Трудовая деятельность как критерий исправления осужденного

Важным показателем динамики исправления осужденного во время отбывания наказания являются данные, характеризующие его отношение к труду.

Труд служит не только средством биологического развития человека, но и средством непрерывного развития и формирования потребно­стей индивида, средством развития личных способностей, навыков и умений их удов­летворения. Поэтому трудовая деятельность обусловливает всестороннее раз­витие человека и в качестве биологического, и в качестве социального су-щества.

Являясь необходимым и естественным условием существования человече­ского общества, труд выступает как общественное явление, поскольку в процессе трудовой деятельности инди­виды вступают друг с другом в различные отношения. Говоря об исправительном по­тенциале труда, мы прежде всего имеем в виду общественную сторону трудовой дея­тельности, поскольку последняя определяет способность труда оказывать влияние на нравственное состояние личности. В процессе труда, в частности, вырабатываются такие нравственные качества личности, как честность, самоконтроль и самодисциплина, настойчивость, инициативность, требовательность к себе и к окру­жающим.

При таком подходе к пониманию труда осужденных можно выделить и его со­циальную роль – осужденный во время отбывания наказания обретает навыки, кото­рые сможет применить на свободе. Последнее положение касается в том числе и получения осужденным профессии (специальности).

Помимо исправительной и социальной целей привлечения осужденных к труду существует и экономическая, которая выражается в: возможности обеспечения нор­мального функционирования исправительного учреждения; удовлетворении матери­альных потребностей самих осужденных; возмещении осужденным затрат на свое со­держание; возмещении материального ущерба, причиненного преступлением.

Труд осужденных не исчерпывается только исправительной, социальной и эко­номической целями. Трудовой деятельности осужденных присуща и оздоровительная цель, т.к. труд в целом обеспечивает психофизиологическое равновесие человече­ского организма, стимулирует его высшую деятельность, служит основной сферой самовыражения личности.

Основные права граждан, связанные с их трудовой деятельностью, закреплены в ст. 37 Конституции РФ. Уголовно-исполнительное законодательство со­держит ряд ограничений, касающихся трудовой активности осужденных. Прежде все­го, труд в уголовно-исполнительном контексте признается одной из обязанностей осужденных (ст. 103 УИК РФ). Осужденным, в отличие от свободных граждан, запрещается прекращать работу для разрешения тру­довых конфликтов. Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений устанавливается перечень работ, на которых запрещается использование труда осуж­денных. В этом смысле можно говорить о некотором ограничении их в праве на труд, по сравнению со свободными гражданами. Последнее, однако, не означает, что осужденные лишены всяких прав в области трудовых отношений. Так, они имеют право на обеспечение безо­пасности и гигиены труда, оплату труда, ежегодный оплачиваемый отпуск, занятие индивидуальной трудовой деятельностью и др.

Наиболее важные вопросы (режим, оплата, охрана труда), связанные с трудовой деятельностью осужденных, регламентируются и международными актами. В соответствии со ст. 71 Минимальных стандартных правил обращения с осужденными труд данной категории лиц рассматривается так же как и в УИК РФ в качестве их обязанности. Пункт 3 ст. 8 Международного пакта о гражданских и политических правах устанавливает правило, в соответствии с которым «никто не должен принуждаться к принудительному или обязательному труду». При этом термином «принудительный или обязательный труд» трудовая деятельность осужденных не охватывается.

Таким образом, международные правовые акты, а также уголовно-исполнительное законодательство рассматривают труд осужденных в качестве необходимого средства их исправления, а его обязательность не свидетельствует о том, что он является видом принудительного труда.

Тем не менее Н.Н. Дерюга и А.Я. Петров предлагают закрепить в законодательстве принцип добровольности труда. Свою позицию они обосновывают несоответствием между фактическим состоянием дел – низкой трудовой занятостью осужденных из-за непростой экономической ситуации – и положениями уголовно-исполнительного закона (ч. 1 ст. 103 УИК РФ), согласно которым каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться. Получается, что администрация, не имея возможности обеспечить осужденных работой, сама же дискредитирует закон, не выполняя возложенных на нее обязанностей по привлечению указанных субъектов к трудовой деятельности. Следовательно, необходимо привести требования УИК РФ в соответствие с социально-экономическими реалиями, исключив из него указание на обязательность труда осужденных.

На наш взгляд, государство, принимая нормативные правовые акты, отражает в них те ценности и ориентиры для общества, которые, в конечном счете, послужат ему во благо. Праву нельзя отводить роль пассивного фиксатора общественных явлений, особенно когда дело касается исправления осужденных. Отсутствие работы в местах лишения свободы, полагаем, носит преходящий характер и обусловлено сложной экономической ситуацией в стране, которая не может длиться бесконечно долго. Думается, недопустимо вносить какие-либо изменения в законодательные акты исходя из ситуативных интересов.

Необходимо отметить, что отдельные ограничения в трудовой деятельности осужденных, устанавливаемые уголовно-исполнительным законодательством, не предопределяют понимания труда как кары за совершенное преступление. Анализируемые ограничения вызваны прежде всего условиями, в которых осуществляется труд осужденных, т.е. условиями режима исполнения наказания в виде лишения свободы. Поэтому обязанность трудиться приобретает более категоричную форму, снижая роль волеизъявления лица, одновременно усиливая административное принуждение в интересах выполнения каждым трудоспособным осужденным указанной выше обязанности. В конечном же счете указанные ограничения, как и трудовая деятельность в целом, преследуют основную цель – исправление осужденных.

В ч. 1 ст. 103 УИК РФ закреплены формы привлечения осужденных к труду. В частности, лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, могут трудиться на предприятиях исправительных учреждений, государственных предприятиях или предприятиях иных форм собственности при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных. Несмотря на очевидные преимущества такого законодательного решения проблемы трудовой занятости лиц, изолированных от общества (возможность работать на предприятиях различных форм собственности), нельзя вместе с тем не отметить некоторое несовершенство редакции указанной нормы.

Во-первых, по чисто формальному критерию она вступает в противоречие с положениями ст. 2 Конвенции МОТ от 28 июня 1930 г. № 29 «О принудительном и обязательном труде», в которой отмечается, что принудительный или обязательный труд не включает в себя работу или службу, требуемую от какого-либо лица вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа, при условии, что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний, обществ.

Для ратификации данной Конвенции в 1956 г. имелись необходимые условия: отсутствие в СССР частной собственности. Указанные положения, по нашему мнению, в настоящее время, очевидно, устарели и носят дискриминационный характер в отношении частного капитала. При отсутствии работы на предприятиях исправительных учреждений и государственных предприятиях запрет на осуществление осужденными трудовой деятельности на частных предприятиях выглядит нецелесообразным. К тому же сейчас предприятия исправительных учреждений вправе привлекать на договорных началах и использовать финансовые средства, объекты интеллектуальной собственности, имущество физических и юридических лиц. Другими словами, допускается привлечение и использование частного капитала на предприятиях исправительных учреждений. Поэтому необходимо инициировать на межгосударственном уровне внесение изменений в данную Конвенцию с тем, чтобы разрешить использование труда осужденных к лишению свободы на предприятиях различных форм собственности.

Во-вторых, и это, пожалуй, наиболее существенное замечание, в редакции ч. 1 ст. 103 УИК РФ наблюдается некоторая непоследовательность законодателя. С одной стороны, он совершенно справедливо отказался от привлечения лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, к работе только на казенных предприятиях, закрепив возможность осуществления их трудовой деятельности в организациях любой формы собственности. С другой, оставил за рамками правового регулирования такую сферу, как труд у индивидуальных предпринимателей.

Как известно, в гражданском праве предприятие понимается как разновидность юридического лица, т.е. не охватывает индивидуальных предпринимателей. Вместе с тем труд у последних – в условиях дефицита рабочих мест – был бы для многих осужденных очень востребованным, позволяя заработать и отвлечься от праздного образа жизни. Особенно актуально это звучит применительно к несовершеннолетним осужденным, которые, как правило, в силу возраста еще не имеют специальности, а ее освоение занимает значительное время. Привлечение их к сезонным работам, не требующим высокой квалификации (например, по уборке урожая в индивидуальных фермерских хозяйствах), позволило бы с большей эффективностью решать вопросы их трудовой занятости. В связи со сказанным, видится целесообразным дополнить ч. 1 ст. 103 УИК РФ положением, согласно которому осужденные к лишению свободы, в случае обеспечения их охраны и изоляции, могут трудиться и у индивидуальных предпринимателей.

Отдельного рассмотрения требует вопрос о праве осужденного на осуществление индивидуальной трудовой деятельности, под которой понимается реализуемая в установленном законодательством порядке юридическая возможность воспитанника, т.е. лица, достигшего восемнадцатилетнего возраста, но отбывающего наказание в воспитательной колонии, на инициативную самостоятельную экономическую деятельность, направленную на получение прибыли. Регулирование данного вида деятельности осуществлялось ранее на основе ст. 17, 23 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» и Инструкции «О порядке организации предпринимательской деятельности осужденных в форме товарищества с ограниченной ответственностью в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», утвержденной приказом МВД от 30 ноября 1993 г. В настоящее время рассматриваемая деятельность регламентирована только в рамках ч. 1 ст. 103 УИК РФ.

Непременным атрибутом осуществления указанной деятельности является нахождение осужденного в условиях изоляции от общества. При этом реализация права осужденных на занятие индивидуальной трудовой деятельностью на практике вызывает определенные трудности (например, при заключении воспитанником гражданско-правовых договоров). В данном случае следует согласиться с мнением Д.И. Ивашина о необходимости включения в законодательство нормы «об обязанности соответствующих территориальных служб занятости по просьбе осужденного к лишению свободы подыскать из числа граждан лицо, которое бы добровольно согласилось взять на себя обязанность по исполнению полномочий представителя для осуществления предпринимательской деятельности за вознаграждение на обоюдовыгодных условиях». Отметим, что если получаемая осужденным прибыль достаточна для покрытия расходов на его содержание, а также иных финансовых обязательств (алиментных, исковых), воспитанник должен освобождаться от обязательной трудовой деятельности, иначе он подлежит привлечению к труду на общих основаниях.

В УИК РФ не регламентирован также вопрос о праве осужденного, зарегистрированного в установленном законом порядке в качестве индивидуального предпринимателя, привлекать на договорной основе других осужденных. Полагаем, что осужденный, осуществляющий трудовую деятельность как индивидуальный предприниматель, может одновременно является и работодателем, т.е. привлекать, нанимать на договорной основе других осужденных.

В теории уголовно-исполнительного права существует проблема определения критериев, на основании которых можно судить о положительном отношении осуж­денного к труду. По мнению А. Васильева, Д.О. Хан-Маго-медова, В.А. Авдеева, в их числе должны учитываться уровень выполнения осужденным норм выработки, качество произведенной продукции, производственная дисциплина. Следует согласиться с точкой зрения А.И. Зубкова, в соответствии с которой при решении вопроса об отношении осужденного к труду не менее важна нравственная оценка его действий в плане выявления мотивов и целей: сознает ли лицо общественную значимость труда в процессе своего исправ­ления и необходимость лично приносить пользу обществу или же его трудовая дея­тельность обусловлена желанием поскорее освободиться условно-досрочно? Пра­вильный вывод о нравственной стороне труда осужденного позволя­ют сделать такие критерии, как добровольное выполнение аварийных работ; борьба с хищениями и утратой вверенного осужденным имущества, инструментов; увеличение долговечности производственных мощностей; повышение производительности труда; улучшение качества работы; выполнение срочных заказов во внеурочное время; предложения, связанные со снижением расценки за единицу изделия.

Некоторые исследователи предлагают рассматривать труд осужденных в качестве исключительного критерия исправления, напрямую увязывая факт образцового выполнения ими норм выработки с возможностью уменьшения срока наказания. Например, В.Д. Иванов считает целесообразным возврат к положениям, существовавшим в уголовно-исполнительном законодательстве до 1957 г., согласно которым осужденным при условии перевыполнения норм выработки и отсутствии дисциплинарных взысканий за один день лишения свободы засчитывалось от 1,25 до 3 дней. Такой порядок дисциплинировал осужденных, заставлял хорошо трудиться, позволял быстрее освобождаться из мест лишения свободы.

Отметим, что с учетом действующего законодательства данное предложение применимо не к досрочному, а к условно-досрочному освобождению. Однако согласиться с подобным утверждением не представляется возможным. Иначе придется констатировать смешение предметов уголовного и уголовно-исполнительного законодательств, поскольку последнее будет регламентировать исчисление срока наказания, требуемого для условно-досрочного освобождения, в то время как этот вопрос относится исключительно к области материального (уголовного) права. По логике В.Д. Иванова, к примеру, активное участие осужденного в самодеятельной организации или его успехи в учебе, как виды социально полезной деятельности, также могут служить основаниями уменьшения части срока наказания, необходимой для условно-досрочного освобождения.

В результате проведенного исследования установлена невысокая трудовая занятость осужденных (62%), при стопроцентном выполнении норм выработки. Данное обстоятельство связано, главным образом, с отсутствием спроса на продукцию, производимую в исправительных учреждениях, что, в свою очередь, является частью более широкой проблемы – сложности социально-экономической ситуации в стране в целом. При этом в личных делах на осужденных, освобожденных впоследствии условно-досрочно, в качестве одного из критериев исправления все равно указывается на их добросовестное отношение к труду. В то же время доля условно-досрочно освобожденных от общего числа освобожденных достигает 93%. Подобное положение вещей, по сути, означает нарушение норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательств, а фактически – приводит к условно-досрочному освобождению лиц, чье поведение не соответствует в полной мере критериям исправления.

Вместе с тем необходимо отметить, что на протяжении 2002–2004 гг. не зарегистрировано ни од­ного отказа осужденных от работы без уважительных причин[6]. На территории воспитательных колоний налажены мукомольное производство, произ­водство по изготовлению мыла, пеноблоков, сушке картофеля, пошиву бумажных мешков.

Согласно правилам внутреннего распорядка воспитательных колоний осужденные, достигшие 18-летнего возраста, помимо перечисленных видов трудовой деятельности, могут быть привлечены к работам по хозяйственному обслуживанию исправительного учреждения в качестве подсобных рабочих (п. 10.3 Правил). Данный пункт устанавливает также обязанность осужденных вне зависимости от их возраста выполнять работы без оплаты труда по благоустройству воспитательной колонии. К указанным работам осужденные привлекаются в порядке очередности и в свободное от основной работы время, а их продолжительность не должна превышать двух часов в неделю. По данным, полученным в ходе исследования, установлено, что количество таких осужденных составляет 28,7% от общего числа несовершеннолетних, содержащихся в воспитательной колонии.

Для воспитательных колоний приобщение осужденных к труду имеет особое значение, что связано с возрастными особенностями содержащихся там лиц. Подростковый и юношеский возраст (14–18 лет) приходится на период социального созревания личности, когда формируются основы для вступления молодых людей в самостоятельную жизнь, в том числе и трудовую. При этом хотелось бы указать на отсутствие в личных делах осужденных сведений, которые позволили бы сделать вывод о нравственной составляющей их трудовой дея­тельности.

По нашему мнению, увеличение числа осужденных, занятых трудовой деятельностью, и повышение качества производимой на предприятиях исправительных учреждений продукции должно достигаться путем значительного расширения практики размещения Правительством РФ государственных заказов на определенные виды продукции, работ и услуг (ст. 10 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»).

 

Профессиональная подготовка и получение общего образования как критерии исправления осужденного

Важным показателем положительного отношения осужденного к труду, бес­спорно, является получение им во время отбывания наказания профессии (специаль­ности)[7]. В результате исследования установлено, что обучение проводится таким профессиям (специальностям), как маляр, портной, овощевод, столяр, слесарь механосборочных работ. Например, в профессиональном училище № 3 при Димитровградской воспитательной колонии в 2000–2001 учебном году получили специальности 130 чел.; в 2001–2002 – 169 чел.; в 2002–2003 – 140 чел.; в 2003–2004 – 146 чел[8].

Получение осужденным профессии (специальности) особенно важно в условиях крайне низкой трудовой занятости неучащихся несовершеннолет­них на момент совершения преступления (90,9%). Соответственно 9,1% от общего числа осужденных, не получавших образование, было занято до совершения преступления трудовой деятельностью. Доля же осужденных, работавших до совершения преступ­ления по специальности, составила всего 16,7% от общего числа работавших несо­вершеннолетних.

Между трудом и обучением, отмечал А.И. Зубков, существует теснейшая взаимосвязь: обучая осужденного, мы тем самым расширяем его кругозор, поднимаем его общую культуру, формируем новые потребности и даем возможность по-новому оценивать окружающую действительность. Повышение же общеобразовательного и профессионально-технического уровня осужденных сказывается на повышении их трудовой активности. В свою очередь, трудовая деятельность также оказывает воздействие на осужденных, побуждая их повышать свой общеобразовательный уровень. Полагаем, что получение осужденными профессии (специальности) одновременно является и критерием положительного отношения несовершеннолетнего к обучению.

Одной из задач, стоящих перед воспитательными колониями, является при­общение несовершеннолетних к получению ими основного общего и среднего (пол­ного) общего образования. Одновременно с этим получение осужденными основ­ного общего образования, а также добросовестное отношение несовершеннолетних к учебе закреплено в качестве их обязанности и одного из критериев исправления (ч. 1 ст. 112, ч. 2 ст. 175 УИК РФ)[9].

Образовательный уровень является существенной характеристикой личности осужденного, а отношение несовершеннолетнего к учебе влияет на определение степе­ни его исправления и, в конечном счете, на решение вопроса об условно-досрочном освобождении.

Необходимость получения осужденными основного общего образования подтверждается статистическими данными об образовательном уровне несовершеннолетних до со­вершения ими преступления, приведенными в таблице 2.

Таблица 2

Распределение условно-досрочно освобожденных в зависимости

от образовательного уровня на момент совершения преступления (%)

 

Образование до 9 класса	Основное общее образование	Среднее (полное) общее образование	Среднее техническое	Не учатся
52,7	20,3	0,8	0,8	25,4

 

Из приведенной таблицы видно, что более чем у половины осужденных на момент совершения преступления не было основногообщего образования (52,7%). Низок процент лиц, имевших среднее (полное) общее образование (0,8%) и среднее тех­ническое образование (0,8%). Четверть осужденных вообще не были заня­ты обучением (25,4%).

В ходе исследования установлено, что более 8% осужденных, не продолжавших обучение, имели на момент совершения преступления образование в пределах от первого до шестого классов.

Собранные данные позволяют выявить существование некоторой зависимости низкого образовательного уровня несовершеннолетних с составом их семей (таблица 3).

 

Таблица 3

Распределение условно-досрочно освобожденных несовершеннолетних в зависимости от образовательного уровня и состава семьи (%)

 

Образование до 9 класса	Основное общее образование	Среднее (полное) общее образование	Среднее техническое	Не учатся
77,2	11,4	1,3	1,3	8,8

Результаты исследования показали, что число несовершеннолетних осужденных из неполных семей (семьи без одного или обоих родителей), не имевших основного общего образования, почти на 25% выше по сравнению с теми же пока­зателями у лиц из полных семей (77,2%). Установлен менее низкий процент осужденных, у которых на момент совершения преступления было основное общее образование (11,4%). При этом более высок процент осужденных со средним (полным) общим и средним техническим образова­нием (по 1,3%). Примечателен также факт низкой, по сравнению с общим числом осужденных, доли неучащихся несовершеннолетних (8,8%). Однако наблюдается увеличение количества незанятых в обучении осужденных с образовательным уровнем на момент совершения преступления с первого по шестой классы (12,6%).

В качестве критериев оценки положительного отношения несовершеннолет­него к обучению необходимо отнести: желание осужденного учиться в школе; ак­тивную работу на уроках; успевае­мость. Дополнительной гарантией, подтверждающей положительное отношение осужденного к обучению, как отмечается в литературе, мог бы выступить такой отличи­тельный признак, как повышение несовершеннолетним своего общеобразователь­ного уровня не менее чем на один класс при хороших и отличных отметках. Однако более убедительной видится точка зрения Г.В. Дровосекова, в соответствии с которой доказательством положительного отношения несовершеннолетнего к обучению можно признать успеваемость при наличии даже удовлетворительных оценок. В силу определенных причин (большой перерыв в учебе, инди­видуальные свойства, например физические недостатки, слабая сообразительность, плохая память) нельзя требовать от каждого осужденного только хорошей и отличной ус­певаемости.

Собранные в ходе исследования данные позволяют констатировать высокую посещаемость несовершеннолетними занятий (98,7%), а также высокий уровень их успеваемости (97,6%)[10].

Особенно важно отметить создание и функционирование классов для умст­венно отсталых несовершеннолетних, работающих по специальной общеобразова­тельной программе. Доля умственно отсталых несовершеннолетних от общего ко­личества осужденных составляет в среднем 5–7%.

В воспитательных колониях проводятся внешкольные и внеклассные меро­приятия: КВН, деловые игры, просмотры фильмов на военно-патриоти-ческие те­мы, интеллектуальные игры, тематические вечера, посвященные знаменательным датам.

Помимо государственной образовательной программы несовершеннолетние привлекаются к работе тематических кружков, способствующих скорейшему ис­правлению осужденного и повышению его общеобразовательного уровня: «Само­воспитание – дорога к дому», «Помоги себе сам в условиях колонии», «Из истории мировой культуры», «Край мой родной», «В мире прекрасного» и др.

Сказанное позволяет сделать вывод, что правильно организованный учебный процесс оказывает благотворное влияние на формирование личности осужденного, способствует развитию у него таких положительных качеств, как самоорганизованность, дисциплинированность, аккуратность.