Успение как день благодарения

(праздник Успения Божией Матери в Каскесручье)

 

Где хорошо? Там, где нас нет! Да? Подумав, что нас с друзьями никогда не было в местечке под названием Каскесручей, мы решили, что там обязательно будет хорошо. Ещё бы! В праздник Успения побывать в Успенском храме уже радостно звучит. Поэтому Бог сподобил, и мы, отмахав 120 километров по дорогам, часть из которых, скорее всего, носит гордое имя «направление», прибыли в деревню с 33-мя местными жителями (часть из которых — дачники), где расположился новый храм Успения Божией Матери.

Много точек на карте Карелии пребывают в мире как бы вопреки общей суетной атмосфере — словно светятся незримым сумасшедшему миру светом и покоем. Войдя в Успенский храм, ты словно ныряешь из круговерти времени в вечность. То есть абсолютно не важно, какой на дворе год, в кошельке — рубль, а в кармане — телефон. По сравнению с Божественной литургией, которую мы пережили, — эта информация незначительней пылинки, носимой шквалистым ветром за окном. Прекрасное мгновение остановилось часа на два. Чудо!

Сегодняшний праздник можно назвать днём всенародного православного единства, потому что верующих многочисленных городов и весей собрала Сама Богородица — именно Её Успение привело в храм сонмы людей от Калининграда до Камчатки и далее — везде, где стоят православные церкви. В Каскесручье тоже были разные люди — местные жители, прихожане из Вехручья, Шелтозеро, окрестных населенных пунктов и, конечно же, Петрозаводска. Всех их с неподдельной доброжелательностью приветствовал игумен Досифей (Ларионов), настоятель Благовещенского Ионо-Яшезерского мужского монастыря и православных приходов Вепсского края, который отслужил праздничную литургию вместе с иеромонахом Прокопием (Каюмовым), благочинным этой святой обители.

Благодарность Богу — это то чувство, которое возникает после посещения святынь Вепсского края. Буквально из руин поднимаются в небесную высь храмы, напоминающие молитвенно горящие свечи. И каждое столкновение с ними превращается в праздник. Часто появляется желание протереть глаза — а не сон ли? Ведь два часа назад ты выпал из реальности, которая нагло орала с рекламных баннеров, шумела людскими потоками, сигналила вечно спешащими автомобилями, материлась женскими и детскими голосами, и вдруг — тишина, дополняемая ангелоподобным пением (Ксении Гуркиной просто поклон в пол!), радушие и Богом освященное братство. Как тут Бога не поблагодарить?!   

Именно о благодарности Господу проповедовал после литургии отец Досифей, противопоставляя её унылому ненасытному потребительству и указывая на вещи, доступные, как говорится, всякому и каждому — чем томиться ловлей журавля в небе, лучше порадоваться тому, что тебе Щедрый Господь дал, причем ни за что. Вот утром с кровати встали на две свои не-сломанные и не-параличные ноги, в машину сели, в Каскесручей, минуя коварные ямки, доехали, в службе райской поучаствовали, причастились, чаю попили, песен попели — за что нам это? Так не за что, только по неисчерпаемой Любви Божией. Других вариантов нет. Если, конечно, вы не из дурдома туда приехали. Это там сплошь Наполеоны, коим весь мир чем-то обязан.

Успение настраивает душу на ликующий лад: смерть опять побеждена! ад опять разрушен! Нас ждёт жизнь вечная, встреча со Христом, личная Пасха. Именно этому нас учит дивный праздник Успения Божией Матери. Как ждали мы его, чем приготовлялись? Молитвой и постом. Не так ли следует идти к своей кончине, непостыдной и мирной? Не с этими ли мыслями следует провожать в последний путь почившего родственника, поставив на стопятидесятое место поминки, пьянки и прочий разгул, обильно омоченный слезами отчаяния? При чём здесь оно? Смотрите — душа Пресвятой Девы, изображенная на праздничной иконе в виде упеленанного младенца, находится на руках у Христа — человек всецело отдал себя Богу, с бесконечным доверием и любовью. Бог держит душу двумя руками, как драгоценность. Может ли быть что-нибудь более утешительное? И не наполняются ли наши сердца благодарностью Господу и Богородице при созерцании этой иконы?

Ответа не требуется. Потому что если нет, то для кого-то смерть наступила куда раньше успения.

Слава Богу за всё!

 

ДОЧКА ЕВЫ ИЗ МАГДАЛЫ

(Неделя Жен-мироносиц)

 

Ямы, ямы, снова ямы, рытвины, потом щербины —

По такой нелепой трассе жизнь свою до половины

Я прошёл жестоким Савлом, блудным сыном и Закхеем,

Нищим, мытарем, блудницей, палачом и фарисеем.

Столько страшных приключений ты, душа моя, видала,

Пока взглядом не столкнулась с дочкой Евы из Магдалы...

В тихом храме деревенском мы молились в день весенний,

Вспоминали мироносиц в солнечное воскресенье.

Пасха пела в каждом вздохе, отдавалась в сердце остро.

Дочка Евы из Магдалы оживала в наших сёстрах.

Те же вера и надежда, нежность ко Христу Владыке

И любовь, что наши лица перекраивает в лики,

Тот же поиск неустанный — что же Господу угодно?

Боже наш! Какое чудо даровал Ты нам сегодня!

Ямы, кочки... Нет дороги! От неё — одни руины.

Еду я домой — наверно, за второю половиной

Жизни, что из сердца плещет, т. к. места в сердце мало...

Как же радостно от встречи с дочкой Евы из Магдалы!

 

КАСКЕСРУЧЕЙ. В ГОСТЯХ

 У ШЕЛТОЗЕРСКИХ ЧУДОТВОРЦЕВ

 

Лето. Осень. Лето. Осень. Лето. Такое впечатление, что природа за селом Шелтозеро мается, чего ж ей хочется больше: сочной зелени разнотравья с яркими вкраплениями иван-чая или золота шелестящих тихую песню берёзок, украшающих массивные скалы? Но всё нам по сердцу, всё живописно и глубоко…

 

Я гляжу, собиратель грибов

И владелец забытого клада,

На глубокую старость дубов,

На глубокую скорбь листопада.

 

Удивляюсь коробочкам льнов

И струенью воды чистоплотной.

Мир прозрачен до самых основ,

До глубинной своей подноготной.

 

Это, светлой памяти, Юрий Линник. Стихотворение «Глубина». Оно вспоминается по дороге в Каскесручей, где этой глубины, а также озерной глади, небесной шири и тишины… Сколько унести сможешь. Или нет — сколько выдержишь:) Сердце-то, чесно говоря, потрескивает.

 — К нам никто просто так не попадает, — замечает с улыбкой матушка Афанасия, пожилая монахиня из Шелтозеро. И в этих словах невольно слышатся настораживающие нотки — «Эх, и попал же ты, брат…». Но это не напрягает. Мы уже давно рады «попадать» сюда — в гости к «шелтозерским чудотворцам». Это я их так называю, обитателей Вепсского края, чей духовный отец, небесный защитник и молитвенный наставник — сам преподобный Иона Яшезерский. Их не так много, хочу вам сказать. И не потому, что вепсов в принципе мало (а их численность реально критична, немногим более трёх с половиной тысяч), а просто мало тех, кто питает искреннюю любовь к святому Ионе. Он для большинства — так, ещё одно имя в ряду известных вепсских земляков. В лучшем случае — персонаж с иконы.

А обидно, кстати. Потому что его присутствие, да не простое, а молитвенное, в Вепсском краю ощутимо. Но как-то доказывать это бесполезно, ибо, по слову апостола Павла, «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1Кор. 2:14). А чтобы судить духовно, «надобно»… Ой, да много чего «надобно»! Например, от материалистических стереотипов, годами взращенных, отказаться. С Богом чаще говорить, а ещё больше — слушать Его. Телевизор выключить. Евангелие открыть. На своё «хочу» забить. Перестать орать на мужа и третировать детей. Соседке склочной улыбнуться ненатуженно, от души. Жить не от получки до получки, а от Причастия до Причастия. И на каждый шаг взывать «Господи, благослови!», разумея, что от тебя только прах и пепел, а всё благое — от Творца и Создателя. Ну и как там у святых отцов бесконечными километрами в писаниях выстрадано: смиряйся, кайся да плачь о грехах, и всё у тебя будет. Всё — это не невроз, транквилизаторы вместо еды и прописка в дурке, а целый мир во Христе. Ты только доверься Ему. Слабо? А иначе чудеса не получаются. Не верите? Спросите как-нибудь у шелтозерцев-богомольцев, а пока…

 

Ты, природа, меня приголубь;

Объясни мне у рощ тополиных,

Как деревья, растущие вглубь,

Достигают высот журавлиных.

 

Опять цитата из линниковской «Глубины». У храма Успения Божией Матери в Каскесручье нас встречают надежные стражи — вековечные сосны дивной красоты, охраняемые государством совокупно со всем пейзажем вокруг. Тянутся они к небу, как поэтические тополя, призывая нас к тому же — пятачок поросячий от земли оторвать уже и вспомнить, что Бог нас усыновил. Может ли быть, что лучше? Разве только к Богородице «Матушка» обратиться. Вот мы и обращались — в воскресенье было празднование в честь иконы Божией Матери «Почаевская».

В храме раздавался голос чтеца: «…Полки, состоящие из татар, под предводительством хана Нурредина через Вишневец подступили к Почаевской обители …слабая монастырская ограда …внезапно явилась Сама Пречистая Богородица …преподобный Иов находился близ Божией Матери, кланяясь Ей и молясь о защите обители … татары приняли небесное воинство за привидение … их стрелы возвращались назад и ранили тех, кто их пускал …защитники монастыря устремились в погоню и захватили многих в плен …некоторые пленные впоследствии приняли православную веру и остались в обители навсегда».

— Слушай, — говорит брат, — а вот ты веришь про стрелы эти? Чего-то не знаю я... Сейчас-то такое может быть, ты как думаешь?

Думаю я головой. А в ней опилки. Килограмма полтора. Или два. Не взвешивала. Но вот верю я и про стрелы, и про то, что на хрупких досках можно по морям плавать, и спокойно сквозь стены каменные проходить и много чего ещё, если на то Божия Воля будет. Чудо — это не стрелы. Нет. И не доски. Для Бога это не более, чем рабочий момент. И не стены. И не камни. Точнее, камни, но внутри нас. В левом подреберье. И когда я стою в храме вообще, и в Каскесручье, в частности, для меня это реальное чудо. Я часто глазам своим не верю. Лучше так скажу: верю только в контексте «Аще убо вера, яже в Тя, спасает отчаянныя, се верую, спаси мя…» Потому что по всем событиям и факторам жизни, а также по внутреннему устроению меня здесь быть не должно. А вот она я — стою, слушаю, как батюшка, тоже из кагорты шелтозерских чудотворцев, с амвона вещает про то, что надо в сердце своём монастырь построить.

Занятная мысль, конечно. Чудотворческая:) Потому что если на минутку представить себе, что внутри тебя устремления только к Богу через молитву и пост, постоянное самоограничение, борьбу с вечным «хочу спать-есть-отдыхать!» — то, о чем мирские практики говорят как о «бесполезно-абсурдных трудах ради эфемерных целей», то… Ну знаете ли:) Но год-другой Божественного педагогического влияния, и практика начинает показывать, что по-другому никак. Все эти наши вопли интернетные о том, «как это простому православному человеку не отдохнуть на курорте?!!!! не страна — концлагерь!!!!!», «почему отец Изувер не благословил сосиску в пост?!», «насколько душеспасительно чтение женских романов, если муж — сухарь, а дети — кровопийцы?», к Православию вообще никакого отношения не имеет. Подобное притягивает подобное. Если нам нужен Бог, здесь и сейчас, в земной жизни, то мы должны Ему уподобиться. Чем Он занимался на земле? Крестоношением. Возможно ли наше крестоношение без молитвы, поста, внимания, собранности? Проверьте. И всё. Конец экспериментам.

В воскресенье мы были свидетелями ещё одного чуда — венчания Максима и Елены, удивительно красивой пары из Хотькова. Вот где Хотьков, а где Каскесручей???:) Это так, замечание между строк. А вообще, любое Таинство Божие вызывает трепет. На твоих глазах невозможное у человеков делается возможным у Бога. Вот мы стоим и видим, как над головой у двух любящих людей мученические венцы — ведь нам очень сложно ежедневно выносить друг друга, потому как самое тяжелое — вынести себя и не спроецировать «эту проблему» на окружающих. Но Бог рядом. Он поможет, направит, утешит. И впоследствии, с Его помощью, эти венцы станут венцами победителей в Царствии Небесном. Любовь побеждает смерть. Чудо.

 

Время стало... Тишайшая эта вода

Не расплещет вовеки мое отраженье.

Переходят друг в друга — начала, концы.

Все эпохи едины. Воскреснут отцы.

Поколеньям просторно на звездной равнине! —

Высоко поднимая кресты-голубцы,

Мы к небесным Кижам устремляемся ныне.

 

Это всё тот же Юрий Владимирович Линнник — как-то вписался он в каскесручейскую атмосферу с бескрайним Онего и храма-кораблём, хоть и с Кижами:) Да какая разница? На небе абсолютно другая география с топонимикой. А схожесть с землёй — одна: в любви, которая начинает здесь, чтобы продолжиться там, в бесконечности, Богом данной.

Чудо, опять же. А как иначе-то? Слава Богу!

 

 

ЛИКИ, ЛИЦА И ВОКРУГ

 

 

БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ

игумен Досифей (Ларионов)

«Когда я только приехал в Шелтозеро в 2000 году, глава местной администрации Г. П. Халявин предоставил мне на выбор два пустующих здания: одно у поворота — места, напоминающего проходной двор, а второе, двухэтажное, в котором раньше располагалась библиотека, — в стороне от дороги. Я выбрал последнее. Как выяснилось позже, это была усадьба священника. Дом был в аварийном состоянии. Все восемь печек были арестованы пожарным надзором, потому что абсолютно прогорели. Я принялся за ремонт, и к зиме привел в порядок два помещения. В одном разместился домовый храм Илии Пророка, в другом я жил. Зима выдалась холодная. Запомнилось, что когда служил литургию и омывал руки, то капли, падавшие на поверхность стола, успевали замерзнуть, пока я вытирался. Температура внутри дома ничем не отличалась от температуры снаружи.

Владыка Мануил однажды вызвал меня в город, и когда я рассказал, как идут дела, поинтересовался: «А может, в другое место перейдёшь?». Я отказался. И вот приезжаю обратно. В доме холод страшный. Во дворе под сугробом дрова, какой-то распиленный орешник, который надо откопать и затопить печку, что я и сделал. Положил дрова в печь, а они сырые, не горят, а только дымят, и вода на них пузырится. И вот сидишь, в одеяло закутанный, зубами стучишь, а в воздухе вопрос завис: «А может, в другое место перейдешь?»

Селяне почему-то храм игнорировали. Из 30 присутствовавших на первом собрании по поводу создания прихода осталось 5 человек, на которых можно было рассчитывать. Остальные считали, что, проголосовав однажды за создание прихода в Шелтозере, они выполнили свой долг перед Русской Православной Церковью, и дальше могут прекрасно обходиться без неё. Когда пришла весна, и я вышел на улицу окна покрасить, люди, проходя мимо, смотрели с удивлением: «Он выжил?!»

— А почему Вы, в таком случае, остались?

— Почему я не сбежал тогда? Я задавал себе этот вопрос много лет спустя. Я ведь из Питера, воспитан в других условиях, привык к благам цивилизации. А здесь — ни тепла, ни воды, ни света, случалось. Для людей был буквально «неведомой зверушкой»… Знаете, у каждого есть определенный порог боли. И мне думается, Господь в тот момент мне его понизил. Т. е. кошмар не воспринимался кошмаром. Я не чувствовал тогда по отношению к окружающим, что, мол, я пришёл вам служить, а на самом деле не нужен вам. Просто воспринимал происходящее как данность и жил дальше. Если есть воля Божия на что-то, то Он и силы даёт и не попускает тебе сделать неправильных поступков».

Это отрывок одной из наших бесед с о. Досифеем (Ларионовым),наместником Благовещенского Ионо-Яшезерского монастыря и настоятеля приходов Вепсского края, у которого 21 июня случился день рождения. Вот. Ну и обычно принято там всякие панегирики строчить длиною «от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей», напичканных устойчивыми выражениями клерикального функционального стиля сиречь штампами. Но… штамп суть смерть, смерть языка, и пользуются им для создания иллюзии понимания. А не хочется иллюзий ни разу. Жизни хочется. Поэтому о другом скажу, Бог даст.

Карелия — туристический рай с глянцевых реклам. Карелия — благословенная земля, полная чудес и загадок. Самые-самые колдуны. «Долго будет Карелия сниться!». Интернационал карелов, вепсов, финнов, русских, украинцев, белорусов… Калевала. Калитки. Кижи. Валаам. Соловки. Морошка, брусника, клюква — северный виноград… В общем, когда из этой веками заваренной каши выбираешься, начинаешь молиться, ездить, вглядываться, вслушиваться, вопрошать да внимать, то, прежде всего, благодаришь Бога за людей и за места, которые они освятили своим на них пребыванием. Жития прпп. Александра Свирского, Диодора Юрьегорского, Ионы Яшезерского, Геннадия и Никифора Важеозерских и пр. вдохновляют, отрезвляют и неплохо проясняют зрение, в котором формируется занятная картинка. С одной стороны, вот земля, на которой прп. Александру Свирскому явилась Пресвятая Троица, сонмы молитвенников и чудотворцев, красоты и чудеса. А с другой, простите, бесятник непрекращающийся. Среднестатистический гражданин заходит в лес и сначала лешего задобрит, а потом «Господи, помилуй!» скажет. Типа чтоб никому не обидно было, или чья возьмёт, да? Это верхушечка айсберга. В глубины заглядывать не будем, потому что, во-первых, жизнеопасно и страшно (вся эта звериная ненависть ко Христу и избранным Его никуда не девается в какие бы толерантные тряпки её ни заворачивали; «Сказал Господь Своим ученикам: сие заповедаю вам, да любите друг друга. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел» (Ин.15:17) — куда ж без этого?), а во-вторых, когда есть возможность смотреть вверх, зачем тебе бездна?

Когда мы впервые попали в Вепсский край, это сказка была неподдельная. И Шелтозеро, и Кварцитный, и Каскесручей задевали своей тонкой и изысканной красотой, атмосферой доброты и истинностью происходящего. Те самые пустопорожние «истина, добро и красота», о которых мир неустанно и заполошно орёт (особенно когда надо навязать ложь, зло и безобразие), обретали здесь плоть и кровь. Нет, Плоть и Кровь. И ты понимаешь, что оно не само тут всё из воздуха соткалось, что это молитва и труд, жизнь на пределе «не могу» и многие другие вещи, которые совсем не вещи.

 

«Наши современники придерживаются странного стереотипа, что после более чем 450-летнего периода христианской жизни вепсы остались язычниками, колдунами. С чего это вдруг? Раньше на этой сравнительно небольшой территории находилось два монастыря — Свято-Никольский женский и Благовещенский Ионо-Яшезерский мужской, это не говоря уже о множестве храмов. А в XXI веке мы вдруг апеллируем к первобытному состоянию. В 90-х годах, когда я сюда собирался, собратья меня предупреждали о колдунах и ворожеях. А я думал: о чём это они? Я сосредоточился на другом — не на борьбе с чародейством, а на созидании духовной жизни местного населения. И получилось, что 19 лет я прожил вдалеке от гипотетически возможных злосчастий, не видел их, а если и слышал, то только на уровне досужих разговоров: «Ах, батюшка! Тут такое случилось! Наверное, кто-то наколдовал…» На эти возгласы я реагировал тем, что убеждал людей: с нами Бог, поэтому никто нам навредить не может. А мысли эти посещают из-за духовного вакуума. Природа не терпит пустоты.

Когда я был в Египте, то удивился такому моменту. Культура Египта есть: изображения, архитектурные сооружения, скульптуры, утварь. А самого народа нет, его поглотили арабы. Божества есть — Озирис, Изида и прочие, но им никто не молится, потому что народ вымер. Культура египтян не спасла! Хотя это была одна из величайших мировых культур! А она застыла в мёртвых формах. И мне видится, что в этом контексте подсчет вепсов по головам вряд ли вдохнет в народ новую жизнь. Он просто должен однажды признать: «Святой Иона Яшезерский — наш отец!». Ведь преподобный не только веру им дал, но и образование, когда из монастыря приходили священники, обучали народ словом, а оно было евангельским. Поэтому будущее Вепсского края не заключается в культивировании дани прошлому. Иначе, без Бога, народ будет рассеян. Место останется, а людей не станет. Или придут другие, которые будут понимать разницу между иконой и посохом колдуна как предметами культа. В общем, это глобальный вопрос. Вопрос жизни и смерти».

Это тоже отец Досифей говорил.

Сегодня Ионо-Яшезерский монастырь всё ещё разрушен. Ломать — не строить. Несколько десятилетий постсоветской истории ничто по сравнению с семьюдесятью годами «вавилонского пленения» в регионе с негласным именованием «Красная зона». Вырваны с корнем не только вековые духовные традиции, перепаханы души человеческие. Посмотришь, бывает, в глаза старика, а там безысходность пульсирует. Пересечёшься взглядом с подростком, а в нём ненависть куражится. Кажется иногда, что всё — конец истории. И не только монастырской…

Но нет. Возрождается Вепсский край потихоньку от души к душе, от храма к храму. Капля камень точит, в том числе, и сердечный. Так скоро и до монастырских стен дело дойдёт.

И этому свидетели все мы.

 

 «В своё время Владыка Мануил мне сказал, что наша деятельность напоминает труд на поле. Вот пришёл человек, и решает взращивать рожь. Но для этого нужно выкорчевать пни, убрать камни, взборонить землю, посеять семена, оберегать их, пропалывать, поливать — т. е. сотворить массу дел, которые приведут к ожидаемому результату. Каждый отвечает за свой малый труд, без которого цель не будет достигнута. Допустим, если некому будет полоть, то сорняки заглушат ростки. У каждого труда своя важность, и необходимо думать только о ней, а не о том, почему я не могу снопы уже сжать и Господу их принести. Так демон ада желает по гордости, а наша линия поведения — смирение и ответственность за то, что Господь дал на сегодня. Копаться на корточках, а не заслугами перед Богом трясти. Загадывать далеко вперед крайне непрактично. Иллюзией жить не получится. Поэтому трудимся каждый на своём месте, а результат — от Бога».

Вот такие размышления. Отца Досифея и мои, к нему примкнувшие по случаю его дня рождения.

Поздравляю, дорогой отче! Многая и благая лета!

 

БЫТЬ!

архимандрит Иларион (Кильганов)

… но Господь не только Имя, Он ещё и Глагол — Быть.

С. Сенькин. Исповедь блудного сына

С чего сказочнице начать? Со сказки, понятно.

 

СКАЗКА РЫБКИ О РЫБАКЕ

 

Как закинул батюшка свой невод в людское море,

Славный рыбарь утрудившийся до седин,

Вынул он железный жернов да с пуд ядреного горя,

Зацепил и с вечной мерзлоты пару льдин.

 

Тяжело тянуть, когда один в бурном море воин,

Рыбаки — они вообще краснокнижный вид…

Каждый камушек из пуда горького обмолот-отмолен,

Так что сердце неустанное недужит-болит.

 

Брызги звёзд уже почили на небосклоне,

Слов безмолвие осело солью на сжатых сухих губах…

Богородица неслышно сошла с родной неотмирной иконы,

Ношу неподъемную облегчить, бурю утишить на водах.

 

Море зашуршало бумагой, встал жернов от перегрева,

Утренняя синь разлилась средь волн да прибрежных льдин.

Батюшка глядит на море и чистит себе свой невод,

Чтобы в Небо его закинуть… Аминь.

 

Это у меня вдруг вырвалось, когда на мобильнике загорелось: «Он в больнице!!! Он умирает!!! Молитесь!!!»

Телефон плавился от sms-ок, прилетавших с просторов Карелии ежеминутно. Да. Не каждый день у духовника епархии и игумена самого большого в той епархии монастыря плохо с сердцем бывает. Но дело не в этом. Просто отец Иларион — это как глыба, которая априори рухнуть не может. Иначе солнце не взойдёт. Мир станет. Небо упадёт на землю. Реки повернут вспять. Да и вообще, все 73 тысячи местных водоёмов высохнут. И… не знаю что ещё. В сознании людей, похоже, запечатлены именно такие неутешительные сценарии. Потому что… поди найди такого второго.

Какого «такого»?

Об этом очень сложно говорить. И даже не знаю, возможно ли в принципе. Поэтому всё, что дальше — это так, вынужденная спонтанность, не более. Ну, вот есть монастырь, должен быть и игумен, не так ли? А как это изобразить — большой вопрос… Ведь чему нас грабли учат всю дорогу? Святость — это совсем не то, чего ожидают люди… «Свыше-ятость» — категория небесная, со скрипом и скрежетом переводимая на язык земной. И вот даже сейчас кто-то читает эти строки, и у него в голове умилительность, безгрешность, мерные хождения средь берёзок с чётками, изречения, которые осядут в веках золотой пылью на книжных полках, ахи-вздохи и прочая благостность. У кого жизненный опыт потравматичнее, сердце пожестче, ум посуше, тот хмыкнет: да ладно, это не про нас ни разу, что-то из «патериков-материков»…

А мне чё-то всю жизнь казалось, что святость — это нечто для человека естественное, соединённое со сверхъестественным. Просто мы противоестественно живём:) И когда лоб в лоб с ней сталкиваемся, то в ступор впадаем, в этот… как его… когнитивный диссонанс. А чтобы найти такого, который бы к ней стремился и от самого слова, как ошпаренный, не отскакивал…

Хотя, помнится, в книге «Святое Евангелие от Матфея с толкованием Святых Отцов» в комментариях на Мф., 5:42-48 есть такое замечание: « Итак будьте, — говорит Господь, — совершенны, будьте так же святы, праведны и любвеобильны, как совершен Отец ваш Небесный. Недостижимо это для человека, но в каждом человеке есть образ Божий, и каждый должен по мере сил своих, при помощи благодати Божией, очищать его, приближаться к Богу и уподобляться Ему. «Конечно, — говорит святитель Филарет, митрополит Московский, — ты не можешь засветить другое солнце для мира, но ты можешь засветить свет спасительной истины в уме неверующего, ты можешь зажечь искру любви к добру в сердце жестоком; и вот ты — подражатель Богу, не только сияющему солнцем на видимый мир, но и просвещающему души светом духовным. Не дано тебе свести с неба дождь и оросить поля праведных и неправедных, но ты можешь оросить слезой сострадательной любви иссохшее от скорби сердце невинного страдальца, или сжигаемое раскаянием сердце грешника; и вот ты — подражатель Богу, Который посылает дождь на праведных и неправедных».

Вот это «каждый, каждый, каждый…» звучит вполне себе адекватно. Не из марсианской жизни. Другое дело, что встречается оно редко. И не всегда потому, что этого мало. Иногда просто смотрим невнимательно, бегло, да ещё и через призму стереотипов и самости своей. «Я великий умывальник, знаменитый Мойдодыр! Чего я не знаю? Чему мне удивляться под солнцем?..» А жизнь тем временем мимо течёт, поблескивая мало презентабельными отцами Иларионами из отдалённой дивьей дремучести.

Наверное, раз двадцать меня за уши тянули «с живым старцем поговорить». Типа «он всё знает, всё расскажет, покажет, предречёт». Не пользовалась случаями. Всё спрашивала себя: почему? Потом поняла такую штуку. О чём говорить? О спасении, понятно. Не о болезнях, книжках, детях, временах, нравах, — это либо молитвой решается, либо бессмысленно. Что нужно для спасения? Смириться. Господь Сам говорит: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). И здесь как раз тот случай, когда слов не надо. Правда. Смотришь — и надолго хватает. Мы в Важеозерском были «стописят» раз, когда там служил о. Иларион. И сложилось просто железобетонное ощущение, что даже если он выйдет и будет молча стоять, это не менее назидательно, чем то, что он произносит, допустим, на проповедях. Или по жизни. Как в известной байке, когда свет в посёлке отрубили, и какой-то дядя возмущался: вот! безобразие! света нет! что ты будешь делать?! нет света! Отец архимандрит слушал-слушал, а потом сказал: «Вы, наверное, имели в виду, что у нас электричества нет. Свет-то всегда с нами…»

И ещё в связи с этим, вспоминается святитель Феофан Затворник, который писал: «Только дух ревности, преходящий меру, колет глаза и производит разлад и разделение. Такой дух никак не может удержаться, чтобы не поучить и не обличить. А тот заботится лишь о том, чтобы себя да семью свою устроить по-христиански, в дела же других вмешиваться не считает позволительным, говоря в себе: «Кто меня поставил судьею?» Такой тихостью он располагает к себе всех и внушает уважение к тем порядкам, которых держится. Всеуказчик же и себя делает нелюбимым, и на добрые порядки, которых держится, наводит неодобрение. Смирение в таких случаях нужно, христианское смирение». Ну т. е. тихо всё, без демонстраций, но при этом наглядно и доходчиво.

Плюс один нюанс. Может, он мало значим на фоне библейских изречений и святоотеческих изысканий, но мне в ум врезался. Есть такая известная человеческая дилемма — «быть или казаться?» Так вот первое, что приходит в голову, когда видишь о. Илариона, — он эту дилемму раз и навсегда решил в сторону «быть». А это очень тяжело — каждую минуту оставаться подлинным, не уклоняясь в сторону сладких иллюзий в отношении себя, мира, людей и Господа. Видеть всё это в Свете Божием. Это крест… Не Гамлет унылый «быть? иль не быть?», а Via Dolorosa, куда б ни шёл…

В общем, отбулькала рыбка. Как умела. Т. е. никак вообще. Потому что у нас, у рыб, слова не в чести:))) Всё больше тишина, взгляды, намёки да рефлексы с рефлексиями. Аминь.

И быть! Рыбаку.

 

 

ВВЕРХ ПО СКЛОНУ ГОРЫ. ТРИ ВСТРЕЧИ СО ХРИСТОМ

Матушка Наталия Теплоухова

Митрополит Сурожский Антоний говорил, что человек станет христианином тогда, когда увидит на лице другого сияние вечности. Когда я сталкиваюсь с матушкой Наталией Теплоуховой и её работами, то у меня создаётся впечатление, что мне в лицо направлен стадионный прожектор. До того ярко. Видимся мы нечасто, поэтому каждая такая встреча намертво записывается в дневник моей дырявой памяти.

 

ПРИИДИ И ВИЖДЬ

Впервые это случилось в 2007 году — на III-й межрегиональной научно-практической конференции «Православие в Карелии», посвященной 780-летию крещения карелов. Зрелище было тягостным. У непосвященного человека после пленарного заседания могло сложиться ложное представление, что 780 лет веры православной на земле Карельской принесли такие плоды: людей, не определившихся в вере (по приведенным данным, 90% признают себя православными, 1% участвует в Таинствах); старообрядцев-самоубийц; легенды, где что святые, что шаманы — суть одно; географические названия, связанные с упоминанием нечистой силы на карельском, вепсском и русском языках.

И вот посреди этого не пойми чего в актовом зале Института языка, литературы, истории Карельского научного центра Российской Академии наук, где проходило пленарное заседание, стали транслировать короткие фильмы матушки Наталии «Прииди и виждь» и «Пять ликов Христа», которые без слов сказали о Православии больше, чем все остальные доклады о возрождении духовности, укреплении сотрудничества, углублении-расширении-внедрении-перераспределении и прочей ерунде, не имевшей отношения ни к вере, ни к спасению, ни к чему-то такому, от чего душа человеческая должна трепетать. Особенно на православной конференции. «Но Христос посреди нас!» — подумалось мне, когда я смотрела эти ролики. И заодно поняла, для чего вообще эта конференция была собрана — для того, чтобы пришли и увидели. Его. Лицом к Лику.

 

ЧУДО-2015

Что характерно, вторая подобная встреча состоялась опять же на конференции «Православие в Карелии», но уже в 2015 году в ПетрГУ. Там произошло чудо. Неожиданно? А чудо — это всегда нечто неожиданное. Как, наверное, и слова, которые я собираюсь написать далее.

В общем, занесло меня на секцию «Молодежное служение в Церкви». Занесло — это не метафора, а констатация печального факта, потому что шла она «на ночь глядя», а до этого пришлось принять и переварить добрую порцию докладов о нешуточном православном просвещении, и тащиться куда-то не хотелось совсем, т. к. было одно желание — реализовать низшие потребности в иерархии Маслоу, примитивно называемые «ням-ням» и «бай-бай». Но каково ж было моё удивление, когда я обнаружила себя сидящей на стуле в соответствующем кабинете. Наверное, так действует интуиция: когда голова думает о земном, а сердечный навигатор не дает сбиться с небесного курса.

Доклады лились мажорной песней, люди взывали «Почему ты выбрал Православие?» и давали тому рациональное объяснение. «Куда ценнее опыт послов князя Владимира с их оборвавшимся от восторга дыханием: мол, не знаем, где были — на Небе или на земле. Ощущение присутствия Живого Бога и восприятие абсолютной красоты», — сидела и думала я себе, когда перед нами появилась матушка Наталия и полностью подтвердила мою мысль своим выступлением о карельской иконографии образа Спасителя. Обретаясь в Кончезере, она занимается компьютерной реконструкцией икон до XIII века. Это безумно кропотливая и тяжелая работа, которая выполняется не шаг за шагом, а миллиметр за миллиметром. Когда она стала демонстрировать нам свои труды, на конференции воочию пред нами явился Христос. Точка. Т. е. пауза.

Мир сейчас стоит на материалистических позициях, включая христиан. Мы практически всегда связываем чудо с преумножением материальных ценностей. Когда камни превращаются в хлеба, мы рукоплещем. Когда разбойник на кресте раскаивается и первым попадает в рай, для нас это малопонятное недоразумение. Поэтому говорить о чудесах в наше время практически невозможно. Этому препятствует ещё и такой момент: чудо индивидуально, т. к. служит спасению души. Поэтому невозможно, допустим, конвейерное исцеление от мощей прп. Александра Свирского.

Чудо приходит в тишине, на задворках, а не в прожекторах и под оркестр. Оно пришло к нам из Кончезера, откуда не только чудес, но и элементарных фокусов не ожидают. Это ж не Голливудский холм, да? Но тем не менее, когда мы смотрели представленные матушкой Наталией материалы, хотелось рухнуть на колени перед этими образами и рыдать от недоумения: за что нам такая радость и честь, что Господь почтил нас (понятно каких, мы в зеркало смотрелись) Своим присутствием?! Это я говорю на полном серьезе, без всяких дамских выкрутасов, мне не свойственных. Скорее, я бы скепсисом маялась.

И после этого доклада я собрание покинула. Потому что Бога лицом к Лику не каждый день встречаешь. И талантливейших служителей Его тоже. Посему надо было отдышаться после такого. Где-нибудь в келье под елью.

 

«СЛОВО НА ОРУДИЯ СТРАСТЕЙ ХРИСТОВЫХ»

«Я учусь смотреть на Господа так, как на Него смотрит Его Мать», — говорила матушка Наталия, демонстрируя в марте 2017 года в Духовно-просветительском православном центре во имя преподобного Александра Свирского плакат с увеличенными миниатюрами с Суздальских врат и проводя параллель изображения Пресвятой Девы с Владимирской иконой Божией Матери.

Матушка сейчас нуждается в молитвенной помощи, потому что создает художественный альбом со своими эссе. «Мы так часто сталкиваемся с неприятием. Ведь то, что я пишу, это не искусствоведение», — вздыхает она. Так да, слава Создателю! Из того, что было прочитано на лекции, можно сделать вывод, что это молитва и живое свидетельство о Христе, которое на ура не воспринималось с тех пор, как Он явился в мир. «И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лк. 21:17), «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел» (Ин. 15:18). Это ж не сотрясание воздуха. Поэтому не удивительно, что у человека в руках адамант, а ему пытаются внушить,