Порядок обращения с ходатайством об удо

Критерии исправления осужденного закреплены в уголовно-исполнительном законодательстве. Часть 1 ст. 175 УИК РФ наделяет осужденного и его законного представителя правом обратиться в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении, в котором должны содержаться сведения, свидетельст­вующие, что для дальнейшего исправления лицо не нуждается в отбывании всего срока наказания. Далее приводятся критерии исправления: возмещение (полное или частичное) ущерба, причиненного преступлением, раскаяние в совершенном деянии, а также иные сведения, доказывающие исправление.

Часть 2 рассматриваемой статьи обязывает администрацию исправительного учреждения в 10-ти дневный срок направить в суд вместе с ходатайством осужденного характеристику на него, в которой должны содержаться критерии исправления лица. Ими являются данные о поведении осужденного, его отношении к труду, учебе, а также к совершенному деянию.

Таким образом, анализ ст. 175 УИК РФ показывает, что законодатель разграничи­вает критерии, необходимые для подачи лицом или его законным представителем ходатайства об условно-досрочном освобождении, и критерии, которые должны содержаться в характеристике на осужденного, причем последние, по нашему мнению, шире первых как по содержа­нию, так и значимости для вывода о возможности исправления осужденного вне стен пенитенциарного учреждения.

Получается, что осужденный имеет право подать ходатайство при условии возмещения ущерба, причиненного преступлением и раскаянии в совершенном деянии. При этом указание в ходатайстве на отношение осужденного, на­пример, к учебе и труду вовсе не обязательно. Это уже задача администрации ис­правительного учреждения. Представляется, что данное законодательное решение вряд ли будет способствовать повышению эффективности условно-досрочного освобождения и приве­дет к дополнительной нагрузке в работе и администрации исправительного учреж­дения, и судебной системы.

Более плодотворным выглядит закрепление в ст. 175 УИК РФ права подачи осуж­денным или его законным представителем ходатайства об условно-досрочном освобождении при наличии сразу всех критериев, указанных в ст. 175 УИК РФ. В свою очередь администрация исправительного учреждения подтверждала бы сведения, содержащиеся в ходатай­стве, либо опровергала их.

Конечно, можно представить, что наличие критериев, содержащихся в ч. 2 ст. 175 УИК РФ, для подачи ходатайства об условно-досрочном освобождении предполагается. В пользу этого, на первый взгляд, говорит формулировка ч. 1 ст. 175 УИК РФ об иных сведениях, подтверждающих исправление осужденного. Однако в этом случае, очевидно, нарушается иерархия критериев исправления осу­жденного, существующая и успешно используемая уже не одно столетие: данные о поведении лица во время отбывания наказания, его отношении к труду и обучению. Теперь же, следуя логике законодателя, на первом месте в приведенной системе критериев исправления осужденного должно находиться возмещение лицом ущер­ба, причиненного преступлением.

Возмещение ущерба, а также компенсация вреда иным образом, на наш взгляд, не могут служить критерием исправления осужден­ного. Нельзя, конечно, утверждать, что компенсация вообще не является подтверждением начавшихся позитивных изменений в сознании осужденного. Возможны ситуации, когда субъект, раскаиваясь в содеянном, желает загладить причиненные преступлением последствия, и в этом плане возмещение имущественного вреда будет служить своеобразным индикатором раскаяния. Однако данное обстоятельство вовсе не является достаточным основанием для признания компенсации критерием исправления осужденного. Равным образом о начавшемся исправлении могут свидетельствовать, например, занятие осужденным литературным творчеством, живописью, игрой в шахматы, словом, любые виды социально полезной деятельности. Так почему бы и их не признавать критериями начавшегося процесса исправления, внеся соответствующие коррективы в ст. 175 УИК РФ? Полагаем, что в реальной пенитенциарной действительности они встречаются не реже (скорее чаще) добровольной компенсации.

Как известно, наиболее распространенной формой компенсации является возмещение причиненного ущерба в денежном эквиваленте. Между тем многие осужденные не имеют собствен­ных денежных средств, имущества, достаточных для компенсации причиненного вреда. Казалось бы, в подобного рода ситуациях они могут возмещать ущерб из своего зара­ботка. Тем не менее в некоторых исправительных учреждениях трудовая деятель­ность осужденных осуществляется не в полном объеме. Дру­гой вариант: осужденный обладает достаточным количеством денежных средств или имущества (вне зависимости от того, работает он или нет), но не желает возме­щать ущерб. В данном случае причиненный преступлением ущерб все равно будет компенсирован посредством реализации норм исполнительного производства, т.е. принудительно, и исправление осужденного здесь играет далеко не главенствую­щую роль.

Таким образом, возможность возмещения ущерба, а следовательно, и условно-досрочного освобождения, связывается с имущест­венным положением осужденного, что само по себе не соответствует природе уголовно-исполнительного права, которому чужд компенсаторный характер. Компенсация вреда, являясь целью иска в уголовном процессе, не относится к области публично-правового регулирования, поэтому ее закрепление в УИК РФ выглядит весьма сомнительным.

Сказанное в полной мере относится и заглаживанию осужденным вреда иным образом, которое выражается в устранении последствий не только материального, но и других видов вреда (физического, морального). Физический вред можно загладить путем оплаты лечения, реабилитационного отдыха потерпевше­го. Другими словами, возмещение рассматриваемого вида вреда опять же зависит от материального благосостояния осужденного. Несколько иначе обстоит дело с за­глаживанием морального вреда. Во-первых, следует констатировать, что об эффек­тивности возмещения морального вреда можно вести речь лишь применительно к делам о клевете и оскорблении. Заглаживание морального вреда состоит в публичном из­винении виновного за нанесенное оскорбление, клевету, в том числе с использова­нием телевидения, радио, периодической печати. В отношении других категорий дел (например, по делам об убийстве) возмещение морального вреда указанными способами выглядит по меньшей мере малоэффективным. Во-вторых, наказание в виде лишения свободы мо­жет быть назначено исключительно за клевету, соединенную с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 УК РФ). При этом суды в большинстве случаев выбирают более мягкий вид наказания, предусмотренный санкцией отмеченной нормы.

На наш взгляд, выделение в ст. 175 УИК РФ раскаяния осужденного производно от таких критериев начавшегося процесса исправления, как примерное поведение, добросовестное отношение к труду, обучению, воспитательным мероприятиям. Очевидно, что при их наличии налицо будет и раскаяние осужденного в совершенном деянии, поскольку исправление, пусть и начавшееся, предполагает изменение нравственных установок личности в лучшую сторону.

Поэтому трудно согласится с позицией И. Павлова, согласно которой каждый имеет право сохранять свое мнение, в том числе и отличающееся от официальной точки зрения государства, выраженной во вступившем в законную силу приговоре суда. Автор полагает, что требовать от лица раскаяния в совершенном преступлении в качестве одного из критериев начавшегося процесса исправления незаконно.

Получается, что проявление лицом определенного положительного отношения к труду, учебе и воспитательной работе, даже при отсутствии с его стороны раскаяния в совершенном преступлении (к примеру, демонстративные высказывания осужденного по этому поводу, в том числе и в зале судебного заседания), должно влечь условно-досрочное освобождение. Вместе с тем подобное положение дел будет противоречить самой природе достижения осужденным определенного уровня исправления как единственного основания условно-досрочного освобождения. Заметим, суть карательно-вос-питательного процесса предполагает раскаяние осужденного как необходимого результата проводимых с ним мероприятий. Это, в частности, подтверждается социальным назначением исправительного воздействия, смысл которого адекватно передается термином «пенитенциарный». Этимология данного понятия (производного, как известно, от слова penitentia – раскаяние) свидетельствует в пользу того, что поведение осужденного должно соответствовать требованиям режима не только с формальной стороны. Необходимо еще и осознание лицом факта справедливости применяемых к нему мер уголовного и уголовно-исполнительного характера, выражающееся в позитивном отношении к труду, обучению, воспитательной работе. Видимо, не случайно в первых пенитенциарах – по контрасту со средневековыми тюрьмами и темницами – осужденным для их исправления, следовательно, и раскаяния, предоставлялась религиозная литература, создавались условия для труда и обучения.

В характеристике должно также содержаться заключение администрации о целесообразности условно-досрочного освобождения.

В случае отказа суда в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания повторное внесение в суд соответствующего ходатайства или представления может иметь место не ранее чем по истечении шести месяцев со дня вынесения постановления суда об отказе. Отказ суда в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания не препятствует внесению в суд представления о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.

Условно-досрочно освобожденные и осужденные к ограничению свободы в порядке замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, если они были направлены в исправительные учреждения в случаях, предусмотренных законом, могут вновь обращаться с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания либо быть представлены к замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания не ранее чем по истечении одного года со дня вынесения определения об отмене условно-досрочного освобождения либо о замене более мягкого вида наказания лишением свободы (ч. 12 ст. 175 УИК РФ).

В теории уголовного права активно дискутируется вопрос о целесообразности закрепления критериев исправления в ст. 79 УК РФ.

По мнению В. Вырастайкина, Ю.В. Грачевой, Р.А. Дьяченко, А. Кропачева, П.М. Малина, В.В. Смышляева, формулировка ст. 79 УК РФ в части определения основания условно-досрочного освобождения слишком расплывчата и способна привести на практике к различного рода нарушениям, а поэтому критерии исправления необходимо закрепить в указанной статье.

По всей вероятности, авторы упускают из вида специфику предметов уголовного и уголовно-исполнительного права. Если уголовным законодательством устанавливаются материальное основание условно-досрочного освобождения, сроки наказания, после отбытия которых возможно применение рассматриваемого института, требования, предъявляемые к поведению условно-досрочно освобожденных на период оставшейся неотбытой части наказания, то порядок (процедуру) представления к данной мере, а также критерии исправления осужденного, позволяющие судить о наличии основания досрочного освобождения под условием, регулируются нормами уголовно-исполнительного права.

Таким образом, ч. 1 ст. 79 УК РФ в самом общем виде определяет основание условно-досрочного освобождения – достижение осужденным определенного уровня исправления.

Заслуживает внимания замечание В.А. Авдеева, который в целях повышения эффективности условно-досрочного освобождения предлагает Пленуму Верховного Суда РФ принять постановление, содержащее развернутую характеристику критериев исправления осужденного. Представляется целесообразным и издание для сотрудников воспитательных колоний методических пособий по применению мер правового стимулирования с подробным изложением оснований их применения.