Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Идеи блага и приоритет права1↑ ⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 27 Содержание книги
Поиск на нашем сайте
Идея приоритета права входит необходимой составной частью в то, что я назвал политическим либерализмом, и играет центральную роль в теории справедливости как честности, которая есть одно из выражений политического либерализма. Слово "приоритет" может ввести в заблуждение: например, оно позволяет предположить, что либеральная политическая концепция справедливости не может содержать в себе никаких идей блага за исключением чисто инструментальных, а если в ней все-таки используются не инструментальные идеи блага, то их следует истолковать как предмет индивидуального выбора, и тогда политическая концепция имеет сильный уклон в индивидуализм. Я попытаюсь устранить эти и другие неправильные истолкования приоритета права, показав в общих чертах, как эта идея связана с пятью идеями блага, содержащимися в теории справедливости как честности. Эти идеи включают: (1) идею добра как рациональности (goodness as rationality); (2) идею первичных благ; (3) идею допустимых всеобъемлющих (comprehensive) концепций блага; (4) идею политических добродетелей, и (5) идею блага хорошо организованного (политического) общества. В качестве вступления сделаю одно общее замечание: в теории справедливости как честности приоритет права означает, что принципы (политической) справедливости очерчивают круг допустимых форм жизни; отсюда следует, что если требования граждан, преследующих свои собственные цели, выходят за пределы этого круга, то они не имеют силы (с точки зрения указанной политической концепции). Но справедливые институты и политические добродетели, которых ждут от граждан, не достигали бы своей цели и не имели бы смысла, если бы они только допускали, а не содействовали определенным формам жизни, которые, как считают граждане, заслуживают иметь в их лице преданных приверженцев. Концепция политической справедливости должна, так сказать, заключать в себе достаточно места для форм жизни, которые могут рассчитывать на преданную приверженность со стороны граждан. Говоря кратко: справедливость устанавливает пределы, а благо выражает сущность. Стало быть, право и благо дополняют друг друга, и приоритет прав не противоречит этому. Его значение состоит в следующем: чтобы быть приемлемой, политическая концепция справедливости должна заключать в себе достаточно места для форм жизни, поддерживаемых гражданами, однако необходимо также, чтобы предполагаемые ею идеи блага укладывались в границы, устанавливаемые (или пространство, отпускаемое) самой этой политической концепцией. I Для начала я сформулирую наиболее важное для настоящего исследования различие: между политической концепцией справедливости и всеобъемлющей религиозной, философской или моральной доктриной. Отличительные особенности политической концепции справедливости таковы: во-первых, она представляет собой концепцию морали, разработанную для особого субъекта, а именно для базовой структуры конституционного демократического режима; во-вторых, принятие политической концепции не предполагает принятия какой-либо всеобъемлющей религиозной, философской или моральной доктрины; скорее всего политическая концепция представляет собой рациональную концепцию одной лишь базовой структур общества, и, в-третьих, для ее формулировки используется не какая-либо всеобъемлющая доктрина, а определенные интуитивно-осознаваемые фундаментальные идеи, латентно присутствующие в общественной политической культуре демократического общества. Таким образом, политические концепции справедливости отличаются от других концепций морали область. Своего применеия, то есть совокупностью субъектов, к которым они применимы и чем шире содержание концепции, тем к более широкой совокупности субъектов она применима. Концепция считается общей, если она применима к довольно широкой совокупности субъектов (в предельном случае ко всем субъектам); она является всеобъемлющей, если включает в себя представления о том, что в человеческой жизни обладает ценностью, каковы в идеале личные добродетели и человеческий характер, то есть содержит представления о всем том, что во многом формирует наше неполитическое поведение (в предельном случае – нашу жизнь в целом). Религиозные и философские концепции имеют тенденцию быть общими и в полной мере всеобъемлющи ми; иногда эта их особенность подается как идеал для подражания. Доктрина считается в полной мере всеобъемлющей, если охватывает все известные ценности и добродетели в рамках одной довольно строго сформулированной системы; доктрина носит лишь частично всеобъемлющий характер, если включает в себя некоторые (но не все) неполитические ценности и формулирует их в довольно свободной манере. Отметим, что частично всеобъемлющая концепция по определению должна выходить за пределы чисто политической сферы и включать в себя неполитические ценности и добродетели. Политический либерализм формулирует политическую концепцию справедливости в указанном выше смысле. Он есть концепция политики, а не жизни вцелом. Конечно, он неизбежно включает в себя определенное содержание, которое мы исторически связываем с либерализмом: например, обосновывает определенные основные права и свободы, присваивает им определенный приоритет и т. д. Но как я уже сказал, право и благо дополняют друг друга: политическая концепция должна опираться на разнообразные идеи блага. Вопрос лишь в том, какому ограничению должен тогда подчиняться политический либерализм. Видимо, основное ограничение таково: содержащиеся в нем идеи блага должны быть политическими идеями, то есть они должны составлять рациональную политическую концепцию справедливости, удовлетворяя следующим условиям: (1) этих идей придерживаются или могут придерживаться свободные и равноправные граждане, и (2) эти идеи не предполагают никакой конкретной (в полной мере или частично) всеобъемлющей доктрины. В теории справедливости как честности это ограничение находит свое выражение в приоритете права. В общем виде этот приоритет означает, что допустимые идеи блага не должны выходить за пределы, устанавливаемые политической концепцией справедливости, и свои функции должны выполнять в ее рамках. II В целях более подробного разъяснения приоритета права, до сих пор сформулированного лишь в общем виде, я рассмотрю по очереди, удовлетворяют ли этим условиям пять идей блага, выявленных в теории справедливости как честности (и перечисленных выше). Первую идею — идею добра как рациональности — в том или ином виде принимает как нечто само собой разумеющееся любая политическая концепция справедливости. Согласно этой идее члены демократического общества имеют, по крайней мере в форме интуиций рациональные жизненные планы, с учетом которых они формируют свой наиболее важные цели и распределяют разнообразные ресурсы, (включая интеллектуальные и физические), чтобы на протяжении всей жизни добиваться того, что они считают для себя благом, если не самым рациональным, то хотя бы разумным (или удовлетворительным) образом. Строя жизненные планы, люди учитывают свои разумные ожидания в отношении будущих потребностей на разных этапах жизни, разумеется, в той мере, в какой они могут определить их, основываясь на знании своего настоящего положения в обществе и на знании нормальных условий человеческого существования. С учетом этих допущений любая работающая концепция справедливости, призванная служить основой социального оправдания, которое, как можно ожидать, в той или иной мере будет принято гражданами, должна усматривать благо в человеческой жизни и удовлетворении человеческих потребностей и устремлений в целом и принимать рациональность как основной принцип политической и социальной организации. В таком случае есть основания предположить в политической доктрине демократического общества, что все участники политического обсуждения вопросов права и справедливости примут эти ценности, если они будут истолкованы в соответствующем общем виде. По сути, если бы это было не так, то проблемы политической справедливости в той форме, в какой они нам известны, не возникали бы. Следует подчеркнуть, что одних этих основных ценностей, конечно же, недостаточно для точного определения конкретной политической идеи. В "Теории справедливости" добро как рациональность составляет базовую идею, которая позволяет в совокупности c другими идеями (например, политической идеей человека, разъясняемой в следующем разделе) сформулировать при необходимости и другие идеи блага. Добро как рациональность, названное в моей книге бедной теорией блага (the thin theory of the good), образует часть теоретической конструкции, служащей для выполнения двух основных функций: во-первых, она помогает сформулировать реализуемый список первичных благ, а, во-вторых, опираясь на перечень этих благ, можно установить мотивацию участников в исходной позиции и вместе с тем объяснить, почему эта мотивация рациональна. Я отложу в сторону вторую функцию и начну с рассмотрения первой. Ill Одна из функций идеи добра как рациональности состоит в том, чтобы быть составной частью теоретической конструкции, призванной объяснить первичные блага. Для того, чтобы достроить эту теоретическую конструкцию до конца, идею добра как рациональности нужно соединить с политической идеей свободного равноправного гражданина. В результате мы сможем установить, в чем нуждаются и чего требуют граждане, когда их считают свободными и равноправными членами общества, которые в полной мере и на протяжении всей жизни сотрудничают друг с другом. Решающее значение здесь имеет то, чтобы концепция гражданина была политической концепцией, а не частью всеобъемлющей доктрины. Именно эта политическая концепция человека, объясняющая его нравственные способности и интересы высшего порядка, будучи дополнена идеей добра как рациональности и основными данными о социальной жизни и условиях человеческого развития и воспитания, обеспечивает необходимую основу для определения нужд и потребностей граждан. Все вместе это позволит получить реализуемый список первичных благ. Функция идеи первичных благ заключается в следующем. Основная особенность хорошо организованного политического общества состоит в том, что в таком обществе есть взаимопонимание не только относительно разнообразных требований, которые правомерно выдвигать гражданам при обсуждении вопросов политической справедливости, но и относительно того, как следует поддерживать подобные требования. На основе такого взаимопонимания достигается согласие как в признании разнообразных требований граждан, так и в оценке весомости этих требований. Общество признает выгодность удовлетворения правомерных требований граждан, так как это способствует политической справедливости. Стало быть, эффективная общественная концепция справедливости должна давать политическое объяснение тому, что значит быть общепризнанно выгодным в этом отношении. В политическом либерализме проблема определения благополучия граждан на основе межличностных сравнений принимает следующий вид: как можно, учитывая наличие противоположных представлений о благе, достичь политического взаимопонимания относительно правомерности требований? Вся трудность состоит в том, что государству неправомерно осуществлять меры, которые максимизировали бы удовлетворение рациональных предпочтений и желаний граждан (как это имеет место в утилитаризме) или способствовали бы человеческому совершенству и развитию связанных с ним ценностей (как это имеет место в перфекционизме), так же как неправомерно содействовать католицизму, протестантизму или любой другой религии. Ни одно представление о смысле, ценности и цели человеческой жизни, сформулированное в рамках соответствующих всеобъемлющих религиозных или философских концепций блага, не найдет повсеместной поддержки граждан, поэтому использование базовых политических институтов для претворения в жизнь любого из этих представлений придаст государству сектантский характер. Чтобы найти идею блага, разделяемую всеми гражданами и поэтому пригодную для политических целей, политическому либерализму нужна сформулированная в рамках политической концепции идея рациональной выгоды (rational advantage), которая не зависела бы от конкретных всеобъемлющих доктрин и могла бы рассчитывать на согласие граждан, возникающее из-за частичного совпадения их взглядов (overlapping consensus). В теории справедливости как честности на решение этой практической политической задачи направлена концепция первичных благ. Предлагаемое решение опирается на установление частичного сходства в структуре допустимых представлений граждан о благе при условии, что граждане считаются свободными и равноправными. Допустимые представления — это всеобъемлющие доктрины, которые не исключаются принципами политической справедливости. Хотя граждане никогда не придерживаются общей для всех (допустимой) всеобъемлющей концепции, включающей полный набор конечных целей и приоритетов, для разделяемой всеми идеи рациональной выгоды достаточно двух вещей: во-первых, граждане должны придерживаться одного и того же политического представления о том, что значит быть свободными и равными; во-вторых, их (допустимые) всеобъемлющие концепции блага, каким бы разным ни было их содержание и с какими бы религиозными и философскими доктринами они ни были связаны, должны требовать для своего претворения в жизнь приблизительно одних и тех же первичных благ, включающих как одни и те же основные права, свободы и возможности, так и одни и те же универсальные (all-purpose) средства, такие как доход и богатство, а гарантией для них служат одинаковые для всех социальные предпосылки человеческого самоуважения (social bases of self-respect). Эти блага, на наш взгляд, составляют то, в чем нуждаются свободные и равноправные граждане, а требования этих благ следует считать правомерными требованиями. Основной список первичных благ (при необходимости его можно расширить) включает пять основных пунктов: (I) основные права и свободы (их можно перечислить); (II) свобода передвижения и свободный выбор профессии при наличии разнообразных возможностей; (III) полномочия и прерогативы, предоставляемые ответственными должностями и постами в политических и экономических институтах, образующих базовую структуру общества; (IV) доход и благосостояние, и, наконец, (V) социальные предпосылки самоуважения личности. Главным образом этот список включает институциональные характеристики в виде основных прав и свобод, институциональные возможности, прерогативы, предоставляемые должностями и постами, а также доход и благосостояние. Для описания социальных предпосылок самоуважения личности используются институциональные характеристики, дополненные такими особенностями общественной политической культуры, как факт признания в обществе принципов справедливости. Таким образом, задача состоит в том, чтобы найти в качестве социального основания межличностных сравнений объективные и доступные наблюдению характеристики социальных условий жизни граждан. Однако, приняв соответствующие меры предосторожности, мы, в принципе, можем расширить список, включив в него такие блага» как, скажем, время досуга или даже определенные ментальные состояния, как, например, отсутствие физической боли. Я не буду разбирать здесь эти вопросы. Принципиальное значение имеет лишь то, чтобы, включая эти новые блага, мы признавали ограничения, установленные для политической и реализуемой на практике теории: во-первых, теория справедливости как честности не должна выходить за рамки политической концепции справедливости, принадлежащей к числу тех взглядов, совпадение которых обуславливает согласие граждан, и, во-вторых, должны соблюдаться требования простоты и доступности, предъявляемые к любой осуществимой на практике политической концепции (в отличие от всеобъемлющей моральной доктрины). IV Теперь мы можем ответить на ранее поставленный вопрос: как можно, учитывая факт плюрализма, политически объяснить, что считается выгодным в вопросах политической справедливости. Здесь мы исходим из практической природы первичных благ. Под практической природой я имею в виду то, что мы действительно можем предложить такую схему равных основных свобод и справедливо распределяемых возможностей, которая, будучи реализована базовой структурой общества, обеспечит всем гражданам надлежащее развитие и полную реализацию этих двух нравственных способностей (основных свобод и возможностей), а также предоставит им справедливую долю универсальных средств, необходимых для претворения в жизнь их представлений о благе. Хотя невозможно и несправедливо разрешать претворять в жизнь все представления о благе (поскольку некоторые из них предполагают нарушение основных прав и свобод), тем не менее, базовая структура общества, удовлетворяющая принципам справедливости, допускает широкий спектр представлений, вполне достойных иметь преданных приверженцев (это, однако, не означает, как мы увидим далее в разделе VI, что этот спектр может быть полностью, без потерь, представлен в социальном мире). Во избежание ошибочных истолкований отметим, что справедливая доля первичных благ не предусматривается как мера ожидаемого гражданами полного психологического удовлетворения или, говоря языком экономистов, как мера полезности. Теория справедливости как честности не приемлет идею сравнения благополучия отдельных граждан и максимизации общего благополучия в вопросах политической справедливости. Нe пытается она ни оценивать, насколько успешно индивидам удается осуществить свой образ жизни (общую схему своих конечных целей), ни определять внутреннюю ценность (или перфекционистское значение) этих конечных целей (в случае, если они совместимы с принципами справедливости). Впрочем, нетрудно предположить, что идея первичных благ ошибочна. Эти блага не считаются абсолютно важными в рамках какой-либо всеобъемлющей доктрины: в целом они ни для кого не выражают основных ценностей человеческой жизни. Поэтому сосредоточиваться на первичных благах значит работать по большей части в неверном пространстве — в пространстве институциональных характеристик и материальных вещей, а не в пространстве основных нравственных ценностей. В ответ на это возражение можно указать, что перечень первичных благ — это не аппроксимация того, что обладает абсолютной важностью в рамках той или иной конкретной всеобъемлющей доктрины с ее особой трактовкой нравственных ценностей. По существу этот перечень и не должен так трактоваться, если учесть его принадлежность к политической концепции. Внутри политической концепции не существует никакого такого пространства ценностей, которому должен приблизительно соответствовать перечень первичных благ, поскольку, если бы такое пространство существовало, оно делало бы концепцию, по крайней мере, частично всеобъемлющей и, следовательно, в условиях плюрализма было бы невозможно достичь согласия, возникающего из-за частичного совпадения взглядов. Тогда возражение может вызвать сама идея политической концепции справедливости. Безусловно, граждане сами должны решать, могут ли они в свете их всеобъемлющих взглядов и с учетом великих политических ценностей, реализуемых с помощью политической концепции, принять эту концепцию с ее представлением об обществе как справедливой системе сотрудничества.. Подведем итог: когда обсуждаются вопросы справедливости, первичные блага выражают потребности граждан или, если угодно, их благо при условии, что принята политическая концепция граждан как свободных и равноправных членов общества. Именно политическая концепция (дополненная идеей добра как рациональности) позволяет нам установить, какие требуются первичные блага. Хотя перечень этих благ, возможно, будет уточнен на стадии их конституционного и законодательного оформления и еще более конкретизирован на судебной стадии, сам он не задуман как некоторая аппроксимация идеи рациональной выгоды или блага, формулируемого неполитической (всеобъемлющей) концепцией. Политический либерализм особенно старается избегать такой трактовки. Скорее, конкретизация перечня позволяет определить в каждом конкретном случае, что считать потребностями граждан согласно политической концепции. Иными словами, установление этих потребностей представляет собой теоретическое построение в рамках политической концепции, а не в рамках какой-либо всеобъемлющей доктрины. Идея состоит в том, чтобы это построение предоставляло в условиях плюрализма наиболее доступный и в целом приемлемый для всех граждан образец обоснования конфликтующих требований. В большинстве случаев перечень не будет аппроксимацией наиболее желаемого и ценного для людей, руководствующихся своими всеобъемлющими взглядами. Однако это не мешает людям принять политическую концепцию и признать по-настоящему важным в деле политической справедливости удовлетворение потребностей граждан, осуществляемое через институты базовой структуры общества способами, которые, согласно принципам справедливости, являются честными. V Исторически одной из общих тем для либеральной мысли стало требование нейтральности государства в отношении всеобъемлющих доктрин и связанных с ними представлений о благе. Но столь же общей темой для критиков стало обвинение либерализма в том, что он неспособен быть нейтральным и поэтому на деле произвольным, образом склоняется к той или иной форме индивидуализма. Как я отмечал в самом начале, признание приоритета права также, на первый взгляд, дает повод выдвинуть против теории справедливости как честности (представляющей собой вид политического либерализма) аналогичное обвинение. При рассмотрении двух следующих идей — идеи допустимых концепций блага (то есть разрешенных принципами справедливости) и идеи политических добродетелей — я воспользуюсь этой известной идеей нейтральности для формулировки основных проблем. Вместе с тем, я считаю термин "нейтральность" неудачным; некоторые из его смысловых значений вводят в заблуждение, тогда как другие предполагают совершенно нереализуемые принципы. По этой причине я старался не употреблять этот термин (например, в "Теории справедливости"). Однако, приняв надлежащие предосторожности, мы можем использовать этот термин в качестве "подмостков" при разъяснении связи между приоритетом и упомянутыми выше идеями блага. Нейтральность можно определять разными способами. Так, один из способов является процедурным: для обеспечения нейтральности указывается процедура, которую можно легитимировать или оправдать без обращения к каким-либо нравственным ценностям. Если же это оказывается невозможным в силу того, что обоснование включает обращение к некоторым ценностям, то нейтральной можно назвать процедуру, оправдание которой требует обращения к нейтральным ценностям, то есть к таким ценностям, как непредвзятость, последовательность в применении общих принципов ко всем более или менее сходным случаям (сравните с юридическим принципом, требующим рассматривать сходным образом дела, сходные в соответствующих аспектах), предоставление равных возможностей противоборствующим сторонам при изложении их позиций и тому подобное. Именно эти ценности определяют справедливые процедуры для разрешения конфликтов между противоположными требованиями. В определении нейтральной процедуры можно опираться и на ценности, лежащие в основе свободной рациональной дискуссии, которая проводится между рациональными участниками, в полной мере наделенными разумом и способностью суждения и заинтересованными в нахождении истины и достижении разумного согласия на основе доступной информации. Теорию справедливости как честности нельзя, без серьезных оговорок, назвать нейтральной в процедурном смысле. Совершенно очевидно, что ее принципы справедливости затрагивают существо дела, а не просто выражают процедурные ценности; в равной мере это верно и для политических концепций человека и общества. Если же мы все-таки применяем к этой теории идею процедурной нейтральности, то только благодаря тому, что эта теория является политической концепцией и на нее распространяется согласие, возникающее из-за частичного совпадения взглядов. В целом задача этой теории — обеспечить общедоступное основание для оправдания базовой структуры конституционного режима, и сделать, опираясь на фундаментальные интуитивные идеи, имплицитно содержащиеся в общественной политической культуре, и отвлекаясь от всеобъемлющих религиозных, философских или моральных доктрин. В условиях же плюрализма ее задача — найти общее или, если угодно, нейтральное основание. Таким общим, или нейтральным, основанием и выступает сама политическая концепция, относящаяся к тем совпадающим взглядам, благодаря которым возможно согласие в вопросах политической справедливости. Совершенно иной способ определить нейтральность — это указать цели, стоящие перед институтами базовой структуры общества и государственной политикой в отношении всеобъемлющих доктрин и связанных с ними представлений о благе. В противовес процедурной нейтральности нейтральность цели означает, что упомянутые институты и политика нейтральны в том смысле, что их могут поддерживать все граждане, которые охватываются областью применения общественной политической концепции. Например, нейтральность (может означать, что (1) государство должно предоставлять всем гражданам равные возможности для претворения в жизнь любых представлений о благе, которые они вольны отстаивать; что (2) государство не должно ничего предпринимать в целях поддержки и содействия развитию той или иной конкретной всеобъемлющей доктрины или в целях оказания большей помощи ее приверженцам или что (3) государство не должно ничего предпринимать, что увеличило бы вероятность выбора гражданами определенного представления о благе, если при этом не предпринимаются меры по устранению или компенсации последствий подобной политики. Приоритет права исключает первую трактовку нейтральности цели, ибо он разрешает следовать лишь допустимым представлениям о благе (которые согласуются с принципами справедливости). Однако эту трактовку можно откорректировать с учетом сказанного. В измененном виде она гласит следующее: государство должно предоставлять равные возможности гражданам для претворения в жизнь любого допустимого представления о благе. В этом случае теория справедливости как честности может быть нейтральной в своих целях, однако это зависит от того, как понимаются равные возможности. Что касается второй трактовки, то ее приемлемость обусловлена особым характером политической концепции: поскольку базовая структура общества согласуется с такой политической концепцией, ее институты не предполагают поддержку какой-либо всеобъемлющей доктрины. Если же говорить о третьем значении (которое анализируется далее в разделе VI), то, разумеется, базовая структура справедливого конституционного режима не может не оказывать серьезного воздействия и влияния на то, какие всеобъемлющие доктрины выживут в обществе и найдут себе приверженцев. Тщетно пытаться нейтрализовать это воздействие и влияние или даже пытаться в политических целях определить их глубину и масштабы. Мы должны считаться с данными трезвой политической социологии. Подведем итог: Мы можем провести различие между процедурной нейтральностью и нейтральностью цели, однако последнюю не следует смешивать с нейтральностью воздействия или влияния. Будучи политической концепцией базовой структуры общества, теория справедливости как честности в целом может являть собой определенный вид процедурной нейтральности, и в то же время есть надежда, что она удовлетворяет нейтральности цели в том смысле, что институты базовой структуры общества и государственная политика не предназначаются для поддержки какой-либо конкретной всеобъемлющей доктрины. Политический либерализм отвергает нейтральность воздействия или влияния как неосуществимую идею, но поскольку это значение само напрашивается, когда мы употребляем термин "нейтральность", то есть все основания отказаться от этого термина., Но даже если политический либерализм можно считать нейтральным в процедурном и целевом отношении, то это все же не запрещает ему утверждать превосходство определенных форм человеческого характера и поощрять определенные нравственные добродетели. Так, теория справедливости как честности включает в себя определенные политические добродетели: такие добродетели справедливого социального сотрудничества, как вежливость и терпимость, благоразумие и чувство справедливости. Решающее значение здесь имеет то, что включение этих добродетелей в политическую концепцию не означает принятия перфекционистского государства, проповедуемого какой-либо всеобъемлющей доктриной. Мы в этом убедимся, как только до конца уясним себе идею политической концепции справедливости. Как я отмечал в разделе I, при необходимости политическую концепцию справедливости можно легко дополнить идеями блага при условии, что эти идеи являются политическими, то есть принадлежащими к приемлемой политической концепции справедливости для конституционного режима. Это позволяет нам предположить, что этих идей придерживаются все граждане и эти идеи не зависят ни от какой конкретной всеобъемлющей доктрины. Поскольку идеалы, связанные с политическими добродетелями, имеют прямое отношение к принципам политической справедливости и к тем формам способности суждения и поведения, которые необходимы для обеспечения продолжительного справедливого социального сотрудничества, то эти идеалы и добродетели совместимы с политическим либерализмом. Из них складывается идеал добродетельного гражданина демократического государства, ибо его обязанности определяются политическими институтами этого государства. Таким образом, политические добродетели следует отличать от добродетелей, характерных для разных форм жизни, предписываемых всеобъемлющими религиозными и философскими доктринами. Они отличаются и от добродетелей, диктуемых разнообразными корпоративными идеалами (идеалами церквей и университетов, профессиональных союзов и объединений по призванию, клубов и команд), равно как и от добродетелей, связанных с семейной жизнью и личными отношениями между людьми. Если конституционный режим предпринимает шаги для укрепления добродетелей терпимости и взаимного доверия, препятствуя, скажем, разнообразным видам религиозной и расовой дискриминации (мерами, совместимыми свободой совести и свободой слова), то он не становится перфекционистским государством, которое мы можем найти у Платона и Аристотеля, и не укрепляет позиции определенной религии, как это имело место в католических и протестантских государствах на заре Нового времени. Скорее этот режим предпринимает разумные меры по поддержанию взглядов и настроений, способствующих справедливому социальному сотрудничеству свободных и равноправных граждан. Это сильно отличается от ситуации, когда государство претворяет в жизнь определенную всеобъемлющую доктрину, видя в ней самоцель. VI Как мы видели, нейтральность воздействия или влияния представляет собой неосуществимую цель. Принципы любой приемлемой политической концепции неизбежно устанавливают ограничения на допустимые всеобъемлющие доктрины, а институты базовой структуры общества, предписываемые этими принципами, неизбежно поощряют одни формы жизни и препятствуют другим или вообще исключают их. Стало быть, основной вопрос состоит в том, как базовая структура общества, описываемая политической концепцией, поддерживает одни всеобъемлющие доктрины и оказывает противодействие другим и справедливым ли способом она это делает. При рассмотрении этого вопроса станет понятно, в каком смысле государство, по крайней мере, если речь идет о его основных характеристиках, закрепленных конституцией, не должно ничего предпринимать, что способствовало бы какой-либо конкретной всеобъемлющей доктрине. В этом пункте становится очевидным принципиальное различие между политическим и всеобъемлющим либерализмом. Итак, всеобъемлющие доктрины получают поддержку и встречают противодействие, по крайней мере, в двух случаях: когда эти доктрины прямо противоречат принципам справедливости и когда они, будучи допустимыми, не способны найти себе приверженцев в социально-политических условиях справедливого конституционного режима. Например, первый случай имеет место тогда, когда какое-то представление о благе предполагает ухудшение положения определенных людей или проведение против них репрессий на расовых, этнических или перфекционистских основаниях; рабство в древних Афинах и на довоенном Юге — именно такой случай. Второй случай имеет место, когда речь идет об определенных видах религии. Допустим, какая-то конкретная религия, включающая в себя определенное представление о благе, сможет выжить, если только возьмет под свой контроль государственный механизм и сумеет навязать в обществе жесткую нетерпимость. Такая религия прекратит существование в хорошо организованном обществе политического либерализма. Допустим, что такие случаи имеют место, равно как и случаи, когда некоторые всеобъемлющие доктрины способны выжить только в относительно небольших сегментах общества. Вопрос состоит в следующем: если некоторые представления о благе постепенно отомрут, а другие лишь с трудом выживут при справедливом демократическом режиме, не означает ли это, что политическая концепция справедливости, разрабатываемая для этого режима, не способна быть нейтральной по отношению к ним? Если взять все значения термина "нейтральный", то, видимо, эта концепция действительно не может быть нейтральной, но тогда трудность связана с самими термином. Действительно важное значение имеет вопрос: выражает ли политическая концепция произвольное предубеждение против указанных представлений о благе или, лучше сказать, справедливо или несправедливо такое положение в отношении людей, которые придерживаются этих представлений или могли бы придерживаться. Не вдаваясь в подробные объяснения, скажу лишь, что это не выглядит несправедливым по отношению к ним, поскольку ни при каком истолковании политической справедливости нельзя исключить возможность более благоприятных социальных условий для одних доктрин по сравнению с другими. Никакое общество не может вместить в себя все формы жизни. Конечно, мы можем сожалеть об ограниченности пространства социальных миров, в особенности нашего мира, и сетовать о некоторых неизбежных последствиях нашей культуры и социальной структуры. Как давно уже отметил сэр Исайя Берлин (и это одна из его основных тем), не существует социального мира без потерь, не существует мира, который не исключал бы определенных форм жизни, воплощающих своим особым образом фундаментальные ценности. Для каждого общества с его культурой и социальными институтами какие-то формы жизни оказываются чуждыми. Но эту социальную неизбежность не следует воспринимать как проявление произвольного предубеждения или несправедливости. Развивая свое возражение дальше, оппоненты могут указать, что в хорошо организованном обществе политического либерализма не удается, используя средства, доступные в существующих условиях (в частности, в условиях плюрализма), создать справедливую базовую структуру, в рамках которой допустимым формам жизни предоставлялись бы равные возможности для самосохранения и привлечения приверженцев на протяжении долгого времени. Но если какое-то всеобъемлющее представление о бла
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-26; просмотров: 403; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.138.114.198 (0.015 с.) |