Социальные, экономические, правовые и научные предпосылки зарождения использования специальных знаний в борьбе с преступностью.

Лекция 2. Становление научных основ опознания преступников.

1. Ранние методы опознания преступников.

2. Антропометрический метод А. Бертильона.

3. Антропометрия в России.

4. Габитоскопия и ее использование в целях идентификации личности человека. Фотопортретная экспертиза.

Антропометрия в России.

 

Летом 1888 года российский юрист Г.Слиозберг по рекомендации известного французского судебного медика и криминалиста Лакассаня ознакомился в Лионской тюрьме с методикой и практикой бертильонажа и в 1889 году представил в редакцию Журнала гражданского и уголовного права, издававшегося Петербургским юридическим обществом, статью "Антропометрическая система установления тождественности преступников" (была опубликована уже в 1890 году). В статье содержался исторический обзор методов уголовной регистрации и давалось описание антропометрической системы, включавшей ее научные основы. Россия, также как и многие другие страны впервые официально ознакомилась с антропометрической системой регистрации преступников на III международном пенитенциарном конгрессе в Риме в 1885 году из доклада доктора Альфонса Бертильона.

Бертильонаж в России был введен в 1890 году приказом С-Петербургского градоначальника от 31 мая. Было устроено антропометрическое бюро, соединенное с фотографическим павильоном. Бюро имело две комнаты: в первой из них были устроены места для раздевания арестантов, во второй производились измерения и хранились антропометрические листки.

Были приобретены необходимые приспособления - вертикальные ростомеры, кронциркули и "скользящие циркули".

Проводились следующие измерения: 1) рост стоя; 2) высота тела сидя; 3) длина распростертых рук; 4) длина и ширина уха; 5) длина и ширина головы; 6) длина локтя; 7) длина пальцев; 8) длина ступни; 9) определение особых примет измеряемого.

С 1890 по 1895 годы в антропометрическом бюро был зарегистрирован 23 321 человек.

В 1892 году из числа подвергнутых бертильонажу 14,78% оказались рецидивистами, в 1893 году - 19,52%, в 1894 году - 24,06% и в 1895 году - 26,33%. Стоимость обнаружения каждого рецидивиста в 1892 году составляла 7 рублей 67 копеек, а в 1895 году уже лишь 5 рублей 49 копеек.

К 1903 году число антропометрических карточек в С.-Петербургском Бюро достигло 57 890.

Уже в первые годы существования бюро с помощью антропометрии удалось не только выявить достаточно большое количество преступников-рецидивистов, но и установить невиновность ряда лиц, ошибочно задержанных по описаниям внешности (например, в 1893 году было три таких случая).

Эффективность бертильонажа была настолько очевидна, что уже к 1897 году в России было открыто еще 12 антропометрических станций в городах Ревеле, Новгороде, Гродно, Вятке, Вологде, Витебске, Казани, Ярославле, Одессе, Самарканде, Хабаровске и Владивостоке.

Однако эти станции фактически носили характер частных учреждений, возникали по инициативе различных местных общественных управлений и существовали на их средства.

Начальником Санкт-Петербургской антропометрической станции был отставной инженер-полковник Николай Александрович Козлов.

Считая систему измерений Бертильона недостаточной, Н.А.Козлов по согласованию с председателем русского антропологического общества профессором Военно-медицинской Академии А.И.Таренецким, пополнил бертильоновскую систему следующими измерениями: высоты бедра, высоты акромиона, ширины плеч, длины кисти руки, "диаметра высоты головы", высоты лба, длины носа, длины лица, расстояния между наружными краями глазниц, расстояния между внутренними краями глазниц и размеров самих глазниц, а для рельефности описательных сведений было решено пополнить их обозначением месторождения, племени и религии.

Для упрощения процесса фиксации антропометрических признаков Н.А.Козлов разработал прибор, позволявший одновременно получать фотоснимки преступников и антропометрические данные.

В 1900 году антропометрическая служба была создана в Московской сыскной полиции.

Единые правила антропометрической регистрации были приняты в 1907 году циркулярным распоряжением Министерства Внутренних Дел от 9 апреля 1907 года №110.

В 1909 году было закончено устройство антропометрических бюро во всех 89 вновь созданных сыскных отделениях и было положено начало централизации их системы путем создания центрального регистрационного бюро при Департаменте Полиции. К 1912 году их уже стало 102.

Самый нашумевший в России случай идентификации личности преступника с помощью антропометрии произошел в 1909 году. В этом году у розыскных органов возникло подозрение, что под фамилией проживающего в Саратове Ивана Францевича Кордино скрывается Александр Кара, осужденный в 1902 году в Москве за убийство матери и двух сестер. Мотивом убийства послужило несогласие родителей на брак Кара с любимой женщиной. Кара был осужден к 12 годам каторжных работ. Однако в январе 1905 года ему удалось бежать с каторги. Проживая под чужой фамилией в Саратове, Екатеринодаре (ныне Краснодар) и Баку, он всегда устраивался домашним учителем. Накопив денег, Кара выехал за границу, где устроился работать на трубопрокатном заводе. Весной 1908 года он, имея фальшивый паспорт на имя Семенова, рискнул вернуться в Россию. После кратковременного пребывания в различных городах он вновь поселился в Саратове, где и был задержан в августе 1909 года под фамилией Кордино.

В 1901 году после ареста он подвергался антропометрическим измерениям в Московской сыскной полиции. В 1909 году при его задержании в Саратове он снова был подвергнут измерению. Благодаря тому, что В.И.Лебедев в 1903 году опубликовал специальный справочный указатель, включавший и карточку Кары, результаты двух измерений удалось сравнить. Несмотря на то, что некоторые размерные характеристики имели незначительные различия (происхождение их легко объяснялось отсутствием опыта у лица, производившего второе измерение), тождество Александра Кары было установлено довольно быстро.

Одновременно с антропометрическими данными сравнению подверглись фотоснимки Кары, изготовленные в 1902 и 1909 годах. Результаты этого сравнения подтвердили полную достоверность выводов полиции. Однако возвращение Кары на каторгу не состоялось, так как он в декабре 1909 года умер в тюремной больнице.

Следует отметить, что российская юридическая печать уделяла много внимания вопросам применения антропометрии, периодически знакомила читателей с ее достижениями как за границей, так и в России. Уже в 1897 году сначала в "Журнале Министерства Юстиции" (Декабрь 1897 г.), а затем и отдельным оттиском вышла работа заведующего столичным антропометрическим бюро Н.А.Козлова "Применение антропометрии в русских тюрьмах". Статьи о бертильонаже были помещены почти во все энциклопедические издания. В старинных русских рукописях были найдены и опубликованы интересные прототипы словесного портрета, названные антропометрическими карточками Х1У века ("Юридическая Газета", 1895, № 10 и др.).

В различных периодических изданиях появились рефераты работ по антропометрии, вышедших за рубежом. Бертильонаж был оценен по достоинству. В.И.Лебедев писал: "...регистрационная карточка Бертильона, дополненная описанием по его способу примет и особенностей преступника и пальцевыми оттисками является грозным орудием для самого изворотливого рецидивиста, а для сыскной полиции положительно неоценима" (Лебедев В.И., 1912, С. 23).

 

Дактилоскопия в России.

 

Первые упоминания о возможности идентификации человека по отображениям его кистей рук встречается в русской научной литературе начиная с 1867 года. А.Квачевский в книге "Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по судебным уставам 1864 года" писал о возможности идентификации преступника по следам рук, приводил рисунки отображений окрашенных кровью кистей рук человека, отмечал разнообразие и индивидуальность форм ладони и пальцев (Часть 2., СПб., 1867, параграф 108 "Указания на виновника преступления", с. 201).

В "Наставлении об исследовании подозрительных пятен" (для врачей и юристов), изданном Медицинским Департаментом Министерства Внутренних Дел (СПб., Типография Императорской Академии Наук, 1870) в разделе 1 было написано, что найденные при осмотрах подозрительные пятна должны быть тщательно описаны:..."иногда кровяные пятна зависят от прикосновения к предмету окровавленною рукою или подошвою сапога, так что получается или полный их отпечаток, или же только частичный, например, пальца; в таком случае размеры тех и других должны быть тщательно определены" (с. 7).

С.Ершов в реферате "Способы исследования и сохранения различных отпечатков и следов, имеющихся на месте преступления", помещенном в журнале "Вестник Общественной Гигиены, Судебной и Практической медицины", 1890, том 7, кн. 1, стр. 13-22, также писал о большом значении отпечатков окровавленных рук.

Однако, судя по всему, ни А.Квачевский, ни С.Ершов, ни автор Наставления не знали о возможностях дактилоскопии и ничего не говорили о наличии на пальцах и ладонях папиллярных узоров.

 

В 1892 г. английский ученый Френсис Гальтон опубликовал в своей книге “Отпечатки пальцев” результаты многолетних исследований папиллярных узоров на пальцах человека. Будучи биологом, он изучал узоры с их биологической стороны. Ф. Гальтон доказал не только индивидуальность, но и неизменяемость папиллярных узоров пальцев человека в течение всей его жизни. Тем самым научно была подтверждена возможность использования отпечатков пальцев человека в судебной и полицейской практике.

Насколько нам удалось установить, первая публикация о дактилоскопии на русском языке вышла в свет 8 июля 1892 года в 53 номере "Юридической Газеты". Заметка называлась "Отпечатки рук и их значение в судебной практике". В ней со ссылкой на работы сэра Ф.Гальтона, докторов Форжо, Ферэ и Тестю, описывались свойства папиллярных узоров пальцев и ладоней рук, а также босых ног, характер образования невидимых потожировых следов рук и ног, возможности их выявления с помощью чернил, раствора азотнокислого серебра, плавиковой или фтористоводородной кислоты. Неизвестный автор отмечал также возможность классификации папиллярных узоров по системе Гальтона.

Следующее по времени сообщение о дактилоскопии имело место в 1895 году в заметке "Папиллярные линии ладони, как средство удостоверения личности преступников", опубликованное в "Правительственном Вестнике" за 7(19) апреля (№ 75, стр. 2-3). В этой статье давался краткий обзор практики применения дактилоскопии в Древнем Китае, Индии, сообщалось о морфогенезе папиллярных узоров, устойчивости узоров со ссылкой на эксперименты, проведенные Ф.Гальтоном, возможности их классификации, использования для идентификации преступников по следам, обнаруживаемым на местах преступлений, необходимости дополнения антропометрической системы А.Бертильона дактилоскопическими отпечатками. Автор приводит рекомендации по получению экспериментальных отпечатков пальцев, описанные Ф.Гальтоном.

Хотя эти две заметки и были опубликованы в достаточно популярных периодических изданиях, в течение почти десяти лет в русской юридической литературе каких-либо статей или иных публикаций по данному вопросу нам обнаружить не удалось.

Полицейские службы и юридические деятели Министерства юстиции весьма оперативно и заинтересованно встретили сообщения о возможности использования дактилоскопии в раскрытии преступлений и уголовной регистрации. Буквально в том же году московская сыскная полиция начала снимать отпечатки пальцев с преступников некоторых категорий.

Судебное почерковедение.

 

Су­деб­ное по­чер­ко­ве­де­ние име­ет дли­тель­ную ис­то­рию раз­ви­тия. По­треб­ность в дан­ной от­рас­ли кри­ми­на­ли­сти­ки воз­ник­ла очень дав­но. Еще в Древ­нем Ри­ме во вре­ме­на прав­ле­ния им­пе­ра­то­ра Юс­ти­ниа­на (V-VI вв.) по­чер­ко­вед­че­ская экс­пер­ти­за ис­поль­зо­ва­лась при ре­ше­нии су­деб­ных спо­ров о под­лин­но­сти до­ку­мен­тов.

Первые известные попытки использования знаний «сведущих людей» с целью установления авторства документов относятся к XV-XVI векам. Во второй половине XIX столетия в русских и зарубежных уголовных процессах использование сведений о почерке стало весьма частым явлением. Однако, в большинстве случаев подобные «экспертизы» были лишены подлинно научной основы и нередко влекли за собой судебные ошибки. Теория криминалистического исследования письма в своём развитии прошла несколько этапов.

В про­цес­се раз­ви­тия су­деб­но­го по­чер­ко­ве­де­ния вы­де­ля­ют­ся сле­дую­щие ос­нов­ные на­прав­ле­ния: кал­ли­гра­фи­че­ское, при­ме­то­опи­са­тель­ное (сиг­на­ле­ти­че­ское), гра­фо­мет­ри­че­ское, гра­фо­ло­ги­че­ское.

Каллиграфическая экспертиза

В России первые сведения о проведении экспертизы письма относятся к началу XVII века. По Русскому Своду законов сличением почерков могли заниматься люди, владеющие «тайной» письма—секретари присутственных мест, учителя чистописания и другие. Основное качество, определяющее эксперта, заключалось в умении красиво писать.

Таким образом, первым направлением в исследовании письма в России явилась каллиграфическая экспертиза. Процесс каллиграфического исследования сводился лишь к выявлению сходства или различия внешнего начертания отдельных букв в сравниваемых рукописях. Естественно, что такое механическое сопоставление строения письменных знаков без учета обстоятельств, влияющих на формирование письменно-двигательного навыка, приводило к грубейшим ошибкам.

Каллиграфическое направление в экспертизе документов подвергалось резкой критике со стороны ведущих ученых. Так, швейцарский ученый Рейсе писал: «Для графических экспертиз чаще всего приглашаются каллиграфы, как будто достаточно уметь учить детей чистописанию для того, чтобы справиться с одной из самых сложных и трудных экспертиз, требующей серьезных познаний по физиологии, химии и фотографии»'.

Е. Ф. Буринский следующим образом оценивал «научность» этого метода исследования: «Нам, в нашей практике приходилось видеть одного почтенного содержателя типолитографии, который при исследовании одного и того же документа в разное время (в коммерческом суде, у судебного следователя на предварительном следствии и па судебном следствии) давал иногда, по забывчивости, три совершенно противоположных заключения о том, кем писана исследуемая рукопись. При этом каждое из них высказы­валось с такою уверенностью, что самому эксперту становилось стыдно за себя, когда стороны предлагали ему вопрос о том, которое же из его разных мнений следует считать окончательным».

Давая заключения, в основе которых нет никаких научных положений, каллиграфы в конце концов потеряли в глазах суда всякое доверие. Псевдонаучность этого метода очень метко охарактеризовал профессор Е. Ф. Буринский, который отмечал, что правосудию приходилось бороться как с подделывателями, так и с фантазией каллиграфов.

Графометрический метод

Это разновидность приметоописательпого метода. В переводе на русский язык термин «графометрия» означает «измерение почерка». Попытки научно обосновать Графометрический метод впервые были предприняты французским криминалистом Э. Локаром. Сущность этого метода состояла в
стремлении заменить субъективное мнение исследователя экспериментальными данными, полученными от измерения различных характеристик почерка. В общих чертах метод исследования, предложенный Э. Локаром, сводился к измерению ряда величин в сравниваемых почерках. Измерялись относительные величины (относительная высота строчных букв и т. д.), направления, находящие свое выражение в угловых величинах, перерывы и другие. Потом замеры величин в каждом исследуемом почерке откладывались на графике в виде кривой и полученные кривые сопоставлялись друг с другом. Совпадение кривых свидетельствовало о выполнении сравниваемых рз^кописей одним лицом, расхождение—о выполнении рукописей разными лицами. Предложенный Э. Локаром Графометрический метод исследования явился шагом вперед к более глубокому познанию природы почерка.

Но этот метод, по признанию самого Э. Локара, страдал многими существенными недостатками, препятствутощими применению его в том виде, в каком он был предложен. Он очень трудоемкий, учитывает только количественные характеристики, что в конечном счете может привести к экспертной ошибке.

Положительной стороной указанного метода явилась разработка некоторых особенностей почерка (размер, разгон, наклон, связность и т. д.), которые нашли свое отражение в современной классификации признаков письма. В почерковедении за последнее время элементы графометрического метода находят применение в математических методах исследования.

Графологическое направление

Еще во II веке н. э. особенности в почерке Октавиана Августа были замечены Г. Савронием Трангвиллем. Император Нерон сказал об одном человеке из своей свиты: «Его почерк показывает, что он может быть предателем». Философ и художник Кюо Дже-Хсу (период Сан) сказал: «Почерк безошибочно показывает, кому он принадлежит — человеку благородного происхождения или низкого происхождения».

Первая работа по графологии—учении о распознавании по почерку характера человека—была написана итальянским врачом Камилло Бальди в 1622 г. и называлась «О способах узнать образ жизни, характер и личные качества человека по его письму». В 1872 г. аббат Гипполит Мишон, автор термина «графология», в своей работе «Тайны письма» проанализировал особенности, с его точки зрения, почти всех качеств человека, отраженных в почерке, и составил каталог их зависимости. Мишон и его последователи, в частности проф. Рошталь, утверждали, что по почерку можно определить характер, наклонности, качества и недостатки, словом, весь облик человека. Это направление исследования почерка нашло широкое применение в странах Европы и Америки. Не отрицая, что письмо есть движение руки, зависящее от деятельности мозга, Мишон и его последователи высказывали «научные» принципы, закономерности этого метода исследования. Приведем некоторые из них.

Положение строчек. Строчки, идущие вверх, говорят о горячности, энергии, жажде власти (почерк Робеспьера); опускающиеся вниз характеризуют физическую и моральную слабость, отчаяние, печаль, таким почерком пишут обыкновенно больные.

Наклон букв. Наклоненные буквы (вправо) свидетельствуют о чувствительности, и эта черта проявляется тем сильнее, чем больше наклон букв. Почерк без наклона присущ хладнокровному человеку; левонаклонныя свидетельствует об отсутствии чувствительности, часто о притворстве. Почерк прямой указывает на непоколебимую энергию и стойкость. Почерк извилистый, неровный (почерк знаменитого дипломата Талейрана) говорит о гибкости характера и изменчивости убеждений. Такие люди умеют, когда нужно, гнуть спину и легко менять свои убеждения.

Связность почерка. Связь букв между собой имеет большое значение. Это указывает на связность идей, последовательность, рассудительность. Отрывистый почерк свидетельствует о порыве души, о характере поэтическом или художественном (почерк Гуно).

Правильность букв говорит о спокойном уравновешенном характере. Убористое, сжатое письмо указывает на склонность к экономии, бережливости, чем больше буквы сжаты, тем сильнее выражены эти наклонности. Размашистый почерк служит верным показателем широкой, щедрой, даже расточительной натуры и т. д.

Наиболее реакционным направлением в графологии явилось учение главы антропологической школы уголовного права Ломброзо, изложенное в 1895 г. в работе «Руководство по графологии». Ломброзо рекомендовал некоторые особенности почерка использовать для определения так называемого «прирожденного преступника». В частности, он разделил почерки преступников на две большие группы: почерк убийц, разбойников, грабителей и почерк воров. Это наивное, идеалистическое по своей сущности и реакционное по политической направленности учение неоднократно подвергалось обоснованной критике со стороны советских криминалистов.

Интерес с научной точки зрения представляют работы современных графологов. Современная графология значительно усовершенствовала анализ почерка. В своих многочисленных экспериментах графологи пользуются данными других наук. Графология в настоящее время тесно связана с медициной, в частности с диагностикой. В 1935 г. эксперт-почерковед Альфред Кафнер, работающий в министерстве юстиции Австрии, после ряда наблюдений пришел к выводу, что между раковым заболеванием и почерком есть прямая связь. Кафнер изучил более 35000 подписей и на основании их анализа утверждал, что может предсказать раковое заболевание по почерку с точностью до 97% (на основании микроисследования штрихов)1. В 30-х годах венгерские графологи изучили почерки более 2000 детей с ненормальной психикой в возрасте от 10 до 18 лет. В процессе анализа рукописей были установлены закономерности в отклонении почерка в зависимости от состояния психики. Исследователи предложили лечить детей (изменять психику ребенка) посредством определенных изменений почерка (так называемая графотерапия). Они считали, что почерк может возбудить нервы человека или успокоить их.

По подсчетам американских графологов более 500 фирм США используют анализ почерка для определения профессиональных свойств человека, вновь принятого на работу или продвигаемого по службе. Европейские фирмы начали использовать графологию с начала XX века. В ФРГ, Дании, Франции фирмы используют графологию для определения профессиональной пригодности. В настоящее время графологию преподают в ФРГ, в университетах Гамбзфга, Мюнхена и др. Новейшие курсы читаются в Сорбонне (Франция), в университетах Берна, Цюриха (Швейцария) и ряде других стран Европы. В США курс графологии читается в Нью-йорском университете, в Социальной школе исследований. В некоторых университетах графологию изучают после завершения курса психологии; в других—ее читают как часть медицинского курса.

Работы современных графологов представляют определенный научный интерес для советских ученых-почерковедов, занимающихся решением задач неидентификационного характера: установление необычных условий выполнения рукописи, состояние человека в момент написания текста, установление пола, возраста, профессии и т. д.

Специально не останавливаясь на истории развития криминалистической экспертизы письма в России в дореволюционный период, отметим только, что вследствие консерватизма и косности судебной и политической системы, криминалистические знания развивались медленно; слабо использовались достижения науки и техники.

Весь многолетний период развития советской криминалистической экспертизы письма, по определению В. Ф. Орловой,— «это процесс научного исследования закономерностей письма и почерка на базе комплекса знаний различных областей науки, в первую очередь, естественного профиля, в целях создания и совершенствования методики криминалистической экспертизы почерка». Исследование письма — задача специалистов многих областей знания. Почерковедам, как никаким другим специалистам в области криминалистической экспертизы, повезло в содружестве с учеными других специальностей. В настоящее время почерк является объектом исследования не только криминалистов, судебных экспертов, но и медиков, физиологов, психологов и других специалистов. Например, влияние перегрузок, состояние невесомости изучается в космической медицине и с помощью исследования почерка.

Основная задача экспертизы письма — установление исполнителя (в автороведческих экспертизах — автора) рукописного текста, подписей. Эта задача решается в процессе криминалистического идентификационного исследования. Настоящий период развития судебного почерковедения характеризуется активным привлечением данных различных, преимущественно естественных, наук для раскрытия закономерностей формирования письменно-двигательного навыка, письменной речи. Так, ВНИИ МВД СССР, институты и лаборатории судебных экспертиз Министерства юстиции СССР занимаются исследованием анатомических и физиологических основ письма: изучаются анатомические характеристики письменно-двигательного навыка при образовании элементов почерка; физиологические процессы, лежащие в основе управления движениями, воспроизводящими элементы письменных знаков и их сочетаний. Исследуется координация движений при дифференциации рукописей по темпу письма. Проводится экспериментальная работа по выявлению факторов, влияющих на формирование письменной речи: изучаются внутренние и внешние факторы, характеризующие психофизиологические особенности личности писавшего с целью установления автора документа. Используются данные физиологии и психологии: для обоснования устойчивости элементов почерка; для выявления корреляции характеристик личности и графических признаков. В экспериментальных исследованиях применяются средства электромиографии для определения темпа письма; для изучения процесса формирования элементов почерка применяются средства электрофизиологического исследования двигательного аппарата. Данные языкознания в криминалистической экспертизе письма используются для установления автора, определения географического района распространения диалектологических признаков (в целях розыска автора документа) и т. д. Разрабатываются и применяются в экспертной практике различные методы математического анализа письменных знаков.

Основоположник судебного почерковедения Е. Ф. Буринский писал, что почерковедческая экспертиза только тогда перестанет быть субъективной, когда в процессе исследования будут производиться различные измерения с помощью специально для этих целей разработанных и изготовленных инструментов. Этот тезис Е. Ф. Буринского открывал перед почерковедами новые пути к исследованию почерка. В то же время каких-либо научных рекомендаций, позволяющих объективизировать метод измерения почерка, он не дал. Практические предложения Е. Ф. Буринского сводились к указаниям об измерении некоторых величин: угла направление строки, размаха почерка или амплитуды, разгона, напряжения почерка.

В определенной степени графометрический метод Э. Локара в настоящее время — эпоху научно-технического прогресса — «натолкнул» исследователей на применение в судебном почерковедении математических методов исследования, к которым в первую очередь относится использование в экспертизе письма аппарата проективной геометрии. Полученные в результате раздельного исследования графические характеристики почерка, которым исполнен исследуемый документ, и образцы почерка лица, подозре­ваемого в его исполнении, сопоставляются таким образом, чтобы их координатные оси совпадали. Затем через одноименные точки графических характеристик исследуемых признаков проводятся лучи. Если они пересекаются в одной точке, то оба пучка лучей проективны, следовательно, записи исполнены лицом, образцы почерка которого представлены для сравнения. Если прямые, проведенные через одноименные точки, не пересекаются в одной точке, то здесь отсутствует проективное соответствие. Такое несоответствие свидетельствует о выполнении сравниваемых почерков разными лицами. К сожалению, этот метод имеет сз^щественные недостатки, заключающиеся в том, что при разметке признаков не исключается возможность довольно значительной инструментальной ошибки. Небрежное исполнение чертежа влияет на объективность резз^льтатов исследования. Во избежание заказанных ошибок в настоящее время ведется экспериментальная работа по внедрению оптико-механических приспособлений для безошибочной разметки исследуемых признаков.

Одним из методов графического анализа является графическое усреднение письменных знаков. Этот метод используется экспертами-почерковедами для получения сведений о пространственном размещении движений рз^ки исполнителя при образовании букв и их элементов. Названный способ, по мнению его авторов, дает возможность получить результаты высокой точности без применения специальной сложной техники. Графическое усреднение состоит из трех стадий: нормировка букв по размеру, совмещение нормированных по размеру бз^кв и получение усредненного письменного знака. Такое исследование предполагает обязательный анализ нескольких письменных знаков, так как нередки случаи, когда одноименные усредненные буквы в рукописях одного и того же лица (например, при умышленном изменении почерка) не совпадают. Наибольший эффект метод усреднения может дать при исследовании сходных почерков. Однако следует учитывать, что этот способ не имеет самостоятельного значения и его результаты оцениваются в совокупности с другими полученными данными.

Другим методом графического анализа является графический дисперсионный анализ письменных знаков. Так же как и метод графического усреднения, он позволяет экспертам-почерковедам получить данные о пространственном размещении движений руки исполнителя подписи. Сущность этого способа заключается в сопоставлении буквы спорной подписи с совмещенными друг с другом нормированными одноименными буквами, взятыми в образцах предполагаемого исполнителя. Названный метод является дополнительным способом исследования почерка (подписи), и результаты его применения оцениваются в совокупности с данными, полу­ченными иным путем.

С целью отыскания объективных критериев оценки признаков в почерковедческих исследованиях многое делается по статистической обработке почерков. Основная цель экспериментов в этой области — установление частоты встречаемости ряда признаков. л Разработаны и на практике применяются в экспертных учреждениях методики частоты встречаемости и идентификационной значимости определенных признаков почерка.

Все эти исследования сводятся к отысканию объективных критериев качественной оценки признаков (совокупности признаков) количественными вероятностно-статистическими методами. Процесс почерковедческого исследования направлен не только на решение идентификационных задач. При исследовании рукописей нередко решаются вопросы, связанные с установлением условий в которых выполнялся спорный документ, установлением факта написания текста умышленно измененным почерком, левой рукой. Определенные признаки письма информируют эксперта о выполнении рукописи лицами, перенесшими травмы мозга, находившимися в момент написания текста в состоянии повышенной возбудимости или торможения, состоянии алкогольного опьянения и т. д. Так, например, у лиц с расстроенной центральной нервной системой координация движений при письме снижается, темп письма резко падает, появляются угловатые движения, некоторые буквы выполняются в зеркальном изображении и т. д.

 

До­ре­во­лю­ци­он­ные ра­бо­ты по кал­ли­гра­фии, при­ме­то­опи­са­нию, гра­фо­мет­рии и гра­фо­ло­гии в зна­чи­тель­ной ме­ре ока­за­ли влия­ние на фор­ми­ро­ва­ние на­уч­но­го ми­ро­воз­зре­ния вид­ней­ше­го оте­че­ст­вен­но­го кри­ми­на­ли­ста Е. Ф. Бу­рин­ско­го —- ав­то­ра тер­ми­на "су­деб­ное по­чер­ко­ве­де­ние". В сво­ем уче­нии о по­чер­ке он обоб­щил и сис­те­ма­ти­зи­ро­вал раз­лич­ные меж­дис­ци­п­ли­нар­ные на­уч­ные дан­ные, от­но­ся­щие­ся к объ­ек­ту по­зна­ния. Осо­бое вни­ма­ние уде­ле­но ме­ха­низ­му пись­ма, его па­то­ло­ги­че­ским из­ме­не­ни­ям, ме­то­дам на­уч­но­го ис­сле­до­ва­ния по­чер­ка. В ито­ге Бу­рин­ским был за­ло­жен фун­да­мент в раз­ра­бот­ку на­уч­ных ос­нов су­деб­но­го по­чер­ко­ве­де­ния, оп­ре­де­ле­ны за­да­чи и пер­спек­ти­вы даль­ней­ше­го фор­ми­ро­ва­ния нау­ки.

В. Ф. Ор­ло­ва вы­де­ля­ет сле­дую­щие эта­пы раз­ви­тия су­деб­но­го по­чер­ко­ве­де­ния в по­сле­ре­во­лю­ци­он­ный пе­ри­од:

¾ на­ко­п­ле­ние зна­ний и опы­та;

¾ ста­нов­ле­ние тео­ре­ти­че­ских ос­нов;

¾ раз­вер­ты­ва­ние тео­ре­ти­че­ских и экс­пе­ри­мен­таль­ных ис­сле­до­ва­ний, ма­те­ма­ти­за­ции нау­ки, фор­ми­ро­ва­ния тео­рии су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской иден­ти­фи­ка­ции.

Этап на­ко­п­ле­ния зна­ний и опы­та ох­ва­ты­ва­ет пе­ри­од с на­ча­ла 20-х и до се­ре­ди­ны 30-х гг. Он свя­зан с дея­тель­но­стью С. М. По­та­по­ва, П. П. Ми­хее­ва, Н. Д. Во­ро­нов­ско­го и др.

Свои­ми ра­бо­та­ми они уст­ра­ни­ли уко­ре­нив­шее­ся в то вре­мя в кри­ми­на­ли­сти­ке пред­став­ле­ние о су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской экс­пер­ти­зе как о дос­туп­ном прак­ти­че­ски всем гра­мот­ным ли­цам ви­де ис­сле­до­ва­ния. Боль­шое вни­ма­ние уде­ля­лось по­эле­мент­но­му строе­нию букв, при­зна­кам по­чер­ка и про­цес­су его ис­сле­до­ва­ния. Со­от­вет­ст­вую­щие ре­ко­мен­да­ции по­слу­жи­ли на­ча­лом раз­ра­бот­ки ме­то­ди­че­ских ос­нов экс­пер­ти­зы по­чер­ка. В этот пе­ри­од С. М. По­та­пов сфор­му­ли­ро­вал пер­вое на­уч­ное оп­ре­де­ле­ние по­чер­ка как "сис­те­мы при­выч­ных дви­же­ний, вы­ра­жен­ной в пись­мен­ных зна­ках".

Этап ста­нов­ле­ния тео­ре­ти­че­ских ос­нов су­деб­но­го по­чер­ко­ве­де­ния про­дол­жал­ся с се­ре­ди­ны 30-х до се­ре­ди­ны 50-х гг. В дан­ный пе­ри­од зна­чи­тель­ный вклад в нау­ку о по­чер­ке вне­сли С. М. По­та­пов, А. И. Вин­берг, Н. В. Тер­зи­ев, С. И. Ти­хен­ко, А. А. Ели­се­ев, Б. М. Ко­ма­ри­нец. Впер­вые в ис­то­рии кри­ми­на­ли­сти­ки на ос­но­ве дан­ных ес­те­ст­во­зна­ния бы­ли сфор­му­ли­ро­ва­ны тео­ре­ти­че­ские ос­но­вы су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской экс­пер­ти­зы. В них, в ка­че­ст­ве ос­нов­ных по­ло­же­ний, оп­ре­де­ля­ет­ся на­вы­ко­вый ха­рак­тер и ус­лов­но­реф­лек­тор­ная при­ро­да пись­ма и по­чер­ка, ко­то­рые пред­ла­га­ет­ся рас­смат­ри­вать в ка­че­ст­ве еди­но­го объ­ек­та кри­ми­на­ли­сти­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния; изу­че­ны ос­нов­ные иден­ти­фи­ка­ци­он­ные свой­ст­ва по­чер­ка — ин­ди­ви­ду­аль­ность и ди­на­ми­че­ская ус­той­чи­вость; раз­ра­бо­та­на ме­то­ди­ка иден­ти­фи­ка­ци­он­но­го ис­сле­до­ва­ния пись­ма, ко­то­рая ба­зи­ру­ет­ся на при­зна­ках, от­ра­жаю­щих осо­бен­но­сти про­яв­ле­ния пись­мен­ной ре­чи и по­чер­ка. В це­лом для дан­но­го пе­рио­да ха­рак­те­рен зна­чи­тель­ный рост ав­то­ри­те­та су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской экс­пер­ти­зы в кри­ми­на­ли­сти­ке.

Этап раз­вер­ты­ва­ния тео­ре­ти­че­ских и экс­пе­ри­мен­таль­ных ис­сле­до­ва­ний, ма­те­ма­ти­за­ции нау­ки, фор­ми­ро­ва­ния тео­рии су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской иден­ти­фи­ка­ции длил­ся с се­ре­ди­ны 50-х и до на­ча­ла 70-х гг. Он не­раз­рыв­но свя­зан с дея­тель­но­стью та­ких из­вест­ных кри­ми­на­ли­стов, как В. Ф. Ор­ло­ва, А. И. Вин­берг, Л. Е. Ароц­кер, А. И. Ман­цве­то­ва, Э. Б. Мель­ни­ко­ва, В. В. То­ми­лин, М. В. Шван­ко­ва.

Этап ха­рак­те­рен об­ра­ще­ни­ем уче­ных-по­чер­ко­ве­дов к ча­ст­ным тео­ре­ти­че­ским и экс­пе­ри­мен­таль­ным во­про­сам су­деб­но­го по­чер­ко­ве­де­ния при ин­тен­сив­ном со­труд­ни­че­ст­ве с пред­ста­ви­те­ля­ми иных на­ук, пре­ж­де все­го ес­те­ст­вен­но­го про­фи­ля. В ре­зуль­та­те впер­вые сфор­му­ли­ро­ва­ны ес­те­ст­вен­но­на­уч­ные ос­но­вы су­деб­но-по­чер­ко­вед­че­ской экс­пер­ти­зы, опыт­ным пу­тем про­из­ве­ден ана­лиз из­ме­нен­но­го по­чер­ка, осу­ще­ст­в­ле­но про­ник­но­ве­ние в по­чер­ко­вед­че­ские ис­сле­до­ва­ния ма­те­ма­ти­че­ских ме­то­дов.

Ма­те­ма­ти­за­ция зна­ний о по­чер­ке осу­ще­ст­в­ля­лась в ве­ро­ят­но­ст­но-ста­ти­сти­че­ском, из­ме­ри­тель­но-ста­ти­сти­че­ском и ки­бер­не­ти­че­ском на­прав­ле­ни­ях. Боль­шой вклад в раз­ви­тие это­го про­цес­са вне­сли В. Ф. Ор­ло­ва, И. Д. Ку­че­ров, Г. Ф. Ар­хи­пов, В. А. Пош­кя­ви­чус, Л. Г. Эд­жу­бов, Р. М. Ланц­ман.