Действие норм международного уголовного права во времени

Действие международных уголовно-правовых норм во времени осуществляется на основе общих принципов уголовного права. В соответствии с ними преступность деяния определяется международными уголовно-правовыми нормами, действующими в момент совершения этого деяния.

Временем совершения преступного деяния считается время осуществления преступного деяния (действия/бездействия) независимо от времени наступления общественно опасных последствий.

Данное положение закреплено общим принципом права и, в частности, в ч. 2 ст. 9 УК РФ. В ней установлено, что временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствия. Это правило является универсальным вне зависимости от конструкции состава преступления (усеченный, формальный или материальный).

Преступление может быть совершено не одним лицом, а несколькими в соучастии. При этом деяния, выполняемые соучастниками, чаще всего осуществляются в разное время. В международном уголовном праве ответственность соучастников наступает в соответствии с общими принципами права. В российском праве этот принцип состоит в том, что к каждому соучастнику применяется закон, действовавший в момент выполнения им своих функций.

Согласно Римскому Статуту Международного уголовного суда 1998 г. уголовная ответственность лица наступает, когда оно:

· совершает такое преступление индивидуально, совместно с другим лицом или через другое лицо, независимо от того, подлежит ли это другое лицо уголовной ответственности;

· с целью облегчить совершение такого преступления пособничает, подстрекает или каким-либо иным образом содействует его совершению или покушению на него, включая предоставление средств для его совершения и т. д. Таким образом, ответственность лица предусматривается международно-правовыми нормами, действующими во время совершения его деяния, вне зависимости от того, что другие лица по каким-либо причинам не подлежат уголовной ответственности.

Положение о том, что преступность деяния определяется международно-правовыми нормами, действующими в момент его совершения, закреплено многими международными документами. В Конвенции ООН «О борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ» от 20 декабря 1988 г. отмечается, что каждый участник Конвенции принимает такие меры, которые могут потребоваться, с тем, чтобы привлечь виновных к уголовной ответственности за преступления, которые он признал таковыми в соответствии с положениями данной Конвенции в тех случаях, например, когда данное преступление совершено на борту судна, несущего его флаг, или воздушного судна, зарегистрированного согласно его законам в момент совершения правонарушения.[43]

Согласно ст. 11 Римского Статута Международный уголовный суд обладает юрисдикцией только в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу этого Статута. Если какое-либо государство становится участником Статута после его вступления в силу, Суд вправе осуществлять свою юрисдикцию лишь в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу этого Статута для такого государства. Кроме того, Международный уголовный суд может распространить свою юрисдикцию и на преступления, совершенные до вступления в силу для государства этого Статута, если только это государство признает юрисдикцию Суда согласно п. 3 ст. 11 Римского Статута.

Правило о том, что преступность и наказуемость деяния определяется международно-правовыми нормами, действовавшими во время совершения преступления, имеет одно исключение в виде обратной силы. Общее правило заключается в отсутствии обратной силы международно-правовых норм, т.е. в невозможности их распространения на деяния, совершенные до вступления в силу соответствующих международно-правовых норм. Об отсутствии обратной силы говорится во многих международных документах. Международный Пакт о гражданских и политических правах 1966 г. гласит:

Никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-то действия или упущения, которое, согласно действовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением. Равным образом не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления (ч. 1 ст. 15).

В этой же части предусматривается, что закон, смягчающий наказание, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника (ч. 1 ст. 15). Похожие положения закреплены в Европейской Конвенции о гражданских и политических правах (ст. 15), Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (ст. 7) и др.

Обратную силу имеют международно-правовые нормы, не только смягчающие наказание. Обратной силой обладает закон, декриминализирующий деяние. Если после совершения преступления законом устанавливается более легкое наказание или ответственность за него устранена, применяется новый закон (ст. 7 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека). В ч. 2 ст. 24 Римского Статута Международного уголовного суда дается следующее понимание обратной силы закона: «В случае внесения изменения в закон, применимый к данному делу до вынесения окончательного решения, применяется закон, более благоприятный для лица, которое находится под следствием, в отношении которого ведется судебное разбирательство или которое признано виновным».

Обратной силой обладают те международно-правовые нормы, которые любым образом улучшают положение лица, виновного в совершении преступления. В РФ обратная сила уголовного закона предусмотрена ч. 1 ст. 10 УК. Она устанавливает, что уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.

Некоторыми учеными неправильно раскрывается обратная сила уголовного закона. Например, характеризуя принцип индивидуальной ответственности за международное преступление, С.В. Черниченко отмечает: «Если какое-либо лицо использует государство в качестве орудия совершения международного преступления, оно должно нести уголовную ответственность даже в том случае, если в момент совершения таким лицом соответствующих действий, они не признавались преступными по законодательству заинтересованных государств. Таким образом, правило о недопустимости придания уголовным законам обратной силы в подобных ситуациях не действует».[44] Заблуждение указанного ученого состоит в том, что он видит действие обратной силы закона в ситуации, когда этого действия нет. На самом деле деяние индивидуума признается преступлением не вследствие придания нормам обратной силы, а потому, что в момент совершения этого деяния таковое являлось преступлением в соответствии с нормами международного уголовного права, действующими на момент его совершения.

Преступность и наказуемость деяния в соответствии с международным уголовным правом определяются нормами, действующими в момент совершения этого деяния. При этом данные нормы могут предусматриваться как международными документами, так и быть обычными нормами. Как уже отмечалось, вопрос о действии норм международного уголовного права возникал во время привлечения к уголовной ответственности военных преступников Германии и Японии. В решении о признании этих деяний преступными подчеркивалось, что указанные деяния являлись в момент их совершения военными преступлениями согласно нормам международного права.

Часть 2 ст. 15 Международного Пакта о гражданских и политических правах 1966 г. устанавливает: «Ничто в настоящей статье не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое деяние или упущение, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом». В данной статье Пакта под общими принципами права, очевидно, нужно понимать конкретные нормы международного права, предусмотренные каким-либо источником международного уголовного права.

К вопросу о действии норм международного уголовного права во времени относится и наступление уголовной ответственности за международное преступление, непосредственно не предусмотренное уголовным законом государства, осуществляющего преследование виновного. Такое положение возможно, в частности, при совершении преступления международного характера, признаваемого таковым во время его совершения международным уголовным правом. Однако имплементация этого преступления в национальное уголовное законодательство еще не осуществлена.

Государство, законодательство которого допускает прямое действие международно-правовых норм, осуществляет уголовную юрисдикцию в соответствии с этими международными нормами. В РФ, где ответственность может наступать исключительно по нормам УК, виновного следует привлекать за такое преступление, признаки которого имеются в совершенном преступлении международного характера.

В соответствии с Международной Конвенцией по охране подводных телеграфных кабелей 1884 г. «разрыв или повреждение подводного кабеля, произведенные умышленно или по преступной оплошности, могущие иметь последствием перерыв или приостановку, вполне или отчасти, телеграфных сообщений, подлежат наказанию, независимо от гражданского иска о вознаграждении издержек и убытков» (ст. I).[45]

Статья 205 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. устанавливала ответственность за указанное преступление.[46] В УК РФ нет специальной нормы об ответственности за рассматриваемое преступление. Однако отсутствие такой нормы не означает, что совершение подобных деяний в настоящее время в Российской Федерации не наказуемо. Умышленное или неосторожное повреждение подводного телеграфного кабеля должно влечь ответственность по УК РФ на основании общих норм за умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества, соответственно, по ст. 167 или 168 УК. Применение последних норм не имеет никакого отношения к аналогии закона.

По аналогии закона наступает ответственность за деяние в том случае, когда не все существенные признаки этого деяния закреплены в уголовно-правовой норме, по которой квалифицировано указанное деяние. В вышеприведенном примере с повреждением телеграфного кабеля подобная аналогия не имеет места. Действительно, все существенные признаки этого посягательства предусмотрены нормами об умышленном и неосторожном уничтожении либо повреждении имущества. Родовое понятие «имущество» охватывает видовое «подводный телеграфный кабель», поэтому существенный признак, предмет преступления в виде указанного кабеля, предусмотрен в законе об уничтожении имущества в обобщенном понятии «чужое имущество».

В случае совершения при аналогичных условиях преступления против мира и безопасности человечества вопрос об ответственности лица следует решать иначе.

Государства, допускающие прямое действие международно-правовых норм, законодательство которых не содержит указанного международного преступления, будут привлекать к уголовной ответственности виновное лицо, непосредственно ссылаясь на международно-правовой акт.

Когда же уголовная ответственность лица может наступить только на основании внутреннего права, а имплементация нормы о международном преступлении еще не осуществлена, то рассматриваемый вопрос, видимо, можно решить двумя способами. Первый состоит в том, что государство выдает виновное лицо другому государству, гражданином которого это лицо является, для привлечения к уголовной ответственности, либо передает для уголовного преследования Международному уголовному суду. При этом конкуренция запросов о выдаче виновного лица согласно международному уголовному праву решается в пользу государства (ст. 14 Римского Статута Международного уголовного суда) либо Международного уголовного суда (ст. 9 Международного трибунала по Югославии).

Второй способ касается ответственности собственного гражданина. Общепризнанным принципом международного уголовного права является невыдача своих граждан другому государству для уголовного преследования. Поэтому выдача своего гражданина правоохранительным органам другого государства, даже если на территории последнего и было совершено международное преступление, не согласуется с этим общепризнанным принципом. В рассмотренной ситуации привлечь к уголовной ответственности виновного, видимо, должен Международный уголовный суд.

Отсутствие в национальном уголовном законодательстве соответствующей нормы за международное преступление не позволяет привлечь к ответственности виновного по внутреннему праву. Очевидно, что любое преступление по национальному праву не сравнимо по степени тяжести и опасности с международным преступлением против мира и безопасности человечества.