Антропологическое мышление Льва Толстого

В первой лекции мы уже говорили о том, что характерной чертой русской философии является ее связь с литературой. Это ярко проявляется в произведениях в великих художников слова – А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.И. Тютчева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевсеого и др. Практически-нравственная ориентация русской мысли получила предельное выражение в антропологическом мышлении Льва Николаевича Толстого (1828-1911). Он потребовал подчинения всех начал и стихий жизни моральному императиву. Толстой полагал, что современная цивилизация утратила понимание того, в чем состоит назначение и благо человеческой жизни. В основе учения писателя лежит понятие веры – веры в Бога, в абсолютное добро, придающее смысл человеческой жизни. Смысл видится Толстому в преодолении отчуждения и свободном объединении людей на основе любви, слиянии их с Богом путем осознании каждым разумно-божественного начала в себе, улучшения себя, непротивления злу силою, т.е. личным самосовершенствованием. Суть учения о непротивлении формулируется писателем в следующих положениях: «Первое: перестать самому делать прямое насилие, а также готовиться к нему. Второе: не принимать участия в каком бы то ни было насилии. Третье: не одобрять никакое насилие»[11].

Проникнутый духом рационализма, Толстой не становится ортодоксальным христианином. Он не может принять на веру то, что не проверяется рассудком. Толстой создает свою собственную версию христианства. Он переписывает Евангелие, оставляя только то, что «разумно», отрицая божественную природу Христа, реальность его воскрешения, евангельские чудеса. И вместе с тем Толстой проповедует необходимость вернуться к религиозной культуре. Он доказывает, что жизнь без религии бессмысленна, что в ней нет подлинного абсолютного добра.

Писатель критически оценивает современную ему западноевропейскую цивилизацию, считая, что она целиком построена на эгоистических стремления человека. Правду и истинный нравственный смысл он усматривает у простого трудового народа, у мужика. Православная вера в сознании Толстого конфликтует с разумом. Он согласен принять лишь разумную веру; все, что кажется ему в вере неразумным, вызывает в нем протест и негодование. Однако, по справедливому замечанию Н.А. Бердяева, свой разум, которым он судит православие, Толстой берет целиком из ненавистной ему цивилизации, из европейского рационализма. «Это разительное противоречие между самоутверждением просветительного разума, между рациональным сознанием цивилизации и исканием смысла, веры, Бога у простого народа, далекого от цивилизации, раздирает «Исповедь» Толстого. В этом противоречии неправда религиозного народничества. Нельзя верить, как верит народ, можно верить лишь в то, во что верит народ, и верить не потому, что в это верит народ, а потому, что это истина. Смысл, правда, Бог не связаны ни с каким социальным слоем»[12].

В учении Толстого оптимизм переплетается с крайним пессимизмом. В личное бессмертие он так же не верит, как не верит в личного Бога, не верит в личность человека, не верит в изначальную свободу человека. Личное бытие для него – призрачное и ограниченное бытие. Истинное бытие – безличное бытие. Блаженная, счастливая жизнь покупается отказом от личности. «Учение Толстого есть типичный монизм. Толстой относился подозрительно ко всему, что порождено личностью. Подлинно только родовое бытие. Толстой страстно и мучительно искал жизни и Бога. Но в Бога он не верил, он был неверующий человек, он был одержим страхом смерти. Нельзя назвать Богом открытый им безликий закон жизни, который должен дать благо жизни. Он был безблагодатным человеком, гордость разума мешала приобретению благодати. Христианином он не сделался и лишь злоупотреблял словом христианство. Евангелие было для него одним из учений, подтверждающим его собственное учение»[13].