Про Святого митрофана в дремучем лесу

 

Чудеса средь людей постоянней скорбей и болезней…

Святитель с небес неприметно на землю сошёл,

Огляделся в раздумье, вживаясь в пейзаж неизвестный,

И святое пристанище в северных дебрях обрёл.

 

Здесь у нас не Воронеж, конечно, и даже не Новгород с Псковом,

Здесь не всякой синице дочирикать дано до весны,

И на ризы шубейку накинет морозец суровый,

Ну а на ноги валенки. У побелевшей сосны

 

Святитель стоит. Тишина говорит с тишиною.

На севере диком её даже больше воды.

Если хочешь молиться, то ныряешь в волну за волною

Этой радости горней, молчащей на все лады.

 

Прозревает слепец, и хромой укрепляется твёрдо

На раскатанном льду — нам погода вздремнуть не даёт.

Это сила молитвы святых, к жизни вечной вернувшая мёртвых…

А святой Митрофан всё по северным дебрям идёт.

 

СКИТАНИЯ ДО СКИТА

(Митрофаньевский скит Важеозерского монастыря, 20.08.2019)

 

— Про Митрофана Воронежского мы уже знаем всё, причём наизусть. Сколько он натерпелся! И от монастырской братии, и от дальних, и от ближних, — вздохнул на проповеди после Литургии в Митрофаньевском скиту наместник Важеозерского монастыря архимандрит Иларион (Кильганов). Служил он там по случаю дня обретения мощей святителя.

Все говорят про отца Илариона в выспренных интонациях — святой жизни человек, могучий духом, великий молитвенник, образец монаха и всякое такое. Причем говорят заслуженно. Лет двадцать уже на постоянные подтверждения этого панегирика гляжу. Однако, удивляюсь, почему никто никогда не отметил неподражаемое чувство юмора отца наместника? Вот закончил он говорить, а когда все ко кресту стали подходить, он с безмятежным выражением лица добавил:

— На смиренных бесы не нападают. Да. Изволите смиряться?

И безмятежно улыбнулся. Всё ж понятно, как дважды два, на лицах наших фосфорицирующей краской написано. Что сейчас вот из храма выйдем и начнём… Смирять. И смех, и грех, как говорят в народе.

 

х х х

В скит меня занесло… А не знаю чего. Ровно пятнадцать лет назад шла этой же лесной дорогой из Важеозерского в Митрофаньевский за оригиналом редкой иконы святителя Митрофана Воронежского, которую привезли из Санкт-Петербурга. Тогда народу было, правда, значительно больше и воодушевления по поводу праздника тоже. Весь монастырь двигался в скит плавной рекою, зарифмованной с озерным берегом, вдоль которого она текла. Сегодня шли кинематографично: опирающийся на посох отец архимандрит в окружении трёх десятков поющих тётенек и десятка дяденек. Ну и иеродиакон с кадилом благовонным. Впереди с крестом двигался отец Михаил Васильев, про которого рядом идущие сестры сделали замечательный вывод:

— Да уж… Ты только погляди, Маша, даже в монастыре единства нет! Идём тут не пойми как. Из всех карельских отцов только один впереди мелькает… Видно, беглец какой-то!

Угу. Сбежал из тесного круга. Теперь в лесу прячется. Природном заказнике «Важозеро». Вообще, забавно иногда послушать, как народ воспринимает то или иное явление религиозной жизни. Нетривиально. Весьма. Такого не выдумать.

 

х х х

Здравствуй, милый берег Важе!

Снова вижу синь твою.

Я несу с собой поклажу —

Душу бедную мою.

Группа «Дар» после литургии и крестного хода в скиту давала концерты с программой «Святитель Митрофан Воронежский: смирение, победившее мир». Сначала выступали перед паломниками, потом перед батюшками с матушками. Кто-то утирал слезу, кто-то устало молчал. Всё, как в повседневной заоконной жизни, где крик «ура!» часто путают с криком «караул!» и наоборот. Мне-то, стрелянному воробью, понравилось.

Когда на сцену выходит Виталий Шлыков, можно считать, что недовольных не будет однозначно. Мне иногда кажется, что у него шаманы в роду были. Просто он так воодушевленно читает, что люди становятся похожими на бандерлогов перед Каа. То бишь крыть нечем. На счёт раз — сидеть, на счёт два — внимать. Магнетическое какое-то воздействие…

Остальные куда попроще в плане работы со зрителем. Т. е. когда мастера авторской песни, зубры словесно-музыкального зодчества и творцы православных хитов Кириллов с Илимбаевым поют, то кто-то впивается глазами, а кто-то компот хлебает, и ему, в общем-то, и так неплохо было. Что нормально со всех сторон. На вкус и цвет, как говорится… А Руфина Ставицкая рождена для православной сцены. Рот откроет — и полилось мудрое, доброе, вечное. И главное, абсолютно чистое, светлое и искреннее. И хочется, чтоб не кончалось.

Для меня всегда сильный показатель, когда ты участвуешь в выступлении и слушаешь собратьев по цеху так, что уже забываешь, что надо самому что-то там говорить. Превращаешься в зрителя, хотя репертуар известен до гайки.

 

х х х

В паломничествах всегда так: ждёшь одного, а Бог даст то, что даст. Понятно, что ехали и шли на праздник: святителю Митрофану помолиться, скит посмотреть. Там есть на что посмотреть: красиво, уютно, ёлки умиротворяюще шелестят, цветы цветут, как в райском саду, солнце светит. На солнце сияет отец Ферапонт (Грязнов) — батюшка, который матушек тамошних окормляет. Раньше думала, что «человек сияет» — это метафора. Сегодня, рассматривая отца Ферапонта, поняла, что это реальность. Из него свет снопами шёл, а радость через край лилась на всех, рядом оказавшихся. Чудо номер раз.

Чудо номер два-с. В храме святителя Митрофана углядела икону Божией Матери «Скоропослушница». Взглянула и заплакала. Странно. Ладно б там увидала, изучила вдоль-поперёк-наискосок. А то взглянула мельком с расстояния 5 метров и… Ну Богородицу не всякий день увидишь:))) Причём я ж из кислого теста, поэтому решила перепроверить иконный «эффект». Результат железный. Ещё больше меня убедил тот факт, что это не поддаётся описанию. Взгляд, например. Когда не ты на икону смотришь, а она в тебя. Что-то в этом такое… Простите, мы что — «Скоропослушниц» не видали? Да с десяток! Всяких-разных-чудотворных-почитаемых. Ну и как-то не било до сего дня — ни по глазам, ни по сердцу…

Жаль, помолиться не удалось. Народу много, шумно, суетно, да и дел по горло: аж два концерта с «Даром»! Это даром не даётся:))) Но… Из таких вот «мелочей» жизнь складывается. Настоящая жизнь. Иначе не выжить.

 

х х х

«До свиданья, берег Важе…» Может, хит Оли Гусевой переписать?:))) Типа «Митрофаньевский скит-2» сделать? Шучу, конечно.

Пока домой возвращались, думы разные одолевали. Пограничные. Это, наверное, всегда так: благодать со смурью соседствует. По грехам моим. Не могу «отдаться чувству», в том числе, и чувству прекрасного. Но скажу только о нём.

Сёстры в скиту хлебосольные, благодарные, внимательные, вежливые. Матушка Марфа — образцовая хозяйка: обращается к каждому доброжелательно, зорко следит за порядком. Когда варишься внутри действа, и оно отлажено, как часы, думаешь, что всё это «само собой». А это «само собой», ой, как непросто достаётся. Поэтому уважение к матушке возникает и крепнет, как гранит, по пересечении границы скита сразу же…

Всё. Похоже, заболталась я со своими «записками лягушки-путешественницы». Отрефлексировала до самого последнего вздоха. Финиш. Остаётся только поблагодарить Бога за прожитый день и чудеса Его, щедро нам, скитальцам, подающиеся. Ни за что. По Любви…

Какие после этого могут быть ещё слова?

 

ДО ТОЧКИ

(перед «Скоропослушницей», Митрофаньевский скит,

20.08.2019 г. по Р. Х.)

 

С истеричных и суетных улиц, из клуб`ов дыма, копоти, пыли,

Толчеи, суматохи безумной мы в тихий скит приходили

В каких-то кричащих одёжках, чая одежд чисто-белых…

Я давно никуда не хочу. Ты в курсе, что я не хотела

И на сей раз мотать себе нервы и десятками — километры,

Проверяя на жёсткость шею и на крепость с живучестью веру,

Но… вот плыву по теченью, держа пять слов за щекою,—

Они мне и компас земной и гарант неземного покоя.

Ладно. Чем меньше слов, тем меньше лжи да рисовки.

Вот они — мой рюкзачишко да видавшие виды кроссовки,

Таблетки, согласно всем фактам нереально смешной биографии

(Здесь напросилась рифма — в моём духе, про эпитафию:)

Так что явилась-таки, чуть запылившись в дороге…

Преамбула кончилась. Точка. Теперь, как всегда, о Боге.

В лоб, как в скиту поняла, не получится — вылетит по лбу,

Поэтому издалека — типа долгой рекою Волгой…

 

Я стояла на краешке сердца, чтобы не слышать гула

Моря людского на службе. Из всех точек храма дуло.

Постоянно толкались, бродили неприкаянно-нервно люди, —

Нормальная атмосфера, чтоб изгладить все мысли о чуде.

И вот, оторвав взгляд от пола на десятую долю мгновенья,

Я наткнулась на то, что потом породило стихотворенье:)

 

Итак, на краю я стояла — не важно, какого свойства,

Стояла в потоке бурном постоянного беспокойства,

Что ходило, бродило и булькало, будто бы тесто в чане

(Как они не приходят, Боже, от жизни такой в отчаянье?).

Но десятая доля мгновенья застыла в безвременье тихом,

Когда я скользнула взглядом по неотмирному Лику…

И дальше мы говорили с Тобой в тишине кромешной

На каком-то ином языке, языке родном, но нездешнем.

Точнее, Ты говорила, а у меня слова комом

Слиплись, и слёзы текли с ощущеньем — чего уж? — знакомым —

Так я в детстве встречала мать, у окна маясь радостной болью,

Когда она возвращалась с очередных гастролей.

 

Я стояла под сводами храма и слушала… Что? Бог знает.

Что-то такое, чему только сердце одно внимает,

Но не переводит калькой на скованный русский устный…

Хотя, может, есть те, кто владеют, в совершенстве таким искусством.

Мне слышалось: «Чадушко, здравствуй! Намыкалась, да, родная?

Сколько бессчетных раз ловили тебя у края?

Сколько последних раз поднимали тебя с постели,

Где ты лежала камнем, на ладан дыша еле-еле?

У тебя с колыбели пули постоянно сменяют вилы,

И широкая тропка с рожденья утрамбована до могилы,

Потому что, ты знаешь, проще таксой заставить жить волка,

Чем тебя сделать тихой и мирной хоть ненадолго…»

 

Я это, Матушка, знаю, и зачем здесь стою и слышу

То, что походит на скрип понемногу съезжающей крыши,

И какою ценою оплачены этот ладан и эти постели,

И Чья Длань охраняет все эти мои «еле-еле»…

Потому по скитам скитаюсь, скитаюсь внутри и снаружи,

Скитаюсь денно и нощно в поисках тропки поуже,

Потише да попустынней, скитаюсь, как блудная дочка…

Без Тебя меня нет…

Что ещё?

Похоже, дошли до точки.

 

 

 

ЕРОЙЛА: ЛИЦОМ К БОГУ

О ТОМ, КАК ДУША РАДОВАЛАСЬ

(праздник перенесения из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа Господа нашего Иисуса Христа в д. Еройла)

 

— Олечка, а повернись-ка ты уже к Богу лицом!

Это предложение, чётко произнесённое сегодня у меня за спиной какой-то мамашей в адрес дочки-егозы на литургии в храме Спаса Нерукотворенного в деревне Еройла Олонецкого района, стало ключевой фразой дня сего. «Тётя Валя, — сказала я про себя. — Ты всё поняла? Лицом!»

 

х х х

Час назад мы пересекли границу места, которое удивляет настолько, что не всегда и слова-то находятся, чтоб его детально описать. Нет, официально это прихрамовая территория, представляющая собой какой-то буйно цветущий оазис бархатцев, флоксов и ещё полсотни ботанических наименований, которые бросаются в глаза и чуть ли ни кричат, качаясь на ножках и шелестя листочками: «Радуйся! Радуйся! Солнце! Лето! Праздник!»

Далее идёт северный храм с… южным темпераментом. Такое впечатление, что вокруг улей ликующих пчёл, которые постоянно находятся в броуновском движении. Понимаете, у нас ведь в Карелии люд чаще всего малоэмоциональный, мягко скажем, а местами и вовсе анемичный. Пришёл, молча встал, хорошо, если не по стенке съехал. Мягкая полуулыбка, замедленные движения, «звуки неярки, краски нерезки», как писал поэт. А здесь меня с порога буквально потащили на водосвятный молебен, где очень бодро освящали воду. Причём батюшка это совершал в таком приподнятом настроении, как будто ничего лучшего в жизни не делал. Мне б насторожиться — к чему бы эти необычности? — да подвело чутьё. Но об этом позже.

Во время литургии на амвоне появлялся настоятель — отец Борис Пуговкин, который, блаженно улыбаясь, взывал к поющему храму: «Громче! Громче пойте! Пойте Богу!» И прихожане старались от души. А души у них широкие:), судя по громогласным раскатистым песнопениям.

 

х х х

— Знаешь, очень многое зависит от личности, — говорит Александр Кириллов. Как его охарактеризовать, не знаю — человек-энциклопедия нашей жизни? несгибаемый борец с зависимостями человеческими? автор-исполнитель православных пробивающих сердце песен? У него столько занятий… Поэтому для меня он просто КИРИЛЛОВ. И «много в этом звуке для сердца русского слилось», короче.

Так вот он говорит:

— Мы когда сюда приезжали более десяти лет назад, тут такое запустение было! Представить сложно. В храме побелка никакая, полы вкривь и вкось, вокруг разруха. Люди замёрзшие какие-то. Отцу Борису храм этот передали. Он начал служить. Приходило полтора землекопа… А сейчас! Храм вон ломится. У людей глаза лучатся. Вокруг — красота. Колокольню восстанавливают… До него тоже священник был — и никак не шло дело. Отец Борис тоже ведь мог руки опустить, сказать: всё плохо, ничего не поделаешь. А он верой горел, делом своим горел, и вот что с Божией помощью вышло.

Да, вышло, доложу я вам, впечатляюще. Храм благолепный, прихожан как песка морского, на улице — куда ни кинешь взгляд, обязательно наткнёшься либо на великолепное, либо на живописное, либо на изящное, либо на яркое, либо… Стоп! Так ведь и потеряться недолго, а ведь столько ещё незаслуженно осталось за рамками нашего внимания.

Например, радость. После литургии был крестный ход, во время которого отцы щедро кропили всех и вся святой водой. «До чего ж радостно! — пело сердце, пока я перебирала ногами вслед за многочисленными богомольцами. — Правда, до чего ж…» В это мгновение полведра святой воды со всего размаху прилетело мне на голову! Ну, примерно, как цунами. Залило всё! Из карманов с телефоном, фотоаппаратом и скромным носовым платочком (лобик промокнуть иль слёзку нечаянную) били фонтанчики, под туфлями расплылась лужа-прудик. Да-а-а:)))) Вот те раз! А всё равно, вместе с ушатом воды накрыло волной блаженства. Вспомнился предварительный настрой, сообщенный на водосвятном молебне. В общем, тётя Валя, здесь, как ты понимаешь, такое место, где радость пределов не имеет. С размахом у людей всё. Так что расслабься и будь уже, как дитя. Лицом к Богу. Ведь именно об этом тебе сказал один случайно встреченный там батюшка.

— Доверьтесь Богу! Доверьтесь Ему, как ребёнок. Вы ж понимаете, что родители многое знают и помогают своим детям, чем могут. Так вот Бог знает всё и любит нас безмерно. Он тоже поможет Вам во всём. Только доверьтесь Ему всецело!

В общем, поворачивайся уже лицом, да? Такое резюме можно сделать.

 

х х х

На проповеди отец Борис зачитывал историю деревенского храма, которая насчитывает уже 180 лет.

«Каменная церковь во имя Нерукотвореннаго Образа Спасителя (…) находится на том месте, где прежде была деревянная церковь о пяти главах в честь того же образа, строенная на средства здешняго урожденца — Московскаго купца Юлия Калашникова. (…) Эта последняя каменная церковь заложена по благословению преосвященнаго Игнатия, архиепископа Олонецкого и Петрозаводскаго, июня 2 дня 1839 года, при священнике Сампсоне Каргопольцеве, и имеет вид креста. Все здание храма при простой архитектуре, представляется очень красивым и уютным, не имея никаких мелких, затейливых наружных украшений, оно бросается в глаза своею простотою, которая как нельзя больше гармонируется с деревенскою обстановкою. Легкий, но широкий купол венчает здание дома молитвы. Скудныя средства, с которыми начато строение храма и которыя имел тогда в руках распорядитель дела – местный приходской священник Каргопольцев, ставили его не раз в самое безвыходное положение. Но делу святому помогал сам Бог».

Бог продолжает помогать. И в брёвнах, и в рёбрах.

— Нерукотворённый Образ обретается нами, главным образом, не только на полотне, но и в людях, живущих по заповедям, сияющих милосердием, добром, состраданием, милостью, — сказал на проповеди архимандрит Иларион (Кильганов), игумен Важеозерского монастыря, духовник епархии. — Посмотрите на батюшек или даже на отроков, здесь стоящих. Вот дети — а в них мы уже видим искру Божию, отпечаток Его образа… Если обратиться к церковной истории и вспомнить царя Авгаря, болевшего проказой и обратившегося ко Христу за исцелением, то мы видим, что Господь дарует ему Свой Образ, но зачем? А прежде всего, для преображения человека. Мы должны помнить об этом…

 

х х х

Ну что? Исторический экскурс закончен. Теперь о своём, о девичьем.

Меня потрясло, с какой любовью и вниманием относилось друг к другу духовенство — а там семь отцов было из Карелии и Ленинградской области — во время службы и после неё. При произнесении традиционных здравиц не было сказано ни одного слова формально. Они обнимались, улыбались, восклицали абсолютно искренне. Создалось полное впечатление единой Церкви, где правит любовь, которая «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор. 13:4-7).

Зная о тяжелом недуге отца Бориса, отцы всячески старались его поддержать, на что батюшка заметил:

 — Скорби делают нас христианами…

За этим стоило приехать в Еройлу. 100%.

Понимаете, мы давно переживаем такие тягостные дни, когда всё с оглядкой, «как бы чего не вышло», на полумерах, на полутонах, с перемигиванием, с фигой, простите, в кармане. Мы смотрим на это, смиряемся, делаем вид, что «жизнь такая», хотя знаем же, что не такая она! Мы ж не дураки, чувствуем эту лёгкую фальшь, какими бы благостными речами её ни маскировали. Поэтому когда на твоих глазах происходит что-то по-Божески, искренне, от широты сердца — такие мгновения дорогого стоят.

 

х х х

Ездила я в Еройлу с частью группы «Дар» — Геной Козловским, Сашей Кирилловым и Руфиной Ставицкой. В праздничном концерте участвовали. Получив внушительную порцию радости, решили ей поделиться:) Руфина с Сашей соловьями заливались, причем так, что публика отпускать не хотела. «Митрофаньевский скит» на стихи Оли Гусевой стал православным хитом карельской сцены форева. Я как всегда «портила людям праздник» глубокомысленными текстами, в которые без словаря не въедешь. Натура такая, видно. Хоть дустом трави — ни в какую с темы не съехать.

Кстати, и концерт был организован в том же духе — духе семейного торжества, где все свои, все родные и все радуются, как дети. Ребятки по площадке организованно бегают — конкурсы там у них, игры. Взрослые за столами потчуются, поздравляются. Вокруг музыка, задушевные песни… Как будто с земли на небо выдернули, чтобы воздухом этим чистым надышаться — воздухом града Небесного, куда мы все бредем-бредем, да все никак не добредём по двум классическим причинам, старым, как мир — то ОДНО, то ДРУГОЕ. Так они называются, а… «Надо давать душе радоваться, — говорил схиархимандрит Михаил (Балаев), — и «скакать играя», как Царь Давид радовался о Господе. Разве можно о Нём не радоваться?! Это и будет настоящая молитва!»

Судя по всему, помолились мы сегодня в Еройле знатно. Что ни шаг, то радость. Радость, когда поворачиваешься к Господу лицом.

Слава Богу!

ХРИСТОС И АВГАРЬ: ПИСЬМА

 

Быть царём так же сурово, как и не быть им.

Это галочка в списке бессчётных жестоких открытий.

Авгарь это знал на зубок. Он изнемогал и падал,

Семь бесконечных лет страдая проказой. Надо ль

Камней драгоценных и позлащённых посудин,

Когда гниёшь заживо, и, в общем-то, так и будет,

Пока не дойдешь до точки или, скорее, — до ручки.

Бесперспективно, короче. Не станет лучше,

Если только какое-то чудо не случится, взорвавшись, как мина,

Но… где чудеса, а где мы — такая хрупкая глина?

Авгарь ночами не спит, постоянно мытарит подушку, —

В Осроенском царстве и после заката душно.

Но зудящая жажда жизни сокращает мышцу сердечную.

Царь встаёт. Берёт лист пергамента. Чертит послание в вечность.

 

АВГАРЬ — ХРИСТУ

«Мир Ти, Врачу душ и телес наших бренных!

Я наслышан о чудесах и о дарах бесценных,

Которые Ты, не скупясь, раздаёшь убогим и сирым,

Калекам и прочим, отверженным нашим миром.

Слепые узрели свет, хромые с увечными ходят,

Из бездны смертельной усопшие к жизни опять восходят,

Лишь услышав глагол Твой… Молва, как морские волны,

Гремит о Твоих чудесах. Умоляю Тебя, исполни

Просьбу мою — уврачуй от мучительного недуга,

Который за годом год гоняет меня по кругу

Смертельной тоски и усталости… Ладно. Слыхал, иудеи

Глядят на Твои чудеса и видят в Тебе злодея.

Приходи же в мой город родной, не обширный, но очень спокойный

И живи себе вольно…»

 

Потом было то, что известно нам вплоть до буквы:

Анания, путь-дорога, послание, улицы, гулко

Шаги раздавались, солнце пекло, город пыльный пеклом

Встретил посла доброй воли после сотни-другой километров,

Которые он прошёл из милости к господину,

Потом было чудо Христово, плат и ответ недлинный.

 

ХРИСТОС — АВГАРЮ

«Блажен, кто поверил в Меня, не видев Меня ни разу.

Блажен, кто изжил из души тотально ослепшей проказу,

От своей исцелишься тоже — лишь только Я дело закончу,

На которое послан был неизбывной заботой Отчей.

Прибудет апостол Мой, исцелит тебя, жизнь с собою

Принесёт и тебе, и твоим… Живи и дыши любовью…»

 

 

Август летит с деревьев жёлтым листом под ноги.

Мы устремляемся в храм, видим в храме на плате Бога,

Вспоминаем о чуде вящем милосердия к человеку

И славословим Христа, чая грядущего века,

Воскресения, жизни новой, где проказы нет изводящей,

А есть лишь Любовь… Ни на йоту не преходящая.

 

СЯНДЕМСКИЙ ГОЛОС