Билет 23. Позднее Возрождение и Реформация о проблеме человека

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА В ПОЛИТОЛОГИИ. Н. МАКИАВЕЛЛИ

Едва ли найдется такой мыслитель эпохи итальянского Возрожде­ния, которому бы предъявлялось столько упреков за отступление от античного понимания политики и природы человека, за предательство разума и морали как высших ценностей, к которым прежде всего должны прислушиваться властители. На самом деле Макиавелли не был сторонником тирании, а, напротив, республиканцем и демокра­том. Однако, его “Государь” выглядит отталкивающе, и только те, кто критиковали власть или боролись с нею, высоко расценивали сочинение как разоблачение аморальной по самой своей сути политики. В этой оценке сходились Маркс и Ницше. “Начиная с Ма­киавелли, Гоббса, Спинозы, Бодена и других мыслителей Нового вре­мени, не говоря уж о более ранних, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, — сила изображалась как основа права; тем самым теоретическое рас­смотрение политики освобождено от морали, и по сути дела был вы­двинут лишь постулат самостоятельной трактовки политики”. А. Грам­ши понимал Макиавелли как интеллектуального революционера, ко­торый отделил религиозные ценности от политических и тем самым способствовал становлению буржуазного общества в Италии.

Вместе с тем, кроме “Государя” Макиавелли написал “Рассужде­ния”, где занимает иную точку зрения. Государя он сравнивает с “фор­мой”, а народ с “материей” и говорит о превосходстве республикан­ского строя над монархическим. Напротив, в “Истории Флоренции” с негодованием говорится о стремлении низов к власти и одновре­менно о тупости аристократии, ведущей междоусобную борьбу за власть. Перед взором читателя раскрывается смена различных режи­мов и видятся их недостатки. Добра и зла в них все время оказывает­ся как бы поровну, и недостатки одного режима используют предста­вители другого общественного слоя для того, чтобы получить власть, но они снова запутываются в злоупотреблениях потому, что думают не о государстве, а о себе и о мести своим противникам. Так и кру­тится колесо истории. Не в этом ли истоки ницшеанской идеи вечного возвращения? “Переживая беспрерывные превращения, все государст­ва обычно из состояния упорядоченности переходят к беспорядку, а затем от беспорядка к новому порядку”.

Макиавелли можно рассматривать как своеобразного механика государственной машины, сердце которого болит от того, что она экс­плуатируется неопытными водителями грубо и неумело, и в конце кон­цов ломается. Макиавелли защищает ее самоценность. Поэтому од­ним он кажется аморалистом, а другим революционером, обнажив­шим беспощадную по отношению к людям природу государства. Не плохое и не хорошее, естественно выросшее в процессе человеческого выживания и развития, государство представляет собой самостоятель­ную реальность, которая живет по своим собственным законам и бо­лее того, требует от человека таких качеств, чтобы он мог быть частью этой реальности — политическим существом.

Как же выступает Человек в этой реальности, какие качества она проявляет или конструирует и культивирует в человеке? Надо отдать должное критикам. Макиавелли действительно весьма пес­симистично смотрит на “политическую природу” человека? Госу­дарство проявляет и интенсифицирует в нем лишь отрицательные качества. Да и как может быть иначе там, где речь идет о власти, славе и богатстве. Дружественность, душевность, моральность, доб­рота, великодушие и прочие качества только обманывают людей и скорее мешают, чем помогают в политике. Вся “История” полна примерами того, как на добро отвечают злом, последнее рождает негодования, однако чувство справедливости, зовущее к отмщению, приводит к новым жестокостям.

Исследуя природу человеческого знания, Монтень показывает его ограниченность, недостоверность всего, что сообщают чувства, неспособность разума на какое-либо окончательное утверждение, невозможность обоснования им веры. Скептицизм Монтеня, испытавший влияние античного пирронизма (см. Пиррон), непосредственно связан с некоторыми направлениями поздней схоластики и особенно - с религиозно-философскими идеями христианского гуманизма, разработанного в трудах Пико делла Мирандола, Эразма Роттердамского, Вивеса, Агриппы Неттесгеймского. Обоснованию скептицизма посвящена у Монтеня 12 глава 2-й книги "Опытов" - своего рода трактат в трактате, - названная "Апология Раймунда Сабундского"; беря под защиту испанского схоласта, Монтень далеко не всегда согласен с выводами его "Естественного богословия", которое по просьбе отца он перевел в 1569 г. на французский язык и позднее опубликовал. Так, взгляд Монтеня на человека лишен оптимизма, цель его - "заставить человека почувствовать его ничтожество и суетность, вырвать из рук его жалкое оружие разума". По Монтеню, человек не занимает центрального положения в мироздании, подобно другим живым существам, он включен в общий порядок природы; рисует человека существом испорченным и слабым, одержимым болезненным высокомерием. Труд Монтеня оказал огромное влияние на философскую и художественную культуру Позднего Возрождения и последующих эпох. Перекличка с "Опытами" слышна в "Гамлете", а также в поздних пьесах Шекспира, у которого был экземпляр "Опытов" в английском переводе 1603 г. Многим обязан Монтеню его младший современник, английский философ Фрэнсис Бэкон.

Антропология Лютера пессимистична: человек безнадёжно испорчен первородным грехом. Лютер презирает природу и человека, полагая средоточием блага только Бога и Его благодать; отрицает человеческую свободу и возможность оправдаться перед Богом добрыми делами. Под сильным влиянием номинализма Оккама Лютер отрицает значимость всякого универсального познания, критикует метафизику, презирает разум, склоняется к волюнтаризму и фидеизму. Его экзегетическая теория свободного рассмотрения и отрицание всякого церковного учительства призывают человека к интроверсии и субъективизму, в предельном выражении превращающими каждого человека в абсолютную норму для самого себя. Спасение человека - внутренний акт доверчивой веры; его норма - Писание, звучащее в его душе. Неизбежно будучи рабом вожделения и греха, человек спасается верой; но лютеранская вера - это не рациональная приверженность некоторым данным в откровении объективным истинам, а волюнтаристский акт, пассивный и слепой, - акт упования на заслуги Иисуса Христа. В то же время лютеранство, лишая папу всякой религиозной власти и передавая её государю, всецело предаёт личность в руки временной власти, закладывая, таким образом, фундамент политических абсолютизмов. Народу дано лишь одно право - пассивно повиноваться. Человечество - это падшая толпа, которой должен управлять государь от имени Бога. Нравственность - это субъективная проблема суда совести и в меньшей степени следствие отказа от свободы. Во внешних действиях человек должен руководствоваться повиновением законам.

Позиция, которую Лютер возвел в принцип в противоположность некоторым философам, - это тотальное отрицание: недоверие к возможностям человеческой натуры спастись в одиночку, без Божественного участия, должно было привести Лютера к признанию тщетности какого бы то ни было поиска автономии разума и попыток выведения оснований человека на базе логоса, или чистого разума. Философия для него - пустая софистика, плод нелепости и омерзительного высокомерия, которые присущи тому человеку, который хочет основываться лишь на своей силе, а не на той силе, которая спасает, - на вере.(Взгляды как в Средние века теоцентричны)

Отношения же Реформации и Ренессанса противоречивы. С одной стороны, гуманистов Возрождения и представителей Реформации роднила глубокая неприязнь к схоластике, жажда религиозного обновления, идея возврата к истокам (в одном случае — к античным, в другом — к евангельским). С другой стороны, Реформация — это протест против ренессансного возвеличивания человека.

В полной мере эта противоречивость проявляется при сопоставлении взглядов родоначальника Реформации Мартина Лютера и голландского гуманиста Эразма Роттердамского. Мысли Эразма часто перекликаются с рассуждениями Лютера: это и саркастический взгляд на привилегии католических иерархов, и язвительные замечания по поводу образа мыслей римских богословов. Но они разошлись в отношении к свободе воли. Лютер отстаивал мысль о том, что перед лицом Бога у человека нет ни воли, ни достоинства. Только если человек осознает, что он не может быть творцом своей судьбы, он может спастись. А единственным и достаточным условием спасения является вера. для Эразма же человеческая свобода значила не меньше, чем Бог. Священное Писание для него — это призыв, обращенный Богом к человеку, и человек волен откликнуться на него или нет.

Культурные и социально-исторические результаты реформационного процесса не исчерпываются рождением протестантизма и модернизацией католической церкви. Они более внушительны. Традиционное вероучение опиралось на практику искупления прегрешений путем совершения предписанных церковью «святых дел (строгий пост, приобретение индульгенций, пожертвования в пользу церкви). Главная же идея тезисов Лютера состояла в том, что вся жизнь верующего должна быть покаянием, и нет необходимости в особых поступках, изолированных от обычной жизни и специально преследующих цели спасения. Человек не должен, как монахи, бежать от мира, наоборот, ему следует добросовестно исполнять свое земное признание. Всякое занятие, если его польза не вызывает сомнений, может рассматриваться как святое дело.

Это коренное переосмысление покаяния привело к формированию новой, предпринимательской этики (получение прибыли признается делом, угодным Богу, если совершается без ростовщических хитростей, при условии потребительского воздержания, честности в деловых отношениях и непременного инвестирования нажитого богатства). Утверждение этих новых норм и ценностей, определивших «дух капитализма», по мнению известного немецкого мыслителя ХХ в. Макса Вебера, сыграло решающую роль в разложении натурального хозяйства и становлении капиталистических отношений.

Главной идеей Эразма был призыв к очищению — гуманистический идеал человека воплотим в жизнь лишь тогда, когда сам человек в простоте и искренности веры максимально приблизится к образу Христа. Именно этот тезис лежал в основе критического отношения Эразма и к социально-политической действительности тогдашней Европы, и к нравственному состоянию людей, и к роли Церкви, которая, по мнению Эразма, слишком отдалилась от идеала первой, апостольской Церкви.

Эразм Роттердамский оказал столь многомерное влияние на западноевропейское сознание своего времени, что уже при своей жизни вызывал различную реакцию. Церковь и преследовала его, и привечала, научный мир и спорил с ним, и восхищался его талантом.