Тема 5. Социалистическое право как особый исторический тип права

5. 1. Возникновение и особенности социалистического права

В течение всего ХХ столетия наряду с другими правовыми семьями развивалась еще одна правовая семья. Речь идет о социа­листическом типе права, вызвавшем неодинаковую реакцию – от критики до признания. Критическая оценка многих принципов и по­ложений социалистического типа права или признание некоторого сходства (по структуре, понятиям) с романо-германской правовой семьей не помешали видным компаративистам признавать данную систему как реальность, подлежащую сравнительному изучению. За­служивают внимания характеристики Р. Давидом социалистического права как разновидности правовых семей.

После распада Союза ССР и других социалистических государств произошла поспешная перемена в оценках социалистического права. Фактическое его ис­чезновение дало повод считать данную систему не более чем истори­ческим памятником. И ряд ученых- юристов, оценивая ее в крити­ческом плане, поспешили вести речь о распространении на террито­рию бывшего Союза ССР принципов, институтов и норм зарубежного права, прежде всего, романо-германской правовой семьи. Другие об­наруживают преемственность в прошлом и настоящем и призывают к формированию новой правовой семьи, в частности славянской. Следует отметить, что фактически многие нормы социалистического права были признаны в России и сохраняют силу до сей поры при соответствии их Конституции. В ряде стран - Куба, Китай, Северная Корея - действуют социалистические конституции и законы.

Социализм зарождался и строился в странах с разным уровнем экономического и общественного развития, резко различающихся между собой по укладам, историческим и национальным традициям. Социалистические государства существенно различались террито­рией, численностью населения, историей правового развития. Раз­личны были история народов, населяющих эти государства, их рели­гиозные верования и национальные традиции.

Между отдельными социалистическими странами существовали большие различия в экономике, культуре, праве, в путях и методах решения задач социалистического строительства. Эти различия сви­детельствовали о разновидностях социалистических правовых сис­тем. Различия между социалистическими правовыми системами были обусловлены: способом их возникновения и развития; тем обстоятельством, что они относились к разным этапам строитель­ства социализма; особенностями социалистического пути развития.

В советской юридической науке социалистический тип права рас­сматривался как исторически наивысшая и последняя ступень в раз­витии права. Он как бы представлял собой логическое отрицание и антипод эксплуататорских типов права. В социалистических право­вых системах впервые в истории были разработаны юридические формы для таких явлений, как коллективные формы собственности, государственное руководство экономикой, плановое ведение народ­ного хозяйства.

В социалистических правовых системах находили отражение их социальные цели и классовый характер, при этом особо подчеркива­лось, что они суть, средство выражения и закрепления интересов ра­бочего класса и всего трудового народа. Цели, на достижение которых направлена правовая система, а также средства их достижения фор­мулировались в принимаемых правовых актах. Идейную основу социалистических правовых систем составлял марксизм-ленинизм. К.Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин сформули­ровали основные характеристики социалистического права его обусловленность социально-экономическим строем общества; классовость права как возведенной в закон воли экономически господству­ющего класса, орудия его политической власти; способность права оказывать значительное обратное воздействие на развитие социаль­но-экономических и политических отношений. Они обосновали экономические, политические и идеологические предпосылки необходимости права в социалистическом обществе. Остро критикуя буржуазное право и доказывая необходимость его революционной отмены, они не выступали за ликвидацию в ходе пролетарской революции всякого права вообще. В.И. Ленин писал по этому поводу: «...не впадая в утопизм, нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на общество без всяких норм права, да и экономических предпосылок к такой перемены отмена капитализма не дает.

Социалистическая правовая система возникает только в результате социалистической революции, которая независимо от того в мирной или немирной форме она осуществляется; выражается в революционном взятии государственной власти трудящимися во главе с рабочим классом.

Социалистическая революция изменила экономические основы жизни общества, посягая на частную собственность как таковую, а не только на отдельные ее формы. Такому глубокому перевороту в экономических отношениях неизбежно соответствовал и глу­бокий правовой переворот. Речь идет об отмене и признании недей­ствительными всех законов, охранявших и закреплявших существование старых органов государственной власти и старый правопорядок. Этот переворот в правовой жизни выступал не как простое отрицание старого права, а как переход к высшему историческому типу права, включающий в себя некоторые старые правовые формы, которые ис­пользовались в интересах социалистического строительства.

Социалистическая правовая система возникла при воздействии революционной партии. Руководящая и направляющая роль марксистско-ленинской партии являлась главным условием ста­новления социалистической правовой системы.

Формы (пути) возникновения социалистической правовой систе­мы были самыми разнообразными, в зависимости от конкретного соотношения классовых сил, степени сопротивления эксплуататоров, демократических юридических традиций и других специфических национальных особенностей той или иной страны.

При возникновении и развитии новых, социалистических правовых систем выявились и способы их возникновения, имеющие общее значение: во-первых, посредством создания новых правовых источ­ников; во-вторых, посредством использования старых юридических источников, в которые вкладывалось новое содержание, чем прида­валось им новое социальное значение.

На становление зарубежных социалистических правовых систем существенное влияние оказала первая социалистическая правовая система - советская.

Советская правовая система предложила конкретные образцы юридических норм и институтов, которые быливосприняты полнос­тью или послужили образцом для создания сходных норм и инсти­тутов в других социалистических странах. Такое влияние советского правового опыта нашло свое выражение при разработке и создании первых конституционных законов во всех социалистических государствах.

Зарубежные правовые системы являлись разновидностями социалистического типа права, отражающими различные формы реализации общих принципов социалистического права. Они наряду с общими чертами обладали конкретными, своеобразными, националь­ными свойствами, отличающими их друг от друга.

Победа социалистических революций в ряде стран Европы, Азии и Латинской Америки привела к созданию мировой системы социа­лизма. Его развитие сопровождалось совершенствованием правового регулирования отношений между социалистическими государствами. Социалистическое право регулировало отношения не только внутри одного социалистического общества, но и между социалистическими Странами. Оно превращалось в международное явление.

Становление советской правовой системы начинается после победы вооруженного восстания в Петрограде в феврале 1917 r. и за­вершается во второй половине 30-х годов, когда государственная соб­ственность возобладала в экономике, а большевистская идеология стала господствовать в духовной жизни общества, включая его правосознание. Такие молниеносные темпы в оформлении принципиально новой правовой системы сопоставимы лишь со скоростью, с какой грандиозные потрясения Ве­ликой французской революции и наполеоновских войн утвердили на Европейском континенте новые правовые институты.

Советское право принадлежало к одной из трех основных правовых систем современного мира - к семье социалистического Права, являясь ее первым и классическим образованием. Правовые системы большинства стран, входивших в социалистический лагерь, ранее от­носились к романо-германской правовой семье, поэтому они сохранили с ней внешнее сходство. Так, в обеих правовых семьях - и в романо-германской, и в социалистической - норма права всегда понималась как общее правило поведения. В них сохранялись также прежняя юридическая терминология и старое, досоциалистичес­кое деление права на отрасли. И, тем не менее, особенности социа­листической правовой системы оказались настолько значительны­ми, что она выделилась из романо-германской правовой семьи и об­разовала самостоятельную правовую семью - сначала в РСФСР ­СССР, затем в странах Восточной Европы (1945-1950 rr.) и на Кубе(60-е годы).

После Второй мировой войны возникла восточноазиатская группа социалистической правовой семьи - право КНР, Северной Кореи и Вьетнама, - развивавшаяся на основе средневекового китайского права, что обусловило ее своеобразие и особое положение по отно­шению к европейско-американской группе социалистического права.

 

Советская правовая система

В советской юридической науке утверждалось, что в СССР реа­лизуется принцип верховенства закона в системе источников права. На самом деле иерархия юридических актов выглядела иначе.

В пирамиде системы правовых норм находились правила, ис­ходившие от Центрального Комитета ВКП (б) - КПСС либо от их подразделений - Политбюро (Президиума), Оргбюро, Секретариата, отделов. В силу сложившегося политического обычая эти нормы имели приоритет перед любыми другими правовыми актами.

В то время как страны англосаксонской и Романо-германской правовых семей переходили к демократическим формам законода­тельства на протяжении полутора, а то и двух-трех веков, СССР обрел всеобщее (в том числе для женщин) избирательное право почти мгновенно - в ходе революции 1917 r. Однако правосознание основной массы населения оказалось абсолютно неподготовленным к реальному народовластию. Идеи о революционном скачке в народоправство разбились сразу, как только столкнулись с подлинными правоотношениями. КПСС, силой обстоятельств стала выполнять функцию дореволюционной аристократии (конечно, без ее куль­туры, традиций, образования и на совершенно иной идеологической базе).

Хотя правотворческая задача «пролетарской аристократии» была предопределена историей, реализация этой миссии проводилась с прямолинейной напористостью, свойственной, впрочем, всякой новой политической элите. Партийные комитеты, начиная с Цент­рального, издавали постановления, адресованные «непосредственно государственным» (советской ветви) учреждениям, тогда как с точки зрения формальной юриспруденции они могли обращаться только к членам своей партии в этих учреждениях.

Выпячивание командной роли парткомов противоречило про­паганде преимуществ социалистического строя. Поэтому с середи­ны 30-х годов получила широкое распространение практика издания совместных постановлений ЦК ВКП(б) - КПСС и Совета Мини­стров (СНК) СССР. Она стала формой легализации государственно­го нормотворчества партийных комитетов. С партийной точки зре­ния любое такое совместное постановление играло роль директивы для парткомов и для рядовых коммунистов. А участие правительства в его утверждении придавало акту общеобязательный юридический характер. На практике совместные партийно-государственные реше­ния нередко рассматривались правоприменительными органами как надзаконные, что приводило к подрыву принципа верховенства за­конов.

2. Значительную конкуренцию законам составляло ведомственное правотворчество. Чтобы замаскировать вопиющие факты попрания авторитета закона, «верхи» стали расширительно толковать понятие «законодательство».

Огромная масса циркуляров, правил, регламентов, инструкций сопровождала каждый шаг руководителя предприятия, цеха, ди­ректора школы, вообще любого специалиста. К концу 70-х – началу 80-х годов только в сфере управления народным хозяйством накопи­лось до 200 000 различных приказов, инструкций и иных подзаконных актов. Многочисленные предписания подавляли количеством, про­тиворечили друг другу и законам. Руководители ведомств явочным порядком присвоили себе своеобразное право вето на законодательные акты: установился порядок, когда даже законы СССР действовали в системе данного ведомства только после издания министром соот­ветствующего приказа.

3. Таким образом, законы в реальных правоотношениях оказались вытесненными с верхнего яруса в пирамиде источ­ников права. Этому способствовало то, что самих актов законода­тельствования было принято очень мало: за полвека, прошедшие от опубликования Конституции 1936 г. до преобразования советского парламента в 1988 г., Верховный Совет СССР принял всего 81 закон.

Цифра возрастет вдвое, если присовокупить к ней законодательные акты об утверждении народнохозяйственных планов, о бюджете стра­ны и об утверждении указов Президиума Верховного Совета СССР.

В то время как западноевропейские парламенты ежегодно на про­тяжении многих лет готовят по нескольку сотен законов, парламент­ские органы Союза ССР обнаруживали сходную производительность законотворчества только по совокупности всех лет существования со­ветской правовой системы.

Главным законодателем в советской - непартийной ­части государственного аппарата стал узкий круг лиц, избиравшихся не населением, а Верховным Советом, а на деле - его Президиумом. В Конституции СССР 1936 г. Президиуму Верховного Совета пона­чалу отводилась роль толкователя законов, которые издавались на сессиях парламента. Но этот компактный, немногочисленный по составу и всегда находившийся «под рукой» государственный орган оказался удобным для штамповки одобренных высшими партийными инстан­циями решений. Явочным порядком через Президиумы Верховного Совета СССР, а также союзных и автономных республик стали проводиться указы, вносящие изменения и дополнения в законы СССР и соответствующих республик.

В конце 40-х годов практика «указного» законотворчества была легализована поправкой в Конституции. В результате большая часть законодательных норм вводилась посредством указов Президиума Верховного Совета, санкционированных впоследствии Верховным Советом СССР. Как правило, сессия штамповала эти указы, практи­чески даже не создавая видимости их обсуждения. За 1938-1985 г. Верховный Совет издал 120 законов об утверждении указов своего Президиума, причем обычно одним актом санкционировался сразу пакет указов.

Малочисленность законов открывала широкий путь для ведомст­венного и партийного правотворчества, необходимого в создавшихся условиях. Поэтому качество многих законов и указов оставалось очень низким.

4. Законодательные акты в СССР страдали отсутствием механизма реализации закрепленных в них норм. Большая часть законов бреж­невской эпохи, особенно касавшихся охраны окружающей среды, па­мятников истории и культуры, народного образования, прав и свобод граждан, были сформулированы абстрактно и не предусматривали реальных санкций за их нарушение.

Граждане Советского Союза не могли воспользоваться важнейшими конституционными правами, поскольку долгие годы не изда­вались законы, в которых были бы регламентированы порядок реа­лизации свободы слова, печати, права на проведение митинга или шествия и др. Почти 12 лет (1977-1989 гг.) не принимались законы о судебном обжаловании незаконных действий должностных лиц и о всенародном голосовании (референдуме). Поэтому многие консти­туционные декларации оставались на бумаге.

5. Другой негативной чертой советского законодательства была его недостаточная систематизированность, а также труднодоступ­ность нормативных материалов для граждан, учреждений, предпри­ятий и организаций.

Подобная ситуация стала отголоском сталинизма в юриспруден­ции: в 30-50-х годах засекречивались даже Кодекс законов о труде и Положение о товарищеских судах, которые, казалось бы, должны были быть самыми доступными актами права. Большая часть обще­союзных нормативных правовых актов не подлежала широкой пуб­ликации, а рассылалась в полузакрытом порядке по административ­ным каналам.

Господство партийного и ведомственного законодательства за­трудняло проведение кодификационных работ. Пожалуй, наиболее удачным был опыт нэпа, когда кодификация охватила все сферы об­щественной жизни. За полгода года законотворческой деятельности в 1922-1923 гг. было подготовлено семь кодексов: Уголовный, Кодекс о труде, Земельный, Гражданский, Уголовно-процессуальный, Граж­данский процессуальный и Лесной. Вскоре последовало издание но­вого Кодекса законов о браке, семье и опеке и Положения о судо­устройстве. А в 1927 г. вышло в свет «Систематическое собрание за­конов РСФСР».

С образованием СССР аналогичные работы проводились в сфере Союзного законодательства: были приняты Основы судоустройств Союза ССР и союзных республик, основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, Общие начала землепользо­вания и землеустройства, Воздушный, Таможенный кодексы и ряд других важных кодификационных актов. В 1927 г. появилось неофи­циальное «Систематическое собрание действующих законов СССР», состоявшее из шести томов.

Казалось бы, создавалась возможность для повторения удачного опыта М.М. Сперанского и создания законов СССР и союзных республик. Однако крутая ломка общественных отношений, предпринята сталинским руководством в конце 20-х - начале 30-х годов сняла вопрос о комплексной систематизации законодательства с По­вестки дня.

На протяжении последующей четверти века в СССР не проводилось

никакой систематизации и кодификации законодательства. К середине 50-х годов только союзных актов (законодательных и правительственных) накопилось около 400 000. Они вносили полную неразбериху не только количеством, но и низким юридическим качеством. Во второй половине 50-х годов возобновилась кодификация.

Она началась на союзном уровне и ознаменовалась принятием новых Основ законодательства Союза ССР и союзных республик: уголовного (1958 г.), гражданского (1961 г.), земельного и о браке и семье (1968г.), исправительно-трудового (1969 г.), о труде (1970 г.) и др.

Введение в действие этих Основ и последовавших за ними соответствующих новых республиканских кодексов позволило систематизировать накопившийся нормативный правовой материал и существенно изменить его. С одной стороны, произошла гуманизация публичного права, с другой - гражданское законодательство оказалось приведенным в соответствие с реальностями огосударствленного народного хозяйства (до этого сохранялись ставшие абсолютно бесполезными нормами нэповских гражданских кодексов, регулировавшие отношения частной собственности и пр.).

На базе этой - третьей в истории советского права - кодификации (1918-1919 гг., 1922-1930 rr., 1958-1970 гг.) в середине 70-х годов началось осуществление программы издания Свода законов СССР союзных республик.

В 1985 г. завершилось издание десятитомного Свода законов СССР. Всего в Свод законов быловключено 1367 нормативных актов.

Будучи не стабильными, по содержанию (оперативное обновление которого так и не удалось наладить), эти тома остались мертвым памятником эпохи застоя. Таким образом, полная кодификация советского права - даже в части официального законодательства, без учета партийных и ведомственных норм, игравших фактически роль законов, - так и не состоялась.

6. Особняком в системе источников советского права стояли Судебная практика и обычаи. Следуя традициям романо-германской правовой семьи, советские юристы допускали существование обычного и судейского нормотворчества только в порядке исключения и при обязательном сохранении формального верховенства закона. Так, применение обычаев допускалось в морском праве (обычаи порта при морских перевозках) и в земельном (местные правила решения зе­мельных дел). Гораздо шире - хотя и явочным порядком – применялось прецедентное право: Верховные Суды Союза ССР и союзных республик анализировали судебную практику и на ее основе, а также при рассмотрении конкретных дел издавали постановления, которые имели обязательную силу для нижестоящих судов и сушественно корректировали нормы законодательства. К примеру, именно судебным толкованием была уточнена статья Кодекса законов о труде, позволявшая администрации уволить работника за прогул, т.е. трехчасовое отсутствие на рабочем месте без уважительной при­чины. Суд разъяснил, что указанное законом время прогула может быть исчислено и суммарно, если работник - вследствие опоздания, произвольных отлучек, самовольного ухода с рабочего места - в со­вокупности отсутствовал на работе в течение дня не менее трех часов.

В 20-х годах судебная власть осуществляла также конституцион­ный контроль в СССР.

Согласно Положению о Верховном Суде СССР, принятому в 1923 г., в его задачу входило представление заключения по требованию Президиума ЦИК СССР о законности с точки зрения Конституции СССР тех или иных постановлений ЦИК и Совнаркомов союзных республик, а также СНК СССР. По предложению центральных орга­нов союзных республик или по собственной инициативе Верховный Суд мог далее входить с представлениями в Президиум ЦИК СССР о приостановлении и отмене постановлений, действий и распоряже­ний центральных органов и отдельных наркоматов СССР, кроме постановлений ЦИК СССР и его Президиума, по мотивам несогласо­ванности таковых с Конституцией СССР. Таким образом, функции Верховного Суда СССР в области контроля за исполнением Конституции в целом можно охарактеризовать как надзорные и консульта­ционные. Окончательно все конфликтные дела рассматривал и решал сам Президиум ЦИК СССР.

Состоявшая при Верховном Суде прокуратура имела право вхо­дить, непосредственно в Президиум ЦИК СССР с протестами на ре­шения Верховного Суда СССР и его коллегий.

Хотя решающие полномочия сосредоточивались в руках Президиума ЦИК СССР, тем не менее, роль Верховного Суда и прокуратуры в осуществлении конституционного контроля была весьма существенной. Именно на их плечи возлагалась текущая работа по пересмотру огромного количества нормативных актов союзных и республиканских органов, выявлению нарушений, конституционности, подготовке заключений по спорным вопросам применения Конституции. Об объеме этой работы можно судить хотя бы по следующим данным, в 1924 r. в Верховный Суд СССР поступило 277 нормативных акта для проверки их с точки зрения конституционности, в 1928 r. - 6270 нормативных акта.

В первые 40 лет существования советского правосудия в нем были представлены три основные формы процесса: состязательная (при рассмотрении гражданско-правовых дел), инквизиционная (применявшаяся Особыми совещаниями, «тройками» и «двойками») и смешанная (в общих уголовных судах).

Уголовно-процессуальное законодательство 1958-1960 гг. ликвидировало легальную основу инквизиционного судопроизводства, но не стало заменять смешанный процесс наиболее демократичным состязательным. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 r. и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР

1960 r. провозгласили действующими принципы правосудия, впервые закрепили участие обществен­ности в уголовном судопроизводстве, четко сформулировали права обвиняемого и обязанности должностных лиц по их реализации, определили основания для признания лица подозреваемым и его право, расширили процессуальные границы для деятельности защитника (адвоката). Но все это являлось прогрессивным шагом только по отношению к прежнему бесправному положению и не отвечало мировым стандартам демократического правосудия.

Суды, как и вся система юстиции, составляли важный элемент командной системы партийного руководства страной. Органы пра­восудия не могли быть гарантами прав человека, особенно когда речь шла о необходимости защитить его от могущественной государствен­ной машины. Разделение властей - законодательной, исполнитель­ной и судебной - отрицалось и в теории, и на практике.

Суды, находясь в центре системы уголовной юстиции, выступали как органы расправы, репрессии, а не как органы правосудия, так как законодатель ставил перед всеми органами уголовной юстиции общую задачу борьбы с преступностью.

По традиции, укоренившейся в сталинскую эпоху, процессуальное законодательство пренебрегало правами граждан. Суды, подчиняясь данной свыше установке об усилении борьбы с правонарушениями, почти отказались от оправдательных приговоров. Недостаточная тре­бовательность судов к качеству проведенного предварительного рас­следования провоцировала следователей разными способами вымо­гать у подследственных признание вины - эту средневековую «царицу доказательств».

Суды и все другие правоохранительные органы находились в фак­тической зависимости от местных властей. Они зависели от испол­кома местного Совета в материальном плане: «слишком» независимые судьи долго могли ждать получения жилья, испытывали трудности с отоплением, продуктовым снабжением, устройством детей в детский сад и т.п., Кроме того, ретивые администраторы были в силах организовать отзыв судьи с его поста или забаллотировать кандидатуру непослушного слуги фемиды на ближайших выборах судей. Таким путем складывалось печально знаменитое «телефонное право» ­предмет, не изучавшийся в юридических вузах, но весьма ощутимый и реальный в жизни.

Судьи состояли - практически поголовно - членами «правящей партии». Институт партийной ответственности стал еще одним ору­дием подрыва конституционной нормы о независимости суда.

На протяжении всех лет советской власти суд так и не занял по­добающего ему места в правовой системе общества, что связано как с традициями правового нигилизма, так и со стремлением партийной элиты заменять правосудие своим индивидуальным усмотре­нием. А ведь юстиция была и остается несущей конструкцией в любой правовой системе. Пренебрежительное отношение к правосу­дию прокладывает дорогу произволу, подрывает устои права и самого общества.

К 80-м годам советская правовая система оказалась в состоянии хронического кризиса. Он был вызван: неоправданной централизацией правотворчества, препятствовавшей принятию на местах наи­более рациональных управленческих решений; несостыковкой юридических норм и новых потребностей хозяйственного развития стра­ны и отдельных предприятий; разрывом между законодательными постановлениями и их реализацией на практике.

Синхронное воздействие этих негативных факторов можно было преодолеть только с помощью всеобъемлющей и комплексной правовой реформы. Однако руководители СССР не сумели ее провести, а в конце 80 - начале 90-х годов пошли по пути десоветизации права,