Институт экспертизы в 19 столетии.

 

В 19 в. объем судебно-экспертной деятельности Академии наук расширился, появились новые объекты исследования, в том числе взрывчатые вещества и предметы со следами взрыва. С середины XIX в. в Академии наук начали подвергать анализу спорные документы. Наиболее активно развивалось химическое исследование документов.

Исследования, проводившиеся академиками-химиками Ю.Ф. Фрицше и Н.Н. Зининым, по праву должны считаться основой для дальнейшего развития действительно научных методов криминалистической экспертизы документов.

В начале 19 в. в России были созданы врачебные управы (в частности, в Москве — Медицинская контора, а в Санкт-Петербурге - Физикат), которым было вменено заниматься производством такого рода исследований, а также выполнять контрольные функции по отношению к аптекарям и фармацевтам.

Академия наук не только сама проводила судебно-экспертные исследования, но и способствовала учреждениям, которым это вменялось в обязанности. Оказывалась помощь:

ü Медицинскому Совету МВД, являвшемуся высшей судебно-экспертной инстанцией,

ü Мануфактурному Совету Министерства финансов, который давал заключения по просьбам следственных и судебных органов,

ü Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг, где проводились исследования по делам о поддельных денежных знаках, монетах и ценных бумагах.

Эти органы можно назвать первыми учреждениями, производящими экспертизу.

В 1818 г. была создана Российская экспедиция заготовления государственных бумаг, одной из функций которой стало проведение экспертизы подозрительных банкнот. Фотограф экспедиции Г.К. Скамони сконструировал прибор для распознавания фальшивых ценных бумаг - верификатор. В 1878 г. в составе Русского технического общества выделился фотографический отдел. В числе его учредителей выступили известные русские химики Д.И. Менделеев и А.Н. Бутлеров, которые занимались также и экспертной деятельностью.[2]

Позднее, в своде законов Российской империи 1857 г., указывалось, что рассмотрение и сличение почерков производится по назначению суда сведущими в том языке, на коем написаны и подписаны сличаемые документы. Такое исследование поручалось секретарям присутственных мест, учителям чистописания или другим преподавателям.

Характерно, что уже в тот период при сравнении отбирались и образцы почерка “для примеру”. Какой-либо четкой методики проведения сравнения, конечно не было, и “экспертами” излагалось свое субъективное мнение о сходстве или различии почерков на представленных документах.

На процесс судопроизводства в России и развитие судебных экспертиз существенное влияние оказала Судебная реформа 1864 года. Она регламентировала процесс предварительного расследования, получения и фиксации доказательств, обусловила необходимость более широкого использования научных познаний при рассмотрении уголовных и гражданских дел.

Начиная с 1864 г. вследствие коренной судебной реформы, главным достижением которой стал отказ от теории формальных доказательств, резко возрос интерес к использованию косвенных улик, приемам их собирания и оценки. Отметим, что в лекции по теории судебных доказательств, прочитанной в Санкт-Петербургском университете в 1860 г., В.Д. Спасович говорил: "...для преобразования нашей современной системы доказательств, очевидно не удовлетворяющей требованиям охранения общественного порядка, необходимо выдвинуть вперед доказательство посредством улик, предоставив судьям право приговаривать по их совокупности".

Несколько ключевых положений по этому Уставу.

1. Устав Уголовного судопроизводства следующим образом (ст. 112, 325) определял положение экспертизы. Эксперты должны приглашаться в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии. В ст. 326 указывалось, что в качестве экспертов могли приглашаться «врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особую опытность».

2. Были сформулированы основные требования к экспертам - не заинтересованность в исходе дела, объективность мнений и суждений, возможность проявления инициативы при проведении исследования в целях «вскрытия признаков, могущих привести к открытию истины». Заключения экспертов должны были проверяться и оцениваться судом.

И. Н. Якимов, соглашаясь с высказыванием А. Гельвига, приходит к выводу, что будущее за осмотром места преступления и за экспертизой объектов, обнаруженных при данном осмотре.

В процессе совершенствования борьбы с преступностью ученые разрабатывают и внедряют в практику первые научные методы отождествления личности преступников:

антропометрический метод (бертильонаж), т.е. метод измерения отдельных частей тела преступника – рост, вес, окружность головы, рост в сидячем положении, длина левой стопы, левой ноги, левой кисти, которые реже подвергались травмированию (А. Кетель и А. Бертильон);

метод дактилоскопической идентификации (В. Гершель, Ф. Гальтон, Г. Фольдс, Ж. Вусетич, Э. Генри и В.И. Лебедев);

методы цветоделения и усиления контрастности с использованием фотографии, с помощью которых выявлялись и считывались невидимые тексты в документах и т.д. (Е.Ф. Буринский);

метод графометрии, который дает возможность идентификации личности по почерку и письму человека (А. Бертильон и Э. Локар);

метод словесного портрета (А. Бертильон) и др.

Это были первые попытки описания и использования приемов и методов идентификации или отождествления преступников, методов исследования следов и иных вещественных доказательств, которые разрабатывались с использованием научных методов познания.

Разработка методов исследования вещественных доказательств, которые образно называли "немыми свидетелями", — связано с именами таких ученых, как Е. Ф. Буринский (1849—1912), Рейсс (Швейцария), Ломброзо и Оттоленги (Италия), Гейндль (Германия), Локар (Франция) и др.

В XIX столетии судебно-медицинскую службу осуществляли три инстанции. На местах действовали уездные и городовые врачи – первая инстанция; второй инстанцией были врачебные Управы. Высшей судебно-медицинской инстанцией был Медицинский совет. Он являлся высшим в империи органом по «врачебно-учетным, врачебно-полицейским и врачебно-судебным делам».

Медицинский Совет под воздействием запросов практики был вынужден расширить сферу проводимых в нем экспертных исследований. В результате был внесен существенный вклад в развитие криминалистического исследования документов, судебно-баллистической экспертизы. Производство последней связано с именем П.И. Пирогова, который впервые стал устанавливать места расположения стрелявшего и жертвы, а также ряд обстоятельств применения огнестрельного оружия.

Судебные медики и химики разработали и с успехом использовали методы установления характерных особенностей следов на жертве, в местах совершения преступлений и на подозреваемых лицах. Речь шла о следах яда, спермы, крови и др.

Французы Флоренс и Фрикон, немец Уленгут, систематизировав научные материалы, разработали метод «чтения» следов человеческой крови, показав ее отличие от крови животных, а также след капающей, фонтанирующей и разбрызгиваемой крови. Немец Латтес разработал метод определения группы крови, который затем использовался в судебной практике, а в 1884 г. россиянин Ф.А. Чистович научно определил и обосновал способы определения видовой принадлежности крови.

Д.И. Менделеев провел ряд исследований с целью изыскания средств предупреждения и выявления подлогов в чеках и других денежных бумагах, а также способов, исключающих уничтожение штемпелей на почтовых знаках, гербовых марках и других документах. Н.И. Пирогов провел судебно-баллистические исследования, результаты которых нашли свое достойное место в таком разделе криминалистики, как судебная баллистика.

В.И. Молчанов и И.В. Скопин разработали и стали применять в экспертной практике методы рентгенологического, спектроскопического, химического и биологического анализа огнестрельных раневых каналов.

Особо следует отметить вклад Академии наук в становление нового направления судебной экспертизы - экспертизы документов с использованием возможностей фотографии. Эту работу заслуженно связывают с именем Е.Ф. Буринского, который считается основоположником применения фотографических методов при исследовании документов.

Е. Ф. Буринского по праву именуют "отцом судебной фотографии", но, в сущности, его роль в становлении и развитии отечественной криминалистики более значительна: с полным правом Е. Ф. Буринского можно считать одним из ее основателей. В 1903 г. выходит его капитальный труд "Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею", в котором он не только излагает фотографические методы исследования, но и формулирует свои представления о судебной экспертизе вообще, путях ее использования в судопроизводстве, в том числе и в гражданском, и развития.

Особенное внимание ученых в те годы привлекала проблематика экспертного исследования рукописных документов — самых распространенных в гражданском и уголовном судопроизводстве. В 1895 г. вышла в свет книга Чезаре Ломброзо, уже получившего широкую известность как автора теории "врожденного преступника", — "Графология". Основная идея книги заключалась в утверждении, что процесс письма — естественная функция человеческого организма; почерк — "зеркало личности", отображающее ее низменные, "природные" свойства. В сущности, это была та же теория "врожденного преступника", пересаженная на экспертную почву.

Исследования почерка и подписей в документах в России того периода выполнялись коллегиально, обычно учителями чистописания, рисования и черчения, а также секретарями столоначальников, содержателями типографий и даже чинами полицейских управлений, которые, как указывалось в циркуляре Министерства юстиции от 23 ноября 1878 г., “могут считаться вполне сведущими в деле сличения почерков”.

Внесли свой вклад в исследование письма и почерка Бертильон и Локар. Сочетание предложенных ими методов предложил Оттоленги. Однако впоследствии все они, как не имеющие достаточных научных оснований, были отвергнуты криминалистикой и экспертной практикой.

Существенный вклад в разработку теории судебно-экспертного исследования документов внес А.А. Поповицкий, усовершенствовавший судебно-фотографические методы и средства и впервые предложивший классификацию элементов, составляющих особенности почерка.

Баллистические и трассологические экспертизы и исследования своим происхождением тоже напрямую связаны с деятельностью органов правопорядка. В 1835 году в Лондоне полицейскими во время расследования убийства, которое было совершено с применением огнестрельного оружия, с труппу было изъято свинцовую пулю. При расследовании преступления полицейские обнаружили при проведении обыска в квартире одного из подозреваемых форму для изготовления свинцовых пуль, что позволило довести их тождество и раскрыть преступление.

 

Бертильонаж в России был введен в 1890 году приказом С-Петербургского градоначальника от 31 мая. Было устроено антропометрическое бюро, соединенное с фотографическим павильоном. Бюро имело две комнаты: в первой из них были устроены места для раздевания арестантов, во второй производились измерения и хранились антропометрические листки. К 1903 году число антропометрических карточек в С.-Петербургском Бюро достигло 57 890. Уже в первые годы существования бюро с помощью антропометрии удалось не только выявить достаточно большое количество преступников-рецидивистов, но и установить невиновность ряда лиц, ошибочно задержанных по описаниям внешности (например, в 1893 году было три таких случая). (Хазиев)

В начале 20 в. в России начали использовать в суде и дактилоскопическую экспертизу.

Первые упоминания о возможности идентификации человека по отображениям его кистей рук встречается в русской научной литературе начиная с 1867 года. А.Квачевский в книге "Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 года" писал о возможности идентификации преступника по следам рук, приводил рисунки отображений окрашенных кровью кистей рук человека, отмечал разнообразие и индивидуальность форм ладони и пальцев (Часть 2., СПб., 1867, параграф 108 "Указания на виновника преступления", с. 201).

Дактилоскопия как метод идентификации и регистрации людей начала развиваться в России в начале ХХ столетия. По нашим данным, информация о более полных возможностях этого метода первый раз была представлена российскому читателю в переведенном с немецкого языка учебнике по судебной медицине д-ра Германа Корнфельда. Перевод, выполненный д-ром Н.П.Ивановым, был издан в издательстве Главного военно-медицинского управления в Санкт-Петербурге в 1885 г. В Юридической газете в 1892 г. была опубликована статья под заголовком «Отпечатки рук и их значение в судебной практике». В 1895 г. солидный «Правительственный вестник» практически в форме приказа к действию поместил материал под названием «Папиллярные линии ладони как средство удостоверения личности преступника». (С.С.Самищенко, Ш.Н.Хазиев СТО ЛЕТ РОССИЙСКОЙ ДАКТИЛОСКОПИИ: ИМЕНА И ПУБЛИКАЦИИ)

В 1906 г. в Российской империи была введена система дактилоскопического учета и уже через несколько лет в судебном разбирательстве стали использовать заключения специалистов по дактилоскопии.

Уже в первый год учреждения Центрального Дактилоскопического Бюро имел место один случай установления личности бродяги. В феврале 1907 года начальником Тотемской тюрьмы в ЦДБ была направлена дактилокарта на арестанта Михаила Кукушина, обвинявшегося по ст. 951 Уложения о Наказаниях и затем освобожденного из тюрьмы с передачей в распоряжение полиции. Затем в сентябре того же года начальником самарской тюрьмы в Бюро была направлена дактилокарта на арестанта Арсения Шубина, обвинявшегося по ст.ст. 951 и 952 Уложения о Наказаниях. Будучи зарегистрированным, листок Шубина получил такую же формулу, что и листок Кукушина, а при сравнении было установлено, что папиллярные узоры их совпадают на уровне индивидуального тождества.

Первая такая экспертиза была выполнена В.И. Лебедевым, который в 1912 г. опубликовал книгу «Искусство раскрытия преступлений. Дактилоскопия», которая явилась практическим руководством в этой области криминалистики.

С помощью Центрального Дактилоскопического Бюро удалось установить личность нескольких неопознанных трупов. С 1907 по 1916 годы в ЦДБ была установлена личность 11 трупов, 4 из которых были найдены на улицах, 1 в погребе военных лагерей, 6 неизвестных было убито при задержании в момент совершения преступления или бегства с места события.

Таким образом, существенное увеличение объемов применения научных познаний в судебной практике обусловило необходимость решения организационных проблем - создания сети экспертных учреждений.

Статс-секретарь, сенатор, действительный тайный советник Иван Григорьевич Щегловитов был увлеченным сторонником внедрения новых криминалистических методов исследования в практику уголовного судопроизводства. Будучи Министром Юстиции, И.Г.Щегловитов приложил немало усилий для организации судебной экспертизы в России. После ознакомления с результатами работы Особого Совещания под председательством А.Н.Веревкина, он подготовил проект об учреждении Кабинета научно-судебной экспертизы (19 января 1912 года).

28 июля 1912 г. был принят закон о создании в России первого специализированного судебно-экспертного учреждения - кабинета научно-судебной экспертизы. При этом использовался опыт работы судебно-фотографической лаборатории, учрежденной в 1893 г. при прокуратуре Санкт-Петербургской судебной палаты, и экспертных учреждений Европы.

В январе 1913 г. кабинет научно-судебной экспертизы открылся при прокуратуре Московской судебной палаты, в январе 1914 г. - в Киеве, управляющим которым был назначен С.М. Потапов. Одновременно открывается кабинет и в Одессе.

Квалифицированные сотрудники и новейшее по тому времени оборудование позволили с самого начала деятельности кабинетов обеспечить достаточно высокий уровень судебных экспертиз. При этом использовались методы фотографии, дактилоскопии, химии. Кроме того, сотрудники кабинетов применяли научные методы и технические средства выезжая на места преступлений.

Значительную роль в развитии судебной экспертизы в России сыграл I съезд экспертов-криминалистов, который проходил 1-9 июля 1916 г. в Петрограде. В нем приняли участие сотрудники кабинетов научно-судебной экспертизы, а также судебные следователи, ученые физики, химики, биологи, судебные медики.

Многие участники съезда, который подвел первые итоги работы кабинетов научно-судебной экспертизы, практики применения научных познаний в интересах судопроизводства, стали впоследствии крупнейшими учеными-криминалистами, деятельность которых продолжалась и после 1917 г. - это С.М. Потапов, В.И. Фаворский, Н.П. Макаренко, В.Л. Русецкий.

О том, что в рассматриваемый период научный и практический уровень криминалистики и судебной экспертизы в России был не ниже зарубежного, свидетельствует, в частности, высшая награда, полученная русским отделом судебно-полицейской фотографии на международной фотовыставке в Дрездене в 1909 г. В выставке принимали участие не только столичные, но также Самарское и Уфимское полицейские отделения. В русском отделе экспонировались руководства, таблицы и практические пособия по судебной фотографии, регистрационные снимки преступников и их отпечатков пальцев, фотоиллюстрации к раскрытию опасных преступлений: фальшивомонетничеств, убийств, разбойных нападений, краж со взломом.[3]

 

 

Публикация в России научных трудов западных ученых: Л. Ягеманна «Руководство по искусству судебного следствия» (1838 г.), «Руководство по судебному расследованию» (1841 г.); Левека «Наблюдения по сличению почерка» (1840 г.); Г. Гросса «Руководство для судебного следствия, как система криминалистики» и «Криминальная психология» (1897 –1899 гг.); Р. Генри «Классификация и использование отпечатков пальцев» (1900 г.); Р.А. Рейсса «Словесный портрет» и «Научная техника расследования преступлений» (1910 – 1912 гг.); А. Вейнгардта «Уголовная тактика. Руководство к расследованию преступлений» (1910); Э. Локар «Научные методы в уголовном расследовании» (1920); Э. Анушат «Искусство раскрытия преступлений и законы логики» (1921-1927); Р. Гейдель «Уголовная техника. Из мастерской уголовного розыска» (1925), «Дактилоскопия и другие методы уголовной техники в деле расследования преступлений»(1927); Г. Шнейкерт «Учение о приметах для опознания», «Введение в уголовную технику» и «Тайна преступника и пути к ее раскрытию (Учение о судебных доказательствах)» (1925) и др.

Российские ученые, на основе изучения и обобщения отечественной следственной практики и использования достижений естественных наук и техники, а также, учитывая разработки зарубежных криминалистов, подготовили и опубликовали следующие труды: М. Шимановский «Фотография в праве и правосудии» (1894 г.); В.П. Макалинский «Практическое руководство для судебных следователей» (1901 г.) и «Практическое руководство для судебных следователей, состоящих при окружных судах» (1915 г.); Е.Ф. Буринский «Судебная экспертиза документов» (1903 г.); Л.Е. Владимиров «Учение об уголовных доказательствах» (1910 г.); С. Н. Трегубов «Настольная книга криминалиста-практика», «Основы уголовной техники» (1915); В.И. Лебедев «Искусство раскрытия преступления» (которая была расширена и переиздана 1912 г. с подзаголовком «Дактилоскопия»); Б.Л. Бразоль «Очерки по следственной части. История, практика» (1916 г.) и др. В результате этих публикаций практики стали приобретать необходимые знания для научного подхода к расследованию преступлений и умению читать тайны, раскрываемые следами и иными вещественными доказательствами, оставленными на месте преступления.