Коран и западные ориенталисты

Священный Коран стал одним из основных предметов изучения для ориенталистов с тех пор, как востоковедение сложилось как область науки. Ориенталисты на Западе и в России не только переводили значения Корана на свои родные языки, но и подвергали критическому анализу коранические науки, необходимые для понимания писания Аллаха.

Один из основных предметов, интересовавших ориенталистов, которые серьезно занимались исследованием Корана, было установление хронологического порядка сур в кораническом тексте. Согласно их точке зрения, именно хронологический порядок является фундаментально важным аспектом для понимания текста. Этот подход отразился на исследованиях текста Корана и на некоторых переводах Корана с «перестановкой сур». Из числа российских востоковедов попытку создать такой перевод предпринял доктор исторических наук Т. Шумовский. Он объяснил причину расположения сур «по времени их произнесения» тем, что «это создает отчетливую картину движения коранической мысли – ее появления и последовательного развития».[546] Его примеру последовал Ч. Гусейнов, который осуществил перевод смыслов Корана с огузского наречия. Этот огузский перевод принадлежит средневековому ученому Ибн Гасану, который не только выстроил суры и аяты в хронологическом порядке, но и разделил некоторые суры на части, поступив вопреки единому мнению всех мусульман.

Несмотря на то, что ориенталисты сочинили десятки тысяч книг об Исламе на протяжении последних двух веков, число трудов, посвященных фундаментальному изучению самого Корана, лишь немного превышает один десяток. Некоторые из них, бесспорно, заслуживают внимательного рассмотрения, однако это не является предметом настоящего труда, и поэтому мы коснемся их лишь вкратце.

1. «История Корана» («Geschichte des Qorans», Leipzig, 1909-38).

Эта книга написана четырьмя немецкими ориенталистами и состоит из трех частей: источники Корана, собрание Корана и история коранического текста. Она отражает различные подходы и степени познаний авторов. В ней четко прослеживается склонность Нельдеке (Noldeke) к критике Ислама, хотя на ее страницах он отказался от некоторых из своих ранних воззрений, касающихся истории Корана.

Основная суть первого тома изложена во втором разделе «О происхождении различных частей Корана». Опираясь на свою более раннюю работу, Нельдеке разделил период ниспослания Корана на четыре этапа и расположил суры в следующем хронологическом порядке:

1-ый мекканский пepиoд (пoэтичecкиe суры):

96, 74, 111, 106, 108, 104, 107, 102, 105, 92, 90, 94, 93, 97, 86, 91, 80, 68, 87, 95, 103, 85, 73, 101, 99, 82, 81, 53, 84, 100, 79, 77, 78, 88, 89, 75, 83, 69, 51, 52, 56, 70, 55, 112, 109, 113, 114, 1.

2-ой мекканский пepиoд (paxмaнcкиe суры)

54, 37, 71, 76, 44, 50, 20, 26, 15, 19, 38, 36, 43, 72, 67, 23, 21, 25, 17, 27, 18.

3-ий мекканский пepиoд (пpopoчecкиe суры)

32, 41, 45, 16, 30, 11, 14, 12, 40, 28, 39, 29, 31, 42, 10, 34, 35, 7, 46, 6, 13.

4-ый период (мединские суры)

2, 98, 64, 62, 8, 47, 3, 61, 57, 4, 65, 59, 33, 63, 24, 58, 22, 48, 66, 60, 110, 49, 9, 5.

Нельдеке часто опирался на авторитетные мусульманские источники, в том числе на труды ас-Суйути и ат-Табари, и поэтому его исследование, если не считать предвзятых комментариев, является хорошим анализом мусульманских преданий на эту тему. Впоследствии на него ссылались многие известные переводчики Корана, в том числе Пиктал (Pickthall) и Крачковский. Особый интерес представляет последний раздел этого тома, в котором обсуждаются откровения, не вошедшие в Коран. В нем приводится анализ хадисов и других сообщений по этому вопросу.

Во втором томе книги, который почти полностью опирается на мусульманские источники, рассматриваются различные труды о собрании Корана. Проанализировав их, Шволли (Schwally) пришел к заключению, которое довольно близко к классическим мусульманским воззрениям. Он отмечает, что Коран принял ту форму, в которой он существует в настоящее время, спустя два-три года после смерти пророкаМухаммада, e. Он также констатирует тот факт, что кодекс Усмана является всего лишь копией свитка Хафсы, редактирование которого было завершено еще при Абу Бакре или при Умаре. При этом он признает, что редактирование касалось только построения и расположения сур, и что текст Корана был передан таким, каким его оставил пророк, e.

Третий том книги посвящен письменному тексту Корана и его различным чтениям. Ее авторы постарались объективно передать сведения, полученные, в основном, из мусульманских источников. Бергштрассер (Bergstraesser) исследовал, главным образом, кодекс Усмана и варианты чтений, содержащиеся в свитках Ибн Масуда и Убеййа, после чего он описал историческое развитие способов чтения.Прецл (Pretzl) исследовал семь чтений Корана, описал мусульманскую литературу о способах чтения и, наконец, вкратце рассмотрел палеографию и декоративный дизайн древней коранической рукописи. Основными источниками их исследований тоже были классические мусульманские сочинения ас-Суйути, аль-Мабани, аль-Джазари и других.

Эта работа по сей день является самым доступным, если не единственным доступным для понимания трудом западных ориенталистов по Корану. Она представляет собой попытку ориенталистов изучить Коран, пусть даже описательным, дескриптивным путем. И хотя некоторые комментарии и выводы авторов не могут одобряться мусульманами, большая часть книги, основанная на классической мусульманской литературе по данной тематике, все же заслуживает признания. В последних двух томах вообще очень мало сведений, отличающихся от тех, которые встречаются в классической мусульманской литературе.

2. «Введение в Коран» («Introduction au Coran», Paris, 1947).

Автором этой книги был французский ориенталист Блашер (Blachere). Его труд является не более чем французским резюме работы Нельдеке-Шволли. Блашер открыто признает достижения своих предшественников, но является более пристрастным, чем его немецкие коллеги. Он часто делает неуместные предположения и пытается усомниться в убеждениях, которые признаются всеми мусульманами и которые не были опровергнуты Нельдеке-Шволли. Его воззрения близки к тем, которые описываются в ранней работе Нельдеке, а его постоянная ссылка на кодекс Усмана как на «вульгату»[547] свидетельствует о том, что ему было трудно освободиться от влияния западно-христианской традиции.

3. «Материалы по истории текста Корана» («Materials for the History of the Text of the Qur’an. The old codices», Leiden, 1937).

Одним из немногих западных ученых, сосредоточивших усилия на исследовании самого Корана, был Артур Джефри (Jeffery). Его книга была попыткой изучить историю развития коранического текста. Она была издана вместе с арабской рукописью книги «Kitab al-Masahif» Ибн Абу Давуда и большим списком так называемых «вариантов чтений» арабского текста Корана. Под вариантами чтений подразумеваются различия между кораническим текстом, который мы читаем сегодня, и свитками Корана, которые некоторые из сподвижников пророка составили для личного пользования до того, как халиф Усман разослал по провинциям несколько экземпляров Корана.

Джефри полагал, что текст Корана, который мы имеем сегодня, отличается от «первичной» или «правильной» версии, поскольку он был искажен, если не многими сподвижниками, то, по крайней мере, халифами Усманом или Абу Бакром, которые занимались собранием текста Корана. Его стремление собрать сведения о записях Корана, существовавших до появления кодекса Усмана, объясняется только желанием найти доказательства того, что Коран был искажен, подобно тому, как были искажены священные писания иудеев и христиан. Попытка Джефри «восстановить» текст Корана так и не увенчалась успехом. Тем не менее, его обширное исследование представляет собой грандиозный труд о различиях между вариантами чтения Корана, взятыми из двадцати восьми собраний, приписываемых сподвижникам и их последователям.

Серьезным недостатком этой работы является отсутствие цепочек рассказчиков, которые должны были дополнять все варианты или хотя бы большинство из них, поскольку Джефри ссылался на классическую мусульманскую литературу. Возможно, он считал изучение цепочек рассказчиков бесполезным занятием, поскольку ориенталисты обычно полагают, что они являются подделанными. Отсутствие цепочек рассказчиков не позволяет использовать его труд для изучения текста Корана, поскольку убедиться в том, какой из вариантов чтений является допустимым, а какой – неприемлемым, можно только на основании цепочек рассказчиков. Хорошо известно, что среди дошедших до нас способов чтений есть достоверные, аномальные и даже слабые. Сведения о вариантах чтения, подкрепленные цепочками рассказчиков, можно проверить, однако собрание Джефри является недостаточным для такого исследования.

4. «Собрание Корана» («The Collection of the Qur’an», Cambridge University Press, Cambridge, 1977).

Эта книга Джона Бартона (Burton) является самой последней попыткой западных ученых пересмотреть историю коранического текста. Автор попытался поставить под сомнение достоверность хадисов об истории коранического текста, опираясь на теорию Гольдцигера (Goldziher) и Шахта (Schacht), которые полагали, что хадисы, за исключением лишь немногих, были придуманы во втором и третьем веках после хиджры. Он выдвинул предположение, что богословы II-III веков придумали традицию, не основанную на Коране. Для того чтобы обосновать ее, они изобрели теорию об отменяющих и отмененных предписаниях и приписали различные способы чтений некоторым из сподвижников. Однако они не добились успеха, потому что их противники, согласно Бартону, придумали доминирующую версию об истории собрания Корана во времена Усмана и обосновали свою правоту. Поэтому он предположил, что все материалы по собранию Корана являются противоречивыми и надуманными.

Несмотря на это, в конце своей книги Бартон заявляет, что текст Корана, которым мы располагаем сейчас, дошел до нас в той форме, в которой он был составлен и одобрен пророком, e. Этот текст он даже называет «свитком Мухаммада».

И хотя заключения Бартона весьма заманчивы, его позиция является слабой по нескольким причинам. Во-первых, теория Гольдцигера-Шахта уже была опровергнута, и применять ее при рассмотрении истории Корана неправильно. Во-вторых, Бартон привел всего два примера для обоснования того, что «определенные спорные темы» среди богословов подтолкнули их на искажение фактов и приписывание способов чтения ряду сподвижников. Безусловно, этого недостаточно для такого сурового обвинения. В-третьих, он не смог обосновать свою собственную теорию о появлении хадисов о различных чтениях, которая лишь частично опиралась на теории его предшественников. В частности, он не смог доказать, что свитки, якобы приписываемые некоторым сподвижникам, были придуманы для того, чтобы обосновать законность наказания за прелюбодеяние или законность молочного родства, так как ни один из этих свитков не отличался от кодекса Усмана в этих вопросах.

5. «Книга о Коране, его происхождении и мифологии» (Москва, Издательство политической литературы, 1986).

Критическим изучением священного Корана занималась и российская (советская) востоковедческая школа. Этой тематике посвящены труды Г. Саблукова, А. Ф. Шебунина, К. С. Кашталевой, Б. Я. Шидфар и многих других востоковедов. Однако одним из наиболее распространенных исследований в этой области является «Книга о Коране, его происхождении и мифологии» Л. И. Климовича. Автор выступил исключительно с марксистско-ленинских позиций, проанализировав происхождение, содержание, а также историю изучения и переводов на другие языки священного писания мусульман. Пытаясь придать мусульманским убеждениям и религиозным законам окраску исторической необходимости, Климович уделил особое внимание социальной роли коранических предписаний в жизни мусульман. Однако его подход к исследованию затронутых в книге вопросов был далеко не беспристрастным. Различия между способами чтения Корана он объяснил личным вкусом, пристрастием, а также политической или религиозной ориентацией чтецов Корана. Он поставил под сомнение и достоверность кодекса Усмана, который он называет «зейдовско-османским списком». Заявляя о беспристрастности своего исследования, он предположил, что этот список не мог быть написан ранее конца первой четверти VIII века, или иначе, начала II века хиджры, то есть спустя полстолетия после смерти халифа Османа.

Руководствуясь своим предвзятым подходом, Климович видел несовершенство коранического стиля в том, что в Коране постоянно нарушается хронологическая и смысловая последовательность. Необычным для него казалось и то, что суры расположены, как правило, не по их хронологии или содержанию, а по размеру.

Климович постарался дать свою оценку трудам известных европейских и советских ученых, занимавшихся исследованиями в области коранических наук. Он коснулся работ Г. Вейла, А. Шпренгера, В. Мьюра, И. Родвела, Г. Гримме, Т. Нельдеке и Ф. Швалли, Р. Блашэра, В. В. Бартольда, Е. А. Беляева и других. Он рассмотрел некоторые издания и переводы Корана на русский язык, выразил скептическое отношение к догмату о несотворенности Корана и выступил с чисто атеистической позиции при обсуждении концепции о Боге, сотворении вселенной и истории человечества. На этом труде ощущается неизгладимый след марксистско-ленинской идеологии, которая не позволила исследователю дать объективную оценку истории и содержанию священного Корана, опираясь на древнейшие источники и избегая необоснованных предположений. Не менее важно и то, что Климович, в отличие от многих западных ориенталистов, даже не коснулся важнейших вопросов методологии Корана, необходимых для понимания и толкования его текста.

6. «Образная система арабской классической литературы» (Москва, Главная редакция восточной литературы, 1974).

В этой работе советского востоковеда Б. Я. Шидфар священному Корану посвящена только одна глава «Основы образной системы Корана». Однако даже этого вполне достаточно, чтобы дать оценку усилиям, которые прикладывала советская востоковедческая школа для того, чтобы опровергнуть пророческую миссию Мухаммада, e. С самого начала этой главы читателю предлагается в качестве аксиомы признать то, что Коран был написан Мухаммадом, e, и что нельзя упускать из виду «возможность включения в суру одного или нескольких более поздних фальсифицированных стихов».[548]

Рассматривая Коран как одно из древнейших произведений арабской рифмованной прозы, своеобразную сокровищницу сюжетов, автор стремилась приравнять его к поэзии времен невежества и даже доказать, что деятели мусульманской культуры периода расцвета «воспринимали Коран в первую очередь как образец «истинно арабского» красноречия, ставя его в этом отношении в один ряд с лучшими образцами языческой поэзии и не делая между ними никаких различий».[549]

Подход Шидфар не всегда научный. Порой она делает предположения, не опирающиеся на разумные аргументы и исторические факты. Она пишет: «Таким образом, можно предположить, что Мухаммад имел перед собой какие-то образцы, определенные формы, определенные традиции, на которые он опирался. Возможно, сыграло в этом некоторую роль его знакомство с арабами-христианами в Сирии».[550] При этом она совершенно не принимает во внимание тот факт, что предполагаемая поездка Мухаммада, e, в Сирию состоялась, когда он был еще двенадцатилетним ребенком.

Шидфар допускает грубые ошибки в трактовке фундаментальных мусульманских воззрений, пренебрегая авторитетными трудами и комментариями. Говоря об Аллахе, она описывает Его как «восседающего на небесном престоле», несмотря на то, что подобное описание отвергается мусульманскими комментаторами как уподобление Аллаха творениям. Ранние мусульмане верили в вознесение Аллаха на трон, но не описывали Его «восседающим на троне».

Несмотря на такой предвзятый подход автора, который во многом объясняется влиянием марксистско-ленинской идеологии, эта работа представляет интерес для желающих ознакомиться со стилистикой священного Корана. Шидфар переосмыслила взгляды Ибн аль-Мутазза на использование в Коране стихотворных размеров и художественных средств, таких как метафора, уподобление, противопоставление, соответствие, украшение. Она также сравнила коранический стиль с теми стилями, которые пользовались наибольшим успехов в языческой поэзии.

7. «Совершенство в коранических науках» (Москва, издательский дом «Муравей», 2000, 2001).

Эта книга является первым переводом на русский язык трактата «аль-Иткан фи Улум аль-Куран», принадлежащего перу выдающегося мусульманского богослова и комментатора, одного из последних крупных представителей классической эпохи в истории Ислама Джалала ад-Дина ас-Суйути. К моменту написания этой книги в моем распоряжении было всего два тома этого бесценного труда. Автор перевода Д. В. Фролов дополнил его собственным предисловием и комментарием, проследил историю мусульманской экзегетики, разъяснил важность коранических наук для правильного толкования Корана. Наряду с этим он проанализировал хронологию священного Корана, подчеркнул необходимость в учении об обстоятельствах ниспослания, указал на различия во мнениях по поводу семи чтений, дал научную оценку каждой из глав книги в отдельности. Точность перевода, заботливое отношение к религиозной терминологии, стремление передать средневековый стиль произведения, научность избранного подхода и богатые комментарии позволяют нам сказать, что на сегодняшний день эта работа является самой информативным и достоверным трактатом о коранических науках и принципах толкования священного писания мусульман. В связи с этим Совет муфтиев России заслуженно рекомендовал ее в качестве пособия для исламских учебных заведений, находящихся под его духовным попечительством. Некоторые материалы этой книги были использованы мной и при создании этого труда.

 

Часть VI

Неподражаемость Корана

 

Чудеса божьих пророков

Всевышний Аллах отправил пророков и посланников ко всем народам на земле. В священном Коране по этому поводу говорится: «У каждой общины есть посланник». [551]Всевышний также сказал: «Мы послали тебя с истиной добрым вестником и предостерегающим увещевателем, и нет ни одного народа, к которому не приходил бы предостерегающий увещеватель». [552]

Каждый из Божьих посланников приносил своему народу истину от Господа и подтверждал правдивость своих слов чудесами и знамениями, которые были наиболее характерны для того общества, к которому он был отправлен. В хадисе, переданном со слов Абу Хурейры, сообщается, что пророк, e, сказал: «Не было ни одного из пророков, которому не было бы даровано из знамений то, благодаря чему люди начинали верить в него. Что же касается меня, то мне были дарованы откровения, которые ниспослал мне Аллах, и я надеюсь, что в День воскресения у меня окажется больше последователей, чем у любого из них».[553]

Значение чудесных знамений мусульманские богословы объясняли следующим образом: «Во-первых, если откровение сопровождается знамением или проявлением чуда, то оно само по себе рассматривается как необычное явление, как двусторонняя связь между человеком и Аллахом, и люди могут узнать его истинность. Во-вторых, пророк является человеческим существом с присущими человеку возможностями, которые определяются законами мироздания, но он также является носителем знания, которое противоречит обычным законам, отражая поддержку и подтверждение, идущие от Бога в ответ на его просьбу, поскольку только Создатель, Который стоит над мирозданием и находится вне его физического влияния, способен преодолевать эти законы. В-третьих, проявления чуда отражают милость Господа к тем, кто служит Ему, и воздаяние за рациональный образ их мышления. Они получают средство, посредством которого можно отличить истинного пророка от ложного».[554]

Опираясь на священные тексты, мусульманские богословы отмечали, что любое чудесное знамение от Аллаха должно отвечать сразу нескольким требованиям.

1. Сотворить такое знамение должно быть по силам только Всевышнему Аллаху.

2. Оно должно быть чем-то необычным, удивительным, непохожим на все остальное.

3. Оно должно неопровержимо свидетельствовать о правдивости Божьего посланника и истинности его учения.

4. Оно должно происходить по просьбе Божьего посланника.

5. Показывать его должен только сам посланник и никто больше.

6. Оно должно быть характерно для общества, в котором проживает пророк, и должно соответствовать характеру и уровню знаний той эпохи.

Такое соответствие объясняется необходимостью, прежде всего, воздействовать на общество в той сфере, которая привлекает наибольшее внимание и вызывает всеобщий интерес. Оно призвано дать пророкам аргументы, позволяющие им восторжествовать над вождями и другими влиятельными лицами общества, и предоставить наиболее знающим ученым возможность доказать чудесную природу этих знамений, чтобы общество не было обделено способностью судить о правдивости послания.

Все чудеса и знамения, которые Аллах являл людям посредством пророков, обладали этими особенностями. Некоторые из них упомянуты и в священном Коране. Говоря о народе пророка Салиха, например, Всевышний сказал: «Мы даровали самудянам верблюдицу как наглядное знамение, но они поступили с ней несправедливо». [555]Соплеменники потребовали от него вывести из скалы, на которую они укажут, верблюдицу, обладающую определенными качествами. Святой пророк воззвал к Аллаху, и Всемогущий Творец на глазах его изумленных соплеменников создал из той скалы огромную верблюдицу. Тогда пророк Салих сказал им: «О мой народ! Поклоняйтесь Аллаху, ибо нет у вас другого божества, кроме Него. К вам явилось ясное знамение от вашего Господа. Эта верблюдица Аллаха является зна­мением для вас. Позвольте ей пас­тись на земле Аллаха и не причиняйте ей зла, а не то вас постиг­нут мучительные страдания». [556]

В Коране также говорится о чудесном спасении из огня пророка Ибрахима: «Они сказали: «Сожгите его и помогите вашим богам, если вы будете действовать!» Мы сказали: «О огонь! Стань для Ибрахима (Авраама) прохладой и спасением!» Они хотели навредить ему, но Мы сделали так, что они оказались в наибольшем убытке». [557]

Сразу несколько великих знамений упоминается в истории о пророке Мусе: «Они сказали: «Какие бы знамения ты ни показывал, чтобы околдовать нас ими, мы не поверим тебе». Мы наслали на них потоп, саранчу, вшей, жаб и кровь в качестве различных знамений. Однако они возгордились – они были народом грешным». [558] Всего же в Коране говорится о девяти наглядных знамениях для Фараона и народа египетского, которые явил им пророк Муса. Этими знамениями были змея, посох, потоп, саранча, вши, жабы, кровь, рука и развержение моря. Еще целый ряд других знамений пророк Муса явил уверовавшим в него сынам Исраила. Он ударил посохом по скале, и по воле Всемогущего Господа из нее забило двенадцать источников, так что все двенадцать колен Исраила смогли напиться. А для того, чтобы они не знали голода, им были ниспосланы перепела и манна небесная. Он явил величайшие доказательства своей правдивости для того, чтобы они не могли усомниться в его словах и укрепились в своей вере.

Удивительные знамения были показаны сынам Исраила и святым пророком Исой. В священном Коране говорится, что он сказал своему народу: «Я принес вам знамение от ва­шего Господа. Я сотворю вам из глины подобие птицы, подую на него, и оно станет птицей с позволения Аллаха. Я исцелю слепого (или лишенного зрения от рож­дения; или обладающего слабым зрением) и прокаженного и оживлю мертвых с позволения Аллаха. Я поведаю вам о том, что вы едите и что припасаете в своих домах. Воистину, в этом есть знамение для вас, если только вы являетесь верующими». [559] Всевышний упомянул и о других чудесах пророка Исы, о том, как он заговорил с людьми, будучи еще грудным младенцем, как ему была дарована удивительная трапеза, ставшая праздником для всех присутствовавших на ней, от первого до последнего, и знамением от Аллаха.

Каждый из этих посланников творил чудеса по воле Аллаха, о чем ясно сообщается в Коране: «Ни один посланник не мог явить знамение без соизволения Аллаха». [560] Всевышний также сказал: «Посланники говорили им: «Мы – такие же люди, как и вы. Однако Аллах одаряет Своей милостью того из Своих рабов, кого пожелает. Мы не можем явить вам знамение без соизволения Аллаха». [561] Он также сказал: «Мы уже отправляли пос­ланников до тебя. Среди них есть такие, о которых Мы рассказали тебе, и такие, о которых Мы не рассказывали тебе. Все посланники показывали знамения только с дозволения Аллаха». [562]

Не был исключением из этого правила и пророк Мухаммад, e, который также показывал людям удивительные чудеса и знамения с дозволения Всемогущего Творца.

Одним из его величайших чудес было раскалывание месяца. Указывая на это событие, произошедшее еще в мекканский период пророчества, Всевышний Аллах сказал: «Приблизился Час, и раскололся месяц». [563]

Упоминания о чудесных знамениях последнего из Божьих посланников содержатся и в достоверных хадисах. В одном из них сообщается, что Джабир рассказывал: «Я находился рядом с пророком, e, когда наступило время послеполуденного намаза, а у нас оставалось совсем немного воды. Ее налили в сосуд, а затем его поднесли к пророку, e. Он положил руку в сосуд и растопырил пальцы, а затем сказал: «Поспешите к милости от Аллаха, о люди, совершающие омовение!» Я сам видел, как вода бурлила у него между пальцами. Люди совершили омовение и напились. Я тоже напился вдоволь, потому что знал, что эта вода благословенна». Джабира спросили: «А сколько вас тогда было?» Он ответил: «Тысяча четыреста человек».[564]

Богословы составили целые книги о том, какие чудеса показал пророк Мухаммад, e, своему народу и своим сподвижникам. Чудесными были и его пророческие предсказание о том, что произойдет в будущем, в частности, перед наступлением Судного дня. Некоторые из этих предсказаний я собрал в книге «Пророчества о приближении Конца света». Большинство перечисленных в ней пророчеств уже сбылись, не оставляя никаких сомнений в том, что все оставшиеся предсказания непременно сбудутся именно так, как это описано в достоверных хадисах.

Однако, вне всякого сомнения, самым великим чудом пророка Мухаммада, e, был священный Коран.

 

Неподражаемость корана

Как мы уже отмечали в предыдущей главе, Божьи пророки и посланники показывали чудеса, характерные для своей эпохи и своего общества. Эти чудеса были связаны с той областью знаний, в которой их народы и соплеменники достигли наибольших успехов. Так, во времена пророка Мусы среди жителей Египта было много искусных колдунов, которые умели поражать людей колдовскими чарами и наводить на них порчу, однако дарованные Мусе знамения, бесспорно, превосходили колдовские чары как по силе, так и по содержанию. Во времена пророка Исы сыны Исраила достигли больших успехов в области медицины, однако ни один даже самый знающий целитель не мог проделать того, что по воле Аллаха делал святой пророк Иса.

Арабы во времена невежества высоко ценили поэзию и отличались глубокими познаниями в области языка и риторики. На ярмарках, которые устраивались в сезоны паломничества, проводились конкурсы поэтов, а лучшие из стихотворений вывешивались на стенах Каабы. И хотя арабы были искушенными знатоками поэзии, они были изумлены всесторонним совершенством и неподражаемостью священного Корана.

Концепция о чудесной природе и неподражаемости Корана на протяжении вот уже многих веков является предметом обсуждения богословов и знатоков Корана. Арабское слово «иджаз» означает «выявление неспособности, бессилия». С начала третьего столетия по мусульманскому летоисчислению это слово стало использоваться для обозначения того, что Коран неподражаем и превосходит любую речь, как по форме, так и по содержанию. В конце того же века этот термин прочно закрепился в мусульманском богословии, и уже в десятом столетии стало ясно, что мусульмане практически не расходятся во мнениях относительно основных вопросов концепции о неподражаемости Корана.

Исламская доктрина о неподражаемости Корана опирается на твердую веру в то, что Коран является величайшим из чудес пророка Мухаммада, e. Однако некоторые богословы мутазилитского толка полагали, что коранические откровение сами по себе не являются чудесными, и для того чтобы сочинить нечто подобное им, не надо обладать незаурядными литературными способностями. Они утверждали, что чудо Корана состоит в том, что Аллах не позволяет людям ответить на брошенный им вызов и отвращает их от попыток сочинить нечто подобное Корану.[565] Эта гипотеза получила название «сарфа», произошедшее от глагола «отвращать», «отворачивать». Однако она не нашла поддержки у большинства богословов. Даже приверженцы мутазилитской школы, в том числе Абд аль-Джаббар (умер в 1025 г.), подвергли ее мощной критике и изобличили ее несостоятельность.

Доктрина о «сарфе» является противоречивой и имеет множество слабых сторон. Во-первых, она противоречит аяту о том, что ниджинны, ни люди не могут сочинить нечто подобное этому писанию. Во-вторых, она предполагает либо то, что священный Коран не является чудом, либо то, что чудесами можно считать не только Коран, но и другие сочинения. В-третьих, она игнорирует известный факт, что современники пророка Мухаммада, e, признали превосходство коранического слога над другими речами. В-четвертых, она совершенно несовместима со смыслом аятов, содержащих брошенный неверующим вызов. В-пятых, она подразумевает невежество и неразумие арабов, как мусульман, так и неверующих, которые якобы просто отказались создать литературный шедевр, подобный Корану.

В связи с этим доктрина о «сарфе» не получила распространения, а чудесная природа Корана была изучена и научно обоснована многими мусульманскими учеными, филологами и комментаторами. В своих многочисленных трудах они указали на множество аспектов неподражаемости Корана, которые с течением времени проявляются в еще большей степени. В этой главе мы коснемся лишь некоторых из них.

Во-первых, язык и стиль Корана превосходят язык и стиль всех других сочинений на арабском языке, а его аяты неподражаемы как по форме, так и по содержанию. Все это делает Коран совершенным памятником не только арабской, но и мировой литературы.

Во-вторых, коранические откровения являются предельно ясными и понятными, несмотря на то, что они многозначны и обладают глубоким смыслом. В самом Коране по этому поводу говорится: «Это есть разъяснение лю­дям, верное руководство и нази­дание для богобоязненных». [566]

В-третьих, кораническое законодательство является мудрым и безупречным и охватывает все стороны человеческой жизни. Всевышний сказал: «Чьи решения могут быть лучше решений Аллаха для людей убежденных?». [567]

В-четвертых, коранические аяты содержат знания о сокровенном и пророчества о будущем, которые могут быть только результатом ниспослания откровения от Аллаха, Ведающего явное и сокровенное.

В-пятых, эти откровения содержат научные сведения, которые нисколько не противоречат даже самым последним достижениям современной науки, несмотря на то, что они были ниспосланы более 14 веков тому назад.

В-шестых, коранические аяты повествуют о смысле жизни, цели сотворения и отвечают на все остальные вопросы, в знании которых нуждаются творения. Всевышний сказал: «Мы разъяснили людям в этом Коране всякие притчи, но большинство людей отвергает все, кроме неверия». [568]Он также сказал: «Мы ниспослали тебе Писание для разъяснения всякой вещи». [569]

В-седьмых, они оказывают ощутимое воздействие не только на души, но и на тела людей, и способны исцелять от различных болезней, что подтверждается многочисленными свидетельствами. Всевышний сказал: «О люди! К вам от вашего Господа явилось увещевание, ис­целение для того, что в груди, верное руководство и милость для верующих». [570]

В-восьмых, коранические откровения ниспосылались на протяжении приблизительно 23 лет, и среди них есть много аятов, похожих по смыслу и содержанию, однако между ними нет никаких, даже самых незначительных противоречий. Безусловно, если бы Коран был сочинен людьми за столь продолжительный период, то в нем непременно было бы великое множество противоречий. Указание на это содержится и в самом Коране: «Неужели они не задумываются над Кораном? Ведь если бы он был не от Аллаха, то они нашли бы в нем много противоречий». [571]

Наконец, в-девятых, священный Коран был ниспослан пророку Мухаммаду, e, который не умел ни читать, ни писать. В Коране по этому поводу говорится: «Скажи: «О люди! Я – посланник Аллаха ко всем вам. Ему принадлежит власть над небесами и землей. Нет божества, кроме Него. Он воскрешает и умерщвляет. Уверуйте же в Аллаха и в Его посланника, неграмотного (не умеющего читать и писать) пророка, который уверовал в Аллаха и Его Слова. Последуйте за ним, дабы вы последовали прямым путем». [572]

Посланник Аллаха, e, никогда не обучался грамоте. Он не был ни знатоком поэзии, ни богословом, ни историком. Он никогда не изучал иудейские священные писания и не знакомился с хрониками древнеаравийских пророков. Он вырос пастухом и жил вдалеке от центров цивилизации и культуры того времени. Но вместе с тем, он принес человечеству писание, подобного которому творения не могут сочинить на протяжении вот уже более четырнадцати веков.

 

Вызов неверующим

Наряду с тем, что Коран продолжает изумлять своим совершенством и великолепием одних людей, другие продолжают упрямо отрицать его божественное происхождение, не подкрепляя свои заявления никакими, пусть даже сомнительными доводами. Их сердца поражены недугом, и они сомневаются в истине, которая была ниспослана пророку Мухаммаду, e. Они пытаются скрыть эту истину не только от других людей, но и от самих себя, и для того, чтобы раскрыть им глаза на правду и изобличить всю несостоятельность их сомнений, Всевышний Аллах бросил им вызов, предложив им сочинить нечто подобное Корану.

В первую очередь этот вызов был брошен арабам – современникам пророка Мухаммада, e, потому что они считались изощренными знатоками арабского языка, арабской литературы и поэзии. Пойти на такой шаг мог только тот, кто не испытывал ни тени сомнения в своей правоте, и именно таким человеком был посланник Аллаха, e.

В священном Коране говорится: «Скажи: «Если вы говорите правду, то принесите Писание от Аллаха, которое было бы более верным руководством, чем эти два Писания, и я последую за ним». Если они не ответят тебе, то знай, что они лишь потакают своим желаниям. А кто может быть более заблудшим, чем тот, кто потакает своим желаниям без верного руководства от Аллаха? Воистину, Аллах не ведет прямым путем несправедливых людей». [573]

Неверующие отрицали и по сей день отрицают то, что Коран является Словом Аллаха, не приводя никаких аргументов в свою пользу. И это является явным свидетельством того, что они – лжецы. А если бы они были правдивы, то они ответили бы на вызов благородного Корана, который гласит: «Они говорят: «Он выдумал его!» О нет! Просто они не веруют. Пусть приведут подобное ему (Корану) повествование, если они говорят правду». [574]

Всевышний повторил этот вызов в Коране несколько раз, предложив неверующим сочинить хотя бы десять сур, подобных кораническим, или хотя бы одну такую суру.

Всевышний сказал: «Или же они говорят: «Он измыслил Коран». Скажи: «Принесите десять вымышленных сур, подобных этим, и призовите, кого сумеете, помимо Аллаха, если вы говорите правду». [575]

Всевышний сказал: «Если же вы сомневаетесь в том, что Мы ниспослали Нашему рабу, то сочините одну подобную суру и призовите своих свиде­телей, помимо Аллаха, если вы говорите правду. Если же вы этого не сде­лаете – а ведь вы никогда этого не сделаете, – то побойтесь Огня, растопкой которого являются лю­ди и камни. Он уготован неве­рующим». [576]

Всевышний также сказал: «Или же они говорят: «Он выдумал его». Скажи: «Сочин