Виртуальный конфликт в социально-исторических процессах

Природа виртуального конфликта такова, что он пронизывает все стороны общественной жизни. Начиная поиск виртуальных конфликтов в обществе, следует обратить внимание на саму историческую науку реализуя принцип историзма. Отвечая на самые первичные вопросы: Что есть история? Соответствует ли история критериям научности? Какова ее социальная функция? Зачем она нужна современным людям? мы наталкиваемся на следы виртуального конфликта в самом ядре этого вопроса. Существует множество определений истории. История – есть рассказ о прошлом (подразумевается что достоверный). Это есть социально-исторический опыт. Дж. Тож описывая историю и ее современное состояние: «История всегда с трудом поддавалась логическим дефинициям. Но теперь более чем когда либо ее можно охарактеризовать в категориях парных противоположностей. Она занимается событиями и структурами, индивидом и массой, ментальностью и материальными силами. Сами историки должны совмещать нарративные навыки с аналитическими, проявляя как сопереживание так и отстраненность. Их дисциплина – это и воссоздание и обьяснение событий, и наука и искусство; … история-это гибрид не поддающийся классификации. Эти отличительные черты следует рассматривать не как борьбу противоположностей, а как взаимодополняющие акценты, которые в совокупности дают возможность более или менее адекватно монять прошлое в его реальной сложности» (665, с. 287).

Но, история, прежде всего, это научная дисциплина, а наука есть феномен социальный. Наука это сфера деятельности, область знаний, опыт, ранжируемый и соответствующий определенным требованиям, организуемая для получения определенного результата. Наука существует потому, что дает что-то что необходимое обществу. Наука и в частность историческая наука всегда работает под социальный заказ явный или не явный. Это проявляется по настроению общества, приоритетным государственным направлениям развития определенных отраслей научных знаний, актуальностью, востребованностью результатов, финансируемостью и т.д. По сути, наука есть продукт социума, она возникла, развивается и существует потому что по какой то причине обьективно нужена обществу, и следовательно наука должна приносить тот результат – который «заказывали», тот который необходим социуму в текущий момент. Но проблема в том, что потребности социума быстро и часто меняются и эволюционируют. В случае если эволюция потребностей приблизительно совпадают с эволюцией самой исторической науки, то «заказ» не столь явен и позволяет сохранять истории научный авторитет и статус. Но случаются резкие эволюционно – революционные потрясения подобно октябрьской революции или перестройки, революции в общественном сознании и идеологии. В результате ключивой, смыслообразующий сегмент реализации труда историка в известном смысле вынужденно переворачивается в кардинально другом смысловом – направлении научного развития и интерпретации фактов. Соответственно в этом случае сама интерпретация актуальных исторических событий без открытия новых источников часто разворачивался в противоположном направлении. Это ярко проявляющаяся социальная интерпретация и социальный заказ очень сильно сказывается на авторитете истории как науки, так как противоречит научным идеалам «обьективности» классического типа научной рациональности. В результате появились ярые критики, которые стали отказывать истории в научном статусе, указывая на: принципиальную непозноваемость прошлого в «объективном ключе»; отсутствии в исторической науке собственной, не заемной из социальной теории методологии на уровне научного подхода. Осознавая данную проблему, многие исследователи стремились отринуть проблему методов отдавая приоретет иному: «… важна сне столько методика сколько склад ума – почти инстинкт,– выработать который можно путем проб и ошибок» (665, с. 101).

Огромный пласт проблем связан с фундаментальной проблемой теоретического анализа «исторических фактов» являющихся основанием для исторической реконструкции и анализа. Исторические факты добываются из исторических источников путем внутренней и внешней критики источников. Исторические факты есть фундаментальное основание для любого исследования. Но историко-социальную значимомсть они приобретают только в контексте самого сложного и спорного процесса-интерпритации исторических фактов. Многие исследователи настроены очень кретически, полагая что факты не абстрактная данность а результат отбора. То, что они «говорят сами за себя» лишь внешнее впечатление. Любой исторический труд в равной степени характеризуется тем, что в него вошло и тем что внего не вошло. В частности Э.Х. Карр в своей работе «Что такое история» проводит различие между «фактами прошлого» и «историческими фактами». Обьем первых огромен и непознаваем; вторые есть результат отбора историка: «Функция историка сродни функции художника а не фотоаппарата; обнаружить и сформулировать, выделить и подчеркнуть то, что составляет природу данной вещи, а не воспроизводить без разбору все, на чем задержался взгляд» (Немир, 1952). Дж. Тош по этому поводу пишет что по мере «канонизации» новых фактов, старые выходят из употребления сохраняясь лишь на страницах старых учебников заполненных «бывшими фактами».

В процессе интерпритации исторических фактов происходит и генезис смысла, который и определяет ее социальное значения переходя в общее коллективное историческое сознание – как компонент доминирующей реальности – виртуального мира. Прямая и обратная зависимость результатов от интерпритации является явной проблемой исторической науки далеко вышедшей за рамки внутридисциплинарных проблем истории и стала социально – политической проблемой общества. В результате историческое сознание общества стало не восприимчиво к новым трактовкам и открытиям, меняющим наше представление о прошлом и настояшем. Но историческое сознание во многом питается достижениями науки и находясь от нее в прямой ресурсно – содержательной зависимости. Недоверие к истории, определяемая ее зависимостью от политического заказа, и безуспешные попытки отказатся от этого важнейшего источника пополнения социальной памяти характеризуются виртуальным конфликтом в этой сфере.

Столь явно проявляющаяся в истории сверхзависимость от политической коньюктуры и резкие повороты в базовых интерпритациях стало причиной падения авторитета истории и общего ироничного отношения в обществе.

Так как для социума (государственной власти) необходима, чаще всего, определенная линия трактовки тех или иных событий подтверждающая верность политического курса или оправданием определенных действий (постфактум – мотива), часто не важна ее историческая достоверность, наужена лишь видимость достоверности, которая достигается чаще всего одной лишь аппеляцией к научному статусу истории. Соответственно ясно то, что спекуляции на тему актуальных тем нашего прошлого свидетельствует, что смысловой облик современного человека и социальных групп зависит от трактовки тех или иных событий, что определяет современный самообраз, дает или лишает право на те или иные действия, определяет легитимность властных структур и т.д. То есть исторический облик является частью психического склада современного человека в форме исторического сознания и определяет его текущий самообраз. Самообраз, в свою очередь, определяет статус, роль, значимость, смысл поведения человека и общественных групп в каждой конкретной ситуации. Примером борьбы на этом уровне, которую можно определить как борьбу реальностей или иначе называемой информационной войны, а если точнее войны смыслов мы можем увидеть на фоне давно завершенного события, второй мировой войны. Еще живы воспоминания, когда в советский период широко внедрялся романтический образ советского солдата – защитника родины и СССР сыгравшего ключевую роль в победе во второй мировой войне. Роль спасителя мира от фашистской германии прочно укрепилась в сознании советского народа и по большому счету данная трактовка не далека от истины. В Соединенных же Штатах в то же время, с тем же успехом распространялась подобная идея, но уже о США как о спасителе мира в этой войне. При том, что, несмотря на полное отсутствие оснований в реальной истории для подобной трактовки буквально «высосанной из пальца» ничуть не мешает успеху в этом деле. Проблема обозначилась для России тогда, когда соединенные штаты предложили свои переводные учебники нам в подарок, что вызвало конфликт смыслов и целую бурю возмущения в стране. Но какое нам дело с прагматичной точки зрения в том, кто победил в этой войне? Как этот смысл влияет нынешнюю политическую обстановку? Ответ на этот вопрос уже прозвучал чуть выше.

В более ранний период общества до появления и распространения научных знаний ту же функцию в общественном сознании играли весьма авторитетные для своего времени былины, сказания, мифы и т.д. Этот фольклор также определяли нужный смысл, для общества выполняя ту же социально значимую функцию, что сейчас выполняет история.

Но история еще имеет вторую, более свободную от социума природу. Наука история обладает собственными ценностями и собственной внутренней логикой научного развития. Этой логикой и обеспечивается ее научный статус с одной стороны и ее авторитет с другой. Чем же руководствоваться историку при историческом исследовании особенно на политически актуальные и щекотливые темы? Здесь-то мы и натыкаемся на следы виртуального конфликта внутри исторической науки между социальным заказом, от которого историку никуда не дается и принципами научности и истинности где следы подобного социального заказа на результат не приемлемы. Нарушения принципа научности ведет к потере научного статуса и объективности исследования, а игнорирование социального заказа и руководства принципом науки ради науки ведет к приобретению чистой научной ценности, но ведет к потере социальной значимости, и на текущий момент лишает историю значительного вклада в решение и поддержку политического курса государства в «ненужных» или даже «вредных», не актуальных исследованиях. В этом конфликте история существует и развивается с самого своего зарождения. Этот конфликт имеет статус виртуального конфликта так как не подлежит разрешению с помощью константных средств. Причина конфликта (казус) лежит выше, чем традиционно применяемые средства его разрешения.

 

4.3. Виртуальный подход в формировании исторического сознания как варианта разрешения виртуального конфликта в структуре

исторической науки (на примере студентов педвуза)

Историческое сознание студентов педвуза формируется в процессе изучения исторической науки, которая, к сожалению, пока находится на классическом этапе общенаучного развития. Существенные искажения в формировании исторического сознания студентов возникают в результате теоретической узости наиболее распространенных в современной исторической науке подходов – как формационного, так и цивилизационного. Оба подхода абсолютизируют достаточно узкую часть общественного бытия, которую они способны рефлектировать, адекватно обозначать предметом своего познания. В первом случае это – производственные силы, во втором – развитие культуры локальной цивилизации.

Эти два подхода не могут обеспечить формирование полноценного исторического сознания, основанного, по мнению Д. Тоша, а трех принципах: различия, то есть признания, что нашу эпоху и предыдущие разделяет пропасть… Эти различия частично относятся к материальным условиям, но еще более важны различия в менталитете: у других поколений были свои ценности, страхи и надежды. Второй компонент исторического сознания – контекст, предмет исследования нельзя вырывать из окружающей обстановки. Третий фундаментальный аспект – это понимание истории как процесса, связи между событиями во времени, что придает им больший смысл, чем их рассмотрение в изоляции (Д.Тош, 2000).

Серьезные пробелы в целостном рассмотрении многоуровневого исторического процесса не дают студентам до конца понять самого главного (центрального) в истории – человека как ее творца, так как историческое сознание познающего субъекта находится в прямой зависимости от существующей теоретической ситуации на уровне научного подхода определяющего направление интерпретации и определения смысла исторического процесса. В итоге реализация антропологического принципа настолько усложняется что на теоретическом уровне научных подходов становится невозможной.

На наш взгляд, в центре исторического исследования, на уровне метатеории, должен стоять сам человек, или человеческое общество, во всей полноте всех сфер его бытия. Реализация антропологического принципа в социально-историческом познании должна занимать центральное место как в ряде исследовательских средств, интерпритационной обработке фактов, так и в ретрансляции результатов как готового знания в социум. Мы полагаем, что виртуальный подход в социально-историческом познании может выполнить вышеозначенные функции.

«Виртуальный подход в социально-историческом познании – это научный подход, базирующийся на полионтичной парадигме, примененный (адаптированный) к анализу конкретного исторического материала для получения наиболее полной и многогранной картины исторической действительности в рамках полионтичной парадигмы на всех пяти уровнях реальностей, на которых протекает человеческое бытие: путем реконструкции каждой конкретной реальности людей прошлого изнутри, и интерпретации взаимодействия различных реальностей снаружи» (1, с.98). Предложенный вариант виртуального подхода рассматривает историю человеческого общества как историю одного сложно устроенного человека.

Любой исторический подход, базирующийся на моноонтичной парадигме, может рассматривать историю только изнутри, с точки зрения одной реальности, и только в ее внутренней логике, внутренних причин и факторов, влияющих на исторические события, поэтому чаще всего просто не видит, либо приуменьшает значение всех остальных факторов и процессов, относящихся к другим реальностям, протекающих во внутренней логике законов существования других реальностей внешних по отношению к этой конкретной реальности. В результате этого смысл и в целом интерпретация исторических событий искажается, теряя логику.

Исходя из того, что в социально-историческом познании в целом, и в исторической науке в частности существует виртуальный конфликт, сущьность и природа которого была описана выше, мы полагаем что казус конфликта существует в двух плоскостях: в сознании (соби) исследователя и соби потребляющей историческое знание общности; как следствие первого в реальностях (совокупности реальностей – собях) реальностях – мирах системы генерируемого знания. Если пличиной вервой эпостаси виртуального конфликта можно считать противоречие между моноонтичным сознанием человека и общества, и реалиями изменяющегося мира уклабывающегося только в рамки полионтичной порадигмы постнеклассического типа научной рациональности. То вторая ипостась – есть явный результат первой в обыденной и познавательной жизни. В познавательной жизни социума фиртуальный конфликт видится как чисто гносеологические сложности научного познания, не решающиеся в течении длительного времени. В обыденной социальной и индивидуальной жизни общества виртуальный конфликт подобен стихийному бедствию повоцируя то уродливые «болезни общества» в двух видах: в виде злободневных социальных проблем – алкоголизма, безработицы, падения рождаемости, болезненности населения и т.д.; и проблем «черезвычайных» – терроризма, то стихийных социальных потрясений – войны революции и пр. Проблема обостряется тем, что виртуальный конфликт не разрешается усилиеми сторон, а наоборот, усугубляется. В результате практики попыток разрешения страдает масса народа в течение длительного времени.

Для успешного решения виртуального конфликта как такового и профилактики появления необходимо разрешить основную принципиальную задачу – разрушить моноонтичное сознание людей в них находящихся. Виртуальный конфликт приобретает сожный и не азрешимый статус в рамках только моноонтичного сознания. В моноонтчной парадигме причина виртуального конфликта казус – лежит вне познаваемой зоны что обезаруживает перед его опасностью. В случае разрушения «клетки» моноонтичного склада сознания посредством полионтизации виртуальный конфликт может быть адекватно диагностирован, казус устанвлен и разрешен так же легко, как и любой рядовой константный конфликт.

В результате, определено основное препятствие на пути адекватной диагностики и разрешения подобного рода конфликта – моноонтичное сознание жертв виртуального конфликта. Основное условие успешного разрешения и профилактики виртуального конфликта – полионтичное сознание. Каким же образом его сформировать как на уровне научных гносеологических средств; так и обыденного мировосприятия?

Вероятно, формирование полионтичного сознаня следует начинать в условиях образовательной системы как минимум в высшей школе готовящей ученых исследователеи и преподавателей – учителей. В этом случае педагогический вуз становится обним из «узких мест», центальной артерией социума формирующего сознание социума в долгосрочной перспективе. Изучение истории в виртуальном подходе позволяет формировать у студентов историческое сознание во всей полноте всех его трех компонентов: различия, контекста, и процесса.

Познавательные возможности виртуального подхода, как такового, как и виртуального подхода в социально-историческом сознании, в частности, позволяет решить проблему гносеологическую в рамках виртуального конфликта в исторической науке, так и формировать полионтичное сознание студентов в рамках рещения задачи второго уровня – создания условий для разрешения виртуального конфликта в современном социуме: индивидуальном, социальном, государственном этническом и межэтническом уровне в форме: террора и терроризма всех форм, личных психологических и социальных проблем личности, здоровья, образования, политики и т.д.

Виртуальный подход в социально историческом познании в его историческом значении позволяет решать вышеозначенные проблемы посредствм использования новой методологии базирующейся на новом постнеклассическом типе научной рациональности.

Исследовательским методом виртуального подхода в истории, как форме организации определенного способа познания, является исследование коллективных и индивидуальных реальностей людей (человека) прошлого изнутри каждой конкретной реальности и снаружи. Рассматривать все события и протекающие процессы следует с двух точек зрения: изнутри их реальности с точки зрения человека (группы людей) того времени и снаружи каждой конкретной реальности, рассматривая всю совокупность реальностей отдельного человека и общества в их развитии, движении, и динамике взаимодействия. Если рассмотрение изнутри реальности предполагает ее реконструкцию (получение информации о том, как думали и поступали люди в прошлом), то рассмотрение снаружи каждой конкретной реальности предполагает анализ с целью выяснения причин, закономерностей развития и интерпретацию исторических процессов и событий под влиянием внутренних и внешних факторов. Возможность реконструкции и рассмотрения исторического процесса с этих двух точек зрения сразу в едином подходе позволяет как составить наиболее полную картину происходившего, выявляя причины и закономерности исторического развития в единой логике не только конкретных исторических событий, но и развития человека и общества в динамике филогенеза. Виртуальный подход в социально историческом познании позволяет сформировать у студента историческое сознание в единстве трех его компонентов. Рассмотрение изнутри каждой конкретной реальности, предполагая реконструкцию ее специфических законов существования, а, следовательно, соответствующую реальности логику поступков людей, позволяет объяснить причины и последствия тех или иных их действий, объяснить то, как они их видели и понимали. Сама логика поступков людей зависит от специфических законов существования текущей доминирующей в их соби реальности, развернутой в виртуальный мир. Это позволяет студентам понимать принципиальные различия в психическом складе (ментальности) людей различных эпох. Исследовательская позиция снаружи позволяет рассмотреть множество реальностей сразу, увидеть рождение, развитие, движение различных реальностей, как они разворачиваются и сворачиваются в индивидуальных и коллективных собях социальных, этнических и родовых групп людей. Это обеспечивает формирование таких компонетнтов исторического сознания, как контекст и процесс. Таким образом, изучение истории в русле виртуального подхода позволит выполнить условия формирования полноценного исторического сознания в единстве его трех компонентов: различия, контекста и процесса, как реконструкции реальностей людей прошлого.

Применение виртуального подхода с его полионтичной парадигмой в исторической науке, на наш взгляд, дает возможность перевода исторической науки современный постнеклассический этап общенаучного развития. Виртуальный подход дает широкие возможности как для исследования некоторых, ранее недоступных для исторического осмысления, методологических аспектов истории, так и для корректной систематизации и интерпретации ранее полученных исторической наукой результатов – всей мозаики отдельных исторических событий, и всего многоуровневого исторического процесса в целом. Таким образом, возникает реальная перспектива для проведения студентами творческих исследований в области исторической науки.

Расширение теоретической части исторической науки, систематизация ее теории на уровне научных подходов ведет к трансформации исторического сознания познающего субъекта в том же русле, что и онтологическо – гносеологические основания исторической науки. В процессе формирования полионтичного исторического сознания студентов – историков происходит многократное усложнение их «исторической картины мира» как в сторону расширения, так и углубления. В этом процессе складывается сложная полионтичная картина исторической действительности, что ведет: к трансформации моноонтичного исторического сознания, содержащего «главную», «основную» историческую концепцию (подход) и существование альтернативных, менее достоверных вариантов. Данную проблему Дж. Хекслер удачно определил как «взгляд из туннеля». Собственно «Взгляд из туннеля»– профессиональная болезнь историков (как и других ученых); собственно сильно она проявляется у тех, кто стремится применить в своих исследованиях теории и методы общественных наук, обычно экономики и социологии. Казалось бы, эти недостатки можно устранить в обзорных трудах-общих работах, синтезирующих результаты исследований многих специалистов в единое целое. Но достижения историков в этом жанре прискорбно малы» (665, с 125) Ему же вторит и М.М. Постан «Критический подход к деталям в итоге превратился в мощьнейшее орудие отбора. В результате история привлекает людей скурпулезных и осторожных, но мало способных к теоретическому синтезу» (M.M. Postan, Fast and Relevance, Cambridge Universiti Press, 1971, p. 16). Попытка построения целостной истории без разграничений была предпринята в работах школы «Анналов» в их идеи «тотальной истории» но несмотря на ясную необходимость мононтичная парадигма не позволяла произвести подобное, и потому подобные попытки можно определить в целом как неудачные.

Реализация принципа историзма – как одного из базовых исследовательских принципов в дисциплиназ социально – гуманирарного цикла привела к тому что история становится своеобразным руслом, в которым они пересикаются. В результатае происходит множество заимствований обогащающих их предметы. Но в этом процессе история превратилась в дисциплину «почти лишенную очевидной целостности» (665) благодаря чему «историческая наука превратилась в многоквартирный дом со множеством дверей и переходов» (Т.К. Рабб, 1082).

Существующие на данный момент идеи о мультипорадигмальности истории, социологии, культурологии, психологии, социально-исторического познания в целом, идеи о необходимости «многотеоретического изучения» истории полезны в плане содержательном, но на теоретическо-методологическом уровне определяются не иначе как «парадигмальная анархия». Столь резкая оценка оправдана тем, что при всем множестве концептуальных подходов в этих дисциплинах, и еще большем числе подходов не концептуализированных, между собой они теоретически никак не связаны и связаны быть в рамках моноонтичной парадигмы не могут.

Полионтизация исторического сознания расширяет онтологические и гносеологические установки познающего субъекта, ему открываются новые области исторического познания, появляются новые основания для выработки новых методов познания, и критериев адекватности применения того или иного метода к той или иной области познания. В историческом сознании студентов изменяется характер интерпретации исторических фактов. Полионтизация исторического познания ведет к потере произвола в интерпретации исторических фактов, неизбежных при моноонтичных подходах, для которых справедливо мнение о том, что «интерпретация – это произвол чинимый историком над историческим фактом» (70, с.134).

Введение полионтичной парадигмы виртуального подхода в историческую науку приводит к расширению области исторического познания многоуровневости бытия человека, общества и всего исторического процесса, расширяются онтологическо – гносеологические основания познания. Определяются дефицитные уровни социально-исторического познания, и определяются основания для выработки адекватного данной области подхода – метода. Хотя все это вопроса о произвольности исторической интерпретации не снимает, но, по крайней мере задает критерии позволяющие избежать грубейших не состыковок объекта и метода оставляющих широкие возможности для произвола.

И самое главное, виртуальный подход в социально-историческом познании позволяет выполнить мето-теоретическую функцию на уровне научных подходов – методов реализуя антропоцентрический принцип ликведировать «теоретико-гносеологическую анархию» в области социально-исторического познания.

Таким образом, применение виртуального подхода в истории с ее полионтичной парадигмой трансформирует историческое сознание познающего субъекта, значительно расширяя и систематизируя основания самой исторической науки. Изучение студентами исторической науки в русле виртуального подхода позволяет сформировать полноценное полионтичное историческое сознание как в гносеологическом, так и в социально-обыденном ключе, создающее предпосылки для разрешения виртуального конфликта различного уровня.