Глава V. Изменение обязательств

 

_ 212. На основании добровольного соглашения сторон

 

Содержание обязательственного отношения, в частности, договора, может подвергнуться разного рода модификациям, не меняющим основного характера данного договора, на основании дополнительных соглашений сторон (pacta adjecta). Перечислить все возможные дополнительные соглашения сторон представляется и немыслимым, и излишним. Достаточно упомянуть о наиболее часто встречающихся дополнительных соглашениях такого рода.

Сюда относятся некоторые соглашения, в силу которых сторона может требовать уничтожения главного договора со всеми его последствиями, а именно:

a) Pactum displicentiae, соглашение, в силу которого уничтожение сделки предоставляется свободному усмотрению стороны (напр., А купил вещь и притом выговаривает себе право вернуть ее, если ему вздумается). Если не установлено особого срока, такое соглашение имеет силу в течение 60 дней.

b) In diem addictio, соглашение, в силу которого один из контрагентов, в частности, при купле-продаже продавец сохраняет право расторгнуть договор, если в течение определенного срока времени найдется лицо, которое пожелает заключить с ним тот же договор на более выгодных условиях. Тут требуется, чтобы действительно нашлось такое лицо и чтобы управомоченное лицо действительно приняло его предложение: сверх того, первоначальный контрагент, по общему правилу, может сохранить договор в силе, если согласится принять те же условия.

c) Lex commissoria, соглашение, в силу которого контрагент может отступиться от сделки, если противная сторона не исполнит своевременно принятое на себя обязательство. Только тот, кто выговорил себе такое право, может расторгнуть сделку; он считается отказавшимся от своего права, если он, несмотря на то, что обязательство своевременно не было исполнено, впоследствии требует исполнения или принимает что-либо в счет исполнения.

О юридическом значении упомянутых соглашений, которые разработаны у римских юристов специально в применении к купле-продаже, существует спор. Господствующее мнение признает за ними dubio характер резолютивных условий.

 

_ 213. По вине обязанного лица

 

I. Если должник умышленно или вследствие своего нерадения делает невозможным исполнение обязательства в целом или в какой-нибудь части, то он за это отвечает пред кредитором. Последний может требовать от него вознаграждения за причиненный этим убыток. При этом надо заметить следующее: должник безусловно отвечает за dolus (умысел); даже если было заключено особое pactum de non praestando dolo, он не освобождается от своей обязанности, ибо такое соглашение считается недействительным. Одинаковое значение с умыслом имеет, по общему правилу, грубое нерадение (culpa lata). Что касается ответственности за culpa levis, легкое нерадение, то общий принцип таков: лицо не отвечает за culpa levis, если оно не имеет никакой выгоды от сделки: в противном случае оно отвечает и за нее.

Впрочем, из этого принципа допускаются некоторые исключения: с одной стороны, лицо отвечает за culpa levis, хотя и не имеет выгоды от сделки, если оно само предложило свои услуги, или если обязательство его направлено ни ведение чужих дел. С другой стороны, лицо в некоторых случаях не отвечает за culpa levis, хотя оно и имеет выгоду от сделки, напр., прекарист. Наконец, в известных случаях от лица требуется лишь такая степень осмотрительности, которую оно привыкло выказывать в собственных делах - diligentia quam suis rebus adhibere solet. Отсутствие такой осмотрительности называется culpa in concreto. Такая степень осмотрительности требуется, напр., при договоре товарищества, при опеке и т. д.

Таковы общие правила. Затем в каждом данном случае нормальная степень ответственности лица за culpa на основании особых соглашений между сторонами или вследствие просрочки может быть сужена или расширена и даже доведена до ответственности за простой casus (случай).

Если обе стороны находятся in culpa, то притязание каждой из них на возмещение убытков в соответствующей мере понижается. Равным образом ответственность лица за причиненный по вине его убыток уменьшается, если вредоносные последствия неправильных его действий будут косвенно увеличены или вызваны по вине противной стороны.

Что касается onus probandi, то надо заметить, что его несет должник, если он утверждает, что он не в состоянии исполнить обязательство по не зависящим от него причинам. Напротив, onus probandi падает на кредитора, если он на вине должника основывает новое притязание, непокоющееся само по себе на существующем обязательственном отношении.

II. В каких пределах лицо отвечает за чужую вину? По общему правилу, каждый отвечает только за собственную вину, а за вину других, в частности, своих служащих и помощников, лишь постольку, поскольку на него самого косвенно падает вина за неудачный выбор - culpa in eligendo, за недостаточный надзор - culpa in custodiendo, и т. п. - Особые правила действуют относительно содержателей гостиниц и постоялых дворов и относительно судохозяев, ср. ниже _ 248. - Впрочем, здесь многое спорно, ср. Дернбург. Pandecten. Т. II. _ 38.

 

_ 214. Вследствие просрочки (mora)

 

Просрочка может быть двух родов: mora solvendi, просрочка со стороны должника, и mora accipiendi, просрочка со стороны кредитора.

Просрочка со стороны должника. Она имеет место, раз должник пропустил срок для исполнения обязательства при таких условиях, что это ему вменяется в вину. Прежде всего со времени просрочки должник отвечает пред кредитором даже в том случае, если исполнение обязательства станет невозможным помимо его вины, вследствие действия случая, - perpetuatur obligatio, (если только он не в состоянии доказать, что вред постиг бы кредитора даже в случае своевременного исполнения). Далее, он со времени просрочки отвечает за omnis culpa даже в тех случаях, где он до этого времени отвечал только за culpa lata. Наконец, при исчислении стоимости объекта долга принимается во внимание высшая стоимость, какую этот объект имел со времени просрочки.

Для признания просрочки необходимо: a) чтобы требованию наступил срок; b) чтобы кредитор напомнил должнику о его обязанности (interpellatio): лишь в виде исключения не требуется такого напоминания; в частности, современная практика толкует включение сторонами срока в сделку в том смысле, что in dubio простой пропуск условленного срока без напоминания достаточен для признания просрочки (dies interpellat pro homine); c) сверх того, последствия просрочки не наступают, если просрочка оправдывается уважительными причинами; таковыми являются, напр., внешние препятствия, как-то наводнение, война и т. п.; такой уважительной причиной, однако, ни в каком случае не считается неоплатность должника, хотя бы она наступила не по его вине.

Просрочка со стороны кредитора. Должник с момента просрочки отвечает только за такую невозможность исполнения, которая вызвана умышленно или по грубому нерадению и, сверх того, может требовать от кредитора возмещения убытка, причиненного ему непринятием исполнения в срок.

Для признания просрочки со стороны кредитора требуется: a) чтобы кредитор отказался от принятия без достаточного основания или чтобы он воспрепятствовал принятию; b) чтобы должник сделал все необходимое для исполнения обязательства.

Устранение последствий просрочки. Просрочка со стороны кредитора или должника может быть устранена, mora purgatur, если просрочивший изъявляет готовность сделать все, что от него требуется, и, между прочим, готов вознаградить противную сторону за понесенный вред. Далее прекращение обязательства устраняет и просрочку, последствия которой могут быть устранены, сверх того, на основании соглашения.

 

_ 215. Вследствие отрицания и отказа должника от исполнения обязательства

 

В известных случаях должник, отрицавший существование обязательства или отказавшийся добровольно исполнить его, в виде наказания принуждался к уплате двойной, тройной и четверной стоимости объекта спора. В современном праве эти случаи вышли из употребления.

 

_ 216. Вследствие действия случая

 

Случай (casus) может привести к полному прекращению обязательства, делая невозможным исполнение, он может далее уменьшить объем его. Наконец, объем обязательства может и увеличиться вследствие действия случая, т. е. вследствие причин, не зависящих от воли сторон. А именно, вещь, составляющая объект обязательственного требования, может увеличиться приращениями, causa rei или commodum rei. Спрашивается, имеет ли кредитор право на приращения главной вещи.

Такое право, несомненно, принадлежит ему относительно таких приращений, которые имеют характер новых составных частей главной вещи (как напр. alluvio или avulsio). Что же касается приращений, имеющих самостоятельное значение (как, напр., плоды, insula in flumine nata и т. д.), то разрешение вопроса о том, имеет ли кредитор право на них, зависит от характера его обязательственного требования (напр., покупщик имеет право на такие приращения, одаренный или легатарий - нет). В известных случаях должник, хотя и обязан выдать приращения вместе с главной вещью, имеет право требовать возмещения расходов, которые были сопряжены с этим.

Независимо от этого возникает следующий вопрос: если исполнение обязательства стало невозможным в целом или в части по причинам, не зависящим от воли должника, но должник именно благодаря этому приобрел какие-нибудь требования против третьих лиц, то не имеет ли кредитор право на эти выгоды? Напр., А продал В вещь, которую до передачи покупщику украло лицо С; А, очевидно, может предъявить к С actio furti. Вот и спрашивается, не должен ли он уступить свое право иска В.

Разрешение этого вопроса зависит от того, несет ли кредитор в данном отношении, напр., в случае уничтожения вещи на основании деликта третьего лица, periculum по сделке, или нет (т. е. освобождается ли он от своих договорных обязанностей в том случае, когда исполнение для противной стороны стало невозможным по не зависящим от нее причинам, или нет). Поскольку он несет periculum, т. е. не освобождается сам от своих обязанностей, он имеет право на такие выгоды, в противном случае - нет.

 

Глава VI. Цессия обязательственных требований *(157)

 

_ 217. История цессии

 

Древнее римское право не допускало уступки кредитором его обязательственного требования другому лицу. Суррогатом ее служила новация, т. е. замена прежнего обязательственного требования новым; она предполагала участие должника и происходила в такой форме, что кредитор делегировал должника другому лицу, (т. е. предлагал этому лицу заключить с должником стипуляцию, которая должна была поглотить прежнее обязательство должника и создать новое, однородное по содержанию с прежним, в пользу нового кредитора). Напр., А имеет право требовать от В. уплаты 100 руб. по займу: если А желал отказаться от своего права в пользу С, он не мог этого сделать прямо, а должен был предложить последнему заключить с В такую стипуляцию: spondesne centum dare? spondeo; очевидно, если В не желал промиттировать С., новация не могла быть совершена.

По мере развития оборота становилось все более желательным иметь возможность переуступать обязательственные требования и помимо участника должника. За отсутствием прямого пути к удовлетворению избрали путь косвенный. Со времени появления формулярного процесса стал пускать корни институт судебного представительства в виде когнитуры и прокуратуры. Cognitor был формальный, procurator - неформальный представитель стороны на суде, который был уполномочен вести дело ее на суде. И вот тому, кому кредитор хотел уступить свое требование, он стал выдавать mandatum agendi, т. е. он делал его своим представителем на суде, уполномочивая его вместе с тем удержать за собою то, что он получит от должника. Такой прокуратор, выступающий в собственном интересе, получил название procurator in rem suam. Как procurator он предъявляет не собственный иск, а иск своего доверителя, actio mandata или cessa, а отсюда и самое отношение, возникающее между ним и первоначальным кредитором, стало называться cessio actionis.

Первоначально положение procurator in rem suam ничем не отличалось от положения всякого другого уполномоченного, а подчинялось общим началам договора мандата. Вследствие этого выданное ему полномочие прекращалось со смертью его или его доверителя, а равно в случае одностороннего лишения его полномочия со стороны последнего. Следовательно, недоставало гарантий, что он действительно получит возможность взыскать с должника долг. Он мог быть спокоен лишь в тому случае, если он успел предъявить иск против должника и довел дело до литисконтестации, ибо с этого момента прежнее обязательственное отношение прекращалось и возникало новое процессуальное обязательство, в котором кредитором выступал уже он.

Такой порядок, очевидно, мог подать повод к разного рода злоупотреблениям со стороны прежнего кредитора. Ввиду этого с течением времени сложилось правило, что mandatum agendi получает полную силу и не подлежит прекращению уже не только с момента литисконтестации, а с момента оповещения должника (denuntiatio) о том, что такое-то лицо стало procurator in rem suam. С этого момента только последний может требовать исполнения от должника, должник обязан платить только ему.

После этой реформы сохранилось только одно практическое неудобство, заключающееся в том, что для действительности цессии недостаточно одного неформального соглашения между заинтересованными лицами, а требуется выдача mandatum agendi, в силу которого цессионарий только и приобретал право иска против должника. Классические юристы сумели обойти и это неудобство. А именно, они признали, что первоначальный кредитор (цедент) уступает не свое право иска, а вообще осуществление своего права требования другому лицу (цессионарию). В силу акта цессии, который может быть произведен неформально, цессионарий приобретает самостоятельный иск - utilis actio suo nomine против должника (debitor cessus). Следовательно, он уже не нуждается в actio cessa, в специальной уступке иска со стороны цедента, поэтому он может обойтись и без mandatum agendi.

Современная доктрина, наконец, сделала последний шаг: она признала, что на основании цессии к цессионарию переходит не только осуществление обязательственного требования первоначального кредитора, но самое это требование. Она поэтому и определяет цессию как переход обязательственного требования от одного кредитора к другому. Правда, есть еще и теперь ученые, которые стоят на точке зрения классических римских юристов и утверждают, что кредитор не может перенести самое право требования на другое лицо, а только переносит осуществление этого права. Но они упускают при этом из виду, что реального различия между тем и другим не существует и что для нас необязательны конструкции римских юристов, поскольку они вызваны исключительно желанием сохранить pro forma отжившие принципы, лишенные, благодаря этим же конструкциям, всякого содержания.

 

_ 218. Условия цессии

 

Цессия в тесном смысле есть волеизъявление кредитора, в силу которого он переносит свое обязательственное требование на другое лицо. Цессия может быть выражена в завещательном распоряжении (legatum nominis) или в договорном соглашении. Цессии, по общему правилу, есть акт неформальный. Для действительности ее не требуется согласие должника.

От акта цессии (т. е. самой передачи требования) надо отличать основание ее, causa cessionis. Основанием цессии может служить прежде всего юридическая сделка, напр., продажа требования, обмен его, дарение и т. д. Нередко, благодаря неформальному характеру цессии, оба эти момента с внешней стороны совпадают. Так, напр., если А заявляет В, что он дарит ему свое требование против С. и В изъявляет свое согласие на принятие дара, требование тем самым должно быть признано цедированным, ибо А, делая такое заявление, тем самым, очевидно, желал перенести все свои права из требования на В. То же самое следует сказать в случае продажи, обмена требования и т. д.

Но, конечно, такое совпадение обоих моментов (акта цессии с основанием ее) не всегда встречается. Так, самой цессии может предшествовать особое pactum de cedendo, которое в таком случае и служит основанием ее и дает право требовать совершения самой цессии (напр., А дает В обещание подарить ему свое требование против С, - тут В может требовать исполнения этого обещания, т. е. цессии требования). Сверх того, основанием цессии может служить и специальное предписание закона, в силу которого кредитор обязывается уступить свое требование другому лицу. В таком случае соответствующая законная обязанность и дает право требовать совершения цессии.

Отношение между актом цессии и основанием цессии такое же, как отношение между традицией и causa traditionis (ср. _ 118). Подобно традиции и цессия есть абстрактный акт, т. е. действительность акта цессии не зависит от действительности или неоспоримости основания цессии. Ср. Дернбург, Pandekten II, _ 49.

Иногда переход требования совершается помимо особого волеизъявления кредитора на основании судебного приговора или специального постановления закона. В случаях такого рода нельзя собственно говорить о цессии в тесном смысле, судебное определение и специальное постановление только заменяют цессию. Иногда такой переход обязательственных требований называют cessio necessaria, в противоположность чему цессия в тесном смысле называется cessio voluntaria.

 

_ 219. Последствия цессии

 

Вопрос о юридических последствиях цессии может быть разбит на несколько частных вопросов.

I. Соотношение между цессией и денунциацией. 1) Пока должник (debitor cessus) не поставлен в известность о переходе обязательственного требования к другому лицу, он может освободиться от своего обязательства путем уплаты долга первоначальному кредитору. Тут и возникает вопрос: какое же положение существует до denuntiatio, т. е. до оповещения должника о переходе требования к цессионарию? Продолжает ли до этого времени цедент быть кредитором или нет? Вопрос этот очень спорный. Правильнее ответить на него отрицательно и признать, как то делают Бер и Дернбург, что с момента цессии кредитором является единственно только цессионарий: denuntiatio служит для него лишь средством обеспечения цессии. Иного мнения Виндшейд и др.; они полагают, что до оповещения должника существуют два кредитора - цедент и цессионарий. 2) Другой вопрос - кем должна быть произведена denuntiatio? цедентом или цессионарием? может ли она быть произведена и третьими лицами? По мнению Виндшейда и его сторонников, оповещение должника необходимо должно исходить от цессионария. По мнению Дернбурга, она может быть совершена как цедентом, так и цессионарием. По мнению Бера, достаточно, если должник получит достоверные сведения со стороны, чрез третьих лиц, о том, что состоялась цессия. Последнее мнение представляется наиболее правильным, ибо раз должник достоверно знает, что цессия состоялась, он поступил бы неправильно, производя уплату цеденту, переставшему быть кредитором. 3) Наконец, что происходит в том случае, если до оповещения кредитор переуступит уступленное уже раз требование другому лицу, и последнее оповестит должника раньше о цессии, чем первый цессионарий? Опять вопрос очень спорный. Следует признать, что кредитором может считаться только первый цессионарий, так что если должник успел заплатить долг другому, первый может требовать от него выдачи полученных денег. В случае спора между несколькими цессионариями должник может освободиться от всякой ответственности путем судебной депозиции долга.

II. Пределы ответственности должника пред цессионарием. Цедированное требование переходит к цессионарию в том же самом объеме, в каком оно принадлежало цеденту, следовательно, со всеми теми выгодами и акцессорными правами, вытекающими, напр., из поручительства или залога, которые до цессии были связаны с ним, но вместе с тем и со всеми ограничениями, которые лежали на нем. Поэтому должник может противопоставлять цессионарию все те возражения, которые он мог предъявлять и против цедента.

III. Отношения между цедентом и цессионарием. Права и обязанности цедента и цессионария определяются характером и содержанием сделки, лежащей в основании цессии. От нее зависит, отвечает ли цедент за верность уступленного требования, verum nomen esse, а быть может, и за надежность его, bonum nomen esse. In dubio цедент отвечает только за verum nomen, но не за bonum nomen, да, и первое признано в качестве общего правила только относительно тех цессионных сделок, при которых цедент получает встречную выгоду от цессионария.

Независимо от этого цессия во всяком случае имеет то последствие, что цедент не может препятствовать цессионарию требовать исполнения от должника; сверх того, он, по общему правилу, обязан сдать цессионарию все, что служит доказательством требования или что может способствовать взысканию по оному, равно как и все то, что он получит от должника после цессии.

 

_ 220. Ограничения цессии

 

I. По отношению к объекту ее. Объектом цессии могут служить не только обязательственные требования, но и вещные притязания, за нижеследующими исключениями: не могут быть цедированы: 1) требования, объем которых зависит от личности кредитора, так как в таких случаях замена одного кредитора другим равносильна изменению самого требования (напр., требование, направленное на установление servitus usus); 2) требования, которые преследуют личное удовлетворение кредитора, каковой характер они должны утратить с заменой его другим лицом (напр., actiones vindictam spirantes); 3) кроме того, некоторые требования не могут быть цедированы на основании позитивного предписания закона (напр., спорные требования, так назыв. actiones litigiosae, далее нельзя цедирировать опекунам требования против опекаемых).

II. По отношению к последствиям ее. Император Анастасий издал особое постановление (lex Anastasiana), в силу которого цессионарий, приобретший требование на основании купли-продажи, не может требовать от должника уплаты большей суммы, чем какую он сам заплатил цеденту, с начетом лишь законных процентов (напр., если А купил требование В против С, номинальная стоимость которого равна 1000 руб., за 500 руб., он и не может требовать от С уплаты больше 500 руб. плюс проценты с них). Впрочем, это ограничение касается только покупки денежных требований, и из него были допущены некоторые изъятия.