Легализация «патриаршей церкви», признание ее единственной законной православной церковью в СССР.

Поскольку митрополиты Кирилл и Агафангел, находясь вне Моск­вы, не могли возглавить церковное управление, сонм архипастырей по­становил, что "митрополит Петр не может уклониться от данного ему послушания и во исполнение воли почившего Патриарха должен всту-пить в обязанности Патриаршего Местоблюстителя". Первым под этим актом подписался митрополит Нижегородский Сергий.

Вскоре после того как митрополит Петр возглавил Русскую Цер­ковь, он дал интервью газете "Известия". Слова корреспондента о том, что среди населения циркулируют слухи о неподлинности завещания Патриарха Тихона, митрополит Петр прокомментировал так: "Слухи эти никакого основания не имеют. Если об этом и говорят, то две-три кликуши с Сухаревки. Что касается верующих, то они в подлинности завещания не сомневаются".

11 апреля обновленческий Синод, возглавляемый уже не митрополитом Евдокимом, ушедшим на покой, а лжемитрополитом Вениамином (Муратовским) выступил с призывом к объединению, которое предполагалось осуществить на "III Соборе".

Некоторые из православных архипастырей и пастырей (митропо­лит Уральский Тихон, епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), влия­тельный протоиерей Николай Чуков склонялись к тому, чтобы прислу­шаться к призывам умеренных обновленцев объединиться.

Между тем все лето 1925 года обновленцы готовили новое сбори­ще, которое наименовали III Поместным Собором. Лжесобор открыл­ся 1 октября. В нем участвовало 106 лиц, именовавших себя архиерея­ми, более 100 "клириков" и столько же мирян. На лжесобор прибыл и представитель Константинопольского Патриарха архимандрит Василий (Аимопуло). "Собор" избрал Синод из 35 "епископов", "пресвитеров", и мирян. Внутри Синода образован был президиум в составе Предсе­дателя лжемитрополита Вениамина и 4-х членов, среди которых клю­чевой фигурой стал всевластный А.Введенский, украсивший себя титу­лом "митрополита".

Незадолго до "Собора" обновленческим Синодом в Уругвай был на­правлен некий Соловейчик с титулом епископа Южной Америки. Че­рез два месяца после выезда Соловейчик выступил с заявлением, кото­рое можно было расценивать как свидетельство о раскаянии в грехе раскола. Прошел год, и Соловейчик прислал на имя лжесобора пись­мо, которое и было оглашено на нем: "Мое преступление перед Священным Синодом заключается в следующем: 12 мая 1924 года, за 4 дня до моего отъезда за грани­цу, я имел двухчасовое совещание с Патриархом Тихоном и Петром Крутицким. Патриарх Тихон дал мне собственноручно написанное письмо следующего содержания: 1) что я принят и возведен в сан архиепископа, 2) что Святая Цер­ковь не может благословить вели­кого князя Николая Николаевича, раз есть законный и прямой на­следник престола - великий князь Кирилл".

Домогаясь устранения Местоблюстителя митрополита Петра, об­новленческие авторы публикуют в "Известиях" такую характеристику Первоиерарха: "Заматерелый бюрократ Саблеровского издания, кото­рый не забыл старых методов церковного управления. Он опирается на людей, органически связанных со старым строем, недовольных ре­волюцией, бывших домовладельцев и купцов, думающих еще посчи­таться с современной властью".

10 декабря митрополит Петр был арестован. Его участь разделило еще несколько архиереев, проживавших в Москве: архиепископы Вла­димирский Николай и Черниговский Пахомий, епископы Херсонский Прокопий, Иркутский Гурий, Ананьевский Парфений, Глуховский Да­маскин, Гомельский Тихон, Каргопольский Варсонофий и другие. Рас­поряжение Патриаршего Местоблюстителя вступило в силу.

 

1 февраля состоялась встреча между членами Временного Высшего Церковного Совета и митрополитом Петром. Архиепископ Григорий уверял Главу Русской Церкви, что только Временному Высшему Цер­ковному Совету удастся нормализовать отношения с государственной властью. При этом он ввел в заблуждение митрополита Петра, скрыв от него то обстоятельство, что Временный Высший Церковный Совет был образован, когда участники совещания в Донском монастыре зна­ли уже о назначении Заместителя Местоблюстителя. От митрополита Петра они добились резолюции о временной передаче высшей церковной власти "коллегии из трех архиереев": архиепископов Владимирско­го Николая, Томского Димитрия и Екатеринбургского Григория. Резолю­цию, обманом вырванную обманом у Местоблюстителя, члены Времен­ного Высшего Церковного Совета истолковали как передачу церковной власти архиепископу Григорию.

Ознакомившись с резолюцией, митрополит Сергий вступает в пере­писку с митрополитом Петром, чтобы изложить ему действительное состояние церковных дел. В поддержку митрополита Сергия высказа­лись Экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков), архиепископ Угличский Серафим (Самойлович), епископ Прилуцкий Василий (Зе­ленцов) и другие архипастыри. 22 апреля митрополит Петр послал своему Заместителю письмо, в котором объявил об упразднении Вре­менного Высшего Церковного Совета и подтвердил ранее сделанное назначение заместителя Местоблюстителя. Григорьевцы, однако, не подчинились воле Главы Русской Церкви и, сохранив свою организа­цию, учинили новый церковный раскол.

Но несколькими днями раньше, до того, как были устранены недо­разумения между митрополитами Петром и Сергием в связи с само­чинным созданием Временного Высшего Церковного Совета 18 апреля 1926 года митрополит Агафангел из Перми обратился к всероссийской пастве с посланием, в письме митрополиту Сергию он предложил воз­носить в церквах свое имя вместо имени митрополита Петра.

В Москве состоялась встреча между двумя митрополитами Агафангелом и Сергием. Переписка продолжалась. В ней принял участие и Местоблюститель Патриаршего Престола. В конце концов недоразуме­ние, грозившее Церкви бедой, было преодолено. 17 июня 1926 года митрополит Агафангел телеграммой уведомил митрополита Сергия об отказе от должности Местоблюстителя.

Одной из главных забот митрополита Сергия как Заместителя Главы Русской Православной Церкви было устроение жизнеспособных и закономерных органов высшего церковного управления.

К 1926 году там находилось 24 епископа, среди них были масти­тые иерархи: архиепископы.

10 июля митрополит Сергий обратился в НКВД с просьбой о ле­гализации высшего церковного управления, регистрации его собст­венной канцелярии и епархиальных советов, о разрешении прово­дить архиерейские соборы и издавать церковный журнал. Одновре­менно он представил проект обращения к всероссийской пастве. В нем подчеркивалась лояльность Церкви к гражданской власти, при этом, однако, в отличие от обновленческих манифестов, не затуше­вывались мировоззренческие различия между христианством и мате­риализмом. Отделение Церкви от государства рассматривалось в проекте обращения в качестве гарантии от всякого вмешательства как Церкви в политику, так и государственной власти во внутрицерковные дела.

Проект этот, однако, гражданскими властями не был признан удовлетворительным, по-прежнему путь к правомерному устройству органов высшего и епархиального церковного управления оставался закрытым.

Архиепископ Иларион (Троицкий) обратился с Соловков с призы­вом к архиереям, ввиду церковных нестроений и невозможности со­звать Собор, провести избрание Патриарха путем сбора подписей от архиереев. Кандидатом на Патриарший Престол он предложил митро­полита Кирилла, срок ссылки которого истекал в ближайшее время. Митрополит Сергий поддержал предложение архиепископа Илариона.

В ноябре 1926 года Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий был арестован. Кроме обвинения в проведении нелегальных выборов Патриарха, он обвинялся еще в связях с эмиг­рацией, которые усмотрены были в его послании к карловацкому Синоду;

После ареста митрополита Сергия временное управление Русской Церковью взял на себя Иосиф (Петровых), незадолго до этого возве­денный в сан митрополита Петроградского, но не получивший воз­можности поселиться в своем кафедральном городе и оставшийся в Ростове Великом. В распоряжении митрополита Петра он был назван третьим после митрополита Сергия кандидатом в Заместители Место­блюстителя. Предвидя, что и его вскоре лишат возможности управ­лять Церковью, митрополит Иосиф 8 декабря издал акт, в котором назначил временных заместителей архиепископов Свердловского Корнилия (Соболева), Астраханского Фаддея (Успенского) и Угличского Серафима (Самойловича).

Через несколько дней после издания этот документ вступил в си­лу. Поскольку архиепископы Корнилий и Фаддей не были на свобо­де, обязанности Заместителя взял на себя архиепископ Угличский Серафим (Самойлович), викарный архиерей, состоявший в епископ­ском сане с 1920 года. В послании к собратьям-епископам он просил "сократить переписку и сно­шения с ним до минимума", предоставляя им "все дела" кро­ме принципиальных и общецер­ковных, решать окончательно на местах".

В августе 1927 года Патриарший Синод был официально зарегист­рирован и утвержден Наркоматом внутренних дел.

Легализация Высшего Церковного Управления дала повод Восточ­ным Патриархам Дамиану Иерусалимскому и Григорию Антиохийско­му отправить послания митрополиту Сергию, он призвал мит­рополита Сергия к примирению с обновленцами ради восстановления единства Церкви. Первое заседание Синода состоялось 25 мая, в этот же день по епархиям было разослано Постановление, в котором правящим архи­ереям предлагалось организовать при себе временные Епархиальные советы и зарегистрировать их в местных органах власти.

29 июля вышло "Послание пастырям и пастве", подписанное мит­рополитом Сергием и членами Синода. В литературе оно получило на­звание "Декларация 1927 года". В "Послании" сообщалось церковному народу, что "теперь... Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное цент­ральное управление ". В "Декларации" подчеркивалась патриотическая позиция Церкви в новых исторических условиях: "Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и ус­пехи, а неудачи - наши неудачи". Одна из главных причин тех трудно­стей, с которыми столкнулась Церковь в устроении своей жизни в ре­волюционное десятилетие, заключалась, по "Декларации", в "недоста­точном сознании многими представителями Церкви серьезности со­вершившегося в нашей стране; между тем, "в совершившемся", "как всегда и везде, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели".

В " Декларации 1927 года " конкретизированы положения, которые уже были выдвинуты в документах, составленных Патриархом Тихо­ном за два последних года его Первосвятительского служения. В ней повторены также многие мысли, выраженные в "Памятной записке соловецких епископов". В "Декларации", однако, в отличие от "Памят­ной записки", отсутствует всякий критический элемент в оценке поли­тики Советского правительства по отношению к Церкви.

В целях укрепления пошатнувшейся церковной дисциплины Синод распорядился о возношении во всех храмах Московской Патриархии имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя вслед за именем митрополита Петра. 21 октября Синод издал указ о возобновлении по­миновения государственной власти с присовокуплением апостольских слов, обосновывающих молитву за власть: "Еще молимся о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное жи­тие поживем во всяком благочестии и чистоте".

В конце 1927 года Синод начал увольнять на покой сосланных ар­хиереев. Эта мера вызвала недовольство у части духовенства. Бурные споры, недоумения и возражения вызвала и сама Декларация. Группа архиереев во главе с митрополитом Иосифом (Петровых) пошла на отделение от Предстоятеля Церкви. Епископ Козловский Алексий (Буй), временный управляющий Воронежской епархией, епископ Глазовский Виктор (Островидов), управляющий Боткинской епархией, отделились от митрополита Сергия.

Особенно тревожная ситуация складывалась в Ленинграде: викар­ные епископы Ленинградской епархии Гдовский Димитрий (Люби­мов) и Нарвский Сергий (Дружинин), часть пресвитеров и мирян, в том числе влиятельные в церковных кругах профессор-протоиерей Ва­силий Верюжский, протоиерей Викторин Добронравов, протоиерей Сергий и Александр Тихомировы 26 декабря 1927 года заявили об от­делении от митрополита Сергия.

Их действия были одобрены митрополитом Иосифом (Петровых).

6 февраля 1928 года с посланием к Заместителю Местоблюстителя обратился митрополит Ярославский Агафангел со своими викариями архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем), архиеписко­пом Ростовским Евгением (Кобрановым), митрополитом Иосифом (Петровых), находившимся тогда в Ярославской епархии, и архиепис­копом Варлаамом (Ряшенцевым). В этом послании они осудили Заме­стителя Местоблюстителя за "бесцельное и неоправдываемое переме­щение епископов, часто вопреки желанию их самих и их паствы, на­значение викариев без ведома епархиальных архиереев" и заявили о своем отделении от него.

11 апреля Синод предал церковному суду с запрещением в священ­нослужении митрополита Иосифа (Петровых), викарных архиереев Ярославской епархии, а митрополиту Агафангелу сделал последнее пре­дупреждение. 10 мая митрополит Агафангел и его викарии заявили о том, что они не порывают молитвенного общения с Заместителем Ме­стоблюстителя, раскол не учиняют, но при этом отказываются выпол­нять те распоряжения, которые смущают их совесть.

Постановлением от 30 мая 1928 года Синод признал это заявление удовлетворительным и снял запрет с архиепископа Варлаама и еписко­па Евгения.

Вскоре после этого 16 октября 1928 года митрополит Агафангел скончался.

Лица, выступившие с критикой действий Заместителя Местоблюс­тителя и отделившиеся от него, делали это по разным причинам. Од­ни, недовольные частыми перемещениями архиереев с кафедры на ка­федру и их увольнениями, считали, что митрополит Сергий пошел слишком далеко по пути компромисса, хотя в принципе и сами счита­ли необходимым добиваться нормализации отношений между Церко­вью и государственной властью. Другие выступили против митрополи­та Сергия и изданной им и временным Синодом "Декларации" пото­му, что не видели нужды торопиться, надеясь, что пройдет еще неко­торое время, и политическая ситуация в стране решительно изменит­ся, и все вернется на круги своя. Третьи в исключительно трудных ус­ловиях потеряли чувство духовного равновесия, исполнились апокалип­сической тревоги и уже не считали особенно важным сохранение цер­ковной структуры. Они готовы были уйти в катакомбы. Между тем митрополит Сергий главную цель своей церковной политики видел в том, чтобы сохранить для многомиллионной российской паствы православные приходы и храмы, сохранить духовенство, он не хотел ставить православный народ перед жестким выбором между катакомбами и обновленческой схизмой.

Решительное большинство епископов и церковного народа с пони­манием отнеслось к церковной политике митрополита Сергия и под­держивало его.

Местоблюститель Патриаршего Престола, хотя и с оговорками, одобрил церковно-политическую линию, выбранную Заместителем. Митрополита Сергия поддерживали такие выдающиеся церковные де­ятели, как митрополиты Михаил (Ермаков), Никандр (Феноменов), Серафим (Чичагов), архиепископы Василий (Зеленцов) (не безуслов­но), Евгений (Зернов), Петр (Зверев), епископы Мануил (Лемешев-ский), Николай (Ярушевич), Венедикт (Плотников).

Святейший Патриарх Алексий, в ту пору архиепископ Хутынский, вспоминал впоследствии: "Когда Преосвященный Сергий принял на себя управление Церковью, он подошел эмпирически к положению Церкви в окружающем мире и исходил тогда из существующей дейст­вительности. Все мы, окружающие его архиереи, были с ним согласны. Мы всем Временным Синодом подписали с ним "Декларацию" 1927 года в полном убеждении, что выполняем свой долг перед Церковью и ее паствой".

29 марта 1928 года Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный Синод издали "Деяние", в котором подробно изложена была позиция высшей церковной власти относительно обвинений, вы­двинутых против митрополита Сергия. Полномочия Заместителя Пат­риаршего Местоблюстителя выводятся здесь из того обстоятельства, что митрополит Петр передал ему свои права и обязанности "без вся­ких ограничений".

В разъяснение смутивших многих верующих людей слов из "Декла­рации" о "радостях и неудачах" в "Деянии" говорится, что эти слова относятся к внешнему благополучию и бедствиям народной жизни, но вовсе не к распространению неверия, как представляли это злонаме­ренные критики "Декларации". По поводу перевода митрополита Ио­сифа в Одессу сделано основательное замечание, что если он не при­знает прав Заместителя Местоблюстителя на перемещение епископов, то почему он не возражал против сделанного митрополитом Сергиемранее перевода его из Ростова на Ленинградскую кафедру. Действия тех епископов, которые отделились от митрополита Сергия, характе­ризуются в "Деянии" как раскольнические.

Церковные нестроения в конце 20-х годов приобрели крайне тре­вожный характер. В 1942 году митрополит Сергий, обращаясь к той эпохе, писал: "В нашей Церкви воцарился невообразимый хаос, напо­минавший состояние Вселенской Церкви во времена арианских смут, как оно описывается у Василия Великого... Мы могли рассчитывать только на нравственную силу канонической правды, которая и в былые времена не раз сохраняла Церковь от конечного распада. И в своем уповании мы не посрамились. Наша Православная Церковь не была. увлечена и сокрушена вихрем всего происходящего. Она сохранила яс­ным свое каноническое сознание, а вместе с этим и канонически за­конное возглавление, то есть благодатную преемственность Вселенской Церкви и свое законное место в хоре автокефальных Церквей".