В современном российском обществе

в контексте образования и развития новых элитных групп?

 

Что касается российских условий, то здесь недостроенность взаимоотношений ветвей и уровней государственной власти, неполнота правовой базы и почти полное отсутствие эффективных институтов гражданского общества приводят к тому, что публичная власть зачастую становится лишь декорацией для непубличных действий и решений. Именно такого рода действия и принято считать теневыми. Они выстраиваются в систему, которую затем трудно сломать.

Сопоставление социального контекста и факторов нового российского элитогенеза позволяет не только понять перспективы «ростков нового» на уровне элит, но и истоки их отчуждения от общественных интересов, а также воспроизводства стилевых поведенческих форм, которые, казалось бы давно ушли в прошлое.

Углублению этих представлений способствует также структурно–функциональный анализ элит и внутриэлитных отношений.

Анализ динамики развития постсоветских элит, включая их региональный уровень, показал, что специфика распределения российского «властного капитала» (и ныне, и в номенклатурные времена) состоит в монополизации властных функций узким кругом лиц, в существовании формального или неформального «политбюро» – центра политических решений. Далее – включение (зачастую неформальное) в «высший» состав лиц, входящих в околоэлитное окружение, но не имеющие формальных элитных прерогатив (помощники, советники, начальники вспомогательных служб (например, охрана), политических обозревателей и консультантов, редакторов газет, лечащих врачей, родственников). Серьезное воздействие на подготовку и принятие решений оказывают аналитико-информационные отделы и службы, осуществляющие работу с информацией и документами и ведающие правом доклада руководству или допуска на доклад: канцелярия, общий отдел, Администрация Президента – вот примерно эквивалентные по значимости структуры, обслуживающие высшую власть России и серьезно влиявшие на принятие государственных решений. Словом, в составе групп влияния на власть присутствует большое число полуэлитных, неэлитных и непрофессиональных элементов, которые проще обозначить старым и понятным русским словом – «двор». Власти недостает рационально–бюрократических признаков. Отмеченные особенности высшей политической элиты России проецируются по вертикали – на высшие политические эшелоны регионального уровня и по горизонтали – на другие центры власти (правительство, парламент, центральные аппараты политических партий и общественных движений).

Важным в характеристике политических элит выступает анализ механизмов формирования, выстраивания карьерной лестницы, инфильтрации элит между собой. Новая российская элита прошла период «первичной стабилизации», и в значительной мере «утрамбовалась». Элита от открытого состояния опять постепенно движется в состояние закрытости. Действует в полной мере тенденция «аристократичности», открытая Моской. Внутри ее высшего эшелона возможны и неизбежны перестановки, но они связаны не с прорывами совершенно новых, свежих сил, а с перегруппировкой первого более возрастного эшелона и второго – более молодого. Он выдвигается на ведущие позиции подобно тому, как это у нас было в начале 90-х годов.

Этот этап, с одной стороны, сближает современную российскую элиту с институционализированными формами воспроизводства и продвижения, характерными для западных элит. Но с другой – сохранилась преемственность с номенклатурной ротацией кадров. Типичной стала ротационная кадровая схема: «политическая элита – административная элита – бизнес-элита». Она как бы воспроизводит в обратной последовательности прежнюю номенклатурную схему: «хозяйственный руководитель – административный работник – политический руководитель». Указанная особенность, с одной стороны, маргинализирует элиты, а с другой – за счет повышенной циркуляции и инфильтрации повышает степень их корпоративности. В этом отношении новая российская политико-административная элита ближе к номенклатурной, нежели к западному типу политико-административной элиты.

Что касается деятельностных характеристик, то следует обратить внимание на то, что современная политическая элита России так и не смогла «капитализироваться» и по-прежнему действует административными методами в руководстве политическими и экономическими процессами.

Они направлены не на создание и приращение новых возможностей, а по-преимуществу, на передел и перераспределение имеющихся ресурсов. Доминирующей остается перераспределительная (или редистрибутивная) черта.

Стилевые характеристики деятельности российской политической элиты могут быть дополнены также сопоставлением используемых у нас и на Западе методов управленческого воздействия.
В этом плане для российской элиты сохраняется приверженность программно-целевым подходам. Это отражает, вероятно, не только преобладание технократических характеристик в ментальности элит, но и действие ряда объективных факторов.

Анализ политических, социально-экономических и цивилизационных особенностей развития России показывает, что, в отличие от западных государств, для российской действительности программно–целевой метод политического управления оказывается наиболее адекватным и единственным, позволяющим сохранить государственную целостность и идентичность в условиях сложившихся геополитических и географо-климатологических реалий. Что касается социально-представительского типа управления, к которому тяготеет Запад, то он более адекватен для развития России на региональном уровне, да и то – не повсеместно (значительная часть северных и восточных регионов не сможет длительное время существовать без опоры на программно–целевые методы и на региональном уровне).

Так что воспроизведение современной политической элитой некоторых форм и методов номенклатурной системы объясняется не только генетическими причинами, но и цивилизационными особенностями России.

Что касается новой конфигурации российских политических элит, начинающей просматриваться в последнее время не только в связи со сменой лидера (президента), но и в связи со значительными изменениями (внутреннего и внешнего политического порядка).

Прежде всего хотелось бы обратить внимание на значительное восстановление роли и места силовых элементов в составе политических элит. Это связно не только с личностью нового Президента, которому ближе и понятнее, в силу профессионального воспитания, стиль и методы военно-административных походов.

Это также обусловлено с одной стороны существующими геополитическими реалиями и значительной утерей России военно-стратегических ресурсов и прежнего военно-политического имиджа, который продолжал ее предохранять от традиционных для ее истории угроз безопасности. С другой стороны, речь следует вести о создании долговременных гарантий новому классу собственников, которые в существенной мере создает именно силовая составляющая государственной власти.

Обстановка в государстве после почти 15 лет демилитаризации, разгосударствления, деидеологизации, многочисленных экономических и правовых реформ подошла к той грани, когда и в общественном мнении населения, и в сознании элит однозначно на первые места среди возможных угроз вышли факторы личной, общественной и государственной безопасности и самосохранения.
В чем–то эта атмосфера напоминает ту, о которой писал в свое время Р. Миллс, имея в виду некоторый период безмятежного существования США, когда «экономические факторы и политическая атмосфера способствовали в прошлом распространению штатской, развенчивающей оценки военщины как зла, без которого нельзя обойтись, но которое всегда является обузой». (См.: Миллс Р. Указ. соч. С. 239). Последующий ход событий выдвинул военную элиту в состав политической и в дальнейшем представлял и представляет ее в числе наиболее влиятельных компонентов.

Что касается России, то здесь период 15–летнего исключения силового и военно-промышленного влияния на власть является исключением из ее многовековой традиции.

Что касается современных реалий, то отслеживая рейтинговое распределение, регулярно представляемое «Независимой газетой» относительно ведущих политиков России, следует заметить некоторый рост влияния представителей силовых структур. Они ныне занимают (по численности и позициям) места, сопоставимые с представителями региональной элиты и бизнес-элитой, по-прежнему уступая представительству высшей бюрократии. Думается, что данная компонента теперь будет представлена в политической элите весьма представительно и влияние на стиль и методы управления не замедлит сказаться.

Укрепление политического положения и авторитета силовой группировки может быть связано также с программой мер по строительству правового государства с укреплением закона, порядка и ответственности, борьбе с преступностью, популярными и в то же время ожидаемыми видятся шаги по установлению контроля над теневой экономикой, укрепление государственного сектора экономики и частичное перераспределение крупной собственности.

Для укрепления влияния в регионах ресурсы военно-силовой составляющей, включая и часть отставного военно-кадрового корпуса должны быть задействованы в полной мере.

Прогнозируемый ход событий может быть также связан и с возрастающим внешнеполитическим давлением и попытками создать новые очаги напряженности в зоне национальных интересов России. Однако это вызовет лишь усиление военно-политической группировки и консолидации российского общества и вместе с тем усиление восточной направленности внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности.

Новая конфигурация политических элит способна усилить российскую государственность и управляемость общества и вместе с тем укрепить гарантии становления новой социально-экономической системы в России.

 

Касательно других изменений в конфигурации элит следует подчеркнуть продолжающееся замещение влияния научно-техни-ческих и гуманитарных элит информационной элитой. Вместе с тем она поставлена в определенные иерархические рамки. С позиций внешней независимости и амбициозности, пожалуй, переведена в ранг «отдела пропаганды». Прежняя претензия на выполнение роли гражданского общества, независимого и неприкасаемого социального критика отставлена политико-административной элитой и конвертирована в инструмент обслуживания власти.

Параллельно аналогичные процессы связаны с местом и ролью гуманитарной интеллигенции. Что касается научно-технической интеллигенции, которая за годы реформ быстро была переведена в ранг субэлитной группы, то, похоже, что приближается время ее возвращения и представительства в элитных группах и околоэлитном окружении. Наблюдаемые изменения в конфигурации политических элит России во многом связаны с отходом от периода революционной романтики и прагматизацией политического управления. Эпоха экономических поисков, политических проб и ошибок не оставила новому поколению политиков практически никаких ресурсов, кроме административных.

Отмеченные тенденции российского элитогенеза и его социального контекста позволяют отметить специфичные отношения властвующих элит и общества, которые сформировались в России. Они свидетельствуют со своей стороны не только о развивающемся процессе ретрадиционализации общественных отношений, но и о тенденциях авторитаризма, которые свойственны для развития российских элит на всех уровнях.

Завершая обсуждение проблем теоретической элитологии и ее практические приложения к анализу российской действительности, следует подчеркнуть ряд важных моментов, важных для последующей теоретической и практической работы.

Ныне элитизм в российской теории и практике политического управления постепенно возрождается. Но есть элитизм и «элитизм». Эта проблема сейчас наиболее актуальна для России.

С точки зрения перспективы в современном обществе демократическая элита, включающая в свой состав различные субэлиты, не может быть закрытой аристократической кастой и тем более кликой. Она должна быть открытой, мобильной, постоянно обновляющейся. В противном случае ее ждет разложение, упадок и вырождение, как следствие бюрократизма, коррупции и других гибельных для элиты явлений, либо же это связано с дезорганизацией и дезинтеграцией государства. Либо же следует ожидать курса на обособление общества, руководимого такой элитой.

Новая элита должна быть заинтересована в стабильности общества и его поступательном развитии, она должна преодолеть зародившийся еще в индустриальную эпоху «технократический комплекс» веры в непогрешимость собственного знания, пренебрежительного отношения к ценностям российской культуры, якобы полностью закрытой для модернизации. Только такая элита будет добиваться взаимопонимания политических сил, гражданского мира, развития местного самоуправления, постоянно стремиться к достижению новых практических результатов. В противном случае нельзя исключить новые социально-политические потрясения, откаты назад.

Новая элита должна стать элитой заслуг (меритократией), элитой ответственности, а не элитой привилегий. Поэтому столь важно, чтобы «привилегии», необходимые для исполнения власти, были оформлены законодательно, доведены до сведения общественности. А вместе с ними строго соблюдались такие правовые и моральные ограничения для представителей власти, о которых нельзя было бы сказать словами английского историка Энтона: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».

Снисходительность к новой правящей элите таит в себе большую опасность. Чтобы обществу гарантировать себя от появления деспотической элиты, необходимо соблюдение целого ряда условий:

– полной гласности – свободы слова и отсутствия монополии любой социальной группы на средства массовой информации, открытой и постоянной критики недостатков и ошибок представителей власти;

– наличие сильной оппозиции – контрэлиты, политического плюрализма, свободной конкуренции потенциальных элит под контролем электората;

– разделения властей, обеспечивающего определенное равновесие, компромисс, баланс различных социальных сил и препятствующего опасному для общества бесконтрольному сосредоточению политической власти;

– максимальной открытости элит на всех уровнях, постоянного пополнения их профессионально подготовленными и функционально способными людьми;

– вовлечения в систему новых государственных структур лидеров политической оппозиции;

– наличия постоянного демократического контроля за деятельностью властных структур со стороны общественности, средств массовой информации, партий и организаций;

– строгого соблюдения законности, демократических норм и процедур, необходимых и обязательных для нормального функционирования правового государства и гражданского общества.

Именно на пути реализации данных требований может быть сформирована эффективная элита для современной и будущей России, которая будет способна не только удерживать власть и реализовывать свои интересы, но, прежде всего, способствовать стабильности, динамичному развитию и процветанию своего народа, общества и государства.