эффективной самонастройки, или самомотивации.

Способ первый. Сделать сознательный шаг навстречу своему подсознанию — принимать подсознательные влечения, прислушиваясь к интуитивным подсказкам.

Способ второй. Помочь подсознанию хотя бы на шаг приблизиться к сознательным целям, убедить его в их важности (внушение и самовнушение).

Способ третий. Делать шаги к сближению с обеих сторон: и сознательной, и подсознательной (саморегу­ляция, внутренняя дипломатия).

В общем, стоит только захотеть по-настоящему — и все получится. Надо только этому научиться — на­учиться хотеть по-настоящему.

Есть ли такой секрет на самом деле? И да и нет. «Да» — потому что существуют психологические технологии постановки и достижения целей — рецепты успеха, раз­работанные специальным направлением психологиче­ской помощи — психотерапией, ориентированной на желания. «Нет» — потому что этот секрет перестает

быть секретом для наших читателей... если, конечно, они применяют почерпнутые знания на практике.

Конечно, все это и просто и сложно одновременно. Часто мы даже не замечаем, что негативные мысли («У меня ничего не получится», «Все плохо», «Проблемы не разрешаются и не разрешатся», «Ах, как мне плохо, меня обидели» и т. д.) захватывают наше сознание. Мы уже не можем от них избавиться, и нам иногда даже нравится заниматься самоистязанием. Мы постоянно думаем о неразрешенных проблемах, но не с целью их разрешения, а просто о них. Ложимся спать — думаем о них, просыпаемся — думаем о них. Возникает про­стейшая негативная цепочка. Негативные мысли вы­зывают негативные эмоции. При их развитии возни­кают связанные с ними внутренние ощущения. Они, естественно, тоже негативные. Эти ощущения в теле осознаются нами, напоминая или прямо говоря о не­приятных эмоциях, по ассоциации всплывают те же негативные мысли. Все! Круг замкнулся! Кругом один негатив.

Когда же мы можем вмешаться, чтобы разомкнуть порочный круг, где его слабое звено, за которое можно ухватиться, чтобы разорвать цепь, которая нас душит?

Как известно, сознание, перефразируя известную на­родную мудрость, пусто не бывает. Сознание может быть наполнено полезными, конструктивными мысля­ми, но может быть наполнено и мыслями деструктив­ными, саморазрушительными, служить источником проблем и омрачать наше существование отрицатель­ными эмоциями. К счастью, три части, заполняющие наш внутренний мир, живут как бы в разном ритме:

а) мысли — наиболее скоротечный, мимолетный процесс;

б) эмоции — процесс более инертный, медленнее за­
тихающий;

в) телесные ощущения, связанные с внутренними
физиологическими процессами; могут протекать наи­
более длительно.

Многие из этих внутренних процессов сравнительно стабильны (дыхание, пульс, температура). Они всегда под рукой, вроде бы постоянные и в то же время слегка изменчивые — слегка, но вполне достаточно для наших целей, ровно настолько, чтобы приковывать внимание, удерживать его. Их-то, эти ощущения, и можно исполь­зовать для того, чтобы загрузить внимание (и сознание) нейтральной или положительной информацией, вы­тесняя негативные мысли и эмоции. Это именно те спа­сительные поручни, на которые можно опереться, чтобы не поддаться минутной слабости, не впасть в отчаяние, в депрессию, избавиться от неприятных мыслей и не­желательных эмоций.