Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Революция: национальная или антинациональная?

Поиск

Анализ евразийцами большевистской революции является осевым моментом этого мировоззрения. Его особенность и отличала представителей этого направления от всех остальных мировоззренческих ла­герей.

В белом стане доминировали два общепринятых взгляда: реакци­онно-монархический и либерально-демократический. Оба они рас­сматривали большевизм как строго негативное явление, хотя и по полярным соображениям.

Реакционное крыло, монархисты утверждали, что "большевизм" — это целиком западное явление, результат "заговора" европейских держав с "инородцами" и "евреями" в самой России, направленный на уничтожение последней христианской Империи. Эта группа идеализи­ровала Романовых, всерьез верила в уваровскую формулу "Правосла­вие, Самодержавие, Народность", придерживалась "черносотенных мифов" о "иудо-масонском всемирном правительстве", винило во всем дряблость дореволюционных властей, несовершенство карательного аппарата и предательство разночинной интеллигенции. Революция виделась в такой перспективе как занесенная извне зараза, развитию которой помогли случайные и чуждые системе элементы. Сама же предреволюционная Россия в своих мировоззренческих и социальных основах представлялась этому лагерю как нечто абсолютное.

Либеральное крыло белой эмиграции считало большевизм абсо­лютным злом по совершенно противоположным причинам. Им в боль­шевизме виделось проявление варварских русских толп, не способных на установление просвещенной "февральской" демократии и извратив­ших либеральные реформы до "буйства, дикости, разгула темных сти­хий". Либералы критиковали в большевизме не элементы западниче­ства, но их недостаток, не внешние формы, но народное содержание.

Обе эти позиции русской эмиграции продолжали спор двух тради­ционных лагерей, на которые делилась последние сто лет царской Империи правящая элита романс-германского образца. Это был спор в рамках одной и той же "колониальной администрации", в равной степени антинародной и абстрагированной от евразийской идентичности Руси. Реакционеры считали, что евразийские массы надо держать |и строгой узде, что они не поддаются "окультуриванию", а либералы западники верили, что при определенных условиях они все же мог быть выдрессированы по образцу европейских обществ.

Евразийцы, со своей стороны, предложили совершенно осе трактовку большевизма, вытекающую из совершенно одинаковых предпосылок. Они полагали, что историческая рефлексия правящего класса при царизме вообще была неадекватной, ненациональной, а следова­тельно, она оказалась ошибочной, преступной, и в конце концов дове­ла народную стихию до точки радикального бунта.

Евразийцы видели сущность большевизма в подъеме народного духа, в выражении донной Руси, загнанной в подполье еще с раскола и времен Петра. Они утверждали глубинно национальный характер Революции как смутное, неосознанное, слепое, но отчаянное и ради­кальное стремление русских вернуться к временам, предшествующим "романо-германскому игу". Перенос столицы в Москву интерпретиро­вался ими в этом же ключе. Здесь они были согласны с либералами относительно национальной природы большевизма, но рассматривали этот фактор не отрицательно, а положительно, как наиболее ценный, созидательный и органичный компонент большевизма.

С другой стороны, евразийцы были традиционалистами, православ­ными христианами, патриотами, ориентированными на национальную систему культурных ценностей. Поэтому марксистская терминология большевиков была им чужда. Здесь они были отчасти согласны с крайне правыми эмигрантскими кругами, считая, что западнический, проевропейский элемент в большевизме является его негативной сто­роной, препятствует органическому развитию большевистского дви­жения в полноценную русскую, евразийскую реальность. Но в то же время вину за западнический (отрицательный) компонент в Рево­люции евразийцы возлагали не на мифический "иудо-масонский" заго­вор, но на петербургскую модель государственности, которая была западнической во всех своих аспектах, и настолько повлияла в этом смысле на российское общество, что даже протест против "романо-германского ига" смог оформиться лишь в термина^? заимствованных из арсенала европейской мысли — конкретно, из марксизма.

Трубецкой и его последователи, таким образом, отвергали позиции и реакционеров и либералов, утверждая в эмиграции совершенно осо­бое, необычное, уникальное мировоззренческое течение, захватившее в определенное время (20-е годы) лучшие умы.

К евразийскому понимаю Революции примыкали и слева и справа. Слева — крайние народники, часть левых эсеров и анархистов, кото­рые в отличие от либерал-демократов весьма положительно оценивали народный, донный элемент большевизма. Справа — консервативные круги, следующие за славянофилами, Данилевским и Леонтьевым, ко­торым романовский строй представлялся, в свою очередь, "либераль­ным компромиссом". Почти такой же позиции в отношении револю­ции, как князь Николай Трубецкой, придерживались и русские нацио­нал-большевики (Устрялов, Ключников и т.д.).

Конечно, сами большевики выражали свое понимание русской ис­тории несколько иначе. Во всем у них доминировала узкомарксистс­кая догматика, не способная охватить и адекватно осознать многомер­ные культурно-цивилизационные процессы, чуждая истории религий и геополитики. Но справедливости ради следует сказать, что и в боль­шевизме (особенно на ранних его стадиях) существовала тенденция сближения марксизма с народными гетеродоксальными верованиями. В частности, ближайший соратник Ленина Бонч-Бруевич с благосло­вения вождей РСДРП издавал специальную газету для русских сектан­тов и староверов крайних толков ("Новая Заря").

Евразийцы же понимали большевизм гораздо объемнее, в контек­сте многочисленных факторов русской истории, с учетом истории религии, социологии, этнологии, лингвистики и т.д. Не случайно не­которые недоброжелатели называли евразийцев "православными боль­шевиками". Конечно, это было некоторым преувеличением, против которого возражал и сам Трубецкой, но доля истины в этом все же была, если отказаться от заведомо негативного понимания самого тер­мина "большевизм".

Для реакционных политиков интернационализм, проповедуемый большевиками, был подтверждением антирусской, антинациональной сущности всего этого течения. Евразийцы же видели всю картину совершенно иначе. Они уловили в "пролетарском интернационализме" вождей русской революции не стремление "уничтожить нации", но воссоздать в рамках СССР единый евразийский тип, мозаику "общеев­разийского национализма", о которой писал Трубецкой. В таком слу­чае большевистский интернационализм, ограниченный пространством Советского Государства и относящийся в первую очередь к евразийс­ким этносам был в глазах евразийцев лишь эвфемизмом, иным назва­нием для "имперского национализма", особой модели универсальной континентальной общины народов Востока, для "Человечества", в том смысле, в каком понимал его Трубецкой, противопоставляя "Европе". Так как для евразийцев идеалом было не слепое копирование евро­пейских "национализмов", родившихся из общей романо-германской матрицы, но обращение к евразийской модели Московской Руси, общ­ность которой было обеспечена в большей степени единством куль­турного и религиозного типа, нежели расовым и языковым родством, то они узнавали в практической национальной политике Советов зна­комый и близкий им интеграционный принцип. И по этой причине им был также внятен призыв большевиков к глобальной деколонизации, к сбрасыванию народами Востока романо-германского ярма, планетар­ному национально-освободительному движению. Проведение такой политики точно соответствовало представлению самих евразийцев о планетарной освободительной миссии России.

На пороге Старой Веры

В религиозной сфере евразийская теория неизбежно приводит к утверждению того, что подлинным Православием, наследующим не­прерывную традицию Московской Руси является русское старооб­рядчество, Древле-Православная Церковь. Ровно в такой степени, в какой антинациональная монархия Романовых привела Россию к ка­тастрофе XX века, никонианство — подчиненное, обмирщвленное, послушное, синодальное, казенное "православие" — привело русских к атеизму и сектантству, обескровив истинную Веру, бросило народ в объятия агностицизма, бытового материализма и ересей. Западниче­ская сущность псевдо-монархического послепетровского Государства точно отражалась в синодальном никонианском "православии". Евро­пеизированные, озападненные верхи Империи трансформировали офи­циальную Церковь в некий аналог государственного департамента. Это не могло не сказаться на самой природе Русской Церкви. Истинный православный дух ушел в народ, в низы, в раскол.

Именно к старообрядчеству как к подлинному аутентичному рус­скому Православию логично было обратиться и евразийцам. Так оно и было: Н.С.Трубецкой (вместе с другими евразийцами и вообще луч­шими политическими и религиозными деятелями своей эпохи, такими как еп.Андрей Ухтомский) полностью признавал правоту Аввакума, традиционность двуперстия, незаконность "разбойничьего собора 1666 года", никонианской справы, неоправданность и ошибочность перехо­да к малороссийской редакции Священных и богослужебных текстов от редакции великоросской, московской. Но, возможно, "барское", аристократическое происхождение вождей исторического евразийства препятствовало тому, чтобы однозначно и полностью признать не только историческую (это как раз было), но и экклесеологическую, церковную правоту староверов. Староверие воспринималось дворянст­вом как "религия черни", и элитаристы (а евразийцы были именно таковыми) испытывали "классово" предопределенную сдержанность в отношении "простонародной веры".

К старообрядчеству испытывали огромный интерес практически все евразийские авторы. Показателен культ Аввакума, которого евра­зийцы считали основателем всей современной русской литературы и чье "Житие" превозносилось как первый и уникальный образец рус­ского национального экзистенциализма.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-08-14; просмотров: 179; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.15.191.241 (0.008 с.)