От пространства к культуре (фактор почвы)

Земля как война

Понятие "земли" тесно связано с понятием "войны". История войн показывает, что конфликты, возникавшие из-за территорий, являются главной и почти единственной причиной войн. Все остальные ценнос­ти — деньги, золото, стада, богатства, женщины гили провизия — приобретаемые в результате войн являются второстепенными относи­тельно главного — земли, территории. Это понятно — тот, кто владе­ет землей в некотором смысле владеет всем тем, что на ней находится, а поэтому захват территорий автоматически позволяет пользоваться всеми теми богатствами, которые на них расположены — включая человеческие жизни.

Эта тема уходит своими корнями в древнейшие культы, связанные с Землей, Матерью Землей, подательницей и родительницей челове­ческих богатств. Земля воплощала в себе изначальную матрицу, из которой появляется все остальное. Некоторые мифологии утверждают, что и сами люди когда-то, "во время оно" выросли из земли. Библейская версия о создании Адама первого человека из "красной глины" (еврейское "адам" произошло от "адама", "красная глина") прекрасно вписывается в эту логику. Поэтому Земля считается жи­вотворящей силой материи. Богатством богатств, самой высшей цен­ностью — ведь все ценности исходят именно из нее.

Война между народами и государствами, между цивилизациями и конфессиями ведется именно за эту волшебную субстанцию — Мать-Землю. Тот, кто добивается успеха и приращения территорий — неве­роятно обогащается, даже в том случае, если жители завоеванных земель сами нищи, а почва бесплодна. Земля, будучи сакральной кате­горией, ценна сама по себе, но это подтверждается также и в прагма­тической области. Даже самые бедные аридные зоны и неплодоносные степи или пустыни могут сыграть при-определенных условиях ключе­вую роль для народов, обществ и государств, их контролирующих.

В вопросах, связанных с Землей, древнейшие архаические сюже­ты человеческого бессознательного странным образом смыкаются с новейшими, ультрасовременными геополитическими и геостратегичес­кими концепциями, указывающими на решающее значение географии для развития цивилизаций, культур, идеологических блоков. Понятие "Земли", "Суши", является основополагающей категорией геополити­ки как науки.

Зубы дракона

Если война изначально связана с землей, то должна существовать какая-то качественная связь с землей и самой касты военных. Воен­ные, армия — защитница своих земель и в определенных ситуациях завоевательница и покорительница новых территорий. Армия являет­ся динамическим проявлением Земли как качественной категории. И многие древние мифы говорят о таинственных непобедимых воинах, родившихся из Земли, засеянной "зубами дракона" или каким-то еще магическим способом. В военных, кшатриях, богатырях Земля прояв­ляет свой подвижный, силовой импульс. Хлебопашцы, ремесленники, иные типы населения связаны со статическими сторонами Земли. Во­енные же воплощают в себе подвижный, диалектический ее принцип.

Не случайно символическое качество касты воинов в индуизме — "раджас", что означает "экспансию", "растяжение", "расширение", а это одно из основополагающих качеств пространства, т.е. того, что "простерто", "растянуто", "протянуто". Показательно также, что рус­ское слово "воин" родственно к древнеиндийскому корню "veti", что значит "преследовать, гнать, стремиться к", а это снова отсылает нас к идее "динамического движения", "растяжения". Та же концепция стоит и за индийским термином "кшатрий", произошедшим от слова "кшетра" — т.е. поле, горизонтальное пространство, земля.

Такие устойчивые соответствия предопределяют пространственный характер мышления военных как особого типа. — Любовь военных к картам, стратегическим маневрам, передислокациям, маршам — в конце концов, все это выражение пространственной, земной природы армии. Военный воспринимает мир как пространство, как нечто про­исходящее в пространстве и эта специфика лежит в основе классичес­кого для армии консерватизма — военные как бы не замечают време­ни, истории, разные эпохи сосуществуют для них в едином простран­ственном ансамбле. В некоторых ситуациях это представляется не­сколько странным, подчас нелепым. Но в основе всего лежит кастовая типология.

Ликвидные орды рынка

Геополитика делит все разновидности цивилизаций на два типа — на сухопутные и морские. Сухопутные связаны с Землей, а соответ­ственно, с воинами как основной "земной" кастой. Цивилизация Моря, морская держава основана на ином типе. Этот тип — тип торговца, человека, специализирующемся на обмене, извлекающего из этого об­мена личную выгоду. Торговец не связан с пространством и с сушей, он являет собой антитезу воину. Область его действий сопряжена не с фиксированными реальностями, но с текучей средой. Эта среда ото­рвана от корней, наполнена объектами, уже утратившими связь с процессом появления из земли, из животворной матрицы вещей. Тор­говля оторвана от Суши, и поэтому своего максимального развития и совершенства она достигает среди народов, населяющих береговые зоны, прибрежные территории. "Торговля", "порт", "берег", "флот" — понятия почти синонимичные. Торговое мышление в отличие от созна-ния военных, оторвано от пространства как фиксированного непод? вижного целого. Это безразличие к пространству и его форме предоп­ределяет невнимание торговцев к фактору границ. В границах —-естественных или искусственных — торговец видит только негативное препятствие, погрешность среды, несовершенство мира, препятствую­щее оптимизации торговых трансакций. Земля у торговцев принципи­ально десакрализирована, приравнена к разновидности товара — од­ной из многих других, ничем не выделяющейся по своей сути. Иными словами, отношение торгового сознания к земле целиком и полностью игнорирует ее животворящее качество, ее формообразующее начало, ее предшествование появлению форм. Такая земля является "мерт­вой", "вторичной", предметной, духовно аридной. Торговец видит лю­бую землю как пустыню, чисто количественное пространство, плос­кую декорацию, на фоне которой и через которую движется торговый караван. Самым идеальным пространством, точно соответствующим торговой ментальности, является даже не пустыня, но Море. Оно — совершенно одинаково и равнозначно на всем своем протяжении, оно гомогенно и открыто, оно чисто декоративно и мертво само по себе, подлежит простой и униформной эксплуатации.

И не случайно, одно из определений капитала — это "ликвид­ность", т.е. "текучесть", "разжиженность" его субстанции, неплот­ность, нефиксированность, оторванность от ансамблей строгих форм.

Можно сказать, что историческое сознание тесно связано именно с "текучей" ментальностью торговцев, тогда как воинское сознание классических людей Суши тяготеет к рассмотрению вещей sub speciae eternitatis, "под углом зрения вечности".

Метацивилизации

На основании такого дуализма типов, замеченных как геополити­ками, так и социологами (особенно Вернером Зомбартом) можно сделать любопытные выводы относительно более общих реалий. На­пример, Государство как категория неразрывно связанная с конфигу­рацией пространства, безусловно принадлежит к военно-сухопутной структуре. И наоборот, торговое сознание не может быть по-настоящему государственным, так как любая государственная конструкция с необходимостью накладывает на сферу обмена определенные ограни­чения, которые, с чисто рыночной точки зрения, всегда являются исключительно отрицательными.

Капитал и торговый строй по своей природе не может быть нацио­нальным, государственным, строго локализованным в пространстве. Единственно, что можно утверждать о его географической природе, так это тяготение* "морским пространствам".

Конечно, в реальном мире ни воинское, ни торговое общества ни­когда не встречаются в чистом виде, но все же обе тенденции находят­ся в радикальном и неснимаемом противоречии друг с другом, и доми-нация одной из них над противоположной определяет сущностную ориентацию каждого конкретного народа и государства, шире, каждой отдельной цивилизации.

Если в обществе преобладает сухопутный принцип, неявный культ Земли и пространства, почти наверняка можно утверждать о военном устройстве такого общества. Если же основные усилия вкладываются в развитие флота, такое государство обречено на усиление в нем позиций торговцев и легко предсказать его дальнейшее растворение в более общем географическом контексте. Любопытно, что у многих народов с подчеркнутой сухопутной ориентацией, но при этом живу­щих на островах или в береговых зонах существовали сакральные табу как на мореплавание, так и на определенные формы обмена и торговли. В таких случаях на место объективной географии вступала география субъективная, культурная, вступающая в активное проти­воборство с диктатом природной среды.

Не само пространство лежит в основе цивилизационного типа, но осознание пространства, его образ, возведение его Фнекоей "идеаль­ной форме", которая постепенно приобретает самостоятельность и сама начинает диктовать пространству его структуру.

Это позволяет говорить об "идеальной Суше" и "идеальном Остро­ве", что в кастовом смысле будет тождественно "воинскому строю" или "торговому строю". "Воинский строй" воплощается в концепции "сакрального Государству". "Торговый строй", напротив, ведет к унич­тожению Государства (вначале через его десакрализацию), а затем и вовсе к его отмене.