Глава II. О действиях как факторах возникновения, изменения и прекращения прав. Общие начала

 

_ 38. Понятие и виды действий *(93)

 

Люди, поскольку они сознательно преследуют те или другие цели, в каждом данном случае имеют выбор между большим или меньшим числом средств; их опыт подсказывает им, между какими именно. Сознательная психическая деятельность, заключающаяся в избрании определенного средства (или определенного ряда средств) и в стремлении к достижению его, именуется волею, а внешняя форма проявления ее - действием. Итак, действие есть внешняя форма проявления воли. Как проявление воли, действие есть акт сознательный. Этим действие отличается от бессознательных (рефлекторных и инстинктивных) движений. Воля как сознательная деятельность в каждом данном случае предполагает: a) представление о конечной цели, которую лицо желает достигнуть; b) представление о возможных средствах достижения ее и, в частности, о том, на котором лицо остановилось, к которому оно стремится, и c) представление о действиях, пригодных для данного случая, и, в частности, о том действии, которое лицо, в конце концов, избрало. Первое представление - о конечной цели, которую лицо себе наметило, породив желание достигнуть этой цели, служит побудительным мотивом волевого акта; второе - указывает объективный результат, на который этот акт направляется, третье - форму, в которой он может проявиться вовне. Итак, в каждом данном случае необходимо различать самое действие как форму проявления воли вовне, побудительный мотив к совершению действия или конечную цель его, и объективный результат, на который оно направлено, и который является средством для достижения конечной цели. Поясним сказанное примером. Положим, у меня является стремление познакомиться с каким-нибудь специальным вопросом, напр., с учением о юридических действиях (желание, которое, конечно, не является ex abrupto, а может быть вызвано весьма разнообразными мотивами). Представление об этом интересующем меня вопросе в связи со стремлением познакомиться с ним ближе составляет побудительный мотив всей дальнейшей моей деятельности, направленной на достижение намеченной цели. Указанное представление вызывает в моем уме представление о разных книгах, могущих служить средством для удовлетворения моего желания; я останавливаюсь на одной какой-нибудь из них и решаюсь добыть ее. Достать намеченную мною книгу - вот объективный результат, к которому я стремлюсь. Надо решить, каким образом раздобыть эту книгу, какое предпринять действие для этого. Более или менее ясно я представляю себе, что могу взять ее у кого-нибудь на время, могу купить ее, могу украсть и т. д. Из этих возможных действий я останавливаюсь, положим, на покупке книги как наиболее подходящем. После этого остается только привести мое намерение в исполнение, совершить то действие (покупку книги), которое в данном случае избрано мною, в качестве наиболее подходящей формы проявления моей воли вовне. Конечно, это только общая схема. На самом деле, процесс, который мы попытались пояснить нашим примером, гораздо сложнее, выражается не в одном действии, а в целом ряде действий, напр., чтобы выбрать ту книгу, которая представляется наиболее подходящей для моей цели, я обыкновенно буду вынужден навести справки, обратиться за советом к другим лицам и т. д.; чтобы приобрести книгу, на которой я после этого остановился, мне нужно отправиться в книжный магазин и т. д. Каждое из этих подготовительных действий, в свою очередь, имеет специальный побудительный мотив и направлено на определенный объективный результат, причем соотношение между всеми этими действиями выражается в том, что представление о каждом последующем действии является побудительным мотивом для совершения предшествующего, а результат, достигаемый предшествующим, является условием для совершения последующего. Но этим, конечно, дело по существу не изменяется.

Установив общее понятие действия и выяснив соотношение между действием, побудительным мотивом и его объективным результатом, на который оно направлено, мы должны теперь указать главные виды действий. В этом отношении необходимо прежде всего заметить, что действия подразделяются на положительные или отрицательные или действия в тесном смысле и упущения. На первый взгляд, конечно, может показаться странным подводить под понятия действий и упущения. Ведь упущение предполагает как раз бездействие лица. Но, если вникнуть ближе в дело, эта странность легко устраняется. Мы сказали, что действие есть форма проявления воли вовне. Ежедневный опыт показывает, что люди проявляют свою волю не только активным воздействием на окружающую обстановку, но и молчаливым протестом против предъявляемых к ним требований, не делая того, чего от них, по обстоятельствам дела, считают возможным ожидать. Несовершение того, чего можно было ожидать от лица, на основании тех или других данных, и есть упущение. Итак, упущение не есть полное бездействие, а такое поведение лица, которое дает основание вывести заключение о нежелании его совершить определенное действие, и в этом смысле упущение может с таким же основанием быть названо формой проявления воли вовне, как и активное действие. Затем, нужно различать действия, сами по себе юридически безразличные, и действия, сами по себе могущие приобрести определенное юридическое значение, или, проще, действия юридические. Юридически-безразличными называются действия, которые сами по себе не влекут за собою юридических последствий (напр., приглашение на обед, обещание дружбы). Юридическими действиями называются такие, с которыми, при нормальных условиях, связываются совершенно определенные юридические последствия. Они подразделяются в свою очередь на две главные категории: на действия дозволенные и недозволенные.

 

_ 39. Условия юридических действий. Общая характеристика

 

Для того чтобы в данном конкретном случае юридическое действие повлекло за собою те юридические последствия, которые обыкновенно с ним связываются, требуется наличность определенных условий. Прежде всего лицо, совершающее данное действие, должно пользоваться надлежащей дееспособностью, т. е. объективное право должно признавать за ним способность совершать юридически обязательные для него и для других лиц действия. Кроме этого, по общему правилу, требуется соответствие между волею и действием, или, точнее, требуется, чтобы данное лицо желало совершить именно данное действие и именно для достижения того объективного результата, ради которого обыкновенно прибегают к действиям такого рода. Если такого соответствия нет, если лицо не желало совершить данное действие или не желало достижения того результата, который обыкновенно преследуется данным действием, то, по общему правилу, действие его и не влечет за собою обыкновенно связанных с ним юридических последствий. Так, напр., если я подписал подсунутую мне бумагу, думая, что это деловой рапорт, а на самом деле это долговая расписка, я не желаю, очевидно, совершения того действия, которое я на самом деле совершил, т. е. не желаю вовсе принять на себя обязательство. И вот, если я могу доказать, что я действовал под влиянием неправильного, ошибочного представления о совершенном мною действии, это действие не влечет за собою обыкновенно связанных с ним юридических последствий, т. е. я не могу быть принужден к уплате. Если я на сцене, изображая воришку, вытаскиваю у своего партнера платок из кармана, я вовсе не желаю тайно присвоить себе не принадлежащую мне вещь, а желаю только действовать так, как мне предписывает роль. Понятно, что при таких условиях опять-таки не наступают последствия, обыкновенно связанные с подобными поступками, т. е. я не могу быть привлечен к уголовной ответственности за кражу. Что касается, наконец, соотношения между действием и побудительным мотивом его, то надо заметить, что несоответствие между этими двумя моментами, по общему правилу, не имеет юридического значения. Так, напр., если я купил какую-нибудь книгу в ожидании найти в ней указания по каким-нибудь интересующим меня вопросам, а эти ожидания не оправдаются, так что цель, которую я преследовал покупкой книги и которая послужила для меня побудительным мотивом купить ее, не осуществилась, я не могу потребовать от книгопродавца взять назад книгу. Однако в некоторых случаях и побудительные мотивы получают юридическое значение, напр., если данная сделка совершена под влиянием угроз.

Нам предстоит теперь развить указанные нами положения, т. е. рассмотреть подробно: 1) случаи отсутствия и ограничения дееспособности; 2) учение о соответствии между волей и действием и 3) учение о влиянии мотивов на действия. Однако пока мы ограничимся только изучением первого вопроса. Второй вопрос более удобно изучить специально в применении к юридическим сделкам, так как он разработан римскими юристами преимущественно на этой почве. То же следует сказать и о третьем. Только учение о заблуждении, с которым нам придется иметь дело как при изучении вопроса о соответствии между волей и действием, так и при рассмотрении вопроса о влиянии мотивов на действия, должно быть очерчено уже в настоящее время. Итак, мы рассмотрим пока: 1) учение о дееспособности и 2) учение о юридическом значении заблуждения.

 

_ 40. Случаи отсутствия и ограничения дееспособности

 

Мы видели, что дееспособность лица составляет первое условие для того, чтобы действия его могли приобрести юридическое значение. Объективное право признает дееспособными далеко не всех лиц: известные категории лиц лишены этой способности совершенно, у других она подвергается ограничениям.

В частности, дееспособность отсутствует вполне: a) у юридических лиц, за которых действуют их представители; b) у infantes, детей до 7 лет; c) у furiosi и dementes, за исключением dilucida intervalla, т. е. светлых промежутков; d) у лиц, которые временно находятся в бессознательном состоянии вследствие болезни, пьянства, гипноза и т. п. Впрочем, такое состояние не исключает всякой ответственности, раз лицо по собственной вине пришло в такое состояние.

Дееспособность ограничена: a) у impuberes infantia majores, т. е. детей от 7-14 (12) лет. Такие лица могут самостоятельно совершать действия, выгодные для них, напр., принимать дарения; действия же, сопряженные с утратой или ограничением их прав, могут быть совершаемы ими только tutore auctore, с участием опекуна; b) у puberes minores, т. е. лиц, не достигших 25-летнего возраста; такие лица могут вступать в выгодные для них сделки, напр., принимать дарения и отказы, а также могут составлять завещания, но они не могут совершать актов отчуждения без согласия своих попечителей; c) у женщин, которые на основании Senatusconsultum Vellejanum не могут принимать на себя обязательств в чужом интересе (intercessio), напр., не могут выступать поручительницами; d) у лиц, лишенных возможности выражать свою волю тем или другим способом, как, напр., у немых, глухих и т. п.; так, глухие и немые не могут заключать стипуляций; е) у объявленных расточителей; такие лица не могут совершать действий, ведущих к умалению их имущества, и не могут делать распоряжений на случай смерти.

 

_ 41. Заблуждение и неведение *(94)

 

Заблуждение, error, есть неправильное представление о чем-нибудь; неведение, ignorantia, есть отсутствие представления о чем-нибудь. Практическое значение обоих этих моментов одинаковое, почему римские юристы и не делали строгого различия между ними.

Заблуждение (и неведение) не всегда имеет юридическое значение. Случаи, в которых оно приобретает таковое, могут быть сведены к двум главным группам: a) В некоторых случаях заблуждение имеет значение положительного фактора, является одним из условий для наступления известных юридических последствий. Так, напр., в случае уплаты недолжного (solutio indebiti) право требовать возврата недолжно уплаченного возникает в том только случае, если уплативший ошибочно предполагал существование долга; если же он знал, что никакого долга не существует, и, тем не менее, произвел уплату, то он не может после этого требовать возврата уплаченного. Следовательно, заблуждение есть одно из положительных условий для наступления права обратного требования недолжно уплаченного. Другой пример: давностное приобретение чужих вещей в собственность предполагает bona fides в лице владельцев, т. е. приобретатель не должен знать, что он приобрел вещь у несобственника, а должен думать, что предшественник его имел полное право распоряжаться вещью, переуступить ее ему, приобретателю. Напротив, раз я, напр., купил вещь у другого, знал, что он вовсе не собственник ее, а получил ее только на хранение, я никогда сам не могу приобрети ее per usucapionem в собственность, сколько бы времени я ни владел ею. Следовательно, заблуждение или, точнее, неведение есть одно из положительных условий института давности приобретения чужой вещи в собственность. б) В других случаях заблуждение или неведение играет роль отрицательного фактора, является одним из условий, исключающих возможность наступления известных юридических последствий. Это бывает, когда для наступления тех или других юридических последствий требуется знание какого-нибудь обстоятельства. Так, напр., для того, чтобы продавец отвечал за весь убыток, причиненный покупщику вещью, у которой оказались скрытые недостатки, требуется, чтобы он знал об этих недостатках и умышленно (dolose) умолчал об них. Если же он сам не знал о них, то он ни в каком случае не отвечает за весь убыток, а обязан только согласиться, по усмотрению покупщика, или на расторжение договора, или на соответствующее понижение покупной цены. Итак, в данном случае неведение торговца о скрытых недостатках проданной вещи исключает возможность искать с него полностью весь причиненный этим фактом убыток. То же самое бывает, напр., в том случае, когда начало течения срока обусловлено знанием какого-нибудь обстоятельства; неведение о таком обстоятельстве исключает возможность течения срока.

Поскольку заблуждение вообще имеет юридическое значение, оно, по общему правилу, выгодно для заблуждающегося. В тех случаях, где оно играет роль положительного фактора, оно доставляет ему известную положительную выгоду, давая заинтересованному лицу возможность приобрести что-либо или сложить с себя ответственность за что-либо (напр., если по ошибке было уплачено недолжное, то эта ошибка, это заблуждение дает лицу право требовать возврата недолжно уплаченного; если по ошибке было обещано уплатить недолжное, то эта ошибка дает возможность уклониться от уплаты недолжно обещанного). С другой стороны, там, где заблуждение играет роль отрицательного фактора, оно доставляет заинтересованному лицу известную отрицательную выгоду, предохраняя его от известных невыгодных последствий (напр., незнание о скрытых недостатках проданной вещи освобождает продавца от ответственности за весь проистекший отсюда для покупщика убыток).

Однако для того, чтобы заблуждение доставило означенные положительные или отрицательные выгоды заблуждающемуся лицу, оно, по общему правилу, должно быть извинительное (error probabilis). Спрашивается, при каких условиях заблуждение может считаться извинительным? Принципиально римские юристы проводили в этом отношении строгое различие между error juris и error facti. Error juris называется заблуждение, касающееся правовых норм, error facti - заблуждение, касающееся каких-нибудь фактических обстоятельств. Error juris считался неизвинительным, error facti - извинительным. Ср. 1. 9 pr. D. de juris et facti ignorantia 22,6 (Paulus) - Regula est juris quidem ignorantiam cuique nocere, facti vero ignorantiam non nocere. Это мотивировалось тем, что нормы права могут и должны быть установлены раз навсегда, а потому и знания их можно требовать от всякого, тогда как фактические обстоятельства постоянно изменяются, а потому нельзя и требовать всегда полного знакомства с ними. Ср. 1. 2. D. eod. 22,6 (Neratius). In omni parte error in jure non eodem loco, quo facti ignorantia, haberi debebit, quum jus finitum et possit esse et debeat, facti interpretatio plerumque etiam prudentissimos fallat.

На деле, однако, этот принцип был модифицирован ими в двояком отношении. Во-первых, было признано, что не всякое фактическое заблуждение должно быть признано извинительным, но только такое, которое не покоится на крайней небрежности, на крайнем нерадении лица. Ср. 1. 6 D. eod. 22,6 (Ulpianus). Nec supina ignorantia ferenda est factum ignorantis, ut nec scrupulosa inquisitio exigenda; scientia enim hoc modo aestimanda est, ut neque neglegentia crassa aut nimia securitas satis expedita sit, neque delatoria curiositas exigatur. 1.9 _ 2 eod. (Paulus). Sed facti ignorantia ita demum cuique non nocet, si non ei summa neglegentia obiciatur; quid enim, si omnes in civitate sciant, quod ille solus ignorat? Et recte Labeo definit, scientiam neque curiosissimi, neque neglegentisimi hominis accipiendam, verum eius, qui eam rem diligenter inquirendo notam habere possit. Исключение было допущено только для тех случаев, где заблуждение было вызвано обманным образом действия противной стороны; в таком случае считалось извинительным всякое заблуждение, хотя бы обманутый только благодаря крайней небрежности, крайнему легковерию своему попался впросак. Во-вторых, и error juris был признан извинительным при известных условиях. Так, error juris прощается иногда женщинам, несовершеннолетним, солдатам, Ср. 1. 9 pr. еod minoribus viginti quinque annis jus ignorare permissum est, quod et in feminis in quibusdam causis propter sexus infirmitatem dicitur. 1.9 _ 1 eod. miles: per constitutiones principales jus ignorare potest. То же самое было установлено вообще по отношению к лицам неразвитым. Ср. 1. 9 _ 3 eod. Sed juris ignorantiam non prodesse, Labeo ita accipiendum existimat, si juris consulti copiam haberet, vel sua prudentia instructus sit, ut cui facile sit scire, ei detrimento, sit iuris ignorantia: quod raro accipiendum est.

Итак, мы пришли к следующему результату. Только извинительное заблуждение может доставить заинтересованному лицу известные положительные или отрицательные выгоды. Извинительным может быть не только фактическое, но и юридическое заблуждение. Фактическое заблуждение, по общему правилу, считается извинительным тогда, когда оно не является результатом крайней небрежности со стороны заблуждающегося. Юридическое заблуждение неизвинительно, если человек по своему развитию, при желании, мог вполне ознакомиться с касающимися его нормами права или мог обратиться за советом к сведущим людям. Оно извинительно, если в нем повинен человек неразвитой, в особенности несовершеннолетний, солдат, а также propter sexus infirmitatem и женщины.

 

О юридических сделках *(95)

 

_ 42. Понятие и главные виды юридических сделок

 

Римские юристы не выработали общего понятия юридической сделки, (встречающиеся у них термины: negotium, actus, actum, gestum не имеют определенного технического значения). Выработка этого понятия составляет заслугу современной систематики. Обыкновенно юридическую сделку определяют как частное волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение прав. На такое определение многие ученые нападают. Так, Бринц говорит, что не намерение и не воля лица, а воля объективного права придает действию характер юридической сделки; действие не становится юридической сделкой в силу одного того, что воля частного лица направлена на достижение юридических последствий; впрочем, он не отрицает, что для того, чтобы возникла юридическая сделка, требуется и воля лица, но только эта воля сама по себе не имеет решающего значения, другими словами, она имеет только значение одной из составных частей юридической сделки. Некоторые, как, напр., Шлоссман, идут еще дальше и утверждают, что воля лица вообще не имеет значения для сделки, ибо юридические последствия сделки наступают совершенно независимо от того, желают или не желают наступления их заинтересованные лица. В этом смысле, говорит Шлоссман, нет никакой разницы между сделкой и деликтом, а посему лучше всего отказаться от употребления этого термина как совершенно бессодержательного. Ни с одним из этих взглядов нельзя согласиться. Неправы как те, которые утверждают, что сделка есть продукт автономной частной воли, так и те, которые считают ее продуктом объективного права. Чтобы уяснить себе истинное значение юридических сделок, необходимо заметить следующее.

Взаимные отношения, в которые люди вступают между собою, и отношения их к предметам внешнего мира частью регулируются законом и обычаем помимо воли заинтересованных лиц, частью, в особенности в сфере частноправных отношений, урегулирование этих отношений предоставляется, в тех или иных пределах, усмотрению самих заинтересованных лиц. Средствами для такого добровольного урегулирования взаимных отношений являются юридические сделки.

Необходимо различать юридические сделки в широком и тесном смысле. Юридическая сделка в широком смысле есть заявление, служащее либо выражением воли одного лица (напр., завещание), либо согласованным (с внешней стороны) выражением воли двух или нескольких лиц (договор), в котором излагается план того, как, согласно предположениям заинтересованного лица или заинтересованных лиц, имеют быть устроены (в настоящем или в будущем, непосредственно или под условием наступления тех или иных дополнительных моментов) те или иные частноправные отношения, в которых состоят или в которые хотят или должны вступить заинтересованные лица по отношению друг к другу, или по отношению к другим лицам (когда заключен договор в пользу третьего лица), или по отношению к тем или иным предметам внешнего мира, относительно которых между заинтересованными лицами возможна коллизия интересов, подлежащая устранению. - Осуществление вытекающих отсюда мероприятий составляет исполнение сделки. Внешним образом эти моменты заключения и исполнения сделки могут сливаться (напр., договор дарения или купли-продажи тут же приводится в исполнение путем передачи соответствующих вещей или денег), но логически их необходимо строго различать.

Такое заявление (так же, как и учиненное на основании его исполнение) само по себе может быть согласовано или несогласовано с соответствующими нормами права, которые определяют условия и пределы, в которых в данной области частноправных отношений допускается самодеятельность заинтересованных лиц. Заявление подобного рода, согласованное с соответствующими специальными требованиями закона, составляет юридическую сделку в тесном или техническом смысле.

С другой стороны, сопоставляя соответствующие юридические нормы, сложившиеся в применении к заявлениям подобного рода, приобретшим в обороте массовый и типичный характер, мы получаем абстрактные типы юридических сделок, напр., тип купли-продажи, займа, поручительства, завещания, и т. д., под которые засим в данном частном случае подводится данная конкретная сделка для решения вопроса о том, насколько она соответствует подлежащему типу, от чего в свою очередь зависит юридическая сила как самого заявления, так и учиненного на основании его исполнения.

Из сказанного явствует, с одной стороны, что юридические последствия сделок наступают не потому, что этого желают заинтересованные лица: частная воля формулирует только желательные для нее предположения для достижения намеченного в данном случае практического результата, но не от нее зависит придать этим предположениям юридически обязательную силу; с другой стороны, объективное право не порождает никаких реальных последствий, а устанавливает только абстрактные критерии, на основании которых производится оценка силы и значения конкретных волевых актов, облеченных в форму сделки.

К сказанному надо прибавить, что юридическими сделками не исчерпывается круг дозволенных юридических актов. В частности, от сделок надо отличать: 1) такие реальные распорядительные акты, в которых проявляется исключительно воздействие лица на предметы внешнего мира (как, напр., occupatio rei nullius, derelictio), и 2) такие волеизъявления, которые служат проявлением существующего уже отношения, входят в содержание его (как, напр., извещения, напоминания и т. п.).

Юридические сделки распадаются на односторонние и двухсторонние (negotia unilateralia и bilateralia). Односторонними сделками называются такие, которые возникают по воле одного только лица (напр., распоряжения на случай смерти, общание награды за находку потерянной вещи). Двусторонними называются такие сделки, для возникновения которых требуется соглашение двух или нескольких лиц; такие сделки называются договорами, pactio, conventio. Кроме того, различают возмездные и безвозмездные сделки (negotia onerosa и lucrativa), смотря по тому, связана ли сделка с известными невыгодами для лица или она доставляет только одни выгоды. Далее различают сделки между живыми и на случай смерти (negotia inter vivos и mortis causa).

 

_ 43. Условия юридических сделок. Общий обзор

 

Юридическая сделка в каждом отдельном случае составляет результат более или менее сложного рода действий. В частности, всякая сделка должна удовлетворять прежде всего общим условиям, которые предъявляются к юридическим действиям вообще, т. е. она предполагает: a) дееспособность лица или лиц, от которых зависит заключение сделки; b) сверх того, по общему правилу, соответствие между волей и внешним проявлением ее. Кроме того, юридическая сделка должна удовлетворять еще специальным условиям, а именно, требуется: c) дозволенность содержания ее и d) иногда также соблюдение известной формы, так как не всегда безразлично, каким образом проявляется воля в сделке. Нам предстоит теперь ближе познакомиться с этими условиями и, в частности, с учением о соответствии между волею и внешним проявлением ее, с одной стороны, и с учением о значении формы при сделках, с другой.

 

_ 44. Соответствие между волей и внешним проявлением ее

 

Для того чтобы данная юридическая сделка получила силу и значение, недостаточно, чтобы лицо или лица, участвующие в заключении ее, пользовались соответствующей дееспособностью, т. е. имели вообще способность вступать в сделки данного типа, а требуется сверх того, по общему правилу, соответствие между волею и внешним проявлением ее в сделке. Такое соответствие при односторонних сделках имеет место тогда, когда лицо желает совершить именно ту сделку, которую оно на самом деле совершает, и именно для достижения того результата, к которому данная конкретная сделка при нормальных условиях должна привести. Это предполагает, что лицо, с одной стороны, имеет правильное представление о совершаемой им сделке и правильное представление о достигаемом ею результате, а с другой стороны, серьезное желание заключить ее. При двусторонних сделках, вопрос о соответствии между волей и внешним проявлением ее осложняется еще тем, что требуется не только правильное представление о сделке и результат ее со стороны каждого из участников, но, сверх того, требуется еще, чтобы у сторон были одинаковые представления о том и другом, ибо только при таких условиях возможно соглашение между ними. Когда же отсутствует правильное представление о сделке и достигаемом ею результате? Относящиеся сюда случаи могут быть сведены к двум главным группам: в одних случаях несоответствие между волей и внешним проявлением ее бывает преднамеренное, в других - непреднамеренное. 1) Случаи преднамеренного несоответствия между волей и внешним проявлением ее: a) Лицо совершает сделку без серьезного желания придать ей то значение, которое ей придается в обороте, но и без намерения ввести этим кого-либо в заблуждение, без обманной цели (напр., сделка, очевидно, заключена шутки ради, или при исполнении актером его роли или с учебной целью). b) Лицо вступает в сделку с другим лицом только для виду, чтобы "пустить пыль в глаза" третьим лицам, скрыть от них истинные намерения сторон; это так называемые симулированные сделки. Особенности их заключаются в том, что при этом вводятся в заблуждение только третьи лица, а не стороны, которые прекрасно понимают, что делают. При этом возможны две комбинации. Иногда стороны не желают придать никакого юридического значения сделке, напр., несостоятельный должник вступает в симулированную куплю-продажу со своим добрым знакомым с тем, чтобы кредиторы не могли описать его имущества, якобы ему уже не принадлежащего, тогда как на самом деле он его вовсе не продавал. Иногда стороны открыто заключают одну сделку, но скрывают под нею другую, т. е. они желают достижения определенного результата, но не желают того пути, который они на вид избрали для достижения его; напр., я желаю подарить А какую-нибудь вещь, но не желаю, чтобы об этом знали другие, и поэтому для виду заключаю с ним договор купли-продажи. Скрытая сделка называется диссимулированной. Чаще всего симулированные и диссимулированные сделки, конечно, совершаются in fraudem legis, т. е. с тем, чтобы обойти какое-нибудь запретительное постановление закона, хотя это и не необходимо. с) Наконец, встречается еще и третья группа случаев. Это - случаи так назыв. reservatio mentalis, когда лицо, вступая в сделку, на самом деле не желает совершения ее, но ничем этого не дает понять даже своему контрагенту, так что не только третьи лица, но и непосредственный контрагент намеренно вводятся в заблуждение. 2) Случаи непреднамеренного несоответствия между волей и внешним проявлением ее: a) лицо действует помимо собственного желания, в силу воздействия на него внешней механической силы, напр., меня заставляют подписать договор, насильственно водя рукой по бумаге; это случай так называемого vis absoluta; b) лицо, совершая сделку, не имеет никакого представления о том, что делает, напр., я подписываю договорную расписку в минуту рассеянности или забытья, или я проговариваюсь, говорю "да" вместо "нет", или "покупайте" вместо "продавайте", и т. п.; c) наконец, лицо совершает сделку, имея неправильное, ошибочное представление о ней или о достигаемом ею результате. В применении к двум последним случаям возникает вопрос: всякое ли незнание и заблуждение касательно того или другого пункта и, в частности, касательно характера сделки, объекта ее и личности контрагента имеет одинаковое значение? Ближе, всякое ли незнание или заблуждение касательно того или другого пункта сделки имеет то значение, что будь у лица правильное представление об этом пункте, оно воздержалось бы от вступления в сделку? Очевидно, даже с чисто психологической точки зрения на этот вопрос нельзя дать одинаковый для всех случаев ответ. Все зависит от того, какое значение сам совершающий сделку придает данному пункту. Но положительное право не может довольствоваться таким шатким критерием, ибо ему приходится считаться в данном случае, как и в других, не с одними психологическими соображениями, но и с воззрениями и интересами оборота. С этой точки зрения требуется для признания неведения или заблуждения касательно того или другого пункта сделки моментом, исключающим соответствие между волей и действием, чтобы данный пункт или по роду сделки, или по воззрениям оборота, или по явно вытекающему из обстоятельств дела намерению сторон, действительно, должен быть признан настолько существенным, чтоб можно было с большей вероятностью допустить, что, будь у лица правильное представление об этом пункте, оно отказалось бы от совершения сделки. Такое именно значение имеет, если не всегда, то в громадном большинстве случаев error in negotio, т. е. заблуждение касательно рода сделки, напр., я думаю, что подписываю договор купли-продажи, а на самом деле подписываю договор аренды. Такое же значение может получить error in persona, заблуждение касательно тождества личности предполагаемого контрагента, а также error in corpore, заблуждение касательно тождества предполагаемого и действительного объекта сделки, напр., я думаю, что заключаю договор с певцом А, а мой контрагент на самом деле есть певец В, или я думаю, что покупаю участок А, лежащий в городской черте, а на самом деле покупаю участок В, лежащий в уезде. Но бывают и такие случаи, где подобное заблуждение не играет никакой роли с точки зрения воззрений оборота, напр., если я желаю купить данную книгу у книгопродавца А, а купил ее у книгопродавца В, которого ошибочно принял за А, то я не могу требовать признания договора недействительным, ибо в данном случае личность моего контрагента, по воззрениям оборота, не играет никакой роли. То же самое бывает в том случае, когда я, напр., выбрал в магазине данный экземпляр книги, а мне послали другой экземпляр ее, ничем не отличающийся от первого; в этом случае моя ссылка на то, что послали мне не тот экземпляр, который я купил, не будет иметь никакого значения. Далее, существенное значение может приобрести, при известных условиях, так называемый error in substantia - заблуждение касательно тех или других качеств вещи, именно таких, от которых, по воззрениям оборота, зависит отнесение вещи к совершенно различным категориям вещей, напр., я выбрал статую, думая, что она сделана из мрамора, а на самом деле она из терракоты. Вот те примеры, которые обыкновенно приводятся в виде иллюстраций заблуждения, свидетельствующего об отсутствии соответствия между волей и внешним проявлением ее. Но это именно только примеры, ибо подобное значение может приобрести и заблуждение касательно других пунктов сделки, как-то: error in jure, error in tempore, error in loco, error in conditione и т. д.

Мы рассмотрели отдельные случаи несоответствия между волей и внешним выражением ее. Каково же юридическое значение такого несоответствия? На это надо дать следующий ответ. Прежде всего, in dubio всегда предполагается, что тот, кто вступил в сделку, имел правильное представление о том, что делает, и действовал с серьезным намерением. Если кто отрицает в данном случае то или другое, он обязан это доказать. Затем имеет значение то обстоятельство, должна ли быть сделка отнесена к оборотным сделкам в тесном смысле или к числу безвозмездных сделок и завещательных распоряжений. В том случае, когда сделка направлена на доставление безвозмездной выгоды, а также при завещательных распоряжениях, доказанное, в соответствии между волей и внешним проявлением ее, безусловно, ведет к признанию сделки недействительной. Исключение составляет только reservatio mentalis, которая никогда не имеет юридического значения, так как единственным доказательством ее могло бы служить только одно голословное утверждение заинтересованного лица, что он не хотел того, что сделал. Этого же ни в каком случае недостаточно для опорочения сделки. Напротив, при оборотных сделках в тесном смысле, как-то: при купле-продаже, найме, займе и т. д., несоответствие между волей и внешним проявлением ее влечет за собою недействительность сделки в том только случае, если тот, кто ссылается на подобное несоответствие, сам не виноват в том, что его действия ввели в заблуждение противную сторону. В применении к отдельным случаям это приводит к следующим положениям. Сделки, заключенные ради шутки, с учебной целью и т. п., недействительны, раз они были совершены при таких обстоятельствах, которые для всякого здравомыслящего человека исключали возможность предположить, что сделка совершена серьезно. Ср. 1.3 _ 2 D. de obl. et. act. 44,7 (Paulus); Verborum quoque obligatio constat, si inter contrahentes id agatur; nec enim si per jocum puta, vel demonstrandi intellectus causa ego tibi dixero: spondes? et tu responderis: spondeo, nascetur obligatio. Симулированные сделки, раз симуляция была ясна для обеих сторон, тоже недействительны. Ср. 1.36 D. de contr. emt. 18,1 (Ulpianus). Quum in venditione quis pretium rei ponit donationis causa non exacturus, non videtur vendere. 1.55 eod. (Paulus) Nuda et imaginaria venditio pro non facta est, et ideo nec alienatio eius rei intellegitur. Но если под симулированной сделкой скрывалась другая (диссимулированная), то последняя остается действительной, раз она не носит запрещенного характера и раз соблюдены законные условия сделок ее типа. Но, конечно, такие случаи встречаются редко. Чаще всего прибегают к заключению диссимулированных сделок именно с тем, чтобы скрыть запрещенную сделку под видом другой, дозволенной. Так, напр., у римлян были запрещены дарения между супругами; чтобы обойти это запрещение, нередко супруги заключали между собою фиктивную куплю-продажу, под которой скрывалось дарение. Такие сделки, конечно, тоже недействительны. Ср. 1. 7 D. de don. inter virum et uxorem 24,1 (Ulpianus). Si uxor a marito sua praedia: emerit, eague emtio donationis causa facta dicatur, nullius esse momenti: Imperator noster cum patre suo rescripsit. Сделки, совершенные sub reservatione mentali, как уже было сказано, всегда действительны. Сделки, совершенные без участия воли, в силу физического принуждения, конечно, всегда недействительны. Что касается, наконец, тех случаев, когда лицо действовало, не имея никакого представления о том, что делает, или имея неправильное, ошибочное представление о сделке или достигаемом ею результате, то нами уже было замечено, что подобное неведение и заблуждение может быть сочтено за признак несоответствия между волей и внешним выражением ее в том только случае, если оно коснулось пункта, существенного по роду сделки,