Источники международного уголовного права

Источники международного уголовного права отражают специфику этой отрасли права как самостоятельной и одновременно комплексной отрасли права. Источники права, в том числе международного уголовного права — это форма существования правовой нормы.

К источникам международного уголовного права относятся:

1) международные договоры;

2) обычные нормы права;

3) судебные прецеденты;

4) решения международных организаций;

5) общие принципы права;

6) национальные законы.

1. Основными источниками международного уголовного права бесспорно являются международные договоры: конвенции, уставы, статуты, соглашения, декларации, акты и др. К началу формирования международного уголовного права, как указывалось, существовали международные договоры, предусматривающие различные вопросы борьбы с преступностью. В числе этих договоров следует назвать: Лондонский договор о борьбе с работорговлей 1841 г.; Санкт-Петербургскую декларацию об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль 1868 г.; Конвенцию по охране подводных телеграфных кабелей 1884 г.; Брюссельский Генеральный акт о борьбе с работорговлей 1890 г.; Женевскую Конвенцию для улучшения участи раненых и больных в действующих армиях 1906 г.; 13 Гаагских Конвенций о законах и обычаях войны 1907 г. и др.

В настоящее время существует несколько сотен международных договоров, как универсальных, так и региональных и двусторонних, о преступности и наказуемости международных преступлений и преступлений международного характера, о выдаче преступников, о взаимной помощи по уголовно-правовым вопросам, о порядке и основаниях судебного преследования и т. п.

В числе универсальных международных договоров, участниками которых являются многие страны мира, можно назвать: Женевскую Конвенцию о запрещении торговли женщинами и детьми 1921 г.; Женевскую Конвенцию по борьбе с подделкой денежных знаков 1929 г.; Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников 1935 г.; Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г.; 4 Женевских Конвенции о защите жертв войны 1949 г.; Гаагскую Конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г.; Женевскую Конвенцию об открытом море 1958 г.; Единую Конвенцию о наркотических средствах 1961 г.; Конвенцию о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, 1973 г.; Конвенцию о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976 г.; Венскую Конвенцию о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г.; Конвенцию о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 г.; Конвенцию о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и об их уничтожении 1993 г.; Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. и др.

В числе региональных документов можно указать: Конвенцию о правовой помощи между странами экваториальной и западной Африки 1961 г.; Европейскую Конвенцию о надзоре за условно осужденными или условно освобожденными правонарушителями 1964 г.; Европейскую Конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания 1987 г.; Европейскую Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г.; Межамериканскую Конвенцию о транспарентности приобретений обычных вооружений 1999 г. и др.

Среди договоров ограниченного действия назовем Конвенцию Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств в международных коммерческих сделках 1997 г., участниками которой являются экономически развитые государства мира.

Наибольшее распространение имеют международные двусторонние договоры, например Договор о выдаче между США и Японией 1979 г.; Договор о выдаче между ФРГ и США 1978 г.; Договор о выдаче между Австралией и США 1974 г.; Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики Казахстан о взаимодействии правоохранительных органов в обеспечении правопорядка на территории комплекса «Байконур» 1997 г. и др.

Международный договор имеет, как правило, обязательную юридическую силу для государств — его участников. Договоры в письменной форме закрепляют международно-правовые нормы, что свидетельствует о преимуществе договорной формы закрепления норм международного уголовного права в сравнении с обычными нормами. Однако международные договоры имеют ограниченный круг участников: не все государства подписывают их. Следовательно, с формальной точки зрения предписания таких международных договоров не являются обязательными для государств, не участвующих в них.

2. Обычные нормы (обычай) могут и не иметь письменной формы выражения либо могут быть облечены в письменную форму какого-либо международного документа, имеющего или обязательную силу для ограниченного числа участников, или в целом носящего рекомендательный характер. Сущность обычных норм международного уголовного права заключается в том, что они становятся обязательными для всех государств. Страны мира начинают следовать им, воспринимать как общепризнанные. При этом государства мирового сообщества могут и не быть участниками разработанного международного документа, но если они следуют предписаниям такого документа, то такие нормы обычного права становятся общепризнанными принципами и нормами международного уголовного права.

Примером обычной нормы права может быть правило о выдаче преступника. Обязательной выдаче подлежит лицо при наличии международного договора между государствами. Если такой договор отсутствует, то действует обычная норма: виновного государство или выдает, или привлекает к уголовной ответственности.

Устав Международного Нюрнбергского военного трибунала был разработан и принят четырьмя державами-победительницами: Великобританией, Советским Союзом, США и Францией. К Уставу присоединились еще 19 стран: Бельгия, Греция, Дания, Индия, Польша и др. В составе же судей и обвинителей Нюрнбергского военного трибунала были только представители стран-победительниц. Но и Устав и Приговор Нюрнбергского трибунала получили общее международное одобрение. В декабре 1946 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, которой подтвердила принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского военного трибунала и воплощенные в Приговоре трибунала. Эти принципы стали общепризнанными и имеют непреходящее значение для дальнейшего развития современного международного уголовного права.

В настоящее время международное уголовное право формируется путем взаимного влияния договорных норм, обычая, национального законодательства и решений международных организаций.

Всеобщая декларация прав человека, закрепляющая основные права и личные свободы человека, была принята Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 г. и имела рекомендательный характер. Но со временем государства стали рассматривать положения это» декларации как общепризнанные принципы и нормы международного права. Многие предписания Всеобщей декларации прав человека получили воплощение в национальных законах, а также международных договорах и решениях международных судов и судов государств.

Другим примером общепризнанных норм являются 4 Женевские Конвенции о защите жертв войны 1949 г.: Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; Об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; Об обращении с военнопленным: и; О ищите гражданского населения во время войны. Хотя они и не были подписаны всеми странами мира, тем не менее являются частью международного уголовного права в качестве общепризнанных норм и принципов.[25]

Общепризнанными нормами и принципами международного уголовного права являются такие нормы и принципы, которые считает для себя обязательными достаточное большинство государств. Общепризнанными нормами международного уголовного права могут быть как нормы международных договоров, так и обычные нормы права.

В Статуте Международного уголовного суда 1998 г. отмечается, что Суд применяет международные договоры, принципы и нормы международного права, включая общепризнанные принципы международного права вооруженных конфликтов.

3. Источником международного уголовного права являются и судебные прецеденты. Так, положения Приговора Нюрнбергского трибунала наряду с Уставом Международного военного трибунала стали правовой основой для определения преступлений против мира и безопасности человечества, ответственности физического лица и организаций, неотвратимости уголовной ответственности независимо от должностного положения виновного, исполнения приказа и т. д.

На основе Приговора и Устава Нюрнбергского трибунала в последующие годы были сформулированы международно-правовые нормы о геноциде, неприменимости давности за военные преступления и преступления против человечества и др.

Об использовании судебного прецедента как источника международного уголовного права говорится и в ст. 23 Устава Международного трибунала по Руанде 1994 г. В качестве наказания за преступления, совершенные в Руанде, Трибунал назначает тюремное заключение, при определении же его сроков он руководствуется общей практикой вынесения приговоров о тюремном заключении в судах Руанды. Следовательно, Международный трибунал по Руанде имеет право использовать в своей деятельности национальные судебные прецеденты.

В Статуте Международного уголовного суда также указывается на использование судебного прецедента, но уже не внутригосударственного, а собственного. В частности, Статутом установлено, что Суд может применять принципы и нормы права в соответствии с тем, как они были истолкованы в его предыдущих решениях (ч. 2 ст. 21).

Существует мнение, что судебные решения и приговоры национальных судов имеют роль косвенного источника международного уголовного права.[26] Участие судебной практики национальных государств в формировании международного уголовного права, как отмечалось выше, закреплено в Уставе о Международном трибунале по Руанде.

Определенное влияние на развитие международного уголовного права имела практика суда Камбоджи.

Указом Народно-революционного Совета Кампучии Народно-революционный трибунал был учрежден в 1979 г. для привлечения к уголовной ответственности Пол Пота, Иенг Сари и их соратников. Указом давались определение геноцида, состав суда, санкции, процедура рассмотрения и другие уголовно-правовые и процессуальные вопросы, при этом в Указе понятие геноцида отличалось от конвенционного путем включения в перечень уничтожаемых групп и социальной группы людей (интеллигенции). Исследовав представленные доказательства, суд заслушал свидетельские показания иностранных юристов: от Кубы — Д. Этсрада, Японии — С. Одзахи, США — Д. Куигли, которые установили наличие международных преступлений в поведении подсудимых.

Трибунал рассмотрел дело в отсутствие подсудимых, которые заочно были осуждены к смертной казни с конфискацией имущества.

Данный судебный приговор был одним из первых приговоров по обвинению виновных в совершении тягчайшего преступления против человечества — геноцида. Таким образом, в современном международном уголовном праве судебные прецеденты оказывают прямое или косвенное влияние на формирование норм международного уголовного права.

4. В качестве самостоятельного источника международного уголовного права следует назвать и решения международных организаций как прецедент. Прямым созданием норм международного уголовного права нужно признать принятие Советом Безопасности ООН в мае 1993 г. Устава Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г.[27] и учреждение Международного трибунала по Югославии.

Такое решение было новым. Никогда прежде Совет Безопасности ООН не принимал резолюций по созданию суда для привлечения физических лиц к уголовной ответственности за международные преступления. В ноябре 1994 г. Советом Безопасности был учрежден Международный трибунал по Руанде и принят Устав Международного трибунала по Руанде, во многом аналогичный Уставу Международного трибунала по Югославии.

Решения Совета Безопасности ООН по учреждению Международных трибуналов по Югославии и Руанде были признаны государствами. Следует согласиться с мнением, что правомерность этих решений Совета Безопасности базируется на их признании государствами, а не попытках обосновать их принятие ссылками на соответствующие положения Устава ООН.

Создание Международных трибуналов путем принятия универсальных конвенций заняло бы значительное время и неизвестно, было бы оно успешным. Прецедентные решения Совета Безопасности ООН по учреждению двух Международных трибуналов являются самостоятельным источником международного уголовного права.

Первым Главным обвинителем Международного трибунала по Югославии был Ричард Голдстоун, бывший до этого судьей в Южно-Африканской Республике и расследовавший преступления в отношении черных граждан ЮАР. Он ушел с поста в 1996 г., когда обвинения в военных преступлениях были предъявлены семидесяти шести лицам (большинство среди них — боснийские сербы, совершившие преступления против мусульман Боснии), из которых только восемь человек были арестованы, в их числе — один серб. В 1994 г. Трибунал получил своего первого обвиняемого: немецкой полицией в Мюнхене был арестован Душан Таджич. В 1995 г. Трибунал выдвинул обвинения в отношении двух лидеров боснийских

сербов, Радована Караджича и Ратко Младича в организации этнических чисток и истреблении хорват и мусульман.

В конце 1996 г. Главным обвинителем Международного трибунала по Югославии была назначена Луиза Арбур, профессор права из Канады. Прокурор Арбур смогла сделать реальными последствия для тех, кто совершил преступления геноцида, преступления против человечности, военные преступления, и наделенных властью преступников. При содействии ООН, сил НАТО и правительств государств удалось арестовать летом 1997 г. нескольких обвиняемых. В последующие полтора года целый ряд лиц, обвиненных в преступлениях, сдались Трибуналу сами.

В мае 1999 г. в период военных операций НАТО в Югославии Главный прокурор Л. Арбур предъявила обвинение и получила ордер на арест Слободана Милошевича, Президента Югославии.

В сентябре 1999 г. Главным обвинителем Трибунала стала Карла дель Понте — Генеральный прокурор Швейцарии. Срок ее полномочий заканчивается в сентябре 2003 г.

В 2001 г. С. Милошевич был передан Международному трибуналу по Югославии и с февраля 2002 г. идет судебный процесс по обвинению его в совершении геноцида в Боснии и Косово.

К концу 2004 г. намечено закончить все расследования, осуществляемые Трибуналом. По мнению специального советника Главного прокурора Международного трибунала по бывшей Югославии Антона Никифорова, «обвинительных заключений против сербских деятелей будет больше в силу того, что в 1991-1993 гг. именно с этой стороны было больше всевозможных нарушений. Только поэтому, а не потому, что есть какая-то общая «"установка", что сербы виноваты во всем. Будут представлены все группы, но в разной мере, потому что мера ответственности была разная».[28]

Другие решения международных организаций, очевидно, нельзя рассматривать как непосредственный источник международного уголовного права. Так, Генеральная Ассамблея ООН рассматривает многие вопросы в сфере борьбы с преступностью как международной, так и национальной. Свои рекомендации Генеральная Ассамблея закрепляет в резолюциях. Видимо, только те резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, которые получают всеобщее признание государств, можно отнести к источнику международного уголовного права в качестве общепризнанной нормы.

5. В теории и на практике в качестве самостоятельного источника международного уголовного права называют общие принципы права. В ст. 21 Статута Международного уголовного суда раскрывается содержание этих принципов. Под ними понимаются общие принципы права, взятые из национальных законов правовых систем мира, включая национальные законы государств, которые при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления, при условии, что эти принципы не являются несовместимыми со Статутом, с международным правом и международно признанными нормами и принципами.

В проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества 1996 г. в редких случаях допускается применение общих принципов права. В комментарии к нему под общими принципами права понимаются принципы, которые прочно вошли в практику и широко признаются в качестве приемлемых в отношении преступлений, сходных по степени тяжести внутригосударственным или международным правом.

Правовая природа указанных принципов трактуется неодинаково: одни авторы считают, что эти принципы свойственны не только правовым системам государств, но и восприняты международным правом, другие же полагают, что под данными принципами следует понимать только принципы, свойственные внутригосударственному праву. В этой полемике следует отдать предпочтение второму мнению.

К общим принципам права можно отнести национальные правовые нормы и принципы, не противоречащие международному уголовному праву. Использование общих принципов права необходимо в тех случаях, когда в международном уголовном праве нет соответствующих положений для решения возникшего вопроса. Для привлечения к уголовной ответственности по международному уголовному праву в таких ситуациях придется обращаться к внутреннему праву государств, соответствующему общепризнанным международно-правовым нормам и принципам.

В этой связи представляется сомнительной точка зрения В. П. Панова, полагающего, что нормы национальных законов нельзя относить к источникам международного уголовного права.[29]

6. Международное уголовное право и национальное право государств оказывают друг на друга взаимное влияние. Национальные уголовно-правовые нормы являются самостоятельным источником международного уголовного права.

Можно согласиться с И. И. Лукашуком, что при формировании международного права основным его источником служило национальное право.[30] Это мнение разделяют и другие авторы, указывая, что международные преступления (преступления международного характера) произошли от уголовных национальных преступлений.[31] Иной точки зрения придерживается И. В. Фисенко, который считает, что международный акт первичен, а после него происходит включение деяния в национальное уголовное право.[32]

Многие положения о преступности и наказуемости деяния, стадиях совершения преступлений, соучастии, крайней необходимости, видах наказания и т. п. восприняты международным уголовным правом из национальных правовых систем. Такое положение можно объяснить более совершенной системой внутреннего права, развивавшегося тысячелетиями. Составы многих преступлений международного уголовного права, особенно преступлений международного характера, основаны на национальных определениях соответствующих составов преступлений. Это касается понятий фальшивомонетничества, взяточничества, уничтожения культурных ценностей, незаконного оборота оружия, незаконного приобретения, хранения и сбыта наркотикосодержащих средств, незаконной эксплуатации труда и др.

С другой стороны, национальные системы права и законы пополняются положениями международного уголовного права. Это в первую очередь касается ряда общепризнанных принципов и норм международного уголовного права. Так, важным принципом международного уголовного права является положение о том, что должностное положение подсудимых, их положение в качестве глав государств или ответственных чиновников различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как основание к освобождению от уголовной ответственности или смягчению наказания за совершенные международные преступления. Этот принцип получил реальное воплощение в приговоре Нюрнбергского трибунала, осудившего руководство нацистской Германии за военные преступления и преступления против человечества.

Разрабатываемые международными договорами нормы о преступлениях воплощаются в национальных правовых системах. Примерами могут быть нормы об отмывании, легализации преступно нажитого имущества, предусмотренные § 261 УК ФРГ, ст. 298 УК Испании, ст. 174 и 174¹ УК РФ, нормы о захвате заложника, терроризме, угоне воздушного судна и др.

Глобально цели и задачи национального и международного уголовного права совпадают: преследование и наказание виновных в совершении преступлений лиц, предотвращение преступлений, устранение причин и условий совершения преступлений.

О взаимосвязи международного и внутреннего уголовного права имеется прямое указание в Конституции РФ, которая закрепляет положение, известное и другим правовым системам, что международное право входит в национальную систему права: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» (ч. 4 ст. 15). В Конституции нашего государства установлено, что международно-правовые нормы и принципы (в том числе международного уголовного права) входят в правовую систему России.

О соотношении международного уголовного и внутреннего права имеются различные мнения. Выше было отмечено, что в качестве самостоятельного источника международного уголовного права можно признать общие принципы права в виде общепринятых национальных норм, соответствующих общепризнанным нормам международного права.

Можно ли признать международно-правовые нормы частью национального законодательства? Одни ученые считают, что нельзя говорить о международных нормах о борьбе с преступностью как составной части российского уголовного законодательства.[33] Другие полагают правомерным относить общепризнанные принципы и нормы международного уголовного права к системе национального уголовного законодательства.[34]

Имеются веские основания присоединиться ко второму мнению. Конституция РФ обладает высшей юридической силой (ч. 1 ст. 15), а значит ее положения являются определяющими. Именно Конституция РФ установила, что в иерархии норм главенствующее значение имеют международно-правовые положения. Установление приоритета международно-правовых норм над национальными означает, что в случае противоречия между ними предпочтение должно отдаваться нормам международного права.

Эти положения Конституции воплощаются в отраслевом законодательстве. Согласно ч. 2 ст. 1 УК РФ «настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права». В соответствии с ч. 1 ст. 3 УИК «уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации учитывает международные договоры Российской Федерации, относящиеся к исполнению наказаний и обращению с осужденным, в соответствии с экономическими и социальными возможностями». Частью 3 ст. 1 УПК РФ закреплено, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора». А в соответствии с ч. 1 ст. 2 УПК РФ производство по уголовному делу на территории Российской Федерации, независимо от места совершения преступления, ведется в соответствии с УПК, если международным договором Российской Федерации не установлено иное.

Говоря о верховенстве норм международного уголовного права над национальными, следует иметь в виду, что вопрос реализации этого принципа зависит от особенностей национальной системы права, правовых традиций государства, судебной системы и т. д.

В странах общего права, где прецедент имеет силу источника права, реализация принципа верховенства нормы международного уголовного права в целом решается мягче по сравнению со странами, где прецедент не имеет такой юридической силы.

В европейской континентальной системе права, в том числе и российской, норма международного уголовного права, как правило, не имеет прямого действия. Международные уголовно-правовые нормы должны быть воплощены (имплементированы) в национальных уголовных законах. Нельзя признать убедительными некоторые утверждения о праве суда ссылаться на нормы международного уголовного права напрямую.[35]

В ст. 15 Конституции РФ говорится о международных договорах РФ, которые имеют приоритет над законом РФ в случае расхождения между ними. Что представляет собой международный договор РФ?

В соответствии с Конституцией Российской Федерации международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной частью ее правовой системы. Международные договоры Российской Федерации заключаются, выполняются и прекращаются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, положениями самого договора, Конституцией Российской Федерации.

Международные договоры Российской Федерации могут быть межгосударственного, межправительственного и межведомственного характера независимо от их вида и наименования (договор, соглашение, конвенция, протокол, обмен письмами или нотами, иные виды и наименования международных договоров).

Международный договор Российской Федерации означает международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами) либо с международной организацией в письменной форме и регулируемое международным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования. В отношении международного договора Российской Федерации могут быть «ратификация», «утверждение», «принятие» и «присоединение», что означает в зависимости от случая форму выражения согласия Российской Федерации на обязательность для нее международного договора. Под действие ст. 15 Конституции РФ по рекомендации Верховного Суда Российской Федерации могут относиться только такие международные договоры, согласие на обязательность которых для Российской Федерации было выражено в форме федерального закона.[36]

Утверждение международного договора Российской Федерации федеральным законом Российской Федерации, тем не менее, не превращает его положения в нормы прямого действия. Эти положения обязательно должны быть реализованы в национальном уголовном законодательстве.

Часть 1 ст. 3 УК РФ гласит о том, что преступность деяния, а также его наказуемость определяются только настоящим Кодексом. Поэтому по уголовному законодательству РФ исключается прямая ссылка на нормы международного договора Российской Федерации при квалификации преступления.

Однако в УК РФ имеются статьи с бланкетными диспозициями, при применении которых возможен учет ряда международных уголовно-правовых норм. Есть все основания отнести статьи УК РФ о международных преступлениях и преступлениях международного характера к статьям с бланкетными диспозициями. Поэтому, когда в УК РФ признаки состава международного преступления (преступления международного характера) раскрываются в общем, и они имеют отношение к общепризнанным принципам и нормам международного права либо предусмотрены международным договором РФ, то вполне допустимо ссылаться на последние при толковании такого преступления. Так, в диспозиции ст. 356 УК РФ «Применение запрещенных средств и методов ведения войны» не раскрываются все средства и способы, отнесенные к запрещенным. Для уяснения объективной стороны данного преступления необходимо обращаться к 4-м Женевским Конвенциям о защите жертв войны 1949 г., двум Дополнительным протоколам к этим Конвенциям 1977 г., Римскому Статуту Международного уголовного суда 1998 г. и другим международным документам, ратифицированным Российской Федерацией или являющимся общепризнанными.

Очевидно, что для применения в рассматриваемом аспекте международных уголовно-правовых положений необходимо наличие запрещенное уголовным законом деяния хотя бы в общей форме. Без такого закрепления деяния в УК РФ говорить о применении международных норм посредством использования статей с бланкетными диспозициями вряд ли приемлемо. В связи с этим предложение, высказанное В. П. Коняхиным, квалифицировать воздушное пиратство по ст. 227 УК и ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., представляется не соответствующим действующему российскому законодательству.[37] Во всех уголовно-процессуальных документах при квалификации преступления ссылка на международные источники исключается, применяется только УК РФ. При раскрытии содержания преступления, предусмотренного в статье с бланкетной диспозицией, допустимо использовать и ссылаться на положения международных уголовно-правовых норм, предусмотренных международным договором РФ либо являющихся общепризнанными.

Международные нормы о преступности деяния должны быть имплементированы в уголовное законодательство РФ. Важное положение, относящееся к закреплению в национальном праве международно-правовых положений о преступности деяния, содержится в ст. 11 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.: «Ничто, содержащееся в настоящей Конвенции, не затрагивает принцип, согласно которому определение преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, и применимых юридических возражений или других правовых принципов, определяющих правомерность деяний, входит в сферу внутреннего законодательства каждого государства-участника, а уголовное преследование и наказание за такие преступления осуществляются в соответствии с этим законодательством».

Итак, принцип международного уголовного права состоит в том, что определение преступления, признанного таковым международным уголовным правом, и применимых юридических возражений или других правовых принципов, определяющих правомерность деяний, является прерогативой самого государства, применяющего свое внутреннее законодательство, и уголовное преследование и наказание за такое преступление осуществляются в соответствии с этим законодательством

Имплементация норм международного уголовного права возможна путем инкорпорации или трансформации. Под инкорпорацией понимается почти дословное внесение международно-правовой нормы во внутреннее право. Примером таковой может быть норма о разработке, производстве, накоплении, приобретении или сбыте оружия массового поражения (химического, биологического, токсинного, а также другого вида оружия массового поражения, запрещенного международным договором Российской Федерации). Она соответствует нескольким международным конвенциям о запрещении оружия массового поражения: Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении 1972 г.; Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976 г.; Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении 1993 г. и др.

При трансформации нормы международного уголовного права учитываются во внутригосударственном законодательстве либо в меньшем объеме, либо наоборот, к норме международного уголовного права добавляются дополнительные признаки. Возможна и такая ситуация, когда по одним признакам норма международного уголовного права сужается и одновременно по другим признакам расширяется.

В Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. дается исчерпывающее понятие пытки. В УК РФ только в ст. 117 и 302 говорится о пытке в качестве квалифицирующего признака истязания лица, а также принуждения к даче показаний. В Международной Конвенции сфера применения пытки гораздо шире. Иначе говоря, положения этой Конвенции имплементированы в российский УК в ограниченном варианте.

В ст. 357 УК Латвии определение геноцида отличается от понятия геноцида, содержащегося в Международной Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. Латвийское понятие геноцида расширяет сферу применения этого преступления за счет включения в перечень уничтожаемых групп «социальной группы людей, группы людей определенных общих убеждений».

Думается, следует признать соответствующими международному уголовному праву попытки государств при имплементации норм международного уголовного права в национальное распространить применение той или иной нормы на больший круг общественно опасных деяний по сравнению с международно-правовым запретом в случае, когда такое распространение не противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права. Иного мнения придерживается Ю. А. Решетов.[38]

В истории уже имелся такого рода пример. Народно-революционный Совет Кампучии в июле 1979 г. принял Указ о привлечении к уголовной ответственности Пол Пота, Иенг Сари и их соратников, учредив с этой целью Народно-революционный трибунал. Статья 1 Указа давала определение геноцида. Геноцид рассматривался как запланированные массовые убийства мирного населения, изгнание жителей из мест постоянного проживания и концентрация их в так называемых коммунах, принуждение к каторжному труду, уничтожение религии, разрушение экономики, культуры, семейных отношений. Как видно, такое определение геноцида охватывает больший круг деяний по сравнению с конвенционным понятием. Наряду с уничтожением религиозной, этнической, национальной группы людей по данному закону Камбоджи предусматривалось и уничтожение людей по социальному признаку (интеллигенции).

В УК РФ установлена уголовная ответственность не только за угон воздушного либо водного судна, но и за угон железнодорожного подвижного состава (ст. 211 УК). В международном же уголовном праве предусмотрена ответственность за подобные действия в отношении воздушных и морских судов, например, Токийской Конвенцией о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов 1963 г.; Гаагской Конвенцией о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.; Женевской Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. и др.

Введение уголовной ответственности за угон железнодорожного подвижного состава, по законодательству РФ, выходит за пределы уголовной ответственности за угон воздушных и морских транспортных средств, закрепленных международно-правовыми нормами. Тем не менее установление такого запрета соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права, поэтому такая имплементация является правомерной.

Вместе с тем даже при инкорпорации нет полной идентичности положений национального права международному уголовному праву. Связано это в первую очередь с тем, что в международно-правовых документах, как правило, определяется только состав преступления без указания санкций за его совершение. Так, например, ст. 2 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г. предусматривает, что каждый ее участник обязан применить в отношении этого преступления «суровые меры нак