Глава VI. Формы предсоциологии

МИФОЛОГИЯ

Было бы совершенно абсурдно пытаться детально разбирать все исторически известные формы предсоциологии. Но несколько замечаний о некоторых наиболее распространенных системах донаучного знания об обществе сделать будет уместно. Речь пойдёт о мифологии, теологии и философии.

Без подробного обоснования эволюционной схемы этих форм социального знания можно отметить, что мифология является самой архаичной формой концептуального поддержания социального статус-кво. Она сама по себе есть необходимая фаза в развитии социального знания. Отличительная особенность мифологии как формы предсоциологии состоит в том, что в основе своих доводов она видит священные силы и рассказывает об их проникновении в мир ежедневной практики. Такой подход естественным образом влечёт за собой высокую степень неразрывности между социальным и космическим порядками. При подобном взгляде социальная реальность предстаёт в качестве сделанной невидимым портным одежды, а политика представляется наподобие блюд, состряпанных на политической кухне анонимными поварами. Все пожары войн, всполохи революций, зарницы прочих социальных потрясений в мифологической интерпретации трактуются как результат активности неизвестных "кочегаров". Мифологическая трактовка действительности изобретает великое множество подобных духов - проказников, была бы только фантазия.

Мифология является наиболее приближенной к самоочевидному уровню знания, уровню, на котором существует наименьшая необходимость строгого теоретического обсуждения реальности. Это объясняет исторически повторяющийся феномен противоречивости мифологических построений. Такая противоречивость осознается легитиматорами. Она может преодолеваться в ходе соответствующей интеграции мифологических интерпретаций. Последующие мифологические конструкции могут приобретать значительную теоретическую изощренность.

Мифология близка наивному уровню познания общества и в том, что знание специалистов - мифологов не многим отличается от обыденного. Однако со временем рождается институт управления этими специалистами, который далеко не прост. Он заключается в ограничении отбора кандидатов на занятие специфической деятельностью. Этот социальный институт связан определенными ритуалами. Трудности заключены не в качестве самой системы мифологических знаний, которые не трудно приобрести. Сложности возникают в организационном плане. Для того, чтобы сохранить притязания экспертов-мифологов на монополию, институционно устанавливается "секретность" и соответствующий "допуск" для широких масс населения. Знание, которому не свойственно эзотерическое качество, определяется эзотерическим, т. е. тайным, скрытым, предназначенным исключительно для избранных.

Великие эпические поэмы Гомера "Илиада" и "Одиссея" до сих пор читаемы, они составляют часть культуры западной цивилизации. В этих поэмах Гомер выразил своё мифологическое понимание человеческих и социальных событий: всё, что ни произошло, есть результат воли богов. В сфере природных явлений копией этого взгляда служит вера в колдовство, оккультные силы и другую нечисть. Очевидно, никакая наука не могла бы быть создана, если подобный взгляд на мир был бы верен. В таком случае люди не смогли бы открыть никаких законов природы и общества, т. к. этих законов бы просто не существовало, все бы создавалось и разрушалось согласно желаниям, причудам и воле небожителей. Самое большое, на что могли бы претендовать люди как существа разумные так только на проведение психоанализа богов в надежде понять, как те себя поведут. Это как раз и содержится в поэмах Гомера. Естественные науки давно исключили себя из рамок подобного подхода к анализу природы. Современный физик, химик или биолог трактует изучаемые явления исключительно в терминах природы, которые не служат предметом переделки ни человеческих, ни тем более супер и/или надприродных сил.

В сфере социального познания аналог гомеровского взгляда оказывается более живучим. Мало кто из образованных современников всерьёз рассматривает общественные события в качестве результата деятельности сверхъестественных мифических сил. Вместе с тем, большое количество людей полагает, что эти события находятся под контролем могущественных реальных людей или организаций, которые манипулируют миром ради собственных целей и в соответствии со своими желаниями. Подобный подход в истории социальной науки известен как "конспиративная теория" социальных явлений: события происходят согласно тайным махинациям сильных мира сего. Конспирация детерминат социальных событий служит необходимым технологическим моментом в мифологической трактовке действительности.

Многие явления в обществе действительно часто оказываются итогом активности влиятельных лиц или групп. Но дело в том, что конспиративная теория устами своих приверженцев настаивает на том, что именно она является достаточной для объяснения разнообразных событий в социуме. Приняв эту точку зрения, мы будем вынуждены констатировать, что нет никаких общих социетальных закономерностей. Если так, то, следовательно, не нужна никакая социальная наука. Вместо неё для объяснения феноменов общественной жизни мы должны будем положиться исключительно на детективов, чтобы они поднимали занавес над тайными механизмами манипулирования сознанием и поведением людей.

Конспиративная теория не выдерживает научной критики. Даже если события в обществе детерминированы только индивидуальными импульсами, все равно должно объяснить, почему действия имеют тот результат, который имеют, а не другой. Связь между действием и следствием раскрывается лишь благодаря знанию общих законов. Объяснить успех или провал задуманного таинственными силами конспиративная теория не в состоянии. Приемлемое объяснение может сделать только наука.

Глобальные изменения, произошедшие в нашей стране в годы перестройки и последующий период, серьёзные социальные потрясения, разрушение привычных систем ценностей привели к увеличению значимости мифологической компоненты в общественном сознании. Не сумев найти иных средств для логического анализа происходящего, массовое сознание извлекло из своих глубин мифологическую логику, в которой отсутствует четкое разделение субъекта и объекта действия, причины и следствия события, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений. Для подобной логики характерно безразличие к противоречиям. Несмотря на эти свойства, мифология сегодня выступает в качестве доминантной формы социального знания, она оказывается востребованной для систематизации эмпирического материала.

Россия на рубеже тысячелетий не исчерпала ещё до конца мифологическое отношение к познанию социальной реальности. Средства массовой информации то и дело доносят до широкой аудитории разглагольствования о том, что якобы во всех бедах отечества виноваты жиды и масоны или, что все невзгоды страны есть результат происков Международного Валютного Фонда или заговора транснациональных корпораций. На место таинственных субъектов в объяснении социально-политических процессов могут быть поставлены и мафия, и олигархи, и политические организации, и религиозные секты, и спецслужбы ряда государств, и лоббисты, и клики, и родственно-земляческие связи, и многие другие закрытые организации со своими "агентами влияния". Глашатаями подобной теории в толковании социальных, политических, идеологических и пр. процессов выступают не простые невежи, а зачастую заметные фигуры политического Олимпа, известные депутаты Государственной Думы, видные деятели искусства.

Соответственно создаётся адекватный язык "новой" мифологии. В его основе находятся некоторые многофункциональные понятия, практически не обладающие собственным смыслом, но удобные с точки зрения их использования, например: "диктатура закона", "гражданское общество", "правовое государство", "свободный рынок" и т. д. Вводится также система "новых" именований: "правительство" вместо "администрации области", "губернатор" вместо "глава администрации", "губерния" вместо "область" или "край и т. п. Латентный язык мифологии помогает выстраивать систему мифов "новой" России.

В каждой стране, Россия не исключение, существуют общественные группы, которые стремятся сохранить определенные знания в своих руках, не допустить их распространение среди масс. Таким образом творится и умножается невежество. Скрываются знания из самых разных сфер общественной жизни - научной, религиозной, военной, политической, юридической и пр. Конспиративная теория, практикуемая политической, интеллектуальной, культурной элитами, способствует намеренному невежеству. Активное применение данной теории означает понимание того, что знание массами тех или иных сведений, например, о полной картине политического процесса в обществе, о механизме принятия важнейших для страны решений, о деятельности важных политических фигур и т. п., приводит к расшатыванию существующего социально-политического порядка. Интеллектуального освобождения масс в таком случае ждать не приходиться, поскольку гражданам не даётся знать более официально допустимого о своих политических и духовных лидерах, о могущественных субъектах и скрытых пружинах закулисных действий.

 

* * *

Миф присутствует во всех обществах. Миф это не просто древняя форма выражения человеческой познавательной способности, это еще и универсальная структурная составляющая самого общественного сознания. Страсти и воображение людей по-прежнему продуцируют мифы. Мифологическое мышление сочетает в себе в зародыше все многообразие типов человеческого мышления. Цель и смысл мифа состоит в предоставлении модели разрешения жизненных противоречий. Миф позволяет обыденному социологу примирить свои притязания на логичность с внешней алогичностью и противоречиями повседневной жизни. Наиболее полное выражение мифологического осознания реальности находят в культурах прошлого. Однако и сегодня мифология продолжает фрагментарное существование в современных обществах. Хотя важнейшие теоретические и практические сферы деятельности человеческого общества связаны не с мифологическим, а научным (рациональным, техническим) языком, все же миф остается неиссякаемым резервуаром смыслов и значений. Мифы по-прежнему предоставляют сведения о начале и конце важнейших социетальных процессов.

ТЕОЛОГИЯ

Наиболее тщательно разработанные мифологические построения стараются элиминировать свою противоречивость и упрочить себя теоретическими понятиями. Такие "канонические мифологии со временем переходят в теологическую концептуализацию. Теологическая мысль отличается от мифологической большей степенью теоретической систематизации. Теологические концепты последовательно отрываются от наивного уровня мышления, от самоочевидного знания. Мироздание всё ещё может пониматься в терминах священных сил как и в старой мифологии, но эти священные сущности отодвигаются на более отдаленные дистанции. С переходом от мифологии к теологии повседневная жизнь все менее пронизывается священными силами. Мифологическая мысль действует в рамках системы, находящейся между миром богов и миром человека. Теологическая мысль служит посредником между этими мирами именно потому, что изначальное их единство в силу развития социальной мысли оказывается нарушенным. Согласно теологической концептуализации люди в повседневной практике более самостоятельны в принятии жизненно важных решений: они способны сами себе выбрать профессию, образование, спутника жизни, место проживания и т. п.; правительства государств самостоятельно принимают законы, решают начинать или прекращать военные действия и т. д. Все это осуществляется в силу рационального понимания, без оглядки на мифические существа. Богу в подобной концептуализации отводится место верховного вседержителя, он ответственен за первоначальный импульс развития космоса, он просто негласно курирует жизнь людей. Легитиматоры-богословы призваны осуществлять миссию распознавания и трансляции воли суперсущества.

Древо теологического знания, усложняясь, становясь более теоретичным, последовательно отступает от общего знания общества и, таким образом, становится более трудным для приобретения. Благодаря оторванности и непонятности для большинства населения оно остаётся "секретным". Такое положение вещей, в частности, ведёт к тому, что простой народ может оставаться относительно не затронутым изощренными теориями, придуманными теологами. Сосуществование наивной мифологии среди масс и изощренной теологии среди элит теоретиков есть довольно частый исторический феномен. Только помня об этом, можно назвать, например, традиционные общества Дальнего Востока "буддистскими" или же средневековые европейские общества - "христианскими".

Теология служит основой для последующих философской и научной концептуализаций космоса. Теология ближе к мифологии в религиозном содержании её объяснении реальности. В то же самое время она близка к более поздним секуляризованным (светским) концептуализациям в их социальном значении. В отличие от мифологии три последующие доминантные формы социального знания становятся собственностью элит специалистов, чье содержание знания неуклонно возрастает по сравнению с обыденным уровнем. Современная социальная наука, как последний шаг в этом направлении, предстаёт максимально секуляризированным и изощренным механизмом поддержания своей символической вселенной. Наука завершает переход повседневного знания на теоретический уровень. Однако повседневная жизнь получает выгоду как от священных так и от светских разновидностей концептуального понимания социального мира, поскольку это помогает людям их самопознанию, определению своего места в тотальной символической вселенной.

В средние века теологическая символическая вселенная использовалась людьми, которые искали объяснения социального мира, желали знать своё место в нем. Теология использовалась для выражения теории происхождения природы и общества, для обозначения судьбы, для именования перечня грядущих проблем и страданий. "Почему люди страдают?" - спрашивали у раввина. "Почему зло уходит ненаказанным?" - обычно вопрошали у священника. "Когда же прекратятся мои несчастья, Господи?" - рефреном звучало в молитвах верующих. Теологическая концептуализация была главной в течение ряда столетий в теоретическом познании общества, пока её не стала теснить наука. На рубеже веков современники задают схожие вопросы и получают ответ на языке социологии. В настоящее время лишь весьма ограниченное количество богословских терминов адаптировано социологией, среди них - "харизма", "теодицея", "сакральное", "секуляризация", "профанное", "невидимая религия", "секта", "церковь". Теологический язык греха и воздаяния перестроен сегодня научным языком дисбаланса и урегулирования.

ФИЛОСОФИЯ

Философское наследие в познании общества проявляет себя многогранно. Философия в сравнении с мифологией и теологией характеризуется ещё большей степенью интеграции знания о различных сферах естественной жизни. В этой системе социального знания находят своё место разнообразные социальные институты, в ней синхронизируются биографии индивидов. Сам процесс социального познания уже подвергается осмыслению философами. Согласно философской традиции люди самостоятельно, т. е. без какой-либо потусторонней помощи, могут догадаться, подобрать слова и выразить трансцендентные законы, согласно которым и происходит эволюция общества, Философия поставила множество вопросов, касающихся латентных сущностей, выдвинула массу гипотез об общественном устройстве, движущих силах его развития, факторах и обстоятельствах, способствующих или мешающих социальному прогрессу. Интеллектуальная работа, стимулированная философией, продолжается и будет продолжаться. К тому же, философия способствовала образованию необходимого для познания общества категориального аппарата, который во многом плодотворно используется социально-гуманитарными дисциплинами. И по сей день на научную мысль оказывают огромное влияние идеи Платона и Аристотеля. Однако существуют важные аспекты, в которых современная социальная наука противостоит воззрениям выдающихся мыслителей античной Греции. Начало современной науки во многом представляет собой продолжение их разногласий.

Платон (427-347 гг. до н. э.) был убежден, что чувственный опыт в известной мере ошибочен и иллюзорен. Подлинный мир является скорее абстрактным и состоит из универсальных "идей" вещей, нежели из конкретных отдельных предметов. Знание, по Платону, содержит понимание "чистой формы" вещей, которая сама по себе превосходна. Реальные земные образцы не являются, в свею очередь, совершенными и не составляют, таким образом содержание знания. Подобный подход, очевидно, не подвигнет кого-либо искать знания о природе эмпирическими методами, поскольку они в состоянии обеспечивать только данными, собранными органами чувств, которые трактуются Платоном как неотъемлемо ненадежные. Дорога к знаниям прокладывается в этом случае исключительно при помощи силы рационального мышления в сугубо абстрактной форме. Нечто подобное происходит с математикой, дистанцировавшейся из мира чувственного восприятия и принявшую чистую форму "идеи".

Аристотель (384-322 гг. до н. э.) по-иному подходил к пониманию мира, он активно использовал термин "сущностная природа" вещей. Сила веса, например, заложенная в природе вещей, приводит их в движение, заставляет перемещаться, пока они не остановятся в надлежащем месте на поверхности земли. Аристотелевский эссенциализм не является философией современной науки. Она предпочитает фокусировать своё внимание не на сущностных природах, а на структуре материи и силах, двигающих массы.

Современное социальное познание неотделимо от влияния Платона и Аристотеля. Некоторые отрасли математической социологии, например, соориентированы на постижение абстрактной чистой модели социальных процессов и явлений. Тут налицо влияние платоновского идеализма. Поиск "сущностной природы" капитализма популярен как среди консервативных так и радикальных обществоведов. Подобная академическая деятельность является ничем иным как упражнением в аристотелевском эссенциализме. Однако основной корпус современной социальной науки предпочитает эмпиризм и, подобно естествознанию, избегает влияния древнегреческих философов.

Думается не стоит лишний раз доказывать необходимость фонового теоретического обеспечения для научных исследований общества. Этот донаучный фон называется метафизикой. Метафизика ещё со времени Аристотеля считалась "царицей наук", она рассматривала сверхчувственные принципы и начала бытия. В древности и средневековье она отождествлялась с философией.

Для многих обществоведов метафизика считается чуть ли не бранным словом, заведомо неясным понятием. Однако современный уровень социального познания позволяет наполнить его определенным содержанием. Метафизика нацелена на изучение фундаментальной природы физического и социального миров: его составных частей, структуры и причинности. Но это понятие имеет и дополнительное значение, а именно: метафизика зачастую недиалектически, априорно имеет дело с непроверяемыми опытным путем, мистическими, туманными представлениями о мироздании. Многие метафизические идеи, будучи непроверяемыми, тем не менее не лишены определенной ценности. Они, как бы их не критиковали, являются попыткой приближения к истине. Влияние метафизики на методологию социологического познания - перспективное поле для исследований.

Для развития науки решающее значение имеет опережающее строительство ее методологического и общетеоретического уровней. В этом плане философия незаменима для социальной науки. Она трансцедирует в социологию другие существующие дискурсы, осмысливает общие правила рационального мышления. Именно философия наследует и передаёт задачи и оценки онтологических и эпистемологических оснований, которые имеют место в рамках тех дискурсов. Она обеспечивает всеохватывающий взгляд на мир, предоставляет базис для ответов на вопросы о смысле, значении, существовании, понимании, моральности жизненного поведения. Философия, таким образом, выполняет свою аналитическую и критическую роль. Философия - мать гипотез для всех наук. К тому же, социальная философия и социология имеют генетическое родство: последняя выросла из первой, и, творчество классиков социологической мысли - тому подтверждение.