Глава II. - прямые подтверждения из индийской скульптуры, живописи и монет.

 

Выводы, к которым позволяют прийти эти литературные свидетельства, опираются также и на другие виды доказательств, главным образом монументальных по своему характеру. Они происходят из древнего индийского искусства - из индийской скульптуры и живописи, - а также из индийских монет. Эти подтверждения, хотя и не столь четкие по сравнению с доступными литературными источниками, туземные и иностранные в равной мере, восполняют этот недостаток прямотой и свежестью, нет, даже неизменностью, которое придает искусство, создавая красивые вещи, которые навсегда остаются радовать взор. На самом деле, свет, который проливают на древнее индийское судоходство памятники старого индийского искусства, до сих пор не погас, благодаря тому, что древние индийские памятники оказались в известном смысле неподвластны разрушительному действию времени, а также благодаря усилиям Археологической службы по их сохранности и открытию доступа.

В старом индийском искусстве представлены несколько разновидностей кораблей и лодок. Самые ранние из них - те, которые были обнаружены среди скульптур Санчи, относящихся к столь давней эпохе, как 2 в.до н.э. Одна из скульптур в Восточных воротах ступы N1 в Санчи изображает лодку, сделанную из грубо обтесанных досок, неуклюже сшитых вместе веревкой из пеньки или лианой. "Она (скульптура) изображает реку или пресноводное озеро с лодкой, пересекающей ее, в которой находятся три мужчины в одеянии священников-аскетов: двое гребут и управляют лодкой, а центральная фигура, с руками, покоящимися на планшире, обращена лицом к четырем аскетам, которые стоят ниже в почтительной позе у края воды" (12). Согласно сэру Э.Каннингему (13), фигура в лодке представляет Сакья Будду и двух его главных учеников; ведь и самого Будду буддийские писания не раз сравнивают с "лодкой и веслом в обширном океане жизни и смерти" (14). Но генерал Ф.К. Мейсли склонен рассматривать эту скульптуру как "изображающую всего-навсего отъезд в какую-либо экспедицию или миссию аскета или священника высокого ранга, которого сопровождающие провожают почтительными напутствиями" (15). Его основные доводы в поддержку этой точки зрения сводятся к тому, что, во-первых, Будду никогда не изображали в человеческом образе до эпохи, наступившей спустя несколько столетий после времени создания этих скульптур; и, во-вторых, что здесь изображена просто связанная веревками пирога, а не священная барка, подобающая великому Будде. Существует ещё одна скульптура, которую можно найти в Западных воротах ступы N1 в Санчи, которая представляет "гладь воды, с плывущей по ней баркой, нос которой сделан в форме крылатого грифона, а корма - в виде рыбьего хвоста. Посреди барки возвышается павильон, скрывающий под своим навесом пустой трон, над которым слуга держит "чатру" (царский зонт от солнца. - Aspar), тогда как другой человек - "чаори", и третий мужчина направляет или управляет ходом судна при помощи большого весла. В воде видны пресноводные цветы и бутоны и большая раковина; вокруг плавают пять человек, держащихся за обломки рангоута и наполненные воздухом кожаные бурдюки, тогда как шестой, по-видимому, просит рулевого судна помочь вытащить его из воды" (16). Эта скульптура, похоже, просто представляет собой королевскую церемониальную барку, которая почти ничем не отличается от своих современных "наследниц", используемых индийской знатью в наши дни, и вся сцена изображает царя и его придворных, развлекающихся в искусственном водоеме; но она также может иметь символическое значение, особенно, когда мы примем во внимание, что показанная здесь барка имеет форму священной "Макары", воплощенной в образе рыбы из буддистской джатаки, подобно тому, как священные писания индусов объявляют "матсью", или рыбу, первым из воплощений Вишну, последней инкарнацией которого стал Будда. Однако, согласно лейтенанту Мэсси, эта скульптура представляет перевозку реликвий из Индии на Цейлон, которые были перехвачены нагами (17). Между прочим, стоит отметить, что гротескные и фантастические формы, приданные носу и корме барки на этом изображении, вовсе не являются плодом фантазии талантливого скульптора, пробующего свои способности в воплощении оригинального замысла; они строго традиционны и соответствуют установленным стандартам (18), и по этой причине совпадают с той или иной из возможных форм носа судна, которые дошли до нас в шлоках санскритского труда "Юктикалпатару", процитированного и упомянутого выше.

Следующими после скульптур Санчи в хронологическом порядке мы можем упомянуть скульптуры в пещере Канхери на небольшом острове Сальсетте около Бомбея, относящиеся, согласно безошибочному свидетельству их надписей, ко 2 в.н.э., времени царей Вашиштхипутры из династии Сатакарни или Андхрабхритьи (133-162) и Готамипутры II (177-196). Среди этих скульптур есть изображение сцены кораблекрушения в море и трех человек, беспомощно молящихся о спасении богу Падмапани, который посылает ради этого двух своих вестников. Это, возможно, самое старое представление морского путешествия в индийской скульптуре (19).

Я натолкнулся на другие изображения кораблей и лодок в индийской скульптуре и живописи. Во время моего путешествия по Ориссе и Южной Индии я заметил среди скульптур храма Джаганнатха в Пури красивое, хорошо сохранившееся изображение королевской барки, рельефно высеченной в камне, набросок которого я сделал. Это изображение находится в той части большого храма Джаганнатха, которая, как утверждают, некогда была частью Черной Пагоды Канарака, относящейся к 12 в.н.э. Тонкой работы барельеф представляет собой величественную барку, увлекаемую вперед мускулистыми гребцами, что есть силы налегающими на вёсла; почти можно услышать сам плеск воды, через которую стремительно мчится судно, вспенивающейся и разлетающейся в стороны брызгами и волнами, показанными несколькими простыми и в то же время мастерскими штрихами; и вся сцена исполнена стремительности и спешки, указывая на отчаянную скорость бегства или спасения от опасности. Красота каюты и простота ее формы особенно заметны; подвесная койка внутри - почти что новшество, придуманное, вероятно, в качестве эффектного средства против морской болезни, тогда как не менее удачная идея - это веревка или цепь, свисающая с мачты, за которую держится рукой капитан судна, чтобы прочно устоять на ногах среди кипящих вод. Трудно с уверенностью установить, какая именно сцена из наших шастр здесь изображена. Вполне вероятно, что это не простое светское изображение, выступающее в качестве орнамента. Интерпретация, предложенная одним из брахманов, которых я расспрашивал, и которая кажется наиболее вероятной, перекликаясь с окружающими скульптурами, заключается в том, то эта сцена представляет Шри Кришну, тайно и поспешно увозимого прочь за пределы досягаемости власти царя Кансы. Следует также упомянуть, что вышеописанное судно относится к типу, который "Юктикалпатару" определяет как "мандхьямандара".

В Бхубанешваре есть старый храм на западной стороне водоема Винудасаровара, который заслуживает упоминания в этой связи. Храм называется "Ваитал Деул" из-за особенной формы его крыши, больше похожей на перевернутую лодку, - слово "ваитара" означает корабль. Крыша похожа по стилю скорее на некоторые дравидские храмы в Южной Индии, особенно раты Махавеллипура, чем орисскую архитектуру.

Существует несколько очень красивых изображений старинных индийских кораблей и лодок среди широко известных фресок буддистских пещерных храмов в Аджанте, куда 19 или более веков тому назад удалились от соблазнов мирской жизни ревностные буддисты, чтобы предаваться молитвенному созерцанию. В течение столетий дикие расселины и базальтовые скалы были сценой приложении труда, умений, настойчивости и выносливости, которые потребовались для того, чтобы высечь в камне эти покрытые росписями дворцы, стоящие в наши дни как памятники смелости замысла и полного пренебрежения трудностями, присущего, как мы полагаем, в такой же мере характеру современных индийцев, как и их далеких предков. Масштаб достижения еще больше подчеркивает тот факт, что "бСльшая часть работ была выполнена при искусственном свете, и невозможно представить более развитое воображение, чем у тех, кто трудился над этими росписями, учитывая, что дело происходило в индийском климате и в условиях отсутствии всякой естественной вентиляции" (20). О правдоподобии и совершенстве работы, которая в той же мере поражает своим искусством, как смелостью и размахом, м-р Гриффитс пишет следующее:

"За время моего долгого и кропотливого изучения пещер я не смог обнаружить ни единого примера, где по ошибке было бы срезано слишком много камня; ведь если бы резец скульптора хоть раз дал промах, его можно было бы исправить только вставкой другого куска камня, что смотрелось бы постыдным" (21).

Согласно наиболее достоверной информации, выполнение этих работ предположительно происходило со 2 в.до н.э. по 7 или 8 вв.н.э., охватывая период продолжительностью более чем в 1000 лет. Самые ранние пещеры, а именно, NN 13,12,10,9,8, перечисленные в порядке их возраста, были высечены при Андхрабхритьях, или царях Сатакарни во 2-м и 1-м вв. до н.э., а самые последние, а именно, NN 1-5, были высечены в 525-650 гг. н.э. Ко времени визита Сюань Цзяня они уже были завершены. Сюань Цзань - первый письменный источник, упоминающий об этих пещерах. Китайский паломник сам не посещал Аджанту, но был в столице Пулакешина II, царя Махараштры, где он услышал, что "на восточной границе страны находится большая гора с высоко вздымающимися утесами, изобилующая иззубренными скалами и отвесными пропастями. В ней есть Сангарам (монастырь), созданный в мрачной долине... С четырех сторон вихары, на каменных стенах, изображены различные картины из прежней жизни Татхагаты как бодхисатвы... Эти изображения высечены с величайшей точностью и совершенством" (22).

Изображения кораблей и лодок на барельефах Аджанты по большей части находятся в пещере N2, которая была высечена, как мы видели, в период 525-650 гг. Это были последние десятилетия эпохи, в течение которой Индия осуществляла экспансию, а индийская мысль и культура распространились по большей части Азиатского континента. Энергия и индивидуальность индийской цивилизации уже полностью сформировались в течение продолжительного периода империализма Гупт, и примерно в конце 7 в. даже проникли на Дальний Восток, способствуя развитию цивилизации Явы, Камбоджи, Сиама, Китая и даже Японии. После распада империи Гупт власть над Индией в начале 7 в. разделили между собой Харшавардхана из Канауджа и Пулакешин II из Декана, которые оба продолжали расширять связи с другими странами. Слава Пулакешина распространилась далеко за пределы Индии и "достигла ушей Хосрова II, шаха Персии, который в 36-м году своего правления даже принял посольство с поздравлениями от Пулакешина. В качестве жеста вежливости он направил ответное посольство, которое было принято при индийском дворе с надлежащими почестями" (23). В пещере N1 в Аджанте есть большая фреска, на которой до сих пор легко узнается живое представление церемониала, сопровождавшего предъявление персидскими посланниками своих верительных грамот.

Как вполне естественно было ожидать, это был также золотой век индийской морской деятельности, которая нашла отражение, хотя и смутное, в национальном искусстве того периода. Имперский флот, состоявший из сотен кораблей, был тщательно организован; и Пулакешин путем вторжения с моря привел к покорности Пури, "которая была госпожой Западных морей" (24). Примерно в это же время, как уже упоминалось, группы смелых авантюристов из портов Гуджарата, предвосхищая предприятия Дрейка и Фробишера, или, точнее, "отцов-пилигримов", отправились в море в поисках удачи и бороздили его до тех пор, пока их дальнейшее продвижение не остановили берега Явы, предоставившие им просторное поле деятельности для колонизационных амбиций.

Изображения кораблей и лодок на фресках Аджанты, следовательно, правильно интерпретируются Гриффитсом как единственное "наглядное доказательство древней внешней торговли Индии". Из двух упомянутых выше изображений первое показывает морское судно с высокой носовой частью и кормой, и тремя удлиненными парусами, привешенными ко многим стройным мачтам. Каждая мачта увенчана клотиком и несет люгерный парус. Кливер надут ветром. Некое подобие бушприта, выступающего из разновидности виселицы на палубе, указано с помощью развевающегося кливера, квадратного по форме, подобного тому, которым до недавнего времени были оснащены европейские суда. Судно, по-видимому, имеет палубу и порты. В гнездах или уключинах на кватердеке подвешено рулевое весло, а на обоих носах судна изображены глаза. Есть также заднее весло; и под навесом - множество скамей (для гребцов), тогда как на носу и на корме возвышаются две небольшие платформы (25). Это судно относится к тому типу, который "Юктикалпатару", наш ученый трактат о кораблях, называет "аграмандира".

Второе изображение представляет прогулочную лодку императора, которая "похожа на геральдическую галею, с нарисованными на носу и корме глазами, балдахином на опорах в центре судна, и зонтиком впереди; рулевой размещается на некоем подобии лестницы, которая отдаленно напоминает стул рулевого на современной бирманской весельной лодке; гребец же находится на носу" (26). Это судно принадлежит к типу "мадхьяманидра" и точно соответствует форме тех судов, которые, согласно "Юктикалпатару", предназначены для совершения увеселительных поездок царей.

Третье изображение с фресок Аджанты, воспроизведенное здесь, - это сцена высадки Виджаи на Цейлоне, с его армией и флотом, и его возведение на трон. Обстоятельства изгнания Виджаи из Бенгалии со всеми его спутниками и их семьями подробно изложены в трудах на языке пали, "Махавамсе", "Раджавалийе" и т.д. На борту флота Виджаи находилось не менее 1500 пассажиров. Совершив кратковременные заходы в несколько мест, которые, согласно ряду источников, лежали на западном побережье Декана, флот достиг берегов Цейлона, подойдя к острову с южной стороны. Говорят, что Виджая высадился на Цейлоне в тот самый день, когда на далекой родине Виджаи произошло другое очень важное событие, ибо это был день, когда Будда достиг нирваны. Затем Виджая был провозглашен королем, и стал основателем "Великой династии".

Завоевание Цейлона, как бы заложившее основы Великой Индии, было национальным достижением, которое произвело глубокое впечатление на народное сознание и, естественно, овладело воображением художника как подходящая тема для приложения его таланта. Так мы можем объяснить появление этого изображения в нашей национальной галерее в Аджанте, как можем объяснить и другое подобное изображение, напоминающее о роли Индии в азиатской политической системе древней эпохи, - я имею в виду изображение Пулакешина II, принимающего персидское посольство. Поистине, Аджанта воскрешает некоторые из забытых глав индийской истории.

Самое лучшее объяснение сложной по своей композиции картины дал д-р Гриффитс, наиболее компетентный специалист по данному вопросу, мнению которого мы будем следовать. В левой части картины, на выходе из ворот, показан вождь, восседающий на своем большом белом слоне, с луком в руках; и два младших вождя, также на слонах, каждый под зонтом. Их сопровождает свита из пеших воинов, некоторые несут знамена и копья, а другие - мечи и щиты. Погонщики слонов, с крюками в руках, сидят, по своему обыкновению, на шеях животных. К бокам хоудаха подвешены пучки стрел. Люди одеты в облегающие куртки с короткими рукавами и набедренные повязки с длинными концами, свисающими ниже их полы. Ниже - 4 воина верхом на лошадях с копьями в лодке, а с правой стороны снова изображена группа на слонах, а также в лодках, участвующая в битве, т.к. главные персонажи только что дали залп из луков. Слоны размахивают из стороны в сторону своими хоботами, как они обычно делают в состоянии возбуждения. Слон рядом трубит, и качание его колокола указывает на то, что он находится в движении".

Виджая Синха, согласно легенде, отправился (543 г.до н.э.) на Цейлон с большим числом приверженцев. Ракшасы, или женщины-демоницы, населявшие остров, пленили их своими чарами; но Виджая, получив предупреждение во сне, бежал на чудесной лошади. Он собрал армию, научив каждого воина волшебным стихам (мантрам) и вернулся. С яростью напав на демониц, он полностью их разгромил, после чего некоторые из них бежали с острова, а другие утонули в море. Он разрушил их город и объявил себя королем острова, которому дал название Сингала (27).

Я представлю теперь очень интересную и важную серию изображений судов, которая обнаружена не в Индии, но далеко от нее, среди великолепных скульптур храма Боробудур на Яве, где индийское искусство достигло наивысшей степени выразительности среди пересаженной туда индийской обстановки и цивилизации.

Большинство скульптур показывают в великолепных рельефах суда под всеми парусами, и сцены, воскрешающие историю колонизации Явы индийцами в 1 в.н.э. Одну из них м-р Хэвелл описывает следующим образом (28): "Корабль, великолепный по своему внешнему виду и движению, - шедевр по своей сути. Он рассказывает более убедительно, чем слова, об опасностях, которым подвергались принц Гуджарата и его спутники во время длительного и трудного плавания от западного побережья Индии. Но теперь они остались позади. Моряки торопятся убрать паруса и поставить судно на якорь". Там изображены и другие суда, которые, по-видимому, пересекли океан, носимые бурей, которая сполна испытала смелость и ловкость гребцов, моряков и кормчих, позы и взгляд которых, однако, производят впечатление, что они с достоинством выдержали испытание стихией. Эти рельефы изображают индийские корабли 6 и 7 вв. - и характерное стремление индийского искусства к представлению стандартных форм или типов, а не индивидуальных предметов, мысленно переносит нас в начало 5 в.н.э., когда аналогичное судно также пристало к берегам Явы после более чем трех месяцев непрерывного плавания с Цейлона с 200 пассажирами на борту, среди которых находился знаменитый китайский паломник Фа Сянь. Стоит отметить, что "за кормой большого судно следует меньшее, в качестве меры предосторожности на тот случай, если бы большое судно получило пробоину или потерпело крушение во время плавания" (29). Форма этих судов очень близко напоминает форму катамарана и отчасти соответствует описанию некоторых судов, приведенному Николо Конти в начале 15 в.: "Суда, которые строят уроженцы Индии, значительно более крупные, чем наши, имеют водоизмещение 2000 бочек, несут пять парусов и столько же мачт. Нижняя часть такого судна обшита тройным слоем досок, чтобы противостоять силе бурь, перед которыми они во многом беззащитны. Но у некоторых судов трюм разделен (на части) переборками, так что, если одна из них получит пробоину, то другие останутся целыми, и корабль может и дальше продолжать плавание" (30).

Эти суда, по-видимому, относятся к двум типам. К первому типу принадлежат NN 1,3,5,6. Они обычно более длинные и широкие, чем суда второго типа, имеют больше одной мачты и много шпангоутов, - причем шпангоуты изогнутые, а не прямые. Эти суда построены такими узкими и неустойчивыми, что для безопасности их пришлось снабдить поплавком-противовесом. Противовес представляет собой ряд досок или бревен, присоединенных к основному корпусу длинными планширами или лонжеронами, как показано на рисунке N1. Когда судно несет много парусов, команда обычно переходила на поплавок-противовес и стояла на нем, как показано на рисунке N5.

Судно N1 имеет 2 мачты и 1 длинный парус. Судно N3 имеет квадратные паруса и 1 таксель спереди. На судне N5 команда, по-видимому, поднимает или опускает паруса. Изображение N6 м-р Хэвелл интерпретирует как представление моряков, "спешащих убрать паруса и поставить судно на якорь", но этому убеждению, кажется, противоречат изображенные на рельефе морские чайки или альбатросы, летающие вокруг судна, что, несомненно, указывает, что судно находится посреди океана, вдали от земли.

На N1 показана, вероятно, голова деревянной фигуры, и не человеческой; также и на NN 3,5 и 6. Есть также нечто вроде каюты на каждом из судов первого типа. Кроме того, на N1 предмет, помещенный сзади, видимо, представляет собой компас (31).

На барельефе N5 показано столкновение одного судна с другим, или, возможно, он изображает меньшее судно, которое обычно использовалось в качестве меры предосторожности на случай гибели или повреждения большого судна вследствие опасностей навигации. Это было, как мы уже отмечали, настоящее торговое судно, на котором Фа Сянь добрался от Цейлона до Явы. На изображении N5 также представлены вымпелы, показывающие направления ветров.

Существовал и другой тип кораблей, показанный на барельефах NN 2 и 4. Передняя часть его менее изогнута, чем у первого типа; также есть только одна мачта. На N2 представлена сцена спасения тонущего человека, которого вытаскивает из воды его товарищ. Барельеф N4 представляет веселую сцену, где группа мореходов развлекается ловлей рыбы.

Здесь можно отметить несколько излюбленных приемов индийской скульптуры, с помощью которых обозначается вода. Пресная и морская вода неизменно и безошибочно показана изображением рыб, лотосов, кувшинок и т.п. "Макара", или аллигатор, раскрывший свою устрашающую пасть на барельефе N2, показывает, что дело происходит в океане; точно так же - альбатросы или морские чайки с барельефа N6. кривые линии обычно обозначают волны. Деревья и колонны, вероятно, отделяют одну скульптурную сцену от другой.

Наконец, в Филадельфийском музее есть наиболее интересный экспонат модели одного из этих индийско-яванских судов, "судно с балансиром", со следующим примечанием:

"Длина - 60 футов. Ширина - 15 футов...

Метод конструкции: "скелет" корпуса сделан из строевого леса, наращенного поверх большого бревна, выполняющего роль киля, трюм судна обшит деревянными планками с внутренней стороны; в целом конструкция судна настолько громоздка, что для его безопасности понадобился балансир. Воспроизведено с фриза большого буддистского храма в Боробудуре, Ява, который датируется, вероятно, 7 в.н.э. Около 600 н.э. из Гуджарата в древней Индии около устья Инда произошла большая миграция на остров Ява, возможно, вследствие опустошения Верхней Индии скифскими племенами и того обстоятельства, что климат страны стал более засушливым" (32).

Наконец, можно упомянуть, что в Большом храме в Мадуре, среди фресок, которыми покрыты стен коридоров вокруг резервуара Суварнапушкарини, есть прекрасное изображение моря и судна, идущего под всеми парусами на мачте, такой же большой, как и те, что изображены на скульптурах Боробудура.

Теперь мы перейдем к нумизматическим доказательствам, относящимся к индийскому судоходству; ибо, кроме представления кораблей и лодок в индийской скульптуре и живописи, существуют несколько интересных изображений на некоторых старых индийских монетах, которые безошибочно указывают на развитие индийского судоходства и морской деятельности. Так, имеются замечательные находки нескольких монет Андхры на восточном побережье, относящихся ко 2-3 вв.н.э., на которых можно встретить изображение двухмачтового корабля, "очевидно, большого размера". Относительно значения чеканки м-р Винсент Смит сделал следующее замечание: "Некоторые монеты с изображением судна позволяют сделать вывод, что власть Яджна Шри (184-213) не ограничивалась сушей" (33). Снова: "монеты с изображением корабля, предположительно, отчеканенные Яджна Шри, свидетельствуют о существовании на Коромандельском побережье обширной морской деятельности в 1 в. христианской эры" (34). Этот логический вывод, конечно, находит существенную поддержку в известных нам фактах из истории династии Андхра, во время правления которой, согласно Р.Сьюэллу, "поддерживалась торговля, как по суше, так и по морю с Западной Азией, Грецией, Римом и Египтом, а также Китаем и Востоком" (35).

В своих "Буддистских древностях Южной Индии" Александр Ри (34) приводит иллюстрации и описание трех из этих монет Андхры с изображением судов. Все они свинцовые, весят соответственно 101, 65 и 29 гран. На реверсе первой показан корабль, похожий на индийское "дхони", обращенный носом вправо. Судно показано в вертикальном положении с обеих концов. На месте мачты - круглый шар. Руль, в форме весла с лопастью на конце, представлен ниже. Палуба прямая, и на ней два круглых объекта, из которых поднимаются две мачты, каждая с перекрестьем на вершине. Можно увидеть слабые следы такелажа. На аверсе второй показано судно, также обращенное носом вправо. По внешнему виду оно похоже на первое, но его очертания не совсем четкие. Палуба его изогнута. На аверсе третьей изображено судно, подобное предыдущим, и показанное даже более отчетливо, чем первое. Между мачтами протянут такелаж. С правой части судна видны три шара, и под бортом - 2 лопастеобразных весла. Под N45 в таблицах к "Монетам Южной Индии" сэра Уолтера Элиота также изображена свинцовая монета с двухмачтовым судном на аверсе.

Кроме этих монет из Андхры были найдены некоторые монеты Курумбаров или Паллавов на Коромандельском побережье, на реверсе которых имеется изображение "двухмачтового судна, похожего на современное каботажное судно или "дхони", управляемого посредством весел на корме. Курумбары были пастушеским племенем, живущим тесно спаянными общинами, и в течение нескольких сотен лет до 7 в.н.э. населяли страну от подножия плоскогорья до рек Палар и Пеннар... Они утверждают, что некогда занимались торговлей, имели собственные суда и вели значительную торговлю по морю" (36).