Глава I. - Домаурийский период.

 

ргвоцев и мосркую торвнголКак брахманические, так и буддистские тексты настолько изобилуют ссылками на морскую торговлю Индии, что прямо и косвенно демонстрируют существование и развитие национального судоходства и судостроения. Теперь следует перейти к изложению фактов этой торговли, и для этого мы должны собрать все подтверждения такого рода, - свидетельства литературы, надписей, нумизматики, как индийские, так и иностранные. Дело в том, что не одна только Индия имела монополию на эти подтверждения; и если у не действительно были коммерческие связи с внешним миром, то естественно было бы ожидать, что и найдутся подтверждения в тех странах, с которыми она поддерживала сношения, тем самым доказав те выводы, к которым мы пришли на основе изучения чисто индийских источников. И поступив так, мы нашли, разумеется, в различных иностранных трудах многочисленные намеки на индийскую торговлю, искусства, продукцию, указывающие на выдающееся положение, которое она некогда занимала и так долго сохраняла в качестве царицы восточных морей.

На самом деле, все известные свидетельства ясно показывают, что на протяжении 30 веков Индия оставалась самым сердцем коммерческого мира, последовательно поддерживая торговые отношения с финикийцами, евреями, ассирийцами, греками, египтянами и римлянами в древности, и с турками, венецианцами, португальцами, голландцами и англичанами в современности. Благоприятный климат и плодородная почва в сочетании с трудолюбием и бережливостью индийского народа сделали ее фактически независимой от других стран в отношении товаров первой необходимости, тогда как второстепенные потребности индийцев были весьма ограниченными. Из последних, олово, свинец, стекло, янтарь, оружейная сталь и, возможно, кораллы и в малой степени лекарства, - вот всё, что Индии приходилось импортировать из Европы и Западной Азии, тогда как Аравии она была обязан поставками ладана, использовавшегося в ее храмах. С другой стороны, Индия снабжала Европу шерстью из руна овец, разводившихся в горных областях на ее северо-западных границах, знаменитых со времен Александра Великого; ониксом, халцедоном, ляпис-лазурью и яшмой, ценившимися тогда как драгоценные камни; древесным клеем, мехами, асафетидой и мускусом; расшитыми шерстяными тканями и цветными коврами, которые так же высоко ценились в Вавилоне и Риме, как их современные воспроизведения - в Лондоне и Париже в наши дни. Но самым ценным продуктом индийского экспорта был шелк, который во времена Персидской империи, как говорят, продавался на вес золота. Он производился в самой Индии, а также завозился в качестве реэкспорта из Китая. Следующими по ценности после шелка были хлопковые ткани, варьировавшие от грубого холста и ситца до муслина прекрасной выделки. Индия также экспортировала в другие страны масло, глазурованную посуду, ликер из сахарного тростника, соль, лекарства, красители и ароматические вещества, и имела монополию по части поставки перца, корицы и других употреблявшихся в пищу специй, которые пользовались большим спросом по всей Европе.

На протяжении многих столетий Индия, таким образом, занимала уникальное положение в коммерческом мире как основной поставщик предметов роскоши. Вследствие этого она имела положительный торговый баланс, который мог быть уравновешен только экспортом сокровищ из европейских и других стран, которые в коммерческом отношении были в долгу перед ней. Индия не нуждалась ни в чем, что могли бы ей предложить иностранцы, кроме драгоценных металлов. Таким образом, в течение многих столетий в нее стекалась и оседала бСльшая часть металлической массы мира. Она получала золото не так, как получала Европа из Америки в 16 в. посредством завоеваний или грабежа, но более естественным и мирным путем торговли, "обменивая те ее продукты, которые были сверхизбыточны среди индийцев, но в то же время не только высоко ценились народами Западной Азии, Египта и Европы, но которые невозможно было получить откуда-либо еще, кроме Индии и Дальнего Востока через посредство индийской торговли" (86). Именно этот отток или "утечка" золота в Индию в 1 в.н.э. был причиной тревог и сожалений Плиния, который рассчитал, что Римская империя ежегодно теряла 100 миллионов сестерциев, уходивших на приобретение бесполезных восточных продуктов, таких как благовония, притирания и личные украшения (87). Вероятно, отчасти благодаря тому же самому притоку золота извне в Индию еще раньше, в 5 до н.э., индийская сатрапия Дария, богатая от природы и самая густонаселенная часть его империи (в ее состав входила такая часть Афганистана, Кашмира и Пенджаба, которую персидский монарх мог держать в подчинении) была в состоянии платить ему "огромную дань в 360 эвбейских талантов золотого песка или 185 центнеров, что составляло около 1/3 общего дохода азиатских провинций" (88). Нам следует теперь приступить к перечислению известных фактов этой торговли, позволившей создать "богатство Инда", краткий обзор основных фаз которой, несомненно, представляет собой важный, хотя и остававшийся в пренебрежении аспект индийской истории, рассказ о ее древней и бурной международной жизни.

Древность этой торговли с очевидностью следует из того, что она предшествует даже "Ригведе", одному из старейших литературных памятников человечества, которая, как я показал, неоднократно упоминает корабли и торговцев, плавающих в открытом море ради желания нажить богатство, отважно пренебрегая опасностями пучины, "где не опереться, не встать, не ухватиться". Таким образом, зарождение морской торговли Индии восходит к самому началу письменной истории, и торговля, о которой говорится в "Ригведе", весьма вероятно, велась с западными странами, такими, как Халдея, Вавилон и Египет. Я не считаю себя достаточно компетентным, чтобы обсуждать этот предмет доисторических торговых связей Индии; одни только египтологи или ассириологии могут с полным правом судить об этом. Я могу лишь кратко упомянуть некоторые выводы, сделанные в отношении этого предмета, и подтверждения, на которых они основаны. Согласно д-ру Сэйсу (89), знаменитому ассириологу, морская торговля между Индией и Вавилоном, по-видимому, велась еще около 3000 г. до н.э., когда Ур-Баба, первый царь объединенной Вавилонии, правил в Уре Халдейском. Это доказывается находками индийского тика в руинах Ура. М-р Ньюитт придерживается мнения, что это дерево, по-видимому, было доставлено по морю из какого-нибудь порта на побережье Малабара, поскольку только там тик растет достаточно близко к морю, чтобы его можно было в те ранние времена выгодно экспортировать. Кроме того, д-р Сэйс указывает на использование слова "синдху" в старом вавилонском списке тканей как на самое ясное доказательство того, "что между Вавилонией и народом, который говорил на арийском диалекте, и жил в стране, орошаемой Индом, существовала торговля". Эта торговля, как мы можем предположить, велась по морю, и морем же привозился муслин, поскольку, как отмечает м-р Ньюитт, если бы купцы, говорящие на "языке Зенда" (т.е. языке иранской группы индоевропейской языковой семьи. - Aspar) привозили бы его по суше, они назвали бы страну, откуда он происходит, на своем языке "хиндху", изменив "с" на "х" (90). Эти выводы д-ра Сэйса и м-ра Ньюитта относительно крайней древности индийской морской торговли, не были, однако, единодушно приняты всеми учеными. М-р Дж.Кеннеди (91), например, в научной статье по данному предмету пишет, что он "не смог найти ни одного археологического или материального свидетельства морской торговли между Индией и Вавилоном до 7 в до н.э... но для 6 в. до н.э. существует прямое подтверждение". Это прямое подтверждение, представляющее особый интерес, он описывает следующим образом: 1) "м-р Рассам обнаружил балку из индийского кедра во дворце Навуходоносора (604-562 до н.э.) в Бире-Нимруд, часть которой теперь выставлена в Британском Музее. 2) На втором этаже храма бога Луны в Уре, отремонтированном Навуходоносором, обнаружены "два грубо обтесанных деревянных бревна, очевидно, тиковых, которые служили поперечными балками для опорной колонны", и м-р Рассам так сообщает об этом в письме: "Вероятнее всего, кусок дерева, обнаруженный Тэйлором, был индийским кедром, подобно балке, которую я обнаружил во дворце Навуходоносора. Нет сомнений, что это дерево было привезено в Вавилон из Индии". 3) "Баверу-джатака", как мы уже видели, повествует об опасных приключениях неких индийских торговцев, которые впервые привезли по морю в Вавилон павлинов. М-р Кеннеди замечает: "Сама джатака может восходить к 400 г. до н.э., но предание, на котором она основана, должно быть намного более старым". Мы уже приводили мнение об этой джатаке покойного проф.Бюлера, согласно которому, если учитывать возраст материалов джатаки, "рассказ говорит о том, что "бания" Западной Индии совершали морские путешествии к берегам Персидского залива и впадающих в него рек в 5-м, возможно, даже в 6-м в.до н.э., как делают это в наши дни. Эта торговля, вполне вероятно, существовала и в более древнюю эпоху, поскольку джатаки, содержащие несколько других рассказов, описывающих путешествия по морю в далекие земли и опасности, выпадавшие на долю мореходов, упоминают среди прочего названия самых древних западных портов Суппарака-Супара и Бхаруккача-Броч" (92). Мы можем также отметить в этой связи, что в "Дигха-никайе" (1, 222) "Сутта-питаки", которую м-р Рис Дэвид (93) датирует 5 в. до н.э., есть явное упоминание "океанских кораблей, которые плавают вне пределов видимости земли". 4) Определенные индийское товары, например, рис, павлины, сандаловое дерево были известны грекам и другим народам под их индийскими названиями в 5 в. до н.э. "Из этого следует, что их импортировали с западного побережья Индии в Вавилон напрямую по морю; и этот вывод подтверждают свидетельства "Баверу-джатаки". Далее, нам следует предположить, что их впервые завезли в Вавилон в 6 в. до н.э., не только потому, что прямая связь с Вавилоном фактически приходит к концу после 480 г. до н.э., но и потому, что рис и павлин должны были попасть в Грецию самое позднее в 460-х или 470-х гг., став обычным явлением в Афинах в 430 г. до н.э.". После этого обзора свидетельств м-р Кеннеди приходит к следующему выводу: "Собранные доказательства убеждают меня, что морская торговля между Индией и Вавилоном процветала в 7-м, 6-м, но особенно в 6-м в.до н.э. Она находилась в основном в руках дравидов, хотя арии тоже принимали в ней участие; и т.к. индийские купцы осели впоследствии в Аравии и на восточном побережье Африки, и т.к. мы находим их поселения в это время на побережье Китая, мы не можем сомневаться в том, что у них были поселения также в Вавилоне". Дальше он замечает: "история торговли между Вавилоном и Индией позволяет прийти к одному выводу: обычный торговый маршрут из Индии никогда не мог пролегать вдоль негостеприимных берегов Гедросии".

М-р Рис Дэвид (94), который также изучал этот предмет, изложил выводы, к которым он пришел, следующим образом: "1) морские торговцы, пользуясь муссонами, имели обыкновение в начале 7 в. (и, возможно, в конце 8 в.) до н.э. вести торговлю из портов на юго-западном побережье Индии (вначале Совира, а затем Суппарака и Бхаруккача) с Вавилоном, тогда большим коммерческим эмпорием; 2) эти торговцы были преимущественно дравидами, а не ариями. Такие индийские названия импортных товаров, которые вошли в употребление на Западе (например, слоновая кость, обезьяны и павлины Соломона, и слово "рис"), были заимствованы не из санскрита или пали, но из тамильского языка".

Те же самые воззрения на индийскую торговлю с Западом разделяет м-р А.М.Т.Джексон (95), согласно которому "буддийские джатаки (96) и некоторые санскритские юридические трактаты (97) говорят нам, что суда из Броча и Супары вели торговлю с Баверу (Вавилоном) с 8 по 6 вв. до н.э."

Имеются и другие ученые, которые склонны считать, что морская торговля Индии с Западом берет начало в глубокой древности. Согласно Ленорману, барельефы храма Дейр-эль-Бахри в Фивах представляют завоевание земли Пунт при Хатшепсут. "Среди богатой добычи, которую грузят на судно фараона для отправки в Египет, видно много индийских животных и продуктов, которые не встречаются в Йемене, - слоновые бивни, золото, драгоценные камни, сандаловое дерево и обезьяны". Кроме того, "труды Ван Бюлена (Das Alte Indien, vol.1, p.42) подтвержденные трудами Хирена, а те, в свою очередь, - Лассена (Ind.Alt., vol.2, p.580) установили существование морской торговли между Индией и Аравией с самого раннего периода человеческой истории" (98). Главными товарами, импортируемыми из Индии, были золото, драгоценные камни, слоновая кость и т.п. Далее, согласно Уилкинсону (99), в египетских могилах обнаружено присутствие индиго, тамариска и других индийских продуктов, и Лассен также отметил, что египтяне красили ткани краской индиго и заворачивали мумии в индийский муслин.

Наконец, эта древняя морская торговля Индии, впервые смутно подразумеваемая в "Ригведе" и доказанная свидетельствами египетской и ассирийской археологии, подтверждается многими источниками, начиная с самой Библии. "Даже в период Моисея (1491-1450), по-видимому, уже были известны и высоко ценились драгоценные камни, которые в большей мере могли происходить только из Индии или окружающих стран. Вероятно, некоторые камни на нагрудном одеянии первосвященника могли происходить только с Дальнего Востока" (100). В книге Бытия (101) есть упоминание группы купцов, которые привозили на верблюдах в Египет специи, бальзам и мирру. В дни царя Соломона (ок. 1015 г. до н.э.) только из Индии могла быть привезена слоновая кость, одежда, панцири, специи и павлины, которые нашли своих покупателей в древней Сирии. В I книге Царств рассказывается (102), как суда Соломона совершили плавание в Офир и привезли оттуда золото, много ладононосных деревьев, драгоценных камней и т.п. В книге Иезекииля, которая особо останавливается на торговле Тира, упоминаются товары, имевшие, несомненно, индийское происхождение (103). Так, встречающаяся там слоновая кость и черное дерево - характерные индийские продукты и были признаны в качестве таковых античными авторами, такими, как Мегасфен (104), Теофраст (105) и Вергилий (106). Кроме того, еще одно доказательство, что Библия действительно упоминает морскую торговлю Индии, можно найти в некоторых старых дравидских словах, встречающихся в еврейском тексте книг Царств и Паралипоменон Ветхого Завета, где приводится список статей торговли, привезенных из Таршиша или Офира на судах Соломона "около 1000 г. до н.э." Так, слово "павлин" передано в книге Царств как "tuki", в Паралипоменоне как "tukkiy?m", тогда как "древнее, поэтическое, чисто тамило-малаяльское название павлина - "tokei", т.е. "птица с (роскошным) хвостом" (107). Опять-таки, древнееврейское слово "ahalim" или "ahaloth", обозначающее благовонное дерево, названное "деревом алоэ" в Притчах, VII, 17 и т.п., происходит от тамило-малаяльской формы слова "aghil".

Не задерживаясь больше на значении этих библейских упоминаний, я процитирую ниже следующую интерпретацию, которую придает им учёный епископ д-р Колдуэлл в его монументальном труде, "Сравнительная грамматика дравидских языков":

"Кажется вероятным, что арийские купцы из устья Инда должны были сопровождать финикийцев и слуг Соломона в их путешествиях вдоль Малабарского побережья к Офиру (где бы он ни находился), или, по крайней мере, принимать участие в торговле... Из сведений, содержащихся в "Ведах", можно определенно установить, что арии в эпоху Соломона вели внешнюю торговлю на океанских судах, но остается нерешенным, в какие края плавали их суда" (108).

Мнение епископа Колдуэлла разделяет другой эрудированный священник и ученый, преподобный Т.Фоулкс (109), который, в своем научном очерке, приходит к такому же выводу, и пишет:

"Факт, в котором теперь едва ли можно усомниться, заключается в том, что отправной точкой коммерческих плаваний богатых восточных торговцев времен царя Хирама и царя Соломона были морские порты Декана; и что, с высокой степенью вероятности, некоторые пользовавшиеся наибольшим спросом специи, которые привозили в Египет мидианитские торговцы из книги Бытия, XXVII, 25, 28 и сыновья патриарха Иакова (Бытие, ХLIII, 11), выращивались в садах пряностей в Декане".

Таким образом, свои первые торговые связи, о которых сохранились сведения в письменных источниках, Индия поддерживала с Западной Азией и Палестиной. Царь Соломон попытался закрепить часть этой торговли за еврейским народом, создав благоприятные возможности для своих торговавших с Востоком купцов как на сухопутных, так и на морских путях. На сухопутном маршруте он построил в качестве мест отдыха для караванов города Тадмор (Пальмира), Баальбек (Гелиополис) и Хамат (Эпифания), и плодами его предусмотрительности по части защите этих караванных путей успешно воспользовались крупные торговые центры Месопотамии - Вавилон, Ктесифон, Селевкия и Оссис (какой именно город имеет в виду Р.Мукерджи, в точности установить не удалось. - Aspar), которые все долгое время процветали за счет своей торговли с Востоком. Иудейские царь был также в равной мере заинтересован в морской торговле с Востоком. Его флоты совершали периодические путешествия из Красного моря и Персидского залива (? - насколько известно, побережье Персидского залива никогда не входило в составе Древнеизраильского царства. - Aspar), и мы знаем из Святого Писания, что "Эцион-Гебер, который рядом с Элотом на берегу Красного моря в земле Эдем", был сирийским портом, откуда входили и куда возвращались флоты, отправлявшиеся в эти путешествия. Их грузы доставлялись караванами в Петру, и оттуда одни расходились по Египту, другие же доставлялись в Риноколуру, средиземноморский порт, для последующей отправки в Европу. Финикийцы также принимали активное участие в этой торговле, их штаб-квартирой был Тир. После завоевания Тира Александром Великим и основания Александрии на сцену выступили египтяне, и когда со временем еврейское, финикийское и персидское могущество в Западной Азии пришло в упадок, они, наравне с арабами, сохраняли монополию на эту торговлю на протяжении приблизительно 900 лет от смерти Александра и до завоевания Египта мусульманами в 640 г.н.э.

Мы рассмотрели внешнюю торговлю Индии в библейскую эпоху и приступим теперь к изучению сведений, оставленных об этом периоде международных сношений Индии греческими авторами. Самое раннее из них, вероятно, принадлежит Геродоту (450 г. до н.э.), "отцу истории", чье упоминание об индийском контингенте в армии Ксеркса (110), облаченном в хлопковые одеяния и вооруженном тростниковыми луками и тростниковыми стрелами с железными наконечниками (111), хорошо известно. Геродот также рассказывает о вхождении части Индии в качестве 20-й сатрапии в состав империи царя Дария (112) - факт, позволяющий, по мнению некоторых ученых, объяснить следы персидского влияния (113) в старом индийском искусстве, архитектуре и методах администрации. Среди индийских продуктов Геродот отмечает шерсть, которую приносят вместо плодов определенные дикорастущие деревья, и которая "по красоте и качеству превосходит овечью" (114); индийцы делают из нее свою одежду.

Геродот также позволяет нам до некоторой степени понять природу и объем экспорта определенной индийской минеральной продукции. Вавилон получал из Индии драгоценные камни и собак (вероятно, тибетских мастиффов) (115). Среди стран и народов, плативших дань персидскому царю Дарию, только индийцы, как пишет греческий историк, платили ее золотом, а все остальные - серебром. Эта сумма составляла 360 эвбейских талантов, эквивалент 290000 ф.ст. Геродот также недвусмысленно говорит о том, что Индия "богата золотом" (116), и рассказывает знаменитую и широко известную легенду о роющих золото муравьях, которая, как показали сэр Генри Роулинсон и д-р Шьерн (117), происходит от специфических обычаев тибетских золотоискателей; и название "золото муравьев", возможно, впервые было дано кускам золотоносного кварца, привезенным из Тибета, из-за их формы и размера. "Рога добывающих золото муравьев", упоминаемые Плинием и другими, предположительно, представляют собой просто образцы кирок, которыми пользовались рудокопы, и которые в Ладакхе и Тибете делали из рогов дикой овцы, насаженных на деревянную ручку. Геродот мог также подразумевать золотоискателей пустыни Гоби, которые имели обыкновение добывать золото из-под земли, а от них золото могло поступать к индийским торговцам в окрестностях Пенджаба. Часть Индии, завоеванная Дарием, располагалась в-основном к северо-западу от Инда, и, согласно авторитетному свидетельству проф. У.Болла, выдающегося геолога, "сам Инд, а также некоторые его притоки, как известно, содержат золото". Проф.Болл также отвергает точку зрения, которой придерживались Лассен, Хирен и другие, что золото (и серебро) были не местного индийского происхождения, но завозились в нее извне, например, из Тибета, Бирмы или даже Африки (118); поскольку, как он отмечает, "последние наши знания об Индии позволяют судить о том, что объем золота, получаемый из местных источников, по-видимому, был довольно значительным, пока содержащие золото наносные россыпи не истощились". Дальнейшие замечания проф.Болла в этой связи стоит процитировать полностью:

"Когда мы вспомним, что 80% золота, добываемого по всему миру, извлекают посредством промывки из наносных пород, и когда этот факт рассматривается с учетом того, что обширные области в Австралии и Америке, прежде дававшие много золота, теперь заброшены, будучи покрыты истощенными отбросами, можно представить, что те области в Индии, - и очень многие из них, - которые пользовались славой золотоносных, могли, по прошествии времени, после того, как приносили большой "урожай" золота, стать слишком исчерпанными, чтобы принимать их во внимание. Более того, последние исследования подтвердили факт, часто выдвигавшийся ранее на уровне гипотезы, что в Южной Индии существует следы обширной добычи золота.

Подтверждением этого можно считать огромное количество золота, накопленного индийскими монархами, которые взимали подати с определенных категорий своих подданных золотым песком, вследствие чего последние вынуждены были в течение нескольких месяцев в году заниматься промывкой золота в реках" (119).

В "Индике" Ктесия (ок.400 г. до н.э.), самом раннем из древнегреческих трудов, специально посвященных Индии, можно обнаружить, среди прочего, упоминание подлинного дравидского слова, которое Ктесий использовал для обозначения корицы (120). Ктесий назвал ее "карпион", это слово д-р Колдуэлл производит от тамило-малаяльского слова "karuppa" или "karrpu", которое родственно санскритскому "karpura", "камфара" (121). Ктесий также упоминает озеро в стране пигмеев, на поверхности которого собирается масло. Это, по-видимому, означает Верхнюю Бирму, где есть племя, отвечающее этому описанию, и где "есть также единственные крупные отложения, содержащие нефть, которые, более того, как мы знаем, подвергались разработке с древнейших времен" (122). Ктесий также упоминает золото, добывавшееся в неких "высоких горах", населенных грифонами, отождествляемых с тибетскими мастиффами, "которых, по-видимому, привозили к персидскому двору в качестве экземпляров добывающих золото муравьев, впервые описанных Геродотом" (123).