Глава 49. Узник дома на гриммо

Этот дом... ловушка, тюрьма — когда-то для Сириуса, а теперь для меня. Тени чужих жизней, воспоминания бродят в гулких пустынных переходах, наполняя коридоры беззвучными вздохами — сквозняк, скрип половиц под ногами давно ушедших. Необжитые пустые комнаты, заставленные старинной мебелью, запыленные портьеры, к которым страшно прикоснуться. Недобрые взгляды чужих людей, устремленные на меня с портретов, стены... словно сжимаются вокруг меня, пытаясь вытолкнуть чужака за пределы жилища, в котором он лишь нежеланный гость.

Ступени, ступени — мне никогда не одолеть эту лестницу, и я опускаюсь на диван возле закопченного, давно не чищенного, выстуженного камина. Снейп забрал... все забрал... просто факты. Будет сейчас рассматривать нашу историю, словно листая страницы альбома. Равнодушно и непредвзято оценивая мою жизнь и смерть. И увидит там себя. И вряд ли что-то поймет: ведь он сам сказал — череда событий. Все, что ему нужно. А еще разговаривал со мной, как... как с тяжелобольным, Поттер. Если учесть, конечно, как он вообще может разговаривать. А то, другое имя — мне просто послышалось, не иначе. Не может он ничего помнить, зато сейчас... сейчас узнает. Как он и хотел — в моем случае предоплата обязательна.

— Хозяин Гарри... — А, вот и он — дух этого холодного дома, так неблагосклонного ко мне. — Хозяин Гарри теперь ведь останется здесь, да?

И такая надежда и недоверчивая радость в глазах старого Кричера, что его сморщенная мордочка даже кажется моложе.

— Да... — я закашливаюсь, слова замерзают в гулком пространстве, не желая наполнять его дыханием жизни. — Да, Кричер, мистер Снейп обещал помочь мне. Мне придется... — нет, так нельзя говорить, — я пока останусь здесь, так будет удобнее. Скажи, в какой-нибудь из комнат есть ванная?

До общей, в конце коридора на втором этаже, я, конечно, в состоянии дойти, но это потребует лишних усилий, а силы следует экономить.

— Да-да, — торопливо кивает домовик, — в спальне прежних хозяев. Я сейчас же приберу там, затоплю камин.

— Нет!

Я сам пугаюсь своего крика, Кричер вздрагивает от неожиданности, но уже через мгновение я вижу понимание в его взгляде.

— Кричер сделает так, что хозяин не увидит огня, — почти просительно предлагает он. Боится, что уйду? Отправлюсь в заморскую клинику с безопасным маггловским отоплением?

— Хорошо, делай как знаешь, — соглашаюсь я, прислоняясь щекой к потертой диванной обивке. Если немного поспать, прямо здесь... а, я же забыл...

— Кричер, доктор Лейн просил забрать мои вещи и какие-то лекарства из клиники. Начни с этого. Потом приберешься.

Домовик несколько раз кивает, демонстрируя свое усердие, но его волнует и еще один немаловажный вопрос: обедал ли драгоценный хозяин? Ну вот, нянька уже сыскалась...

— Потом, все потом, — говорю я и прикрываю глаза. Совсем немного, недолго... а мистер Снейп сейчас читает повесть о моих бесславных похождениях, сухую, без прикрас и сантиментов... Интересно, до чего он добрался? Хи-е-ро-ни-мо... нет, послышалось, конечно...

Наверное, Кричер возвращается бесшумно, потому что, когда он будит меня, за окном уже смеркается, комната для меня готова, из кухни доносятся запахи готовящегося ужина. Хозяин Гарри ведь не откажется от индейки в грибном соусе? Подать наверх? Нет, я еще не настолько плох, чтобы есть, не вставая с постели, заляпывая простыни, не зная, чем вытереть испачканные руки.

— Послушай, Кричер... — да, об этом тоже стоит распорядиться, — мы должны оставить камин открытым. Мистер Снейп... зельевар... он будет приходить сюда. Пожалуйста, не груби ему.

Насупился. Похоже, ему не по душе мой предполагаемый гость.

— Как прикажет мастер Гарри.

Наверху — мне не попасть туда без помощи домовика — я оглядываю пустые шкафы, раскладываю по полкам свои немногочисленные пожитки. Как будто я приехал в незнакомый город и решил остановиться в гостинице — все чужое, не мое, не для меня. Так, постоялец. А еще здесь нет ничего, чем я мог бы себя занять: только книги на высоких стеллажах в библиотеке Блэков по-прежнему ждут своего читателя. Похоже, им наконец повезет. Из небольшого саквояжа, переданного Лейном, я извлекаю знакомые флаконы с заживляющими зельями и мазями, маггловские таблетки, лучше всего помогающие от жара. А Кричер молодец: я чувствую тепло, исходящее от камина, но вижу лишь вычурную этажерку у стены напротив кровати. Надо запомнить, чтобы случайно не обжечься. Со свечами придется смириться — электричества в этом доме, разумеется, нет и не будет.

Уже поздно, быть может, Снейп вообще не придет сегодня? Явится с утра, уже осознавая себя не только успешным зельеваром, но и самим Верховным инквизитором? Он сам этого хотел... все знать. Сказал, что это его право. Право сильного. А вот все остальное, что он еще увидит... это в прошлом, Гарри. Хиеронимо, отец Альваро — просто фантомы, их, кажется, и не было на самом деле. Я вглядываюсь в свое отражение в зеркале: небрежно выбрит, пепельная кожа, коричневые мазки теней вокруг безжизненных глаз. Однажды он сказал мне: Господь никогда не создавал никого прекраснее тебя... Что ж, со временем и с шедевров осыпается краска.

Я раздеваюсь, с трудом скидываю кроссовки с опухших ног — бинты опять заляпаны красным. Полы длинного халата хотя бы на время скроют мое уродство. Просто иллюзия: если не видишь, то можно представить себе, что ничего нет. Пора набирать ванну, чтобы вылить туда целебное зелье, от которого вода моментально вспенится, я уже откупориваю флакон, как вдруг снизу до меня доносится невообразимый шум: голоса, нет, Кричер почти визжит, а вот второй... нет, он требует, не слушая никаких возражений. Скрип лестничных ступеней, возня: мой маленький храбрый домовик пытается преградить дорогу неизбежному.

— К мастеру Гарри нельзя! Он уже лег! Его нельзя беспокоить!

— Я сам знаю, что мне можно! Уйди с дороги!

Похоже, кино уже закончилось, мистер Снейп, и вы явились сюда, чтобы высказать свое мнение неудачливому артисту. Что ж, таланту, наверное, нужно выползти из норы, чтобы встретить поклонника.

— Кричер, перестань!

Я распахиваю дверь и с трудом удерживаюсь, чтобы не рассмеяться при виде этой нелепой картины: крошка-домовик заступил дорогу зельевару, вцепившись лапами в его мантию, а тот рвется вперед, пытаясь отлепить от ткани намертво впившиеся в нее скрюченные старческие пальцы.

— Поттер!

— Проходите, мистер Снейп, — говорю я, пропуская в спальню разгневанного посетителя. — Оставь нас, Кричер. Все в порядке.

Хотя я вовсе не уверен, что последнее является правдой.

Стоит посреди комнаты, молчит, дышит глубоко, пытаясь успокоиться — можно даже заметить, как вздымается и опадает грудь под скрывающей ее мантией. По сравнению с тем, что я видел сегодня днем, столичная знаменитость несколько утратила лоск: прядь растрепавшихся волос падает на лоб, словно он только что оторвался от созерцания моих воспоминаний в думосборе (возможно, так оно и есть), губы чуть подрагивают, как будто он силится удержать слова, так и рвущиеся на волю. И судорожно сжатые пальцы.

— Поттер, вы что, с ума сошли?!

Как тебе это удается? Только что кричал на весь дом, ворвался сюда, а сейчас... чуть ли не шепот, шипение.

— Поттер, как подобное могло прийти вам в голову?!

Он явно плохо контролирует себя, поэтому я отступаю на пару шагов назад, придерживаясь за стойку кровати. Я знаю, что он сейчас скажет: в нашем общем прошлом я не придумал ничего лучше, чем подставить ему свою задницу...

— Неужели для того, чтобы получить мою помощь, вам надо было лезть ко мне в постель?! — он все же срывается на крик, надвигаясь на меня.

— Я...

Разве я могу что-то объяснить ему сейчас? Говорить, что он сам затащил меня к себе в спальню? Полно, раз он не понял очевидного, значит, он не готов это признать. Проще думать, что это я обманул его, втерся в доверие, чтобы в нужный момент сыграть на его привязанности ко мне... нет, конечно, к Хиеронимо.

— Знаете, мистер Снейп, в те времена верили, что есть такие демоны — инкубы, — я даже усмехаюсь, будто со стороны слыша свой голос. — Они посланы на землю, чтобы вводить в соблазн женщин... а порой и мужчин. Считайте, что я был одним из них.

Получается, во всей нашей истории его не напугала ни его страшная роль, ни то, что все мы могли погибнуть — шокировала только связь со мной. Отец инквизитор полюбил Поттера... воистину, какой кошмар!

— Почему вы не пытались поговорить ни с кем из нас? Я уверен, что...

— Вы досмотрели до конца? — все так же спокойно спрашиваю я. — Если да, то ваш вопрос не имеет смысла. Вы же видели, что случилось, когда я открыл правду Гермионе. Часть правды.

— Почему вы не рассказали мне?!

Он сейчас так близко, кажется, еще чуть-чуть — и он вцепится мне в плечи, чтобы хорошенько встряхнуть, но что-то удерживает его в самый последний момент. И я даже знаю, что: нежелание прикасаться к... Поттеру.

— Вряд ли Верховный инквизитор Западной Фландрии был готов выслушать нечто подобное.

— Вы довели все до самого последнего... вы могли... все могли погибнуть! Хотя бы это вам ясно?

— Да, мистер Снейп, причем гораздо лучше, чем вы думаете. Я не хотел, чтобы вы знали — вы сами настояли. Кому от этого стало лучше? Может быть, вам? Если вас смущает, что вы спали со мной... — нет, ерунда, я никогда не спал с мистером Снейпом, — что отец Альваро спал со своим секретарем — забудьте. Никто не узнает. И...

Да, и это ты тоже должен сказать — пусть он видит, что я не жду от него ничего в обмен на спасение:

— Это не имеет больше ни малейшего значения. И не влечет за собой никаких обязательств, мистер Снейп.

Он отступает на шаг назад, глядя на меня с некоторым замешательством, а потом, несколько успокоившись, спрашивает, хотя его голос все еще выдает негодование:

— И сколько все это продолжалось?

— Смотря что вы имеете в виду.

— Не валяйте дурака!

Досадливый жест, несколько нервных шагов. Он идет на опасное сближение с этажеркой, еще немного — и он подпалит край мантии. Кричер потрудился на славу — ни запаха горящих дров, ни потрескивания поленьев, только тепло, приходящее ниоткуда.

— Что еще за чертовщина? — ага, все же ощутил жар. — Вы что, тоже...

И тут же осекается, как будто у него вырвалось что-то лишнее.

— Там камин, мистер Снейп. Видите ли...

— Да, Поттер, можете не объяснять, — нетерпеливо обрывает он меня, отступая от псевдоэтажерки на безопасное расстояние. — Та же история, что с Драко и вашими друзьями. Мне кажется, я спросил у вас, сколько времени мы там пробыли.

Выходит, в тех воспоминаниях, что он отобрал у меня, было действительно недостаточно деталей.

— Все по-разному. Меньше всех я — всего полгода, миссис Малфой на пару месяцев больше. Невилл около двух лет, Герми, Рон и Люциус — примерно три... их всех выбросило в 1563 год. Ну а вы... — я медлю с ответом, ведь все то время, что он провел там, он был кардиналом и инквизитором, а, значит... — пять лет, мистер Снейп.

— Что вы сказали, Поттер?

Хотите думать, что ослышались? Пять лет вы судили и казнили, а вот миловали, полагаю, очень редко.

— Пять лет. Вы же сами хотели знать правду...

Он некоторое время молчит, словно подсчитывая в уме, скольких он мог отправить на костер за это время. Полагаю, итог будет неутешителен.

— Что с вами, Поттер? — внезапно спрашивает он совсем тихо, будто и не он выкрикивал мне в лицо обвинения пару минут назад.

— О чем вы? — я и вправду не понимаю, что ему нужно.

— Я хочу посмотреть, что с вами, раз уж берусь за ваше лечение.

Я вцепляюсь в ткань халата — нет, только не сейчас! Я же знаю, что скрыто за этими бинтами. Мерзость, кровавые язвы — вот что он увидит. Лучше бы он поинтересовался моими ранами днем, когда картина еще не выглядела столь удручающе.

— Ну же, Поттер! Мне кажется, вам уже глупо стесняться!

А я предательски краснею... будь он по-прежнему отцом Альваро, я бы, не задумываясь, позволил ему все что угодно.

Одно движение — и он вновь рядом.

— Мне что, осматривать вас насильно?

— Делайте, что хотите.

Ну не лезть же с ним в драку? Я сажусь на край кровати, наклоняюсь, чтобы размотать бинты.

— Не трудитесь, я сам.

И вновь беспалочковая магия — по мановению его руки кровавые тряпки опадают на пол. Я смотрю в потолок, не хочу видеть, как его сейчас передернет от омерзения. Вздох, шорох ткани — черт, а он, похоже, опускается на колени... ну да, я же пациент, а ему надо выяснить, что со мной происходит. Кажется, достает что-то из складок мантии — я вздрагиваю, когда моей икры касается холодное стекло, а Снейп легко надавливает на одну из ранок.

— Когда это началось, Поттер? После того, как вы... обгорели?

Он поднимается с пола, вновь смотрит на меня сверху вниз, а его лицо остается совершенно бесстрастным.

— Нет. Я не уверен. Мне кажется, еще раньше, когда я узнал, что Катарину... Гермиону арестовали.

— Когда вы продирались через лес?

А, значит, подробностей все же было достоточно...

— Да, я думал, что просто поцарапался. А потом... я же почти сразу попал в тюрьму, там на такие вещи внимания не обращаешь.

— Таким образом, это не последствия ожогов. По крайней мере, не только они.

Снейп извлекает еще один флакон, и я только диву даюсь, когда он успел всем этим запастись. Ведь ворвался сюда, как черт из преисподней. Берет меня за запястье — ну, конечно, им всем нужна моя кровь. Только не понимаю, зачем она ему в таком количестве: у меня уже кружится голова, а ему все еще недостаточно.

— Кроветворное возьмите. Лейн передал вам зелья? Я могу на них взглянуть?

О, а вот теперь мы вежливы, даже спрашиваем разрешения.

— Там, в ванной.

Я слышу, как он перебирает склянки, аккуратно ставя их на стеклянную полку, презрительно фыркает.

— Если вы не возражаете, я возьму с собой эти два образца.

Я пожимаю плечами — это его дело. Главное, чтобы у меня было что-то на вечер и утро. Похоже, остальным он обеспечит меня сам. Да, он собирается зайти завтра, скорее всего, не один.

— Что вы собираетесь делать с моими воспоминаниями? — спрашиваю я, когда он уже стоит в дверях.

— С копией воспоминаний? — уточняет он.

— Да, с копией, — что за дотошность такая? Ну да, он менталист, наверное, это важно... — Мистер Снейп, я бы не хотел, чтобы остальные...

— Не хотели бы? — мгновенно ощерился, а ведь только что разыгрывал из себя сердобольного колдомедика, я даже чуть было не поверил. — Считаете, что эти воспоминания — ваша собственность? Я уже говорил вам сегодня: жизни нас семерых не принадлежат вам, и устраивать их по собственному разумению — не ваше право. Я поступлю так, как посчитаю нужным. Спокойной ночи, мистер Поттер.

И дверь за ним захлопывается. А я зову перепуганного Кричера, умоляя немедленно раздобыть для меня хотя бы пачку сигарет.

 

* * *

Наутро я просыпаюсь рано, так почти всегда — от зелья, которое Лейн велел принимать на ночь, я словно проваливаюсь в яму, темную, сырую, но она отчего-то дает ощущение безопасности. Но стоит открыть глаза — и больше уже не заснуть. Кричер тоже ранняя пташка, так что мы и в этом вполне единодушны. Пока я завтракаю на кухне, он беспрестанно ворчит на зельевара, даже пытается убедить меня, что с подобным человеком, не имеющим почтения ни к чужому жилищу, ни к моей болезни, ни лично ко мне — великому магу и спасителю, связываться вообще не стоит.

— Послушай, — говорю я, чтобы хоть как-то сменить тему, — возможно, к нам сейчас будут приходить люди. Нам есть, где их усадить?

Снейп же сказал, что, скорее всего, появится сегодня не один: наверняка притащит какого-нибудь знакомого колдомедика. И еще... я уверен, что ко мне с визитом нагрянет кто-то из Малфоев — с кем еще в первую очередь мистер зельевар станет делиться своим добытым в бою знанием? Уж точно не с Невиллом и Гермионой.

А мой домовик не перестает изумлять: не прекословит, помогает перемещаться по дому, поддерживая меня, словно я — драгоценная статуя, сделанная из ценнейшего хрусталя, беспрестанно осведомляется, не нужно ли мне что-нибудь. Даже распоряжение об уборке в библиотеке — мне показалось, что это вполне достойное место для приема посетителей: есть диван, столик, кресла — в общем, все, что потребно для гостей — выполняется беспрекословно. Пользоваться большой гостиной, расположенной внизу, я пока не смогу: глупо представать перед визитерами, опираясь на хрупкое плечо старого Кричера. К тому же там дел на неделю.

Пока хранитель моего скромного домашнего очага сражается с пылью и тленом, я рассматриваю свои вещи, оставшиеся еще со времен Маджитерры — джинсы, футболки, толстовки, пара деловых костюмов, свитера — нет, от всего этого придется отказаться. На ноги не натянуть ничего кроме растянутых спортивных штанов, в которых уместно разве что мыть полы, да и то не в лучших домах, так что приходится сделать выбор в пользу традиционной одежды. В темных мантиях я правда больше напоминаю восставшего из гроба мертвеца, в лиловой или зеленой — нарядного покойника, приготовленного для пышных похорон по первому разряду.

Они появляются где-то около полудня, и я несказанно рад, что успел хоть как-то привести себя и собственное жилище в человеческий вид. Их трое: разумеется, Снейп, на этот раз подчеркнуто сдержанный и вежливый, Люциус Малфой, несколько изможденный, устало щурит глаза — наверное, всю ночь выясняли, покрыл ли себя позором дон Иниго... да нет, в общем-то, он — не самый страшный злодей во всей нашей компании. А еще с ними невысокий пожилой человек — волосы совершенно седые, вьющиеся мелкими кудряшками, удивленный, какой-то детский взгляд.

— Гарри, позвольте представить вам, — произносит Люциус, указывая мне на незнакомца, — мистер Чэпмен, личный колдомедик моей семьи. Он в курсе всего происшедшего.

Доктор протягивает мне маленькую теплую ладонь, и я приглашаю гостей рассаживаться.

— Ну-с, молодой человек, — начинает мистер Чэпмен, — вы позволите мне взглянуть?

— Я, пожалуй, оставлю вас ненадолго, господа, — тактично предлагает Люциус, исчезая среди стеллажей, за что я ему несказанно благодарен.

Сейчас все выглядит не так ужасно: просто небольшие розовые пятнышки, некоторые уже увеличились в размерах. До вчерашнего великолепия, открывшегося Снейпу, еще далеко. Доктор морщит лоб, качает головой, надавливает на одну из ранок, осведомляясь, не больно ли мне.

— Не обольщайтесь, Чэпмен, — бросает зельевар, не отрывая какого-то странного беспокойного взгляда от рук колдомедика на моих щиколотках, — я же показал вам в думосборе, во что это превратится потом!

— Поразительно! — констатирует Чэпмен, словно покрыться кровоточащими язвами — невероятное достижение. — У всех остальных ничего подобного не было!

Значит, это он выхаживал прОклятых после возвращения...

— А что у вас с руками, мистер Поттер?

Сейчас доктор уже сидит в кресле напротив, осторожно касаясь моих искривленных пальцев.

— Понятия не имею, — честно признаюсь я.

Снейп только фыркает:

— Пальцы на обеих руках были сломаны. Вероятно, при обычном в подобных случаях лечении произошел сбой, и фаланги срослись неправильно.

— Но ведь у мистера Малфоя младшего и... той девушки — у них же все зажило за несколько дней!

Почему Чэпмен избегает называть Герми по имени? Или оно под запретом?

— А вы его уровень магии проверьте! — нетерпеливо восклицает зельевар, с трудом отводя взгляд от моих рук.

Я почти сквиб, это я могу утверждать и без всяких проверок. Доктору остается только покачать головой, подтверждая наихудшие опасения.

— Да-да, мистер Снейп, все, как вы и говорили — картина в высшей степени странная...

Я внезапно чувствую, как накатывает усталость — тяжелая, серая, безнадежная. Почему я в сотый раз должен выслушивать то, что и так прекрасно известно? С какой стати безропотно сношу все эти бесконечные осмотры, манипуляции? Я ощущаю себя манекеном, на котором студентам-колдомедикам демонстрируют возможные магические увечья.

— Думаю, нам лучше обсудить все у меня в лаборатории, Чэпмен.

И в эту минуту я готов возблагодарить Снейпа за догадливость, хотя ему, скорее всего, плевать на меня: он не любит этот дом, ему тягостно находиться со мной в одном помещении.

— Я зайду к вам вечером, Поттер, — говорит он на прощание, — как раз сварю для вас пробные зелья. Все, что вы привезли из Лозанны, — о, опять предсказуемо кривит губы, ведь все, что изготовил не он сам, не стоит чьего-либо внимания, — можете вылить.

Мне хочется сказать ему, что я сам разберусь, как мне поступить, но он уже не смотрит на меня, окликая потерявшегося в глубинах библиотеки Малфоя:

— Люциус, ты идешь?

Тот появляется практически незамедлительно, значит, еще не успел заблудиться в книжных дебрях, а, скорее всего, был где-то неподалеку, чтобы слышать наш разговор. Но аристократ почему-то медлит.

— Северус, я присоединюсь к вам чуть позже. Гарри, — внезапно обращается он ко мне, — если вы не против, я бы хотел побеседовать с вами. Конечно, если наш визит не сильно вас утомил...

Мистер Снейп переводит удивленный взгляд с него на меня, недоуменно хмурится... непонимание, недоверие — о чем его друг может говорить с Поттером? Но Люциус уже устраивается в кресле, мягко улыбаясь мне, и всем своим видом демонстрирует, что в ближайшее время уходить никуда не собирается. Так что зельевару и мистеру Чэпмену не остается ничего иного, кроме как откланяться и удалиться восвояси. А я прошу Кричера принести нам что-нибудь.

 

* * *

Это маленькое лопоухое существо не перестает удивлять меня: перед нами появляется не только бутылка португальского портвейна, невесть откуда взявшаяся в этом забытом Богом особняке, но и ореховый пирог, как нельзя лучше подходящий к изысканному напитку. Вино и пирог... как некогда в доме госпожи Агнеты, куда дон Иниго приходил в тот день просить о любви. Люциус наблюдает за игрой света в бокале, медлит, лишь молча кивает мне, видимо, предлагая выпить за мое здоровье и всеобщее благоденствие.

— Прежде всего, я хотел бы поблагодарить вас, Гарри, — наконец начинает он, пристально наблюдая за моей реакцией. Вполне вероятно, что Снейп доложил ему, что я не вполне адекватен. — То, что вы для нас сделали... это бесценно. И у меня нет слов, чтобы выразить вам...

Я понимаю, что прерывать его крайне невежливо, но мне кажется, я не заслуживаю этих витиеватых благодарностей.

— Мы все чуть было не погибли по моей вине, мистер Малфой. Не думаю, что я могу принимать поздравления.

Он качает головой, легко и грустно улыбаясь.

— Вы слишком строги к себе, Гарри. Не будь вас — где бы сейчас были все остальные? Северус... он, наверное, наговорил вам лишнего вчера?

Я не отвечаю ни "да", ни "нет". Все, что сказал Снейп... он прав, мне нечего возразить. Есть только одно, что зельевар так и не понял: быть может, я и использовал его, но вот в одном я точно не сомневаюсь — Хиеронимо действительно любил отца Альваро, но об этом нынешняя ипостась Его Преосвященства и знать ничего не хочет. Пусть так: мы же договорились — это было и останется в прошлом. Вряд ли он рассказал эту часть истории мистеру Малфою. Но все же уточняю:

— Он показал вам все воспоминания?

— Думаю, нет, — конечно, кому как не Люциусу Малфою знать повадки мистера Снейпа! — Но мне было вполне достаточно того, что я увидел... Это же надо — вояка! — произносит он с некоторым удивлением, словно роль командира испанского гарнизона кажется ему недостаточно почетной.

— Вы хотели бы оказаться на месте Снейпа, мистер Малфой?

— Пожалуй, нет, — он разводит руками, — Но, видите ли, Гарри, я не вижу особых отличий. И, признаюсь вам честно, меня это почти не шокировало. А Нарцисса... купчиха! Просто невероятно!

— Ну да, госпожа Агнета, — я невольно улыбаюсь. — Она тоже знает?

— Да, Северус вызвал нас обоих к себе, мы пробыли у него почти до утра, — он ненадолго замолкает, задумавшись. — Так что я, собственно, хотел сказать вам, Гарри... Не корите себя! В том, что все сложилось именно так, нет ни малейшей вашей вины. А вот то, что все мы живы — исключительно ваша заслуга.

— И мистера Снейпа.

— Да, и его... Хотя я до сих пор не вполне понимаю, что толкнуло его прочитать заклятие вместе с вами.

Конечно, это как раз та часть, которую Снейп просто не мог не изъять из воспоминаний, перед тем как демонстрировать их Малфоям.

— Вам надо было вернуться вместе со всеми, Гарри.

Безусловно, каждый из них скажет мне именно это. Да и я сам, признаться, давно не уверен, что поступил наилучшим образом, бросив их одних. В то же время, Люциус и Нарцисса никогда не казались мне людьми, способными в ужасе отшатнуться от чего бы то ни было. Тех, кто год терпели Волдеморта в своем доме, вряд ли напугаешь казнями, предательством и инквизицией.

— Как же мы вас искали! — когда все позади, легко над этим посмеяться, мистер Малфой... — И боюсь, даже представить себе не можете, что высказал мне вчера Северус, узнав, что это я упустил вас.

И мы понимающе переглядываемся, как будто мы оба — второкурсники, застигнутые за списыванием на контрольной по зельям. В присутствии Люциуса я как-то успокаиваюсь: возможно, дело в его доброжелательности, или же в том, что он — первый человек, с которым я могу спокойно говорить о том, что случилось с нами.

— Скажите, мистер Малфой, — пусть это несколько бестактно, но я все же спрошу его, — у вас... у вас и госпожи Нарциссы все в порядке?

— Знаете, Гарри... я понимаю, что вы имеете в виду, но... мы с супругой столько всего пережили вместе, что проклятие вряд ли могло повредить нам. К тому же, — он усмехается, — насколько я мог понять, я волочился за ней и в Брюгге. Это ли не лучшее доказательство? Кстати, я так и не понял, что с ней произошло. Зачем она вообще пошла к епископу и почему присутствовала на... казни под конвоем. Хотел вот уточнить у вас.

— Я не знаю, — вынужден признать я.

Он несколько удивлен моим ответом.

— Если не вы, то кто?

— Отец Альваро.

Малфой лишь вздыхает, делая большой глоток из своего бокала.

— Северус ничего не помнит, Гарри. Как и мы все.

— Тогда оставьте все как есть.

Мы некоторое время молчим, отдавая должное ореховому пирогу и портвейну, от выпитого я чувствую себя как-то легче, стопудовый груз, совсем было придавивший меня к земле, уже не кажется таким неподъемным. Быть может, все наладится? Нет, я не про себя говорю, но те же Малфои... похоже, им удалось выскользнуть из объятий Жребия Времени без особого урона.

— Гарри, я хотел попросить вас... — он неожиданно запинается, словно не знает, стоит ли продолжать, — если вы увидите Драко, передайте ему, что мы ждем его дома. И его, и... мисс Грейнджер, то есть Гермиону.

Так вот оно что! А я уже собирался поставить жирный плюс в графе "Малфои"!

— Разве Драко не с вами? — все же уточняю я.

— Нет, с некоторых пор он... Хорошо, я попробую объяснить. Вы ведь сделали так, что заклятие возвращения выбросило нас в мэнор. Совершенно очевидно, что я не был заинтересован в том, чтобы хоть какая-то информация просочилась наружу, поэтому и Невилл Лонгботтом, и ваша подруга оставались у нас до тех пор, пока окончательно не поправились. Драко... он был совсем плох, так что мы всерьез опасались за его жизнь.

— Вы хотите сказать, что Драко и Гермиона...

— Вы же сами понимаете, что это не могло быть иначе! — досадливо восклицает Люциус. — И только сегодня ночью я понял, почему. Художник и кружевница из ваших воспоминаний! Или вы думаете, что подобное могло пройти бесследно? Если бы я только знал раньше! Но я вел себя как последний дурак. Мой сын и...

— Грязнокровка, — спокойно договариваю я за него. Он лишь кивает, подтверждая мои слова.

— Они сблизились, пока он болел. Я не стану вдаваться в подробности — надеюсь, ваша подруга объявится в ближайшее время, Северус пытается с ней связаться. Она сама расскажет вам все, что сочтет нужным.

— Вы им препятствовали, да?

— Разумеется! Но Драко будто не слышал меня, более того, у меня было такое ощущение, что его вообще тяготит мое присутствие. Он неожиданно для меня увлекся рисованием, и, когда однажды я взял посмотреть его рисунки — возможно, я не выказал достаточного уважения к его работе — он устроил безобразный скандал и в тот же день покинул мэнор...

Получается, и здесь мое молчание принесло больше вреда, чем пользы...

— Если бы я только мог знать! — продолжает Люциус с вовсе не свойственной ему горячностью. Хотя и это неправда: в роли дона Иниго он не особенно стеснялся в выражении своих чувств. — Теперь, когда я увидел тот момент в ваших воспоминаниях... тот, где я сжег его картины... все встало на свои места. Конечно, для Драко было нестерпимо смотреть на то, как я прикасаюсь к его наброскам, да еще и называю это мазней! А еще... еще и пытаюсь разлучить его с женщиной, ради которой он пошел на костер! Подумать только — мой сын мог погибнуть у меня на глазах!

— Не надо, не думайте об этом, — прошу его я. — Главное, что все живы. Остальное можно исправить.

Разумеется, я обещаю ему поговорить с Драко, только не знаю, представится ли мне такая возможность. Хотя, если они с Гермионой вместе — а в этом я теперь практически не сомневаюсь — то я рано или поздно увижу его. Но где они могут быть? Ведь в случае, если они поселились в маггловском Лондоне, найти их будет не так легко. Вот ведь странно: несмотря на наше счастливое возвращение, с Люциусом и Нарциссой случилось то, чего они боялись больше всего на свете: они потеряли сына. И вновь просят меня о помощи, чтобы отыскать его.

— Если вы полагаете, что Драко с Гермионой... но ведь она и Рон... Получается, она развелась с ним? — спрашиваю я своего гостя, когда он уже собирается уходить.

— Мельник? — презрительно отзывается Люциус Малфой. И этим для него все сказано. Разве хоть одна женщина, выбирая между его сыном и мистером Уизли, может принять решение в пользу последнего?

Глава опубликована: 03.09.2014