Сокровища на дне морском. Спокойный тонущий Серега. Сага о еде и вкусно пахнущей цивилизации.

 

Утром нас ждут на завтрак любимые триста вареных рисинок и известие о предстоящем испытании. Со дна моря предстоит поднять загадочные сокровища.

На глубине около четырех метров стоят сундуки, надо вытащить их на берег, до которого метров тридцать. Какое племя первым справится с задачей, тому и заветный ключик, проигравшим, как всегда, дырка от бублика.

Плавание — мой конек, могу надолго задерживать дыхание под водой. Прошлым летом эти качества нас с братом здорово выручили. Найти работу на Кипре, как мы надеялись, не удалось. Денег мало, а купаться в бассейне близлежащего отеля очень хочется. Поскольку его жильцами мы не были, вход туда для нас весьма затруднен. Но после того, как мне удалось проплыть двадцатиметровый бассейн туда и обратно под водой, охрана нас больше не останавливала.

Наташа заявляет о своих достоинствах, утверждая, что ходила два года в школу подводного плавания. Игорь тоже не прочь принять активное участие, но сомневается в своих способностях. Сергей честно предупреждает, что боится не доплыть. Решаем, что тащить сундук будут двое — Наташка и я. Старт — и мы бросаемся в воду. Серега доплывает до буйка, под которым сундук, далеко не последним. Наталью же приходится подтаскивать, чтобы быстрее начать подводную операцию. Все в сборе, можно нырять. Опускаюсь на дно, где смутно различаю очертания сундука. Попытки поднять его и немного протащить ни к чему не приводят. Сундучку на дне моря явно удобнее, чем на суше. Выныриваю и сообщаю о плачевных результатах моей деятельности. Теперь ныряем вдвоем, но только мешаем друг другу, да и не доплывает Наташка до сундука. За дело берутся поочередно Боря, Игорь и Анька. Сундук практически не двигается с места. У Лагартос дела идут гораздо лучше — они оторвались от нас уже метров на семь. Там ныряют Одинцов и Целованьский. Оба хорошие пловцы и мужики крепкие.

Ныряю и пытаюсь сначала поднять сундук на уровень пояса, а затем уже тащить. Тактика явно оправдывает себя, ноша перемещена сразу метра на три. На поверхности спешу порадовать племя своим открытием, но ему не до этого — Терещенко тонет. Более спокойного тонущего видеть не приходилось. Как позже рассказали, он просто негромко заявил — «я тону». Паника началась у всех, кроме него самого. Сергею посоветовали перевернуться на спину, но он парировал: «Не хочу, мне и так хреново». Конкурс приостанавливается, в кадр вплывает могучий спасатель МЧС Володя Донин. Мощными гребками он плывет в сторону племени Тортугас, приближается к восторженным головам Черепах и … И проплывает мимо, так и не подняв головы из воды. Вот бы кому сундуки доставать. Володя вынырнул за нашими спинами только метров через тридцать! (Как мы позже узнали, Володя Донин не «промахнулся». Он просто отправился к своим подопечным из племени Лагартос.)

Как только мы заметили, что торпеда в лице Донина проплывает мимо тонущего, все вновь обратились за помощью к берегу, полному людей. Надя кричит громче всех: «Помогите! Тонет. Тонет Сергей!» Тонущему Сергею явно совестно и неприятно за поднявшуюся панику, он не хотел так громко тонуть. На помощь приходит замначальника отряда «Центроспаса» МЧС Легошин. Он не ныряет, как его коллега, а держит голову над водой и вскоре добирается до Сергея. Заметив дрейфующего рядом Легошина, Серега тут же пытается использовать его как спасательный круг. Но Володя Легошин легко (вот что значит опыт) уворачивается и вежливо просит: «Серег, ты только за меня не цепляйся, ладно?» Мощные физические данные Сергея требуют особой бдительности и подразумевают хотя бы примерно соответствующие габариты спасателей.

Племена возвращаются на старт. Над сундуками плавают операторы, и всем прекрасно видно, что мы отстаем от Лагартос метров на пять. Старт дается заново. Применяя испытанный способ, я методично перемещаю при каждом погружении сундук метров на пять вперед. Команда просто в шоке — никто не успевает прийти на помощь. Я выныриваю всякий раз существенно ближе к берегу и тут же снова ухожу под воду. Противоположное племя также недоумевает, а секрет прост. Одному гораздо удобнее тащить сундук — не надо подстраиваться под помощника. Вопрос лишь в объеме воздуха, который ты можешь набрать в легкие, и хватит ли сил, чтобы поднять сундук на уровень пояса. Ну и руки, конечно, желательно иметь как можно длиннее, чтобы обхватить этот деревянный якорь. Мне, например, пришлось сильно напрячься, чтобы зацепиться как следует.

Вскоре в операцию включается только что спасенный Сергей. Он подхватывает ношу там, где не очень глубоко, и мы совершаем решающий бросок к финишу. Победа! Открываем сундук, а там помимо столь приятного приза — снаряжения для подводного плавания — свинцовые кирпичики, аккуратно уложенные в ряд. Не сдержавшись от переполняющих эмоций, пинаю этот чертов сундук и выражаю свое отношение к нему в нецензурной форме. Но это мелочи. Впервые чувствую себя настоящим героем, выручившим все племя. Анька негромко, будто по секрету, произносит: «Ну, ты круто‑о‑ой».

Ужин по традиции скромен, зато племя смакует победу в конкурсе. Слышны столь приятные для моего уха вопросы типа: «Как же это тебе удалось?!» Естественно, что сидим мы ровным кругом на «кухне», то есть на сундуках вокруг костра.

Надо сказать, словарный запас племени пополняется день ото дня. Как только перестроили шалаш, сразу обозвали его «трехзвездочным отелем». Следующие две звезды решено присвоить, когда крыша перестанет течь, а «мужчины начнут приставать к красивым девушкам». Слова «шалаш», «хижина» вообще постепенно уходят из обихода — просто «отель». Вместо ежедневного вареного риса мы регулярно питаемся «пловом», «кашей», «ухой» (это когда в нашем котле погибает какая‑нибудь рыбешка). Рис с водорослями — «зеленый суп». Рис с цветками ядовито‑сиреневого цвета — «китайский салат». Выглядит бесподобно, да и на вкус — ничего.

По утрам у нас кофе или чай, что очень удобно — наливаешь кипятка, а человек сам решает, что он сегодня пьет. Личности с особо богатым воображением иногда добавляют себе в чай сахар или сливки в кофе. Жареные кокосы продержались в меню всего день, им на смену пришли «поп‑корн» и «чипсы». «Мясом» у нас были сначала раки‑отшельники, затем это гордое имя стали носить вареные крабы. Чай, кофе, мясо, компот. Для нас это слова, наполненные едва ли не привычным смыслом, и произносим их без всяких кавычек. Гораздо приятней, когда тебя утром зовут к «утреннему чаю», а не похлебать горячую воду.

Наши «боги» поначалу пугались, заподозрив, что мы и впрямь провезли на остров контрабандные пакетики с чаем и кофе, но вскоре привыкли к нашим безвредным заскокам и реагируют теперь на них спокойно.

Тема еды постоянно витает в воздухе. Первое, что мы освоили на острове, это, естественно, кокосы. Они повсюду, но радость от этих экзотических плодов не может быть вечной из‑за слишком характерного вкуса мякоти. Это не значит, что мы ими пренебрегаем. Рядом с лагерем валяется достаточно много упавших кокосов, так что при необходимости всегда можно заморить червячка.

После того как страх и брезгливость перед всеми ползающими были преодолены, они плотно вошли в наше меню. Пользы, не говоря о вкусе, от раков немного. Гораздо вкуснее оказались крабы, благо, что найти их нетрудно. Иногда достаточно утром потрясти башмак, оставленный у порога «отеля», и пара калорий обеспечена. Нельзя, конечно, забывать о клешнях, которые выглядят весьма впечатляюще, хотя сам зверь обычно размером меньше женской ладошки. К сожалению, мяса в крабах немного, а потому каждый его грамм воспринимается утробой как праздник. Вот только бегают эти «граммы» раз в двадцать быстрее раков. В лучшие дни нам удается отловить их до полусотни, но, чтобы насытиться только мне одному, их надо бы штук сто. Разгрызть краба, особенно вареного, дело непростое. Не зря наши челюсти так придирчиво осматривали дантисты МЧС. Круша зубами клешни, обязательно съедаешь и хитин, а потому мы быстро пришли к решению использовать крабов преимущественно для получения густого супового навара.

Большие крабы нам понравились больше всего. Огромные, немыслимо‑сиреневого цвета монстры выбираются на сушу ночью. Причем их легко обезоружить любым источником света, например факелом или светом камеры оператора, неотступно следующего за охотниками в период добывания пищи. Чудище с огромными клешнями становится беззащитно слепым. Клацая клешнями, размер которых позволяет перекусывать палки с палец толщиной, он стоит на месте, предчувствуя собственную гибель. И она, как правило, незамедлительно следует после удара мачете. Панцирь настолько тверд, что разрубать его приходится сильным ударом ножа. После варки цвет краба становится мутно‑белым, а мясо плотным и очень вкусным.

Неплохим у нас получился и змеиный супчик. Рептилию я обнаружил во время одной из прогулок вблизи лагеря, когда мне показалось странным шевеление какой‑то «палки» в валежнике. Отрубив голову, девушки, по моему совету, сняли шкурку с туловища и разделили его на восемь кусочков. Затем добавили риса в кипящую воду, и бульон получился на славу. Мяса, правда, там оказалось немного, особь, наверное, молодая попалась. Так, погрызли хребет. Зато еще минимум пару дней после этого народ не забывал надевать кроссовки. Змея‑то оказалась ядовитой.

Настоящим изобретением цивилизованного ума стал «компот». В воду, необязательно горячую, добавляются желтые плоды неизвестного нам дерева. Плоды эти, похожие формой на сливу, обычно прибивает волной к берегу, с которого мы их и собираем. Вкус воды меняется незначительно, но цвет у напитка становится просто замечательным. А уж если в него добавишь сахарный тростник…. Вечно буду благодарен Игорю за то, что он нашел недалеко от лагеря небольшие заросли этого единственного источника сладкого. Особенно он хорош, если его просто жуешь, — сахар чувствуется.

Когда Игорь впервые принес две длинные изогнутые палки диаметром сантиметра четыре, они вызвали легкое недоверие соплеменников. Накануне он же нашел ямс — местное растение, клубни которого после продолжительного вымачивания можно есть. Мы его вымочили, он поменял цвет с изумительно белого на радикально черный, но вкус… Надя, наивно съев кусочек, поперхнулась, а остальные воздержались.

Я попробовал тростник и не пожалел. Конечно, надо изрядно потрудиться, чтобы откусить хоть кусочек, но зато можно почувствовать во рту что‑то сладкое. Как нам не хватает сахара! Удивительно, но больше всего мы соскучились по… булочке с чаем! Не по мясу и картошке, а сладкой сдобной булочке со сладким горячим чаем. Первой сформулировала идею фикс Аня. И как только она ее озвучила, все сразу поняли, как глубоко Аня права.

И хотя сидя у костра, мы, как и в предыдущие вечера, даем зарок не говорить о цивилизованной еде, у нас опять не получается. Эта тема обречена быть самой важной и интересной, и не только на нашем острове.

Как только выбираемся на конкурс или совет, глаза, независимо от нашей воли, разбегаются. Ведь здесь присутствуют несомненные признаки цивилизации, где‑то рядом бродит съемочная группа, от которой так вкусно пахнет. Завидев обертку от шоколадки, начинаем бредить опять же о сладком. Подлинный герой всегда голоден, независимо от принадлежности к племени. Он просто обязан незаметно подойти и проверить, а не осталось ли чего в обертке? Не важно, что никому до сих пор ни разу не повезло. Главное — ритуал. И чтобы твоих поисков, а еще лучше тебя самого, вообще никто не заметил. Курящие особо ориентированы на поиск окурков. Редкий окурок залеживается на своем месте больше двух дней.

 

Глава 9

«Зебры» не хотят быть едой. Письма на песке.