Репрессии со стороны советской власти по отношению к духовенству.

Годы

Правившая в СССР Коммунистическая партия с 1919 года открыто провозглашала в качестве своей задачи содействовать «отмиранию религиозных предрассудков».

Одним из первых постановлений большевистского правительства был подготовленный наркомом юстиции левым эсером И. З. Штейнбергом и заведующим отделом законодательных предположений Наркомюста Михаилом Рейснером декрет СНК Российской Республики, принятый 20 января (по ст. ст.) и изданный 23 января 1918 года, — Об отделении церкви от государства и школы от церкви, которым церковь была отделена от государства и от государственной школы, лишена прав юридического лица и собственности, а религия объявлялась частным делом граждан. Декрет узаконивал принимавшиеся с декабря 1917 года распоряжения и акты, упразднявшие функции православной церкви как государственного учреждения, пользующегося государственным покровительством.

В 1918—1920 годы центральное место в ряду мер разоблачительного характера заняла развернувшаяся кампания вскрытия мощей святых Русской Церкви (постановления Наркомюста от 14 августа 1919 года об организационном вскрытии мощей и от 25 августа 1920 года о ликвидации мощей во всероссийском масштабе): было вскрыто 65 рак с мощами российских святых, в том числе и особо почитаемых, таких как Серафим Саровский и Сергий Радонежский. Кампания имела своей целю попытку разоблачения данного культа. Вскрытия сопровождались фото- и киносъёмкой, материалы которой затем использовались в агитационных целях.

По решению ЦИК от 20 июля 1921 года Агитпроп и его национальные отделения должны были приступить к всесторонней антирелигиозной пропаганде. При подотделе пропаганды Агитпропотдела ЦК для координации антирелигиозной борьбы возникла Антицерковная комиссия. В состав комиссии входили чиновники из Агитпропа, Московского комитета РКП(б), VIII ликвидационного отдела Народного комиссариата юстиции, ЦК РКСМ союза коммунистической молодёжи.

Весной 1922 года большевики, отразившие к тому времени внешние угрозы, перешли к этапу активной борьбы с религиозными институтами и прежде всего с православной церковью, которая рассматривалась ими как крупнейший очаг внутренней «контрреволюции». 23 февраля 1922 года вышел декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих.

Важным инструментом разгрома православной церкви стало искусственное инспирирование расколов, наиболее крупным из которых был «обновленческий», с последующим (с 1927 года — сергианство) установлением полного контроля над структурами патриархии со стороны 6-го (антирелигиозного) секретного отдела ОГПУ, возглавлявшегося Евгением Тучковым (1892—1957).

27 апреля 1923 года была опубликована инструкция наркоматов юстиции и внутренних дел, датированная 15 апреля того же года, «О порядке регистрации религиозных обществ и выдачи разрешений на созыв съездов таковых», которая позволяла учреждать религиозные объединения в форме «обществ», которые имели несколько больше прав, чем «двадцатки», существовавшие с 1918 года, — в частности они могли иметь свой устав. Наличие устава отличало «общество» от «двадцатки», которая такого устава не имела и подлежала регистрации с заключением договора с местным советом. Для регистрации религиозного общества требовалось 50 человек и оно могло управлять более чем одним молитвенным зданием.

В период с 1923 до 1929 года политика государства претерпела некоторое смягчение, в особенности в отношении мусульманских и иудейских организаций. Политика же в отношение протестантских групп («сектантов») и ранее была сравнительно благожелательной: делами «сектантов» ведал Оргкомсект при ВЦИК под руководством П. Г. Смидовича; в отличие от православной церкви протестантским организациям разрешали выпуск различных периодических изданий, давали право иметь свои учебные заведения, организовывать союзы молодёжи, крестьяне-сектанты с конца 1919 года стали создавать первые колхозы, получавшие от государства кредиты и льготы.

В 1925 году на основе Общества друзей газеты «Безбожник» была основана (существовала до 1947 года) массовая общественная организация «Союз воинствующих безбожников» (до июня 1929 года — «Союз безбожников»), во главе которого стал Емельян Ярославский (Губельман); функционировало издательство «Безбожник».

В 1928 году Главнауки было принято решение считать главным критерием, по которому определяли принадлежность «сооружения» к памятникам — момент его постройки. Сооружения, построенные:

§ до 1613 г. — были объявлены неприкосновенными;

§ в 1613—1725 гг. — «в случае особой необходимости» могли подвергаться изменениям;

§ в 1725—1825 гг. — сохранялись только фасады;

§ после 1825 г. — к памятникам не причислялись и государством не охранялись.

Данный критерий был принят Главнаукой и с 1928 г. стал нормативным актом, действующим на территории РСФСР и СССР^[11]. Руководствуясь этим критерием, на местах был инициирован массовый снос храмов — общее их количество уменьшилось с 79 тысяч в 1917 до 7,5 тысяч — в 1991 году.

Принятое 8 апреля 1929 года на основании Декрета СНК РСФСР от 20 января 1918 «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях», с позднейшими изменениями от 23 июня 1975 года, до 25 октября 1990 года, когда Постановлением Верховного Совета РСФСР был введён в действие Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», служило нормативно-правовым документом, регулировавшим статус религиозных обществ в СССР. Постановление запрещало религиозным объединениям заниматься благотворительностью, организовывать паломничество верующих к святым местам и подобное; деятельность служителей культа ограничивалась местожительством членов нанимавшего их общества (группы).

В мае 1929 года на XIV Всероссийском съезде Советов была принята новая редакция статьи 4-й Конституции РСФСР: вместо «свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды» признавалась «свобода религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды», что законодательно ставило верующих в неравное с прочими гражданами положение.

Принятое 15 февраля 1930 года Постановление правительства «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений» предписывало местным органам власти усилить контроль за руководителями религиозных общин, исключать из актива «враждебных советскому строю»; Центральная комиссия по вопросам культов, отмечая «консолидацию контрреволюционного актива в рамках религиозных организаций», признавала, что Постановление от 8 апреля 1929 года «подлежит пересмотру в сторону упрощения процесса закрытия молитвенных зданий».

В 1930—1931 года вышел ряд секретных циркулярных писем и постановлений правительства и Наркомфина об упорядочении налогового обложения религиозных объединений и духовенства, о трудоустройстве лиц, снявших с себя сан. Было увеличено налоговое обложение церковнослужителей. В случае неуплаты налогов их имущество конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.

 

Безбожная пятилетка

15 мая 1932 года Декретом правительства за подписью И. Сталина была объявлена «безбожная пятилетка», поставившая цель: к 1 мая 1937 «имя Бога должно быть забыто на территории страны». Должны были быть закрыты все культовые учреждения на территории страны.

В 1932 году постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР из ведения НКВД функции общего надзора за деятельностью религиозных организаций, их регистрации, выдачи разрешений на проведение съездов и другие были переданы Центральной комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК, созданной 1 июня 1930 года, и комиссиям по вопросам культов при местных исполкомах. Однако и далее служители культа регистрировались в НКВД. Центральная комиссия при Президиуме ВЦИК должна была осуществлять общее руководство и наблюдение за правильным применением законов о культах на всей территории РСФСР, разработку проектов законодательных актов, общий учёт религиозных объединений, рассмотрение жалоб верующих граждан.

С 1934 года Комиссия действовала при Президиуме ЦИК СССР; рассматривала многочисленные жалобы на закрытие культовых учреждений, отмечала рост «большого количества грубых нарушений советского законодательства о культах» на местах.

К 1937 году количество культовых зданий сократилось на 58 % от их дореволюционного количества.

Принятая 5 декабря 1936 года 8-м Чрезвычайным Всесоюзным съездом Советов новая Конституция СССР провозглашала равноправие всех граждан, в том числе и «служителей культа»; но за гражданами по-прежнему признавалась «свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды».

С 30 января по 4 февраля 1932 г. в Москве прошла XVII партийная конференция, принявшая директивы к составлению второго пятилетнего плана социалистического строительства. На ней была сформулирована главная политическая задача второй пятилетки — окончательная ликвидация капиталистических элементов и классов вообще, полное уничтожение порождавших классовые различия и эксплуатацию причин, преодоление пережитков капитализма в экономике и сознании людей, превращение всего трудящегося населения страны в сознательных и активных строителей бесклассового социалистического общества. Для религиозных организаций такая определенность решений партконференции была равносильна приговору. Сознательные и активные строители нового общества не могли быть носителями «религиозной заразы».

В конце 1931 г. как «контрреволюционная церковно-монархическая организация, которая вела активную борьбу с советской властью, провоцируя массовые выступления населения против организации колхозов», подвергся разгрому «Союз Православной Церкви», наиболее активные деятели которого — Александр Григорьев, Андрей Хрисанфов, Николай Краснов, Семен Павлов (иеромонах Гурий), — были приговорены к заключению на три года в концентрационный лагерь.

Представителей духовенства и мирян «брали» за «невыполнение наложенных государственных обязательств», «систематическую антисоветскую агитацию». Так, в 1932 г. к 1 году принудительных работ за невыполнение лесозаготовки был приговорен священник Шептаховской церкви Батыревского района М.Л. Краснов18. Призывая к классовой бдительности, агитаторы Союза воинствующих безбожников пропагандировали лозунг, что религиозные организации, бывшие и действующие служители культов «всем своим существом связаны с остатками кулацко-капиталистических элементов».

Летом 1935 г. был закрыт «Журнал Московской Патриархии», а в конце года возобновились массовые аресты епископата, духовенства, активных мирян по обвинениям в участии в «антисоветских контрреволюционных» группах, проведении нелегальных собраний, контрреволюционной агитации против коллективизации и проводимых хозяйственных и политических кампаний.

Практиковались групповые обвинения. Так, вместе с псаломщиком церкви с. Ядрино Ядринского района за «отказ от вступления в колхоз и от выполнения государственных обязательств» к различным срокам заключения были приговорены 10 жителей указанного села21; за «антисоветскую агитацию» и «создание контрреволюционной повстанческой организации» были «изъяты» священники М.Л. Краснов (с. Шептахово), С.Н. Николаев и Я.П. Петров (с. Новочелны- Сюрбеево), В.П. Разумов (с. Луцкое); за «чтение религиозной литературы и антисоветскую пропаганду» была ликвидирована религиозная группа из семи граждан д. Белая Воложка и д. Большая Таяба Мало-Яльчикского района23. Несколько кощунственным и циничным представляется на фоне масштабно разворачивавшихся репрессий конституционное восстановление служителей культов и членов их семей в избирательных правах (ст. 135 Конституции Союза ССР 1936 г., ст. 139 Конституции РСФСР 1937 г.,)

С 23 февраля по 5 марта 1937 г. прошел очередной Пленум ЦК ВКП (б). Выступивший с основным докладом И.В. Сталин повторил свой известный вывод об обострении классовой борьбы. Он заявил, что «чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных».

В ряде случаев к мирянам применялись более жесткие санкции, нежели к священнослужителям. Так, в декабре 1937 г. был расстрелян по приговору спецтройки при НКВД Чувашской АССР И.Г. Ярославцев за то, что «находясь в тесной связи с Введенским, систематически распространял контрреволюционные клеветнические измышления о голоде»; сам священник Г.А. Введенский по аналогичному обвинению был осужден «всего лишь» к 10 годам лишения свободы. Необходимо отметить и тот факт, что практически по однотипному обвинению выносились различные приговоры.

В октябре 1941 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Чувашской АССР за «проведение антисоветской агитации, восстановление верующих на открытие закрытых церквей и высказывание пораженческих настроений» приговорила четырех членов группы В.И. Сакова к 10 годам лишения свободы каждого, а трех членов группы В.А. Покровского к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Исследователи признают широкий размах и массовый характер репрессий. По официальным данным, приведенным председателем Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий А. Яковлевым, за годы советской власти в СССР были уничтожены 200 тысяч священнослужителей, еще полмиллиона подверглись репрессиям. По данным Комиссии по реабилитации Московской Патриархии к 1941 г. «пострадавших за веру» насчитывалось 350 тысяч человек, из них не менее 140 тысяч составляли священнослужители. По мнению Н.Е. Емельянова, только в 1937–1938 гг. было репрессировано около 200 тыс. священнослужителей и верующих, из них половина — расстреляны. По оценкам А. Николина, «в течение 30-х годов число священников на исконной территории России сократилось на 95 %». Открытым остается вопрос о числе репрессированных священнослужителей и мирян в Чувашии. В базу данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви ХХ века», созданную Православным Свято-Тихоновским Богословским институтом и Фондом «Братство во имя Всемилостивого Спаса», включены 119 имен, представленных краеведом В.А. Сенчихиным. В.Г. Харитоновой составлен краткий список из 183 человек, репрессированных по «религиозным мотивам». Если исходить из того, что в конце 1920-х гг. в Чувашии было около 780 священно- и церковнослужителей, то на основе данного списка можно говорить о примерно 23% репрессированных. На наш взгляд, более близкими к истине являются данные Комиссии по канонизации святых Чебоксарско-Чувашской епархии, в списках которой значатся более 600 репрессированных священно- и церковнослужителей. Подытоживая анализ репрессий против православного духовенства в 1930-е гг., следует отметить, что масштабные репрессии против религиозных организаций стали одним из обязательных эпизодов перераспределения социальных функций; в течение 1930-х гг. репрессии шли волнообразно, достигнув апогея к их концу. Верующих осуждали так- же за «тесную связь с попами», защиту интересов духовенства, хранение религиозной литературы, ее чтение и «истолковывание» в антисоветском направлении. Вопрос о числе репрессированных священнослужителей и мирян в Чувашии остается открытым, в настоящее время известны имена более 600 репрессированных лиц духовного звания.

 

Война и послевоенный период

В ходе войны 1941—1945 годов политическое руководство СССР окончательно отказалось от планов скорейшего уничтожения религии и церкви и перешло к политике частичного возрождения религиозной жизни в стране под жёстким государственным контролем.

14 сентября 1943 года при СНК СССР был созданы Совет по делам русской православной церкви (СДРПЦ); 19 мая 1944 года — Совет по делам религиозных культов (СДРК), на которые возлагались задачи осуществления сношений между правительством и, соответственно, Московской Патриархией и «религиозными объединениями мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий, армяно-григорианской, старообрядческой, грекокатолической, католической и лютеранской церквей и сектантских организаций». Советы должны были разрабатывать проекты соответствующих законодательных актов и постановлений правительства, наблюдать за исполнением законодательства о культах; Советы имели в республиках, областях и краях своих уполномоченных.

Хотя Положения «О порядке открытия церквей» от 28 ноября 1943 года и «О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов» от 19 ноября 1944 года^[29] предполагали многоступенчатость и длительность процедуры открытия новых культовых учреждений, открытые на занятой немцами территории учреждения культа, как правило, не закрывались после восстановления советского режима на данной территории.

Со второй половины 1948 года началось определённое ужесточение антирелигиозной политики.