Миф о Юмынудыр – этногенетический миф народа мари.

Нам представляется такой подход к изучению мифологии того или иного народа заслуживающим внимания. Покажем это на примере древнейшего мифа о сотворении мира, жизни на земле, появлении первого пращура мари. В нем женский образ, вне всякого сомнения, занимает ключевое положение. Когда-то давным-давно в глубине Хаоса (Тутырем) прорезался Свет (Волгыдо), оформились Небо (Кава) и царство Воды (Вуд). Так возник Мир (Туня), а позже - и боги. Их было два - Юмо и Керемет. Они были братьями и оба жили в Небе. Но Керемет всегда противопоставлял свою гордыню Юмо. И тогда Бог решил наказать Керемет: отправил его на Землю (Мланде). И вот с тех пор Верхним Миром (Кусо, Кушыл Туня) стал править Юмо, а Нижним (Улно, Улыл Туня) - Керемет. На такое древнее происхождение культа Юмо указывает то, что различные атрибуты этого понятия известны и другим финским племенам. Так, Г.Ф. Миллер, немецкий историк, археограф, член Петербургской Академии наук писал: «Черемисский язык имеет некоторое сходство с финским... У черемис Юма есть тот же, что в древние времена у финнов Юмала» Приведем еще два интересных суждения известного казанского лингвиста Н. Золотницкого, исследовавшего языческие верования многих народов: «Бог у луговых черемис Юмо, Юму, у горных – Юма. Созвучные с этим названия Бога в языках: финском – Юмала, эстонском – Юммал, лапландском – Юбмел, Иммел, самоедском – Нум и Сам-Нум, вогульском – Нума-тырым, кангюлитском (в северо-западной Америке близ Берингова пролива) – Нунал-шита и Нунал-юхта, зырянском и пермяцком – Йон, вотяцком – Ин-мар. Все эти созвучные названия следует признавать не случайными, но однокоренными». «Название Юмо, первоначально означавшее «небо» при дальнейшем развитии получило значение «бог неба» и «божество» вообще. Современный исследователь Н. Морохин пишет по этому поводу: "По скандинавским сказаниям, викинги во время одного из походов разорили святилище главного марийского бога Юмо. Их потрясла огромная фигура божества в золотой шапке… Юмо – покровитель людей, творец законов Неба, которым подчиняется Земля и Вселенная. Марийскому имени Юмо родственно санскритское слово "дюман" – бог, небо. Есть гипотеза: 12 тысяч лет назад предки марийцев жили на нынешнем Южном Урале, а южнее, в соседстве – предки индийцев" Семиотический анализ слова Юмо также подтверждает финно-угорскую мифологическую параллель и обращает на себя внимание близостью к сибирской и северо-американской космогонической мифологии. Примечательно также то, что указанный языческий персонаж корреспондирует и с алтайской духовной культурой. Дело в том, что в саяно-алтайской традиции с древнетюркского времени известен персонаж Умай (Ымай, Май-Эне). Тексты рунических надписей рисуют Умай божеством женского облика, супругой божественного неба Тенгри. В позднейшей традиции Умай является покровительницей деторождения, под опекой которой младенец появляется на свет и проводит первые годы жизни. О небесной природе Умай свидетельствуют многие детали мифоритуальной практики. Например, ее символами служили мишурные нити (золотые, серебряные, белые, зеленые). Солярная символика, универсальная для небесных божеств, раскрывается и через такую деталь, как волосы (лучи) богини. В некоторых фольклорных текстах сибирских народов эта богиня рисуется молодой красивой женщиной. Когда она распускает свои косы, «они развеваются как семикратная Обь вместе с устьем, как семикратное море вместе с устьем, из кос расходится дневной свет, и в них возникает лунный свет» Лучи-волосы реализуют метафору связи неба и земли, и в этом смысле они сродни главной космической вертикали – мировому дереву. На наш взгляд, у древнейших пращуров народа мари первоначально Юмо также имел женский признак. Эта, на первый взгляд, парадоксальная мысль подтверждается тем, что согласно древним космогоническим представлениям мари все явления природы родились так же, как живые существа, то есть у них есть матери. Поэтому в марийских молитвенных словах и сейчас встречаются такие понятия, как "кече ава" ("мать солнца"), "тул ава" ("мать огня"). На это и раньше обращали внимание многие исследователи. Так, один из авторов этнографических очерков о мари священник Т. Семенов писал в XIXв.: «Каждое явление природы черемисы приписывают особому богу (юмы); таким образом, богов у черемис множество. Боги и важнейшие явления природы и стихии произошли от особых матерей. Каким образом это случилось – черемисы не объясняют и мысль об этом считают греховной» Напрашивается вопрос: почему у мари мысль о происхождении важнейших явлений природы и стихий считалась "греховной"? Потому что традиционное мировоззрение не допускает размышлений о сакральном. Миф отождествляет сотворение Вселенной и рождение человеческого существа. Это есть явление одного порядка. В мифе мир создан словно зародыш. "Подобно тому, как зародыш развивался с пупа, так и бог начал творить мир с пупа, и оттуда распространился он во всех направлениях....Мифы совершенно особую роль приписывают пупку. Вызвано это конечно же тем, что через пуповину ребенок связан с матерью... Кеты когда-то верили, что пупку земли соответствует пуп неба - Полярная звезда. Его считали живым женским существом" В мифологии многих народов есть представление о том, что Полярная звезда удерживает небесный шатер, подобно главному шесту (столбу) жилища человека.Другие же звезды воспринимались как привязанные к Полярной звезде и постоянно вращающиеся вокруг нее. Невидимая нить-ось (подобно пуповине) тянется от основного столба человеческого жилища до центрального столба небесного шатра - Полярной звезды.По мифологии народа мари, на мировом столбе (Кава менге), как на прялке, сидела Юмынудыр, и ее веретено приводило в движение других звезд мироздания. Этому искусству впоследствии она научила всех женщин-мари. В данном случае примечательно то, что слова "веретено" и "звезда" на современный марийский язык переводятся одним словом – шудыр. Следовательно, кава менге – это сакральный объект. Это есть ось мира, сидя на которой Юмынудыр прядет, то есть приводит в движение весь звездный мир. Не случайно у мари до сих пор бытует такое высказывание: «Аважат мыланна - кава, каважат мыланна – ава …» - «И матушка нам небо, и небо нам матушка». Приведенные примеры позволяют сделать вывод о том, что представление о верхней сакральной сфере как о женском начале является рудиментом традиционного мировоозрения народа мари. Этот факт наглядно демонстрирует карело-финский эпос «Калевала», который является подлинным источником для изучения универсальных элементов в культуре родственных финно-угорских народов. Как известно, Илматар, она же Каве, дочь воздуха, в облике утки спускается на землю и становится матерью воды. Сохранившаяся до наших дней у народа мари максима «ава – кава» - «мать – небо» есть первоначальный женский образ Юмо. Постепенно с развитием патриархальных отношений образ Юмо вытесняется другим женским образом - Шочынава (Рождающая, Подающая жизнь). Это она дарит супругам ребенка. Отсюда важнейший вывод: идея творения-создания лежит в основе архаической культуры народа мари. Вот почему до сих пор в своих молитвенных обращениях мари произносит «Юмын ава» или «Кава-юмын-аваже», от которой зависит продолжительность человеческой жизни, Вуд-ава, которая одаривает уловом рыбы, Кече-ава охраняет от болезней,а Тул-ава – от пожаров. Упоминаются также Мланде-ава (синоним Кугу-мланде-юмо) – земля-мать, Перке-ава, отвечающая за благополучие семьи. В традиционном мировоззрении народа мари наряду с понятием юмо как олицетворение женского начала широко представлен термин он. Иногда эти понятия встречаются вместе: Юмын-он в значении «Царь богов» или Он-юмо (в некоторых местах Кугыжан-юмо) – «Бог царей». Слово он могло обозначиться в марийском языке с появлением первоначальной техники, примитивной собственности и патриархальной общественной организации, когда идея творения приводит к представлению о творце, владыке, царе. Указывая на географию его распространения, Н. Золотницкий отмечал: «У луговых казанских (черемисов) более употребительно слово он – «царь». Оно образовалось через откидку начальных гортанных к, х из турецко-персидских хан, которое есть сокращение и синоним титула монгольских ханов - каан, монгольского Хаан – «великий хан» и кан. Последний был титулом царя царей, царя всех других правителей, но все-таки ниже, чем каан В этом ряду заслуживает внимание то, что словом оньыжа мари издревле называли своего предводителя, князя в русском понимании этого слова. Не случайно и в современной политической лексике слово оньыжа означает выборную должность – председателя Всемарийского совета. Она была введена после четвертого Съезда народа мари в 1996 г. Со словом он вплоть до настоящего времени произносятся молитвы, обращенные к Кече-он - царю Солнца, Тылзе он – царю Луны, Шудыр он (у горных мари Шидыр-хан) – царю Звезд, Мардеж он – царю Ветров, Тул он – царю Огня, Вуд он - царю Воды. (Примечательно то, что во всех финских языках (прибалтийских и волжских) слова тул и вуд имеют одинаковые корни).
Таким образом, с течением времени женский образ Юмо в традиционном мировоззрении мари приобретает мужские черты и вбирает в себя и Небо, и Космос, и Высшую идею. Юмо - это последний обломок первичного фетишизма, за которым последовали антропоморфные идеи о божестве. Однако, у народа мари они не успели окончательно оформиться. Началась тотальная христианизация.Сакральный верх – сфера, которая санкционирует появление новой жизни в Среднем мире. Кава - Юмо не случайно посылает свою дочь на землю. Юмынудыр можно считать ключевым этногенетическим женским образом в марийской мифологии. Это видно и по источникам. Как сообщает С. Нурминский, в начале Юмо не имел никакого сообщения с людьми, оттого и люди его не знали. «У бога дочь была прекрасная, а женихов на небе не было: были одни только ангелы. Бог был работящий, работников не держал, а работал сам и дочь свою посылал пасти скотину. На небе травы нет, а потому нужно было спускаться на землю. Слезши, дочь кричит: дох, дох, дох – и лошади спускаются. Лошади спустятся, она закричит коровам: тпруна, тпруна – спускаются коровы. Спускаются коровы, она закричит овцам: ста, ста, ста – овцы спускаются. Вечером закричит на небо: «Батюшка, спускай войлочек, мне нужно домой, я отпасла скотину», - бог опять отворяет небо, спускает войлочек, и она влезает на небо, а потом кричит скотину. На небе нет травы, а она нужна для божьего скота, иначе этот скот весь примрет; на земле же травы много, но нет бога. Дочь божья пасла, пасла скотину, ходила, ходила, а женихов-то все нет. Раз спустилась она на землю и увидала молодца; поговорила с ним и дала ему платок. При этом она учила жениха: смотри, у меня отец-то – бог, он не отдаст меня за тебя; - ты лучше подбери товарищей и меня увези, а я возьму другой платок и повешу его где-нибудь на кол. Он увидит этот платок, тут и будет меня искать; не найдет и скажет: умерла. Так они и сделали. Бог долго искал ее, не нашел и подумал, что она умерла. Через два года они пришли к отцу и сказали ему всю правду. Помирились и на мировой большой был пир. Приданого бог дал много. С этих пор бог и стал знаком с людьми…» И. Яблонский, также апеллируя к мифу о Юмынудыр, заключает: «Бог и люди друг в друге имеют нужду; поэтому они необходимо должны между собой иметь сообщение. Орудием такого соединения является женщина, дочь бога». Как видно из описаний, Юмынудыр в мифологии мари соотнесена с землей как воплощением плодородного начала. И вот однажды ранней Весной (Шошо) - перед зарождением первого Человека (Айдеме) и Жизни (Илыш) на земле - Бог отправил свою дочь (Юмынудыр) по шелковой лестнице (порсын лунгалтыш) в Нижний Мир пасти Скот (Куту). Ранним Утром (Эрдене) у Родника (Памаш) пастушка встретила красивого голубоглазого светловолосого Мари (Мужчину). Молодые полюбили друг друга, но разница положения не позволялаим соединить судьбы. И тогда Юмынудыр предлагает Мари выкрасть ее, оставив на месте встречи белый платок. Теперь Юмо не будет понапрасну ждать свою дочь в небе.
Тем временем Керемет неотступно наблюдал за всем живым на земле: за растениями и рыбами, насекомыми и животными в лесах, рощах, водоемах и, конечно же, за первыми молодоженами в его Царстве-государстве. Он очень завидовал Мари, ведь ему тоже нравилась Юмынудыр. И Керемет хотел бы жениться на ней. Когда же у новобрачных родился сын, Юмынудыр решила навестить своего отца. Втроем они поднялись так же по шелковой лестнице к Юмо. Тут Керемет подумал: пробил его час. Он растерзал Мари в небесах и выбросил его тело на землю. На местах падения осколков праха выросли стройные березы и могучие дубы.
А Юмынудыр вновь спустилась на землю и стала воспитывать своего сына. Прошло много лет и столько же зим, было много восходов и заходов Солнца (Кече), и благодарные марийцы стали молиться своему Ош Поро Кугу Юмо (Белому Доброму Великому Богу) в священных рощах (Кусото), где росли березы и дубы. Но в непосредственной близости от людей всегда находится Керемет. Он может наслать болезни и мор, неудачу в охоте и рыболовстве, падеж скота, поэтому его нужно задабривать: посвящать ему Рощи (Керемет ото) и также приносить жертвы (жеребенка, теленка, утку, курицу, свечу).
Керемет, как и Юмо, имел своих помощников-докладчиков (витньызе, поч кучен коштшо), которые следили за людьми и доносили своему хозяину. Луговые и горные мари представляли Керемет как злого, вредного, поэтому его больше боялись, нежели почитали. Восточные же марийцы признавали его родовым духом-хранителем, вот почему перед решительным сражением с войском Ивана Грозного малмыжский князь Болтуш (Полдыш он) молился со всеми своими многочисленными родственниками на Керемет ото. Женщины рода при этом исполняли ритуальные танцы на медвежьих шкурах.В связи с этим особо заметим: в традиционных представлениях многих народов танцу отводится особая роль. Танец преодолевает хаос, упорядочивает систему. Именно в космическом танце двух противоположных начал – мужского и женского – рождается мировая гармония. Таким образом, в марийской мифологии женский образ Юмынудыр держит в своих руках Верхний мир, которому неизбежно должен соответствовать Мир земной. Она взяла под свое особое покровительство женщин-мари. Юмынудыр научила их ткать и прясть, вязать и вышивать, петь и плясать, растить детей и любить мужа, стрелять из лука, играть на музыкальных инструментах и еще семи другим десяткам искусств…
Таким образом, время появления этногенетического мифа о Юмо, Керемет и Юмынудыр - это время величайшего взлета человеческого духа и интеллекта, время напряженных философских, религиозных, нравственных откровений предков мари. Нерасчлененность их мышления проявилась в неотчетливом разделении в мифологическом сознании сущности и явления, вещи и слова, именуемого и имени. Мифологическое мышление всегда имеет дело с конкретным, объекты сближаются по внешним чувственным качествам. Миф указывает на древнейший способ постижения окружающей действительности, причем такой способ, который не только объяснял существующий порядок вещей, но и задавал человеку определенный характер действий в этом мире, подсказывал мыслительные и ценностные стандарты. «Миф есть наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это – совершенно необходимая категория мысли и жизни». Символы мифа всегда предполагают тайную перекличку смыслов, незримую связь всех составляющих Универсума друг с другом. Наряду с этим можно говорить о ярко выраженных устойчивых этнических символах, что имеет большую актуальность для современной культуры в перспективе новых аспектов взаимодействия самых разных культур. Этнические символы культуры мари в художественно-образном переживании донесли до наших дней духовные ценности древнейшего народа, постоянно воспроизводимые во времени. Тем самым удерживалась ось национальной культуры, что позволяло ей продуктивно развиваться в направлении формирования и сохранения собственного духовного пространства рассматриваемого народа