Глава I. - Домогольский период.

 

Теперь мы вкратце изложим историю индийских морских предприятий после вторжения и завоеваний мусульман.

Мы начнем сперва с истории Синда, и, в частности, его завоевания арабами, которое представляет много примеров индийской морской деятельности и предприятий. Непосредственной причиной арабского завоевания было стремление отомстить за разграбление медами и другими пиратами из Дебала и устья Инда 8 судов, которые отправил (в Аравию) правитель Цейлона, с подарками, мусульманскими сиротами, паломниками и абиссинскими рабами на борту, чтобы заручиться расположением Хаджжаджа и халифа (240). Это событие произошло в 8 в. (712 н.э.) Припомним, что эти индийские пираты занимались грабежами на море с очень давних времен. Они тревожили Персидскую монархию даже в дни ее самой абсолютной власти. Согласно Страбону и Арриану, именно стремление защитить свои города от этих пиратских нападений привело к тому, что персы перегородили русло реки Тигр, сделав ее полностью недоступной для судоходства, и так продолжалось до тех пор, пока Александр, возвращаясь из Индии, не приказал убрать груды камней, которые преграждали речное течение, тем самым оказав содействие возобновлению коммерческих связей. Предполагается также, что под влиянием все того же страха перед пиратами, а не из-за религиозных побуждений, персы не построили на морском побережье ни одного мало-мальски значительного города (241).

Мухаммед ибн Касим, арабский завоеватель Синда, прибыл в Дебал на судах, которые доставили его войска, оружие и военные машины, для обслуживания одной из которых, "маджаника", требовалось 500 человек (242). Он приказал построить мосты из лодок, чтобы переправиться через реки Синда (243).

К 9 в. относятся сообщения об Индии, сделанные арабами. Арабская торговля находилась в зените при багдадских халифах, во время правления которых арабы завоевали Египет, закрыли доступ европейцам в Александрию и основали Басру (635 н.э.) в устье Персидского залива, ставшую соперницей Александрии в качестве центра восточной торговли. К 9 в. относятся путешествия Синдбада-морехода.

Около 851 г. Сулейман, купец из Басры, рассказывал о море Лар (которое омывает Гуджарат и Малабар), Серендибе, или Цейлоне, и т.п. Масуди из Багдада (890-956) посетил Индию и упоминал среди индийской продукции мускат, гвоздику, камфару и сандаловое дерево (244).

В 11 в., согласно "Табакат-и-Акбари" Низамуддина Ахмеда, 17-я экспедиция султана Махмуда была направлена против джатов, которые беспокоили нападениями его армию при возвращении из Сомнатха. Произошло блестящее морское сражение, следующим образом описанное историком:

"Он привел к Мултану большие силы, и когда прибыл туда, приказал построить 1000 лодок, снабженных тремя острыми пиками, одна из которых выступала с носа, а две - с боков, так что все (суда), столкнувшиеся с ними, неизбежно были бы уничтожены. В каждой лодке было 20 стрелков из лука, с луками и стрелами, нефтью и сосудами для ее метания, и так этот флот направился против джатов, которые, узнав о его приближении, переправили свои семьи на острова, а сами приготовились к сражению. Они выступили (навстречу флоту Махмуда), по одним данным, в 4000 лодках, а по другим - в 8000, управляемых гребцами и вооруженных, и готовых дать бой мусульманам. Оба флота встретились, и произошло яростное сражение. Каждая лодка джатов, подошедшая к мусульманскому флоту, натолкнувшись на пики, разбивалась и переворачивалась. Таким образом, большинство джатов утонуло, а те, кто избежал гибели в водах моря, были преданы мечу" (245).

Аль-Бируни приводит некоторые интересные подробности относительно морской и коммерческой деятельности в 11 в. Он упоминает пиратов, кишевших у западного побережья (Индии), которых назвали "баваридж", "потому что они совершали свои разбойничьи нападения в лодках, называемых "баира"" (246).

Берега Гуджарата были сценой большой коммерческой активности, отсюда на судах вывозились во все страны и города такие продукты, как сахар из Мальвы, "бадру" и "балади" (247).

Малабар также был в те времена "ключом к Индии", продукты которого, такие как рубины, благовония, кораллы и жемчуг, "вывозились в Ирак, Хорасан, Сирию, Рум (Византийскую империю) и Европу". В него поступал также значительный объем экспорта, поскольку большие корабли, именовавшиеся на китайском языке джонками, привозили из Чина и Мачина (Северного и Южного Китая), стран Хинда и Синда различные виды отборных товаров и тканей (248). Вассаф (1328 н.э.) сравнивал эти джонки с плавучими горами с ветряными крыльями на поверхности воды.

В 12 в., по сведениям аль-Идриси, Дебал был "портом для судов из Синда и других стран", куда приходили "суда из Китая и суда, нагруженные продуктами Омана". Баруч (Броч) был портом для кораблей, приходящих как из Китая, так и из Синда (249). Идриси упоминает также хлопковые ткани Короманделя, перец и корицу Малабара, и лимоны из Мансуры на "Мехране" (Инде) (250). Опять-таки, в 12 в. существование сношений с Дальним Востоком доказывает тот факт, что монеты Гупт (319-500) и правителей белых гуннов (500-580) были, как утверждается, в ходу на Мадагаскаре и островах Малайского архипелага (251), и, согласно Абульфеде, купцы с Явы могли понять язык туземцев Мадагаскара (252).

В 13 в. Гияс-ад-дин Балбан (1266-1286) отправил крупную речную экспедицию против Тогрул-хана, губернатора Бенгалии, который объявил себя независимым от Дели и присвоил себе царские регалии. Две предыдущих попытки подчинить его окончились неудачей, и султан "решил выступить против этого мятежника лично и приказал собрать на Ганге и Джамне много лодок... Двинувшись в Ауд, он объявил общий сбор, и собравшаяся на его призыв армия насчитывала 2 лака (20000) человек. Был собран огромный лодочный флот, и он переправился с его помощью через Сарау (Сараудж или Гогра). После этого начались дожди, и хотя у него было множество лодок, продвижение через низменности оказалось задачей не из легких". Тогрул бежал из Лакнаути в Джанагар (где-то около современной Типперы). Балбан устремился на Лакнаути со всйе возможной быстротой в поисках мятежника, и через некоторое время прибыл в Сонаргаон. Правитель этого города, по имени Данудж Раи, встретил султана, и с ним было заключено соглашение, что он должен принять меры против бегства Тогрула водным путем. Экспедиция закончилась смертью Тогрула и полным поражением его армии, и "в Дели никогда не слышали о таком наказании, которое постигло Лакнаути, и никто не мог припомнить чего-либо подобного в Хинудстане" (253).

Во второй половине того же столетия Индию посетили два иностранных путешественника - Абульфеда из Дамаска, и знаменитый Марко Поло. Абульфеда (1273-1331) упоминает малабарский перец и тонкие хлопковые изделия Короманделя. Марко Поло (ок.1292) рассказывает о крупном центре ловли жемчуга на Коромандельском побережье, а побережье Гуджарата называет очагом отчаянного пиратства. Эти пираты выходили на свой "промысел" на всё лето каждый год на более чем сотне судов, вместе с жёнами и детьми. Также Марко Поло писал, что они объединялись во флоты числом от 20 до 30 судов, и рассеивались по морю, образуя нечто вроде морского кордона на расстоянии 5 или 6 миль друг от друга. Марко Поло также обнаружил пиратское гнездовье на Сокотре, где множество индийских пиратов располагались лагерем и распродавали свою добычу. Он также упоминает Кайль (Каял в округе Тинневелли), называя его городом, и описывая его как "пристанище для всех судов, что приходят с запада... с товарами и лошадьми". О Коилуме (Куилоне) он говорит: "Водится тут отличное бразильское дерево и много перцу; собирают его в мае, июне и июле; перечные дерева сажают, их поливают, и они домашние. Хорошего индиго у них много... Приходят сюда купцы на своих судах из Манги, из Аравии, из Леванта; торгуют здесь тем, что из своих стран привезли, а здешние товары увозят на своих судах". Он говорит о Тане (Тхана): "Перцу и других пряностей тут не водится. Родится тут много ладану, но не белого, а коричневого. Торговля тут большая; много судов и купцов приходят сюда; вывозят отсюда разные кожи здешней поделки, очень красивые и добротные, много хорошего бокарана да банбасина. А купцы привозят на судах золото, серебро, медь и другие товары, что нужны в этом царстве, а отсюда везут только такое, от чего ждут прибыли и выгод". О Канбаоте (Камбее) он сообщает: "Торговля тут большая; хорошего индиго тут много. Бокарана и банбасина также много; отсюда развозят их по разным странам и царствам. Много торгуют здесь выделанными кожами; выделывают их тут много и так же хорошо, как и в других странах". Он говорит об Адене: "Много тут городов и замков и есть пристанище, куда приходят суда с товарами из Индии; много купцов приходят сюда". Он также упоминает, что индийские суда плавали до острова Занзибар, путь к которому от Короманделя занимал 20 дней, а обратное плавание - 3 месяца, "оттого что течение всегда на юг и никогда в другую сторону".

Марко Поло также оставил некоторые важные и интересные подробности относительно индийских судов, которые вполне достойны упоминания. Согласно ему, суда, использовавшиеся для мореплавания, строят из елового дерева; они имеют двойную обшивку, т.е. поверх одного слоя досок в каждой части корабля прибивается еще другой. Они проконопачены паклей как внутри, так и снаружи, и скреплены железными гвоздями. Их днища смазаны смесью негашёной извести и конопли, мелко накрошенной и смешанной с маслом, полученным из определенного дерева, которая представляет собой нечто смазки, на вид "словно клей... а слипает [та смазка] как смола".

Кроме конструкции индийских кораблей, Марко Поло приводит подробную информацию об их размере, форме и способе сборки и ремонта. Он видел настолько большие суда, что для управления ими требовалась команда в 300 человек, и другие суда, управляемые командами из 200 и 150 человек. Эти суда могли нести от 5000 до 6000 корзин (или плетеных мешков) перца, факт, который в известной мере указывает на тоннаж этих индийских судов. Эти суда ходили как на веслах, так и под парусами, и за каждым веслом сидели по четыре гребца. Их обычно сопровождали 2 или 3 большие барки, на борту которых помещалось 1000 корзин перца, а команды состояли из 60, 80 или 100 моряков. Это небольшое судно часто применялось для буксировки больших кораблей, когда те шли на веслах, или даже под парусами, при условии, конечно, что ветер был боковым, а не дул прямо в корму, поскольку в этом случае паруса большого судна придавали ему бСльшую скорость, чем паруса меньшего, которые соответственно спускались. Кроме этой барки, большие суда сопровождали до 10 маленьких лодок, которые использовались для подъема якоря, ловли рыбы и ряда других функций. Как и на современных пароходах и океанских лайнерах, эти лодки были подвешены к бортам главного судна и спускались на воду, когда возникала необходимость их использовать. Барки также были подобным образом оснащены вспомогательными лодками. Большое судно обычно имело одну палубу, а полупалубное пространство разделялось на 60 небольших кают, больше или меньше в зависимости от размера судна, и каждую каюту занимал один купец. Судно также было снабжено хорошим рулем, четырьмя мачтами и таким же количеством парусов. Некоторые суда большого класса имели, кроме кают, до 13 переборок или отсеков в трюме, сделанных из толстых досок, плотно подогнанных одна к другой (incastrati, т.е. соединенные врезкой или шпунтами). Это было сделано с целью избежать повреждений, которые могли бы случиться с судном, например, "вследствие удара о скалу или столкновения с китом". Даже если вода залилась в трюм, она не смогла бы, благодаря переборкам, проникнуть из одного отсека в другой, и товары можно было бы легко вынести из залитого водой отсека. В случае, если судно нуждалось в ремонте, поверх двух первоначальных рядов досок накладывал еще один, образуя, таким образом, третий слой обшивки, и при необходимости эта операция повторялась, даже до шести слоев, после чего судно уже считалось вышедшим из строя и непригодным для плавания. Марко Поло также оставил очень интересное описание промыслов ловли жемчуга в Малабаре. Ловлей жемчуга занималось множество купцов, которые объединялись в несколько компаний, и использовали много судов или лодок различных размеров, снабженных канатом с грузилом, позволяющим безопасно стоять на якоре. Они нанимали и привозили с собой людей, опытных в искусстве ныряния за устрицами, в которых содержался жемчуг. Найденные на морском дне устрицы ныряльщики складывали в мешки, сделанные из сеток, которые были привязаны к их телам, и когда им уже не хватало воздуха, поднимались на поверхность, а после короткого промежутка времени погружались снова (254).

В 14 в. у нас есть рассказ Фра Одорико (255) (1321 н.э.) о путешествии через Индийский океан на судне, которое везло целых 700 человек, - впечатляющее доказательство возможностей и опыта в морском деле раджпутских моряков Гуджарата, которые могли успешно управлять такими большими судами (256). В книге "Китай и путь туда" Юла сохранились даже более ранние упоминания раджпутских кораблей, плававших между Суменой (Сомнатхом) и Китаем. В том же столетии жил Ибн Баттута, величайший арабский путешественник, который провел в странствиях 24 года (1325-1349). Отправленный Мухаммедом Туглаком с посольством в Китай, он сел на судно в Камбее и после многих приключений в Каликуте, Цейлоне и Бенгалии сумел наконец добраться до Китая на джонке, направлявшейся на "Яву", как он называет этот остров, но на самом деле на Суматру. Вернувшись из Китая, он совершил прямое плавание от побережья Малабара до Маската и Ормуза. Он подтверждает сведения Марко Поло о морских и пиратских обычаях жителей Малабара, которые, однако, захватывали только те суда, которые пытались пройти мимо их портов без уплаты таможенного сбора.

Вассаф, в том же столетии, говорит о большом импорте в Малабар арабских и персидских коней, который в правление Абу Бакра достиг даже внушительного числа 10000 коней каждый год (257). На эту торговлю лошадьми также обратил внимание Марко Поло (ок.1292), который замечает, что "большую часть своего дохода страна расходует на приобретение коней из других стран" (258). Вассаф также обращает внимание на посредническую торговлю Малабара, благодаря которой продукция далекого Китая попадала на рынки Ближнего Востока (259).

В Северной Индии в 1353 и 1360 гг. султан Фируз-шах Туглак предпринял две экспедиции против Лакнаути, в которых использовалось "много ломающих преграды лодок (kistiha-i-bandkushan), на которые была погружена вся его армия, состоявшая из лака (10000) воинов, при переправе через реки вокруг островов Экдала и Сонаргаон" (260). В 1372 г. с армией, состоявшей из 90000 всадников и 480 слонов, Фируз-шах возглавил экспедицию против Тхатты, в ходе которой он собрал и использовал флот, состоявший из 5000 лодок, на которых армия поднялась вверх по течению Инда и через несколько дней достигла Тхатты (261).

В 1388 г. Тимур переправился через мощную реку Инд по мосту из лодок, построенному всего лишь за два дня; впоследствии он совершил поход для захвата острова Шахабуддина на реке Джелум, хотя сам Шахабуддин (со своими последователями) бежал вниз по реке в 200 лодках. Флотилии лодок Шахабуддина, однако, была полностью уничтожена около Мультана. Затем Тимуру пришлось дать настоящее сражение на воде на Ганге. В одном случае, он столкнулся с индийским войском, спускавшемся по реке в 48 лодках, которые впоследствии попали в его руки (262).

После Марко Поло, наиболее важное иностранное сообщение об Индии принадлежит Ма Хуаню (263), китайскому мусульманину, который находился в качестве переводчика в свите Чжэн Хэ, когда тот совершил свои плавания в Индию и другие места в начале 15 в. Он описывает Каликут (1409 н.э.) как большой морской торговый порт, часто посещавшийся торговцами со всех краев, и рассказывает, что "когда из Китая приходит судно, то королевский надзиратель, вместе с "четти" (менялой) поднимается на борт и производит опись товаров, и назначает день для оценки стоимости груза". Согласно Ма Хуаню, в "Мин ши", или истории династии Мин, есть упоминание о том, что Аи-йа-сеи-тин (Гияс-ад-дин Азам-шах, который правил в 1385-1457 гг. (явная ошибка Мукерджи. Гияс-ад-дин умер в 1410 г. - Aspar)), король Панг-Колы (Бенгалии), отправил к китайскому двору в 1408 г. посольство с подарками, среди которых находились кони и сёдла, золотые и серебряные украшения, сосуды для питья из белого фарфора с лазурными цветами и много других вещей, и что в 1409 г. король по имени Гаи-йа-сю-тин отправил другое посольство в Китай. В 1412 г. китайский посол, отправленный с ответным визитом, встретил индийских посланников, везущих обычные подарки, и узнал от них, что король умер и ему наследовал Сайфутинь (Сейф-ад-дин Хамза-шах, 1407-1410) (по другим данным, Хамза-шах правил в 1410-1412 гг. - Aspar). Согласно китайским анналам, он также отправил посольство к китайскому императору, с письмом, написанном на золотом листе, и прислал в подарок жирафа. Это посольство прибыло в Китай в 12-й год правления Юнь-ло (1415). В том же году король Бенгалии, его жена и министр оказали торжественный прием китайскому посольству во главе с принцем Ци Чао (264). Таким образом, в первой половине 15 в. между Бенгалией и Китаем поддерживались активные морские и коммерческие связи; и в этот период в обращении находились серебряные монеты бенгальской чеканки, называвшиеся "тунг-кья", весившие 123,64 грана.

В 15 в. очень интересное описание важного значения гавани Каликута оставил Абд ар-Раззак (265) (1442 н.э.), считавший ее "одним из величайших центров морского судоходства в тот период". Он пишет: "Из Каликута постоянно отплывали суда в Мекку, главным образом нагруженные перцем. Жители Каликута - предприимчивые моряки, и пираты не осмеливались нападать на их суда. В этой гавани всякий может найти всё, что пожелает".

Кроме того: "Безопасность и правосудие так свято соблюдаются в этом городе, что самые богатые торговцы привозят туда из заморских стран множество товаров, которые они сгружают с кораблей и беспрепятственно отправляют на продажу на рынки и базары, не заботясь о том, чтобы проверить отчетность или сторожить свои товары. Таможенные чиновники берут на себя обязанность присматривать за их товаром, который они охраняют днем и ночью. Когда же товар распродан, они (торговцы) выплачивают им (чиновникам таможни) вознаграждение за их услуги в размере 1/40 стоимости товаров; если же товары остались не проданы, то никому ничего не платят. В других портах существует странный обычай. Когда судно идет под парусом в определенное место, и вдруг по воле Божественного Провидения его относит на другой рейд, то жители, под предлогом, что ветер пригнал его туда, подвергают судно разграблению. Но в Каликуте любой корабль, откуда бы он ни прибыл и куда бы он ни направлялся, при заходе в этот порт встречает столь же благожелательный прием, как и другие корабли, и не испытывает каких бы то ни было проблем, причаливая здесь".

Еще одним путешественником в первой половине 15 в. был Николо Конти (266), который приводит некоторые интересные подробности относительно индийского судостроения и торговли. Так, он сообщает: "Уроженцы Индии строят суда, значительно более крупные, чем наши, они имеют водоизмещение 2000 бочек, несут пять парусов и столько же мачт. Нижняя часть такого судна обшита тройным слоем досок, чтобы противостоять силе бурь, перед которыми они во многом беззащитны. Но у некоторых судов трюм разделен (на части) переборками, так что, если одна из них получит пробоину, то другие останутся целыми, и корабль может и дальше продолжать плавание". На берегах Ганга он с удивлением видел растущий здесь очень высокий и толстый бамбук, из которого "делают рыбачьи лодки и челноки, пригодные для плавания по реке". Об индийских торговцах юга он отзывается следующим образом: "Они очень богатые, до такой степени, что некоторые имеют по 40 собственных судов, на которых ведут торговлю, каждое из которых оценивается в 50000 золотых монет ".

Иеронимо ди Санто-Стефано (267), генуэзский купец, посетил Индию с коммерческими целями в конце 15 в. Он отплыл из ми цветами и много других вещей, торых нходились кони и сёдла, золотые и сереьбярыне украшеКосира (Каир) "на борту судна, деревянные части которого были сшиты вместе веревками, а паруса сделаны из хлопка". Возвращаясь с Суматры на судне в Камбей, он потерпел крушение у Мальдив в результате шторма, но спасся, схватившись за большую доску, и плавал на ней до тех пор, пока "три судна, которые отделились от нашего общества и шли в 5 милях перед нами, узнав о постигшем нас бедствии, не отправили немедленно (нам на помощь) свои лодки... и я прибыл на одном из вышеупомянутых судов в Камбей".

Для 15 и начала 16 вв. существуют и другие факты, показывающие, что бСльшая часть индийской морской деятельности была сосредоточена на западном побережье. До прибытия португальцев (ок.1500-1508) султаны Ахмадабада были бесспорными повелителями моря (268). Примерно в это же время в государственном списке иностранных портов, которые платили дань, вероятно, корабельный сбор или налог, появилась Ява; этот налог гуджаратские купцы с Явы платили в обмен на защиту со стороны султанского военного флота (269). В 1429 г. султан Гуджарата Ахмад-шах послал флот из 17 судов, чтобы отвоевать остров Бомбей и Сальсетте, захваченный султанатом Бахмани. Между 1453-1469 гг. раджа Висхалгада, одной из береговых крепостей, построил большой морской флот из 300 кораблей, с которым наносил немалый ущерб мусульманской торговле, но благодаря предательству был вынужден подчиниться султану Гуджарата. Махмуд, вероятно, величайший из султанов Гуджарата (1459-1511), организовал и содержал большой флот, чтобы справиться с пиратами, наводнявшими берега его владений (270). В Восточной Африке Васко да Гама обнаружил моряков из Камбея и других частей Индии, который прокладывали курс при помощи звезд северного и южного полушарий, и имели собственные навигационные инструменты. Кроме того, в 1510 г. Альбукерке обнаружил большие колонии индусов на Яве и в Малакке, а на Суматре - индийского правителя по имени Парамешвара. В 1508 г. гуджаратский флот объединился с египетским, чтобы уничтожить португальский флот в гавани Чаул. В 1521 г. адмирал султана Гуджарата разбил португальцев при Чауле и потопил один из их кораблей. В 1527 г. гуджаратский флот совершил еще один поход на Чаул, но много кораблей было уничтожено. В 1528 г. произошла решительная битва у Бандру, в которой португальцы захватили 73 из 80 судов, составлявших камбейский флот (271). В 1546 г. у Диу между португальцами, которые оснастили большой флот, состоявший из более чем 90 парусников, и Коже Зафаром, турком, который был одним из военачальников султана Камбея, произошла еще одна битва (272). В 1584 г. португальцы отправили снаряженную по всей форме экспедицию против пиратов Гоа, бывшего тогда гнездом буканьеров, которые были организованы в грозную силу под началом саморина, вели "малую войну" и наносили большой урон португальской морской торговле, но эта экспедиция потерпела поражение (273).

В этот период великими коммерческими рынками на западном побережье были Чаул и Дабул; они вели большую торговлю с Персией и Красным морем, по которому все индийские товары, предназначавшиеся для отправки в Европу. Следующим по своей значимости городом был Бассейн, расположенный в обширном округе, богатом строевым лесом. Здесь много судов брало на борт древесину и доставляло ее в Мекку, где турки использовали ее для строительства своего флота. Пирар сообщает, что весь лес, необходимый для строительства домов и судов в Гоа происходил из Бассейна. атов Гоа, бывшего тогда гнездом буканьберов, которые были организвоаын Другим большим и богатым местом, где велась торговля лесом, являлся, по сообщениям португальских писателей-анналистов, Агаши. В нем находилась большая верфь, на которой строились суда.

"Как доказательство того, что эти места стояли на одинаковом уровне с Португалией в искусстве судостроения, следует упомянуть, что в 1510 г. из Бассейна против Агаши была отправлена экспедиция с единственной целью завладеть большим судном, только что построенным там и готовым к спуску на воду. Судно было захвачено, и впоследствии совершило несколько плаваний в Португалию. Один из суратских кораблей, остановленный сэром Г.Миддлтоном в ходе его путешествия в Красное море в 1612 г., имел 153 фута в длину, 42 - в ширину, 31 - в глубину, и, как утверждалось, водоизмещение в 1500 тонн" (274).

Один из кораблей из Дабула, остановленный в то же самое время капитаном Сарисом в Красном море, имел "153 фута от носа до кормы, 42 в ширину, 31 в высоту, водоизмещение в 1200 тонн; грот-мачта - 108 футов, фок-мачта - 132. Английские суда этого времени (1611 г.) имели водоизмещение в 300 или 350 тонн самое большее" (275).

Каликут в 16 в. также развился в крупный центр судоходства. Иностранный путешественник Вартема оставил очень интересное свидетельство о судостроении в Каликуте, содержащее подробные сведения о материалах и частях судов, их названии и времени навигации, из которого мы приводим следующее извлечение:

"Прежде всего, они делают свои суда беспалубными, и каждое состоит из 300 или 400 деревянных планок. И когда они строят свои суда, то не прокладывают между одной доской и другой никакой пакли, но так плотно подгоняют доски одна к другой, что они отлично держат воду. Затем они обмазывают борта судна снаружи смолой и скрепляют их большим количеством железных гвоздей. Не представляйте себе, однако, что у них вообще нет пакли, поскольку ее привозят туда в огромном изобилии из других стран, но они не привыкли использовать ее при постройке судов. У них есть также такой же добрый строевой лес, как и наш, и в большем количестве, чем у нас. Паруса этих судов сделаны из хлопка, и у основания вышеупомянутых парусов их суда несут другой парус, и они поднимают их, находясь в море, чтобы поймать больше ветра; так что они ходят под двумя парусами (там), где мы идем только под одним. На их судах также имеются якоря, сделанные из мрамора, т.е. из куска мрамора в 8 пальм длиной и 2 пальмы со всех остальных сторон. К вышеуказанному мрамору прикреплены два больших каната; и это - их якоря.

Сезон мореплавания в этом направлении продолжается восемь месяцев в году, т.е. с сентября и примерно до апреля; затем, с 1 мая и до середины августа, следует избегать этих берегов, поскольку море становится очень грозовым и бурным. Что касается названий их кораблей, то одни из них, плоскодонные, называются "самбуки". Некоторые другие, которые сделаны подобно нашим, т.е. имеют округлое днище, они называют "капел".

Еще одни небольшие суда называются "парао", это лодки 10 шагов в длину, выдолбленные из единого ствола дерева, которые ходят на веслах, сделанных из тростника, и мачта у них также сделана из тростника. Есть еще один тип небольших барок, называемых "алмадиа", сделанных из единого ствола дерева. Есть и другой тип судна, который ходит как на веслах, так и под парусами. Они полностью сделаны из одного дерева, в 12 или 13 шагов каждое. Внутри эти суда настолько узкие, что человек не может сесть бок о бок с другим, но должен сидеть один перед другим. Они (одинаково) заострены с обоих концов (т.е. на носу и на корме). Эти суда называются "чатури" и ходят под парусами, либо на веслах быстрее, чем всякая другая галера, фуста или бригантина" (276).