Контрперенос, трансферентная регрессия

И НЕСПОСОБНОСТЬ БЫТЬ ЗАВИСИМЫМ

 

ТРИ ИЗМЕРЕНИЯ КОНТРПЕРЕНОСА

 

Взаимоотношения между контрпереносом и личностью психо­аналитика можно рассматривать по меньшей мере в трех измерени­ях. Первое я бы назвал пространственным или “полем”; оно име­ет отношение к тому, что, собственно, и понимается под словом контрперенос. Это поле я изобразил бы как несколько концентри­ческих кругов: внутренние представляют концепцию переноса в узком смысле, внешние — в широком понимании. Второе, времен­ное измерение позволяет отделить острую реакцию контрпереноса от “постоянной”, растянутой на длительное время. Третье изме­рение представляет тяжесть нарушений у пациента.

 

“ПОЛЕ” КОНТРПЕРЕНОСА

 

Согласно представлениям Эго-психологии, контрперенос в узком смысле слова есть бессознательная реакция аналитика на пациента (Little., 1951; Reich, 1951). Можно понимать контрперенос еще уже: как бессознательную реакцию на перенос пациента (Kernberg, 1975). Эта концепция соответствует первоначальному смыслу терми­на контрперенос в психоаналитической литературе и дает верные представления о “слепых пятнах” в понимании материала, связан­ных с неразрешенными невротическими конфликтами аналитика.

Второй, более широкий круг, опоясывающий первый, вбирает в себя все сознательные и бессознательные реакции аналитика на пациента. Сюда входит и нормальная эмоциональная реакция на перенос пациента и на его реальную жизнь, и эмоции по отноше­нию к ситуации терапии, связанные с реальной жизнью самого аналитика, на которую может влиять пациент. Такое широкое понимание контрпереноса оправдано случаями, когда на ситуацию те­рапии влияют сопровождающийся глубокой регрессией перенос пограничного пациента, отыгрывание вовне, свойственное вооб­ще всем пациентам с тяжелой патологией характера, а также бес­сознательное (и сознательное) стремление некоторых пограничных нарциссических и параноидных пациентов к разрушению, которое может представлять угрозу не только для терапии, но и для жизни пациента — или даже аналитика.

Еще более широкий круг включает в себя, кроме всего выше­упомянутого, привычные специфичные реакции данного аналитика на разные типы пациентов, эти реакции создают предпосылки для переноса и основываются на особенностях личности аналитика. Некоторые черты личности активизируются в определенных ситуа­циях, выполняя как защитные, так и адаптивные функции в ответ на атаку пациента, находящегося в состоянии переноса.

Многие противоречия в вопросах о том, как обращаться с контр­переносом, происходят из-за различных определений, которые дают этому термину. Ясное определение, которое включает в себя все пространственное поле феноменов переноса и в то же время четко определяет компоненты данного поля, может разрешить эту про­блему.

 

ВРЕМЕННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

 

С точки зрения времени можно выделить три типа реакций контр­переноса. Первый — острые или кратковременные реакции, кото­рые, в зависимости от определения термина контрперенос, могут зависеть только от переноса пациента или от целостной картины взаимодействия пациента с аналитиком.

Второй тип — длительные искажения контрпереноса: незамет­ные, постепенно развивающиеся, захватывающие внутреннее про­странство искажения установок аналитика по отношению к паци­енту, продолжающиеся в течение длительного времени. Как заметил Тауэр (Tower, 1956), часто их осознают лишь задним чис­лом. Обычно они появляются в ответ на определенный паттерн пе­реноса, особенно на ранних стадиях терапии, когда этот паттерн усиливается сопротивлением. Разрешение данного вида переноса с помощью интерпретации может устранить искажение контрпере­носа, которое исчезает, как только перенос меняет форму. Ана­литик должен настороженно относиться к такими реакциям долговременного контрпереноса, сравнивая свою “особую” реакцию на данного пациента с реакциями на других пациентов.

Наконец, еще более растянутый во времени тип реакций контр­переноса представляет “постоянный контрперенос”, описанный Райх (Reich, 1951), который, по ее мнению (и я с ней согласен), представляет собой проявление патологии характера аналитика. Вряд ли мне нужно говорить о той роли, которую играют в анализе особен­ности личности аналитика. Позиция технической нейтральности не мешает пациенту видеть и осознавать его внешность, поведение, установки, эмоции. Фактически можно сказать, что пациент вешает ткань переноса на подходящие выступы личности аналитика.

Хотя эти реальные аспекты аналитика ведут к рационализации переноса, они не мешают искать исток переноса в прошлом паци­ента и не обязательно отражают патологию характера аналитика. Пациенты быстро становятся специалистами по особенностям ха­рактера аналитика, и первые реакции переноса возникают в этом контексте. Но делать вывод, что все реакции переноса в своей ос­нове, хотя бы частично, представляют собой сознательные или бессознательные реакции на реальный аспект аналитика, непра­вильно; такой вывод свидетельствовал бы о неверном понимании природы переноса. Перенос есть именно неадекватный аспект ре­акции пациента на аналитика. Анализ переноса может начаться с того, что аналитик, оставляя открытой ту возможность, что наблю­дения пациента верны, исследует, почему важны именно эти на­блюдения и именно в данный момент.

Когда аналитик осознает реальные черты своей личности и при­нимает их без нарциссических защитных механизмов и без отрица­ния, такая эмоциональная установка позволяет ему сказать паци­енту примерно следующее: “Если вы реагируете на что-то во мне, то чем же объяснить интенсивность вашей реакции?” Но патология характера у аналитика может привести к тому, что перенос паци­ента начнет разрушать техническую нейтральность. Когда аналитик не может отличить реальность от фантазий о том, как его воспри­нимает пациент, — работает контрперенос.