О характере взаимодействия коры и подкорки

(К стр. 222)

Весьма важными являются вопросы: каковы физиологические соот­ношения коры мозга и ближайшей подкорки, в частности какова роль подкорки в деятельности коры и роль коры в деятельности подкорки?.

Ответы на эти вопросы мы находим во многих высказываниях И. П. Павлова. «Подкорка оказывает положительное влияние на кору больших полушарий, выступая в качестве источника их силы»,— гово­рит он. При этом «резко возбужденная подкорка сильно заряжает кору, повышает лабильность клеток», вследствие чего в этих условиях сильные раздражители оказываются уже сверхмаксимальными и приво­дят к запредельному торможению, И_._П- Павлов отмечает, что «в под­корковых центрах заключен фонд основных внешних жизнедеятельностей' организма», причем с физиологической стороны подкорковые центры характеризуются «инертностью как в отношении раздражения, так и тормозных процессов». Роль же коры мозга выражается в «широком анализе и синтезе всех внешних и внутренних раздражений», с посто­янным «корригированием косности подкорковых узлов», причем на фоне «общей грубой деятельности», осуществляемой подкорковыми центрами, «кора как бы вышивает узор более тонких движений, обеспечивающих наиболее полное соответствие с жизненной обстановкой» (И. П. Павлов, 1949, стр. 18 и 19).

Вместе с тем благодаря исключительной лабильности и реактивно­сти коры мозга она делает возможным «пока точно неизвестным меха­низмом» для «сильных, но инертных по их природе подкорковых цент­ров» реагировать свойственной им деятельностью на чрезвычайно не­значительные по силе колебания среды. Таким путем кора мозга, прео­долевая косность подкорковых центров, возбуждает организм к деятельности или же останавливает ту или иную его деятельность также «через посредство подкорковых центров». В силу этого слабые внешние и внутренние раздражители, недостаточные для непосредственного разд­ражения этих центров, «возбуждают их при посредстве больших полу-

шарий». Однако на вопрос о том, как все это происходит, «мы не имеем в физиологии определенного ответа». Точно так же «неясно и быстрое торможение подкорковых центров», возникающее в ответ на слабое раздражение коры мозга (И. П. Павлов, 1951а, стр. 314 и 320).

Таким образом, нам неизвестен физиологический механизм «заряд­ки из подкорки» и то, какими путями осуществляется эта «зарядка»._По-_ видимому, определенную роль в этом могут играть гуморальные воз­действия на корковые клетки, так же как и воздействия через симпати­ческую нервную систему.

Весьма большое значение име.ют индукционные отношения между корой и подкоркой. При этом деятельное состояние больших полушарий отрицательно индуцирует подкорку, т. е. в общем задерживает ее дея­тельность, «освобождая избирательно только то из ее работы, что тре­буется условиями места и времени». Наоборот, задержанное, затормо­женное состояние полушарий «освобождает или положительно индуци­рует подкорку, т. е. усиливает общую ее деятельность». Вместе с тем •большие полушария под влиянием массы падающих на них раздражений по правилу отрицательной индукции постоянно «упражняют тормозя­щее действие на подкорковые центры и тем облегчают для себя всякое специальное экстренное торможение этих центров» (И. П. Павлов, i951a, стр. 320—321 и 375).

Из прошлого психотерапии

(К стр. 238)

Остановимся на критическом рассмотрении господствовавших в России в прежние годы так называемой рациональной психотерапии швейцарского психиатра Дюбуа (1912) и психотерапевтического учения французского невропатолога Дежерина.(1912). Наряду с рядом отрица­тельных сторон их взгляды имеют некоторое положительное значение.

Появившийся в начале текущего столетия метод рациональной пси­хотерапии Дюбуа предназначен автором «для воздействия на сознание ■больного». В свое время он пользовался признанием большинства оте­чественных психиатров и психоневрологов. По Дюбуа, первоисточником невроза якобы является ошибка в суждениях больного, которая и при­водит к порождаемой его воображением ложной идее. Поэтому Дюбуа обращается именно к рассудку больного (отсюда и название метода — «рациональная психотерапия») с целью научить больного правильно от­носиться к своим ощущениям, правильно оценивать симптомы своего за­болевания и исправлять ошибки в логических суждениях, порожденные воображением или же самовнушением. Задача метода — воспитание мышления больного, активизация его психических процессов, осущест­вляемые путем убеждения.

Хотя Дюбуа_л_как и его последователи, полагал, что его метод вполне свободен от внушения, оказываемого на больного, в действительности скрытое внушающее воздействие в нем, несомненно, имелось. Как отме­чает Ю. В. Каннабих (1933), в рациональную психотерапию, как ее про­водил Дюбуа, входило много чисто суггестивных элементов,, в частности связанных с обаянием личности ее основателя. _х

Концепция Дюбуа, построенная на началах умозрительной психо­логии и психофизического параллелизма, исходит из ошибочных пред­ставлений, что невроз якобы является продуктом относительной недо­статочности интеллекта и ослабленной воли больного. При этом совер­шенно игнорируется роль в развитии невроза средовых факторов (в том

числе факторов социальной среды). В силу этого в методе Дюбуа от­сутствует анализ конкретных условий развития невроза.

Положительным в методе Дюбуа являются: 1) активизация врачом мышления больного, 2) применение логических доводов, направленных на устранение путем обсуждения с больным его ошибочных представле­ний. Однако в ряде случаев одно убеждение, основанное на уяснении причин и условий развития невротического заболевания, оказывается явно недостаточным для того, чтобы это заболевание устранить. В та­ких случаях сами больные говорят: «Я понимаю причину своего заболе­вания (или своего влечения), но не могу от него избавиться!» или: «Я хочу, но не могу забыть своего душевного потрясения!» или: «Сознаю нелепость своего навязчивого состояния, но не могу с ним справиться!» Более того, при значительной патологической инертности больного пунк­та, динамической структуры, коркового процесса (раздражительного, или тормозного) словесные убеждения могут лишь усиливать действие этого инертного очага, но не устранять его. Поэтому здесь наибольшую эффективность может иметь речевая психотерапия, проводимая не в бодрственном, а в дремотном состоянии или же во внушенном сне, осу­ществляемая не только прямым внушением, но и путем убеждения (мотивированное внушение).

В противовес концепции Дюбуа, Дежерин (1912) выдвинул другую концепцию, в которой особое значение в развитии невроза придается не интеллектуальной сфере, а сфере эмоциональной, в частности отрица­тельной эмоции, действовавшей остро или же хронически, что^ и приво­дит к возникновению невроза.

К методам внушения и гипноза Дежерин относился крайне отрица­тельно, считая, что они подавляют «свободу воли» больного и превра­щают его в автомат (здесь сказалось влияние школы Шарко, к которой принадлежал Дежерин). Антинаучность концепции Дежерина ярко проявилась в его высказываниях. По его словам, «религиозный человек не может быть неврастеником», «детерминист не может быть психотерапев­том» и т. п.

В учении о неврозах у Дежерина есть лишь одно правильное по­ложение— о важном значении в развитии невроза отрицательных эмо­ций. Как мы знаем, в настоящее время в учении И. П. Павлова это об­стоятельство получило свое физиологическое обоснование. Далее Деже­рин правильно подчеркивал, что для успеха психотерапии большое зна­чение имеет наличие положительной установки больного на врача и наличие взаимопонимания между врачом и больным.

Идеалистическое учение Дежерина, как и идеалистическая концеп­ция Дюбуа, не могли занять в области психотерапии господствующего положения. В силу этого же обстоятельства в корне ошибочное учение о неврозах, развитое Фрейдом и его последователями, также было отверг­нуто и нашло признание лишь в США, где оно в настоящее время ис­пользуется в качестве одного из идеологических средств затемнения классового сознания трудящихся (подробнее об этом см. главу XX).