Повидло в ведре и шоколад в яме. Грязные трюки Одинцова. Костер и пятеро на берегу.

 

Вернулись в лагерь пятеркой. Я изо всех сил пытаюсь не выдавать свою радость, чтобы не вызвать раздражения у грустной Инны. У Одинцова в последнее время постоянно удрученный вид. Его, видимо, гнетет, что тотем прописался у меня.

Ужин делаем на скорую руку и быстро укладываемся спать. Лежа в спальниках и гамаках, болтаем, как пионеры в лагере после отбоя. Обычно племя засыпает без продолжительных разговорчиков, сегодня — исключение. Больше всех говорим мы с Сакиным. Серега немало путешествовал по Европе, написал книгу о своем пребывании в Англии. Пришлось ему на туманном Альбионе не сладко, даже местные законы с приятелем нарушали. У меня тоже есть скромный криминальный опыт. Обменявшись историями на эту тему, заметили с некоторым опозданием, что соплеменники уже давно слушают нас с весьма увядшим интересом.

На следующий день Инна чуть ли не на ушко мне говорит: «Некрасиво хвастать такими фактами биографии. Их нужно тщательно скрывать, уж коли они были». В ее словах забота, а не укор. Мне становится немного стыдно, хотя речь вчера шла о довольно безобидных шалостях. Причем, чтобы не ударить в грязь лицом перед Сакиным, я даже несколько приврал, чтобы покруче выглядеть. Интересно, Серега рассказывал только правду и еще раз правду или тоже…

С утра нас ждет сюрприз. «Боги» решили сами развлечься и нас повеселить: нам предлагают не вставать с места, «пока сюрприз не войдет в лагерь». Заинтригованные необычным началом дня, остаемся в спальниках, острим.

— Сейчас Дед Мороз придет.

— Да нет! Здесь за хозяина Санта‑Клаус.

— А может, сам Бодров? Придет и скажет, что денег на съемку и на билеты домой не хватает….

Вскоре замечаем чужака. Иначе как вторжением происходящее не назовешь. Мы настолько привыкли владеть этим домом, лагерем, берегом, что появление незнакомца странно действует на нас. Темнокожий человек подходит к хижине, в руках у него…. Поднос с едой! Елки‑палки! Что это может значить? «Боги» должны понимать, как сильно рискует этот парень, проходя мимо Акул с едой в руках. Но пришелец ведет себя странно. Обогнув хижину, он приближается к Сереге Одинцову и внятно произносит: «Завтрак, мистер Одинцов!»

Вручив принесенное, официант быстро удаляется. Интерес к нему утрачен. Все внимание — на поднос. На нем настоящий хлеб, стакан сока, масло и джем! Радости нет предела. Как мало нужно человеку для счастья! Но почему именно Одинцову выпала такая честь? Мы тоже хотели бы услышать в свой адрес «мистер» или «мисс», с приложением в виде завтрака. На подносе записка: «Последнему в последнем испытании». Поразмышляв, вспоминаем, что последней в конкурсе с веревками была Тэн. Но так как ее уже с нами нет, завтрак вручили предпоследнему — Одинцову. Нет, определенно в наших «богах» есть что‑то человеческое. Естественно, завтрак делится на пять частей. Жить стало лучше, жить стало веселей.

Утренняя почта выглядит очень странно. Это ведро с темным содержимым плотной консистенции. Расслабившись после приятного сюрприза «богов», мы предполагаем поначалу, что это шоколад или сливовое повидло. Более тщательное исследование убеждает, что перед нами обыкновенная грязь. Разочарованию нет предела. Разозлившийся Сакин, чертыхаясь, относит ведро подальше от лагеря и выбрасывает его. Что означал странный привет свыше, мы узнаем лишь во время очередного конкурса.

Каков приз — пока секрет, но догадываемся, что вчерашнее меню как‑то с ним связано. Конкурс противный, «боги» постарались. Перед нами яма с грязью, по краям которой стоят ведра с нашими именами. Нужно наполнить их содержимым этого болота, не используя при этом руки. У кого больше грязи, тот победил. Даже не хочется думать об этом, но, похоже, для достижения победы придется нырять головой вниз. Ведь именно волосы могут стать лучшим «накопителем». В наиболее выгодном положении Инна и Аня, прически которых куда богаче наших, но не думаю, что девушки способны на такую жертву.

Ринулись в болото. Первоначально я намеревался счищать грязь только с тела, но азарт заставляет все же нырнуть. Темная жижа залепляет глаза, уши, растекается по голове. Инна с Аней — вот сюрприз — тоже ныряют! Да еще как, почти с разбега! Оригинальная тактика у Одинцова: он растопыривает пальцы, словно защищающийся краб клешни. Сгустки грязи задерживаются между пальцами, но за нарушение правил он получает от Бодрова предупреждение. После третьего заплыва в эту клоаку, когда мы уже успели от души посмеяться над собой, замечаю, что Сакин по ошибке счищает свою драгоценную жижу в мое ведро. Провокация? За это нас могут снять обоих. Но реагировать не спешу. Ага, грязь стекла, теперь можно: «Серега! Это же мое ведро!» Серега ужасно пугается и убегает. Смешно. Первый конкурс, где можно посмеяться над собой и соплеменниками. Акулы, барахтающиеся в луже, это сильное зрелище.

Вскоре Бодров снимает Одинцова с соревнования все за ту же хитрость с растопыренными пальцами. Могучий вождь альянса обижается, как ребенок: «Я ничего не делал! Она сама прилипает! Я вот так пальцы расставляю, а она прилипает прямо кусками! Могу показать». Серега рвется назад в лужу, ему есть что терять — грязи набрал больше всех, но Бодров неумолим: фаворит выбывает из гонки за неведомым призом. После взвешивания ведер победителем признается супермодель Инна. Она самая грязная и все равно самая красивая. Моя тара легче всех, но конкурс был таким смешным, что я не расстраиваюсь из‑за проигрыша.

Тем временем грязь начинает застывать. Глаза щиплет, кожу стягивает. До моря метров пятьдесят. Грязные Акулы, одна из которых даже на бегу продолжает возмущаться местными нравами, несутся на берег. В коралловых расщелинах водятся морские ежи, но до них ли нам сейчас. Отплываем от берега подальше. Там, где только что приводили себя в порядок, уже мутное болото. Грязный шлейф долго сопровождает в море каждую Акулу.

Как и следовало ожидать, призом стало кратко‑срочное возвращение в цивилизацию, в ресторан. Инне надо принарядиться, поэтому спешим домой. Одинцов постепенно отходит после своей неудачи, но окончательно забывает о якобы допущенной по отношению к нему несправедливости только после вопроса обидевшейся Инны: «Так, Одинцов, я не поняла, ты не рад, что я победила?»

Видимо, ей неприятно, что Одинцов мрачнеет после чужих побед.

Полоская одежду в море, замечаю Инну, уходящую из лагеря с гитарой. Интересно. Минут через пять отправляюсь на ее поиски. По звуку гитары сделать это нетрудно. Инна сидит в заброшенной индейской хижине, перебирает струны и негромко поет. Не хочется мешать, но мне так давно хотелось поговорить с ней наедине. Трудно начать разговор. Раньше мы никогда не общались вне лагеря. Инна рассказывает немного о себе, потом говорит, что считает меня очень честным, хорошим человеком, советует бороться до конца.

Наши отношения и раньше были хорошими, но теперь мы стали заметно ближе. Как же повезло и одновременно не повезло, что все оставшиеся на острове так мне симпатичны. Быть в такой ситуации вместе с неприятными людьми, конечно, плохо, но их и вычеркивать не так больно. Что лучше — большой вопрос.

Провожаем Инку в ресторан и, разумеется, просим ее не забывать о голодающих Акулах. Хотя слабо верится, что честная Инка сможет стащить что‑нибудь для нас. Перекусив, разбредаемся по излюбленным местам: Сакины на берег, Одинцов читает в домике энциклопедию, я грызу тростник у костра.

Поздно вечером появляется Инка. Чтобы лодка с драгоценным грузом не проскочила мимо нас, разжигаем на берегу огромный костер и бегаем вокруг него, размахивая факелами. Лодка выныривает из темноты. На ее борту наевшаяся Акула Инка. Даже при свете факелов видны ее глаза, в которых отражается большая часть составленного нами когда‑то меню. В руках у Инны пять шоколадок и пять маленьких бутылок пива. Как мы обрадовались! Сакин бежит за спальниками, расстилаем их у костра, усаживаемся, начинаем расспрашивать Инну.

Так хорошо нам впятером еще не было. Царит атмосфера дружного пионерского отряда. Опираясь спиной друг на друга, мы устраиваемся на спальниках удобнее. Инна рассказывает про ресторан. Скоро все закончится, а мы так и не знаем, как живут нормальные люди на других островах. Еще Инна рассказывает об увиденном ею пробном варианте первой телесерии о наших приключениях. Так здорово вспоминать нашу высадку! Мы наслаждаемся рассказом Инны, увидевшей нас другими глазами. Как же мы все изменились! Как изменилось ко мне отношение Одинцова и Сакина, которые хотели слопать меня!

Мне кажется, сейчас они воспринимают меня не просто как опасного соперника, но и как равного им. Инка говорит, что, как бы дальше ни сложилась игра, мы не должны терять друг друга в цивилизации. Мы должны остаться друзьями, каких в обычной жизни не бывает. Ведь мы через такое прошли и продержались на островах дольше всех. Мы — последняя пятерка Тибуронес. Пятерка, в которой нет врагов, а есть люди, готовые на время забыть об игре, советах, голосах и альянсах.

Монолог Инны, от которого наворачиваются слезы, а по телу растекается тепло от снятого напряжения, перебивает долго молчавший до этого Одинцов. Обычно он поддакивает словам Инны. Давно не секрет, что Инка — мозг альянса. Она не хочет быть лидером, но помогает Одинцову быть им, часто советует. Иногда эта пара очень похожа на мудрую маму с большим, сильным, быстро впитывающим новые знания ребенком.

Одинцов говорит, что считает нас всех хорошими людьми и ему противно голосовать против любого из нас. Он говорит об уважении ко мне. Ему кажется, что в этой гонке за сундуком он временно потерял рассудок, который ему теперь пытается вернуть Инна. Это настоящий крик души. Инка обнимает Одинцова за голову, а тот продолжает рассуждать: «Правда, ребята. Я вас всех люблю. Я так рад, что мы впятером здесь остались. Извините меня, если я вас когда‑то обидел. Правда». После сказанного воцаряется долгое молчание — Серега озвучил наши мысли.

Стволы бамбука взрываются в догорающем костре. Пора спать.

 

Глава 27