Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Настоящее переживание: обоснование и раскрутка

Поиск

– Я ему покажу кузькину мать!.. Елдырин, узнай, чья это собака, и составляй протокол! А собаку истребить надо. Немедля! Она наверное бешеная... Чья это собака, спрашиваю?

– Это, кажись, генерала Жигалова! — говорит кто-то из толпы.

– Генерала Жигалова? Гм!.. Сними-ка, брат Елдырин, с меня пальто... Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем... А собачонка ничего себе... Шустрая такая...

Надеюсь, встречали не только у Чехова

Искра уже пролетела, подвал дрожит, — а будет ли взрыв? Возможно. Но могут быть и варианты.

Во-первых, разрешаешь ли ты себе свою обиду? Свой крик? Свое возмущение?

Это две очень разные обиды — с выставленными надутыми губами напоказ: "Ты обидел меня, ты плохой!" и огорченная сама собой: "Прости, что я на тебя обиделась. Я не права, это мои старые болячки". Первая летит клинком вперед, вторая гасится на взлете.

Любая эмоция проходит через наше воспитание и раскручивается только при идеологическом обосновании: "Я прав, мое переживание — правомерно".

· Имею я право сердиться, когда мы договорились, а она не сделала? Вот то-то и оно...

Если же вы понимаете, что возмущаться оснований (или целесообразности) нет, то, пошипев, эмоция сворачивается и гаснет.

· В ночном лесу какая-то оттянутая вами же еловая ветка хлобыстнет вас по лицу звонче любой пощечины. И что вы ответите этой наглой деревяшке?

Повторю — любая эмоция проходит через наше воспитание. Насколько я понимаю, невоспитанных существ нет вообще: есть воспитанные в разных традициях. Вот, например, домашняя кошка, если прижать ей лапку, орет как резаная. Дикая же, лесная кошка, попав в капкан, не издаст ни звука. И дело вовсе не в болевом пороге — все живые, просто дикая кошка воспитана в лесу и знает своей шкурой: "Будешь орать — сожрут раньше времени".

· Любой дикарь воспитан не менее, чем мы с вами, просто у него немного другие разрешения. И другие табу.

Если эмоцию разрешили — она выходит на волю. Но она пока еще бледная и неживая. Чтобы разозлиться как следует, нужно время — время на ее раскрутку. Чтобы эмоция поднялась в полной правде, ее нужно наполнить напряжением тела, воплотить в слова, отлить в действия.

То, что перед вами последний подонок, вы вначале только неясно чувствуете. Когда же вы это ему сформулировали — сильно, хлестко, немного с нижней челюстью вперед — вот тогда его низость вы прочувствовали в полной мере. Хорошо, что он вам ответил, и на его удар можно было ответить ударом. И вот, когда наконец-то поднялся адреналин, в гневе сузилось сознание, а потом брызнули слезы — вот оно, вот оно, настоящее чувствование!

· Полный оргазм. Кстати, кто любопытствовал — физиологическая картина практически идентичная. И с той же пользой для здоровья.

Но, заметим, такая раскрутка эмоции — изрядная физическая работа, требующая неслабой стартовой энергетики, и способность ругаться вволю — обычно показатель крепкого здоровья и высокого жизненного тонуса. С другой стороны, "Нет сил ругаться!" — помните?

И все-таки, какой кайф: из невзрачного потока нейтральных событий выделить яркие куски, облечь их в краски, энергетику и плоть — и вывалить громким комом, пьянея от собственной режиссуры и экстаза телесного удовольствия!

Блажен, кто ссорится!

 

Вот такая схемка. Вот такой слаженный душевный механизм.

И что вы теперь думаете, когда смотрите в чьи-то чистые глаза и слышите простодушное: "Я просто обиделась!"

Просто?

Что ты делаешь?! — Основания и целесообразность

Если в вашу сторону возникло удивленно-непонимающее: "Что ты делаешь?", то, кроме универсального "Сам дурак", возможны лишь два осмысленных способа ответить:

· показать основания своих действий или их

· целесообразность.

Есть ли основаниЯ так поступать?

Целе-сообразно ли это делать?

Это два очень разных вопроса, но отыгрывать (примерять к себе и другим) нужно и тот и другой.

Основание — это откуда растет данное действие. Есть ли для него почва, насколько она тверда, сколько причин для этого действия.

· Вы дали взаймы хорошему человеку, срок прошел: у вас есть основаниЯ требовать возврата долга. А вот будете ли вы требовать — это уже вопрос не оснований, а целесообразности.

Целесообразность — это куда растет данное действие. На что нацелено, ради чего совершается, какой результат имеется в виду.

· Вы звоните, хороший человек просит вас дать ему еще месяц отсрочки. Оснований для отсрочки нет никаких, но вы подумали и, имея в виду пожить летом у него на даче, соглашаетесь. Довольны оба.

Те же простые вопросы — об основаниях и целесообразности — встают в связи с любым душевным переживанием. Вы переживаете — вы это делаете. Почему вы это делаете? Зачем вы это делаете?

Есть ли основания в этой ситуации переживать?

Целесообразно ли в этой ситуации переживать?

Верования

– Ох, тетушка! — вздохнул Федяшев. — Мы с вами вроде и по-русски говорим, да на разных языках. Я вам про что толкую? Про СМЫСЛ БЫТИЯ! Для чего живет человек на земле? Скажите!

– Да как же так сразу? — смутилась Федосья Ивановна. — И потом — где живет?.. Ежели у нас, в Смоленской губернии, это одно... А ежели в Тамбовской — другое.

– Нет! Сие невыносимо! — воскликнул Федяшев, встал и стал ходить по комнате.

– Жениться тебе пора! — вздохнула Федосья Ивановна.

Когда идет разговор об основаниях переживаний, он, как правило, сводится к

· верованиям и

· выросшим из них привязанностям.

Верования — это те (как правило, не вполне осознаваемые) предположения о людях и о мире, которые человек отказывается как ставить под сомнение, так и подтверждать какими-то аргументами.

· К примеру, для семнадцатилетних девушек это обычно: "Всем парням нужно только одного" и "Настоящую любовь не купишь", ребята их возраста убеждены, что: "Мужчины не плачут" и "Друзей не предают, а предателей не прощают", а все вместе они знают, что: "Потеря близких — это ужасно", а "Лучшая музыкальная группа — ggggggg!" (Зачеркнута в бою).

Вот Жанну, например, не ус­т­ра­ива­ет мир, в котором требу­ют пропуска.

– Потому что это несправедливо! Они же всех нас знают, зачем тогда требуют пропуска?

– Верно, а ты твер­до знаешь, что мир дол­жен быть справедлив?

– Но это же не­уважение к нам! Меня как будто грязью облили!

– А у тебя есть верование, что к тебе все должны относиться с уважением? Почему ты так решила?

– Мне это полагается!

– Кем?

–... (сбилась, молчит).

– Жанна, ког­да вдруг ливанул дождь и промочил тебя насквозь — это полагается, чтобы тебя облили водой с головы до ног?

– Но одно дело — дождь, другое — люди.

– То есть в своей душе дождю ты разрешаешь обливать тебя водой, а людям — не разрешаешь. А дальше, когда люди твоего запрета им не послушались, у тебя в душе стоит предписание: "Тогда я злюсь..."

Как правило, твердое и привычное верование скоро прорастает душевной привязанностью: очень личной связью, которая убирает спокойно-объективное восприятие происходящего и колыхание которой почти автоматически делает душе больно.

· И тогда предательство уже не только удивляет, а мнет душу и сбивает с ног. Ну как он мог?!

Естественно, на таком фоне любые логические построения выглядят кощунством и переубеждают слабо. Когда душа болит, логика — что милиционер: говорит все правильно, а противно. А поскольку верования для человека самоочевидны, то основания для любой эмоции есть всегда.

· Как "почему я плачу"? А что он меня обидел?!

Подвинуть человека в сторону разумности чаще удается тогда, когда вопрос ставится о целесообразности переживаний. Тут особенно важно то, что с появлением цели появляется и тот, кто эту цель выбирает. Появляется Автор. Хозяин. Появляется ответственный за решение об этом действии.

Но разговор о целесообразности также труден и, как правило, начинается с небольшого насилия: вы утверждаете (то есть доносите силой), что переживание человека есть его выбор.

· Он, бывает, сопротивляется и пытается настоять, что ничего подобного, ничего он не выбирал и действовал только потому что, а вовсе не для чего-то. Но вы ему этого не позволяйте.

Вместо этого — требуйте обоснований, почему он сделал именно такой выбор. То есть ставьте вопрос: зачем? Тогда он вынужден начинать думать, и тогда у вас появляются шансы. Хотя бы минимальные.

Разборка

Как все это может происходить в реальности? Ну, если не совсем в реальности нормальной жизни, то хотя бы в реальности психологических групп?

· Очевидно, что народ в таких группах — уже не обычный, а немного особый.

Для тренировки возьмем пару диалогов с занятия, где люди по просьбе ведущего чистосердечно поведали о своих на неделе переживаниях.

· Заметим, что ныне в Синтоне такое возможно только в самом начале работы. Спустя пару—тройку месяцев народ, смущенно улыбаясь, утверждает, что как-то ничего такого не вспоминается. Потому что теперь в жизни все "хорошо". Впрочем, если только повспоминать что-нибудь из до-синтоновской жизни...

Но тогда рассказы были такие — неслабые.

Ко мне ночью пришел друг Дима. Я удивился, чего это он, — он ведь в армии. Оказывается, действительно, у него проблемы, и из армии он сбежал. Я ему: "Ты соображаешь, чем это тебе грозит?" Он говорит: "Знаю. Три года дисбата..." Я его покормил, дал денег, и он ушел. Ну, я потом остаток ночи не спал, за него переживал.

– Спасибо, что ты помог другу. Но вопрос о другом: почему ты стал переживать? Что, мало бегут из армии? Вот, ты читаешь в газете: "Молодой сол­дат Дима сбежал..." Что у тебя в душе?

– Но это же мой друг!

– А что такое для тебя "друг"? Это человек, по поводу которого ты себя счита­ешь обязан­ным переживать? Ты доб­ровольно принима­ешь на себя такое обязательство? Чье было решение переживать по поводу круга людей, которых ты называ­ешь род­ными и близкими?

–... (на этот вопрос не отвечает никто и никогда).

– И ты име­ешь ров­но то, что ты себе выбрал! Вы име­ете право переживать любые эмоции, но, чтобы вы знали, — это ваш личный выбор, и ког­да вы захотите от них отказаться, вы можете это сделать всегда!

Итак, что здесь было?

Вначале — установление контакта и поддержка: "Спасибо, что ты помог другу". В нормальной жизни, а не на таком тренинге, этот момент должен быть существенно большим, если даже не единственным.

Далее — вопрос об основаниях переживания: " Почему ты стал переживать?" и поиск личной привязки. "Объективно здесь такого события нет, почему же случившееся было воспринято так серьезно?" Естественно, выплыло: "Друг!" А "друг" — значит, традиционное верование: "Если друг в беде, нельзя оставаться спокойным ".

· Внимание! Наша культура все время устраивает нам подтасовку, поскольку фраза "оставаться спокойным" имеет два смысла: "эмоционально не дергаться, не переживать" и "не предпринимать никаких действий, не заботиться". Мы боимся бездушия последнего смысла и поэтому постоянно мучаем душу первой интонацией.

"А что такое для тебя друг?"

На такой вопрос ответить можно, но уж точно не быстро. Это просто сбивка, которая человека останавливает и дает возможность услышать тебя.

"Это человек, по поводу которого ты себя считаешь обязанным переживать?"

Ответить на это прямо "нет" — неудобно, потому что "Как же за друга не переживать?", ответив же "да", он съедает формулировку "я счел себя обязанным", где есть явный момент личного выбора. И ответственности.

"Ты доб­ровольно принима­ешь на себя такое обязательство?"

Выделение, вынесение в центральный тезис самого неудобного для него обстоятельства — обстоятельства личной ответственности.

"Чье было решение переживать по поводу круга людей, которых ты называ­ешь род­ными и близкими?"

Риторический вопрос, содержащий ответ об авторстве, и, по сути, завершение психотерапевтической дискуссии.

"И ты име­ешь ров­но то, что ты себе выбрал!"

Закрепление итога битвы.

Последняя фраза: "Вы име­ете право переживать любые эмоции..." —небольшое смягчение, чтобы снять накал битвы, а потом маленькая педагогическая нотация. Хотя, наверное, и необходимая.

Результат? Человек задумался. Много ли это? Раньше я считал, что много, сейчас же я знаю более эффективные методы работы.

· Здесь происходила все-таки — разборка, все-таки — битва, и изначально психолог и человек оказывались по разные стороны баррикады. Если же удается создать ситуацию, где они работают вместе, а еще лучше — где работает сам человек, а психолог выступает только в роли его помощника, результатом оказывается не "задумался", а — "научился".

Битва — это интереснейший и часто очень результативный метод работы психолога, но — ненадежный. При мало-мальски серьезном сопротивлении любая логика ведущего игнорируется на самой что ни на есть психологической группе так же легко, как и доводы мужа перед женой на кухне.

· Вот, например.

После рассказа о том, что она видела, Машу до сих пор трясет — потому что она была в роддоме у подруги. Так вот, там жен­щины по сути без медицин­с­кой помощи.

– Маша, как ты сейчас можешь описать свое чувство? Это бессилие? Ярость? Возмущение?

· Одновременно подстройка и наезд. Наезд (пусть самый маленький) в том, что чувства предложено конкретизировать и вообще в них разобраться. Вместо того, чтобы разделить ваши чувства, вам предлагают разобраться в них!!

– Все вместе.

· То есть "Может, и так, но разбираться не буду".

– Но, например, не удивление, не огорчение?

· Подсказка других возможных переживаний может разрыхлить твердость исходного.

– При чем тут огорчение? Вы бы видели, как там женщины мучаются, а помощи — никакой!

· Сопротивление. Услышать не захотела.

– Да, Маша. Природа не предус­мот­рела помощи при родах, но есть врачи, которые жен­щинам дела­ют подарок — помощь при родах. И вд­руг жен­щина оказыва­ет­ся без подарка. Это вызыва­ет ярость?

· Предложение альтернативного взгляда на ситуацию.

– Но жен­щина мог­ла ос­таться дома!

· Сопротивление. Услышать не захотела.

– Верно, но она выб­рала ехать в род­дом: на ког­о же ей злиться, если уж она решила злиться?

· Предложение выйти из роли жертвы и взять ответственность на себя.

– Но меня бесит плохая медицин­с­кая помощь!

· "Да не нужна мне ваша ответственность!"

– Маша, тебя бесит смерть?

· Попытаемся сбоку.

– Нет.

– А что ст­раш­нее — смер­ть или плохая медицин­с­кая помощь?

– Смерть.

– А что же ты бесишься?

– Так имен­но потому, что из-за этого может быть смерть!

– Да, но пока-то ее нет? Зачем же нуж­но беситься? От этого дейс­т­ви­тель­но кому-то станет лучше?

· Прямое предложение рассмотреть целесообразность переживаний.

–... (молчание).

...Читая этот диалог, я вижу, что психолог Козлов и женщина Маша совершенно не понимают друг друга. Козлов мне очень напоминает старого толстого психотерапевта, который развалился в своем мягком кресле, задумчиво покуривает любимую сигару и вопрошает нервно дергающегося пациента: "Нуте-с, и так что же вам мешает быть счастливым?"

Женщина Маша знает, что здесь нельзя не переживать, и не хочет понимать психолога Козлова. Психолог Козлов знает, что здесь переживать глупо, и не хочет понимать женщину Машу. Верование налетело на верование.

· Остается надеяться, что Козлов это понимал и делал специально.

Раньше, получая такой результат, я расстраивался: "Не получилось! Не смог донести! Она ничего не поняла!" (срабатывает верование "Психолог Козлов всегда должен быть успешным"). Позже мне объяснили то, чего я действительно не понимал. Конкретно после этого занятия меня обняла сама Маша: "Николай Иванович! Ну что вы так серьезно относитесь к моим словам! Ведь я же тогда просто не хотела вас слушать и возражала просто так! Ну я же не дура, на самом деле! Не расстраивайтесь!"

· Спасибо, Маша!

Спасибо, мои друзья! Без вашей помощи мне моя помощь вам часто не срабатывает.

Мои и наши верования

Я знаю:
Что бы со мной не случилось,
Все произойдет наихудшим образом.
И к этому я готов.
Я знаю:
Жизнь станет лучше тогда,
Когда раз и навсегда я расстанусь
С Надеждой.
И еще сказал себе я:
Не бойся.
Не верь.
Не проси.
Дети Надежды — Разочарования.
И нет у нее других детей.
Надо - ждать, — говорит Надежда.
И вот ждал я.
Но зря.
Господи.
Я знаю:
Потом не придет никогда.
Помоги мне проститься с надеждами,
И жить не будущим, но настоящим.

А.Деркач

Сейчас я тему возмущения и стоящих за ним верований даю по-другому. Так, чтобы мы были сотрудниками, а не бились, отрабатывая навыки опрокидывания позиции друг друга.

Идет группа, то есть мы вместе и положено думать. Не наезжая ни на кого, формулирую общее положение о том, что самая типичная основа возмущения или обиды — это неприятие реальности. "На меня накричала мама, я почувствовала на нее обиду!" Значит, у тебя в душе живет уверенность, ожидание, что мама не должна быть мамой: такой, какая она есть, а должна всегда тебя понимать и никогда на тебя не кричать. Так?

· Так.

А что было бы у тебя в душе, если бы ты, слыша мамино возмущение, отнеслась бы к этому просто как к тому, что мама есть мама и поэтому она кричит? Если бы ты жила не в веровании про маму, а приняла реальность?

· Народ задумывается.

Принять реальность — это принять то, что мама кричит. Это такая ситуация, в которой можно что-то делать. Или не делать — но это просто есть. Это — есть.

· Всем все понятно. Есть.

Соответственно, народ получает задание: соберите типичные верования о том, каким должен быть мир и люди, особенно близкие и любимые для вас люди. Те верования, которые, собственно, и порождают обиды на этих людей и возмущение (иногда) ими.

· Чтобы было веселее и продуктивнее, это творческое исследование предлагаю организовать в нескольких микрогруппах.

Проходит семь—десять минут, и все основное сделано: мне уже диктуют список типичных верований, а я его лишь записываю на доске для всеобщего обозрения. Как правило, в этом списке оказываются (в тех или иных формулировках) следующие положения:

Мои близкие должны быть по отношению ко мне:

· разумны и справедливы;

· отвечать добром на добро;

· не лезть в мою жизнь и вообще меня не насиловать;

· держать свое слово и выполнять свои обещания;

· честными, не врать мне;

· помогать в беде, не оставлять меня одну в трудной ситуации;

· чувствовать мое состояние и когда-то без лишних слов догадываться, что мне сейчас нужно.

В общем, мир должен быть внимательным и добрым. Как мама.

А теперь, когда народ весел, но думает уже подготовленно, думает уже хорошо, можно задать главный вопрос:

Согласитесь ли вы этот свой список озаглавить: "Мои глупости"?

...

......

Народ обычно зависает.

· Но как же продуктивно!

Проблема действительно не проста, и даже интеллектуально развитый народ довольно часто утыкается в следующую непонятку:

НепонЯтка (психологиЧеский практикум):

Вот, например, когда ребенок мне врет, я на него сержусь. А если я буду считать, что ничего такого нет, что врать — это нормально, как же мне его воспитывать?

Или: На работе начальник у меня дурак и всем мешает нормально работать. Если мне на это не наплевать, я, пусть душевно дергаюсь, но с начальником ругаюсь и в меру сил борюсь. Борюсь — это хорошо, но в душе напряг, и это плохо. Если же я ситуацию принимаю и мне все становится до фени, то в душе, конечно, хорошо, но страдает работа.

Как быть?

· Кто эту проблему давно решил, не смейтесь, пожалуйста: в этом тупике народ покачивается десятилетиями. Пока не устают и не прекращают делать что-либо вовсе: и ругаться, и бороться.

В общем случае: когда хорошо — это хорошо, но тогда ведь нет стимула что-либо делать. Чтобы был стимул, нужна неудовлетворенность, но ведь тогда и получается: либо ты что-то делаешь, либо — тебе плохо. Быть деятельным и душевно радостным одновременно — невозможно. Да?

Отложите книгу в сторону и запишите свое решение. А теперь самое главное — подумайте, как ваше умное решение донести до нормальных людей. Я буду пытаться делать это вместе с вами, и свое видение решения я даю с помощью целых двух плакатов: "Я и обстоятельства" и "Линии реагирования". Они вот про что.

Я и Обстоятельства

Есть два достаточно различных жизненных пути. Один, условно назовем его мужским, выпрямлен — и напряжен — Ценностями. Что ты действительно любишь? Что тебе действительно дорого? Ради чего ты готов встать из самой теплой постели и проделать трудный путь? Это — твои ценности. Ценности — это те высокие звезды, что светят над твоим горизонтом и направляют твой путь. А поскольку ценности всегда живут в твоем сердце, эта дорога всегда дорога твоего Я. И тогда твой путь прям, хотя и нелегок: ты назначаешь цели, ставишь и решаешь задачи — преодолеваешь различные обстоятельства, которые встают на твоем пути.

Другой путь, условно назовем его женским, — это путь следования Реальности. Ну какой ненормальный, кроме мужчины, попрется к дальней звезде, тем более героически преодолевая буераки? Только тупой мужчина будет взбираться на вершины, сигать через пропасти, прорезать скальный массив и чувствовать себя героем. Женщина же (если она действительно настоящая женщина, а не сумасшедший альпинист) нарвет на ближайшей лужайке цветов, после чего пойдет по протоптанной тропинке — туда, куда идет тропа, спустится по ней в цветущую долину и купит в ближайшем гастрономе сметану.

Нормальная женщина всегда идет вслед за обстоятельствами, и именно поэтому путь ее извилист и итог ее жизни называется —

так получилось.

То есть все нормально.

· Естественно, не каждый мужчина — мужчина, так же как и не каждая женщина — альпинист, и у каждого из нас своя мера: мера того, насколько он верен своим ценностям и насколько она следует реальности и подчиняется текущим обстоятельствам.

Какой путь лучше? Наверное, отвечать на этот вопрос лучше не мне. Козлов искренне завидует реалистичности женщин, но, как истинно мужской шовинист, тем не менее почему-то возвышает путь ценностный и обзывает подчинение обстоятельствам детским садом. Помните, из "Философ­ских сказок"?

В этом мире человек считает естественным находиться в позиции безответственного Ребенка, без вопросов подчиняющегося любым силам и стихиям: просто тем, которые имели случай сейчас на него повоздействовать. По­года... Ну что вы от меня хотите, если такая погода? Настроение... Вы что, не понимаете, что я не в настроении? ОбстоЯтельства... Я тут ни при чем — во всем виноваты обстоятельства. И так далее: хочется, не хочется, потянуло, взбрело, наехало, привязался, отвык — для него это так же естественно и неодолимо, как закон всемирного тяготения.

· Конец цитаты.

Наверное, не надо крайностей. Подчинение обстоятельствам так же глупо, как и подчинение себя миссии. Вот вам житейский эксперимент: если взять стеклянную банку и накрыть, оставив маленькую щель внизу, этой банкой пчелу, пчела будет биться о дно (то есть о верх банки) и — погибнет. Если вы то же самое проделаете с мухами, все мухи быстро улетят. Почему? Пчелы всегда стремятся ввысь, мухи же, как существа земные, мечутся во все стороны. И тем спасаются.

· Да не обидятся на меня мухи, женщины так же мудры.

Да здравствует мужская целеустремленность
в обрамлении женской мудрости!

А теперь, когда с этим в основном ясно, главное:



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-05; просмотров: 189; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.21.105.222 (0.012 с.)