Русская мысль: философия, наука, искусство

«Оригинальная русская мысль, рождается, как мысль историософи­ческая. Она пытается разгадать, что помыслил Творец о России. Каков путь России и русского народа в мире, тот ли, что и путь народов Запада, или совсем особый, свой путь?”

Н.А.Бердяев

 

Мысль в архаическую эпоху. Русская мысль начинается задолго до первого упоминания о славянских племенах. Если человек живет, то он мыслит. Этнос, язык и культура определяют это мышление. Оно в свою очередь обогащает их. Участвуя в истории, отправляя обряды, занимаясь хозяйственной деятельностью, сражаясь с врагами, перемещаясь по просторам, осваивая новые земли, создавая бытовые и художественные предметы и орудия труда древние русы и славяне – предки русских – интенсивно и напряженно думали о мире, его причине, устройстве бытия, судьбе человека, начале и конце вселенной, смерти и бессмертии, сущности и существовании. Следы этой этнической философии сохранились в волшебных сказках и легендах, в остатках материальной культуры и в самом языке.

Расшифровать и воссоздать эту мысль не просто, так как письменных источников не осталось, но самое главное -- твердо помнить, что она была, и даже далекие смутные отблески дают нам знать о ее бытии и представляют собой колоссальную духовную ценность.

Истоки русской культуры. Истоки русской культуры, понимаемой в рамках настоящего раздела как вся совокупность наиболее характерных для русского народа этических и эстетических (художественно-образных) форм освоения окружающего мира, коренятся в традиционном обществе. В основе народной культуры лежат остатки того, что некогда было традицией, мифом, обрядом и культом. Наиболее древней пласт народной культуры связан с дохристианскими временами.

В XIX веке крупные русские исследователи фольклора (А.Н. Афанасьев (1826-1871), Ф.И. Буслаев (1818-1897), А.А. Потебня (1835-1891), И.П. Сахаров (1807-1863), А.С. Фаминицын (1841-1896) и т.д.) начали огромный труд по восстановлению древне-русской языческой культуры. В советское время ученые этнологи вынуждены были считаться с марксисткой догматикой и сосредотачивать свое внимание на «классовых отношениях», отраженных в сказках и фольклоре. Это, однако, не помешало появлению плеяды блистательных специалистов по русскому фольклору и в советское время -- В.Я. Пропп (1895-1970), В.Н. Топоров (1928-2005), Б.А.Рыбаков (1908 -- 2001), В.В. Иванов (р.1929) и т.д.

В наше время налицо все условия, чтобы с новыми усилиями продолжить работу по восполнению знаний о древней дохристианской русской культуре, так как в современном российском обществе нет жестких идеологических клише, препятствующих таким исследованиям, а с другой стороны, вопрос о корнях русской культуры волнует людей все больше.

Вклад различных этносов в русскую культуру. В Древней Руси и до и после образования Киевской государственности славянские племена жили в тесном соседстве с финно-угорскими, тюркскими, иранскими, прусско-литовскими и германскими этносами. Между ними постоянно осуществлялся культурный обмен.

На древнейших этапах русской религиозной культуры можно зафиксировать очень большое влияние иранской мифологии – ее термины, персонажи и представления в значительной степени повлияли на структуру древне-русского космоса. Вплоть до того, что слово «Бог» в русском языке имеет иранское происхождение – от древно-персидского «bhaga» -- «полнота», «нагруженность», «бытие», «божество». Птицы с человеческими лицами, апокрифические предания об участии в творении помимо Бога еще и «сатаны» (иранский дуализм), сюжет о мировом древе, стоящем посреди океана, и многое другое, что составляет древнейшие пласты русской мифологии, имеет ясно различимые иранские корни.

Судя по всему, кочевые иранские племена (скифы, потом сарматы и их потомки аланы, «асы» -- сегодняшние осетины) тесно общались не только со славянами Средне-Русской возвышенности, но и с финно-угорскими племенами, так как архаичные пласты финно-угорского фольклора, точно так же как и русского, полны иранскими заимствованиями.

Между славянами и финно-уграми теснейшие контакты (и соответственно культурный обмен) не прекращались и тогда, когда связи с иранцами ослабли, и в такой ситуации – несмотря на различие языков и культов – сложилось некое единое «евразийское» культурное пространство, куда входили и некоторые степные этносы вплоть до монголов. Славянские, иранские, финно-угорские, тюркские, прусско-литовские, монгольские черты перемешаны в этом пространстве вплоть до неразличимости.

Это обстоятельство подчеркивает, что изучать русский архаический фольклор и древнюю культуру в отрыве от мифологий близких нам культурно этносов невозможно, так как ключи к расшифровке того или иного образа, сюжета или сценария сплошь и рядом находятся в мифах соседних этносов. Поэтому полноценное представление о древней русской культуре можно составить только с привлечением всего богатства наследия близких нам исторически этносов, чьи предки с древних времен населяли земли современной России и соседних стран.

Древне-русская картина мира. В основе древне-русской картины мира русских лежит плоский земной круг – Русская Земля. Небо, воздух, вода, леса и поля населены богами и духами, а также душами мертвых. Все вместе -- земля, животные, духи, высшие силы и люди -- составляют одно неразрывное целое, пребывающее в гармонии. По окраинам этого «русского простора» находятся естественные границы в виде – гор, соленых морей, непроходимых степей и пустынь, враждебных народов. Внутри «круга» для русских находится свое, «священное». Вне круга – чужое. Огороженная изгородью изба воспроизводит эту картину в миниатюре: центр и периферия. Ценности своего народа и своего народного порядка являются центральными. Русские люди видят самих себя как потомков «древних богов» («Стрибожьи внуки»), которым «русский круг» был дан в наследство.

На эту картину, так до конца и не стершуюся окончательно в русском бессознательном, после призвания Рюрика наложилась модель государственности. Горизонтальный круг получает вертикальную ось – великого князя. Почитание этой вертикали власти наглядно выражается в княжеских хоромах. Царские палаты в Древней Руси в целом воспроизводили архитектуру обычной избы, только увеличенной многократно, щедро украшенной и сделанной из белого камня. Отсюда в архаическом русском мировоззрении особое сакральное почитание власти – в ней проявляется центр всего священного круга.

После крещения Руси эта картина мира дополнилась измерением Божией Церкви, православным храмом византийской архитектуры, возвышающимся в центре «русского круга» вместе с великокняжескими палатами. Государственная вертикаль власти сочетается отныне с монотеистической религией и ее учением. При этом принесенное из Византии православие довольно мирно накладывается на прежнюю картину мира у древних славян – «русский круг» остается священным, центральность государства сохраняется, только надо всем надстраивается православная система ценностей. Качество сакральности, догматическое содержание, ритуалы и обряды меняются, но общая картина мира остается сущностно той же самой, и в огромной мере формирует глубинное мировоззрение русского народа, которое в последующие эпохи обретает новые черты и новые особенности, сохраняя суть. Русские как жили, так и живут (пусть в своем сознании) на плоском пространстве священного «русского круга», на дальних границах которого порядок переходит в хаос, мир становится войной, а свои -- чужими; и в этом круге высится вертикаль сакральной власти, наделенной вселенской духовной миссией. Русь как «земля обетованная», пространство-ковчег, государство-мир (П.Савицкий).

Остатки дохристианских элементов в культуре после принятия Православия. Многие элементы архаической культуры дохристианского общества вошли в русскую культуру и после принятия христианства. Христианское вероучение представляло сложный богословский багаж, совершенно незнакомый древне-русскому человеку, воспитанному на языческой культуре. Поэтому долгие века церковь достаточно терпимо относилась к элементам дохристианской культуры, вводя отдельные сюжеты и мотивы в христианский контекст (праздники, почитание святых покровителей ремесел и т.д.), а на другие смотря сквозь пальцы (приметы, суеверия, обычаи, гадания и т.д.). Церковь боролась только против системных религиозных проявлений язычества, когда языческие группы (славянские или финно-угорские) поднимались на прямое восстание против христианства и государственной системы. Такие случаи описаны в русских летописях, повествующих, в частности, о «восстании новгородских волхвов».

Русская православная культура сохранила в своем составе многочисленные мотивы дохристианских воззрений, и корректная их интерпретация помогает восстановить архаические пласты древне-русского культурного уклада. Покровитель скота древнеславянский Велес, «скотий бог», передал свои функции святому Власию. Древние кузнечные мифы были перенесены на христианских святых Козьму и Дамиана. Рождество Христово сопровождал древний обычай святок. Праздник летнего солнцестояния, связанный с освящением рек и вод, стали отмечать в день памяти Иоанна Крестителя (Ивана Купалы). Великому посту предшествовала весенняя языческая Масленица, провожающая зиму. Ильин день в августе стал праздником почитания «солнечной воды» из языческого культового круга, когда в дар небу приносили в жертву быка или лося. В лице святой Параскевы почитали древнее женское божество Пятницу, с которой связано множество сохранившихся до наших дней преданий.

Архаическая культура и «коллективное бессознательное». Мир, описанный в русских сказках и легендах, его население, его география, его структура, события, развертывающиеся в нем, это огромный и до конца не расшифрованный пласт нашей философии, требующий системного осмысления. Он в огромной мере повлиял и на христианскую культуру, лег в основу народного творчества, сформировал многие психологические особенности русского характера, предопределил русский быт. Некоторые элементы этого мира дошли до нас в качестве предметов – наличники на деревенских домах, прялки, модели древне-русской мебели, устройство крестьянской избы, элементы узоров в одежде, расписные игрушки, посуда, инструменты, упряжь и т.д. Психологические особенности русских людей, поговорки, пословицы, типичные жесты, мимика на лице, движения и многое другое также восходят к древним культовым и обрядовым сторонам древности.

Если применить к изучению русской архаической культуры методы аналитической психологии Юнга, структуралистского анализа К.Леви-Стросса, традиционалистских теорий Р.Генона, религиоведческих наработок М.Элиаде (1907-1986), добавив наследие отечественной школы фольклористики, мы могли бы восстановить основы этой культуры с достаточной степенью достоверности. Эту работу еще только предстоит выполнить грядущим поколениям.

Основы православной культуры. Вера, спасение, любовь. Христианские начала внедряются в русскую культуру через церковь. Богослужение, проводимое на церковно-славянском языке, довольно понятном широким слоям народа, знакомство с книгами, проповеди священников, развитие иконописи, строительство храмов и монастырей – все это становится инструментами по созданию на основе древнейших архаических пластов совершенно новой и оригинальной православной русской культуры. В этой православной русской культуре в центре ставятся христианские ценности. Они и предопределяют ее строй и ее иерархии.

Высшей христианской ценностью является вера. Все остальное строится вокруг нее. На практике вера реализуется через спасение. Все бытие приобретает ценностные ориентации: то, что способствует спасению – ценность, что препятствует ему – неценность.

Спасение – дело личное. Но условия для спасения – это вопрос общественного устройства. Вся христианская культура вытроена так, чтобы вести ко спасению. А личные заслуги человека определяют то, как далеко он сможет зайти по этому пути.

Православие учит, что без Церкви нет спасения. Утверждение церковной истины, соборное единение всех чад Русской Православной Церкви в едином порыве необходимо для того, что каждый мог выполнить свое задание успешно. Чтобы достичь спасения, необходимо практиковать благочестие, т.е. соблюдать нравственные правила, заповеди, обряды и установления.

К ценностям православной культуры принадлежит послушание и уважение к авторитету, почтение к духовному отцу и физическим родителям, соблюдение политических и социальных норм православного царства, верность Отечеству (в традиционном обществе нравственность и мораль не отделены от политической системы).

Важнейшей христианской ценностью является заповедь любви – к Богу и к ближнему. Любовь сочетает в себе все основные мотивы религиозного сознания:

· стремление к единству,

· преданность себя другому (жертвенность),

· почитание высших,

· заботу о низших и зависимых,

· справедливость,

· доброту,

· эстетическое чувство наслаждения красотой божественных миров и сотворенной вселенной,

· горячее желание соединить духовное и телесное в едином порыве,

· трепетное восхищение чудом церковных таинств,

· смирение гордыни перед лицом милости и строгости Божества.

Вера, спасение и любовь составляют основу ценностной иерархии русской православной культуры, определяя смысл православного начала в философии, искусстве, поэзии, устном народном творчестве и т.д.

Первые церковные мыслители: митрополит Иларион. С уверенной философской мыслью после крещения Руси мы сталкиваемся в лице «Слова о законе и Благодати» Митрополита Илариона. В ней мы имеем дело с опытом православного богословствования, утверждения политической идеи великокняжеской власти, размышлением о судьбе русского народа, призванного стать «новым сосудом» для принятия благодати и ее исторического воплощения.

Все темы, затронутые в «Слове» будут веками определять силовые линии русского православного сознания:

· религиозная идея спасения, закона, благодати, церковной миссии;

· обоснование духовного и промыслительного начала политической власти;

· место русского народа в мировой истории.

Смысл «Слова» сводится к толкованию важнейшего пункта православного учения о том, чем является ветхозаветный закон до Христа и благодать, принесенная в мир Христом.

Для русского народа, принявшего крещение около полувека назад, «Слово» митрополита Илариона было важнейшим вероучительным событием. Митрополит Иларион повествует, как до Христа богоизбранному народу иудеев был вверен «закон» -- «Ветхий Завет». Смысл этого «закона» -- в том, что Бог, сотворивший мир, находится за его пределами и отделен от мира бездной. Для язычников это было совершенно не привычно, так как языческие традиции основаны на близости Первоначала и мира, на их родстве. Поэтому сама идея «закона» была для многих крайне трудной для понимания. Но без этой фундаментальной богословской концепции собственно христианской культуры возникнуть не могло.

Только иудеи до Христа знали о законе и соблюдали его. Остальные народы «прозябали» в язычестве.

Христос, Бог-Слово, воплотившись от Святого Духа и Пречистой Девы, стал Человеком, и принес в мир благодать. Благодать это установление прямой связи между миром и его Творцом, т.е. милосердное преодоление той бездны, о которой сообщал «закон».

Язычники (в том числе русские) не знали ни «закона», ни «благодати». Бог и боги для них пребывали в мире, а не за его пределом.

Отныне в православных рамках русским людям следовало думать, жить и творить иначе. Они обязаны были осознать, что некогда был «закон», дарованный одному народу, а на смену ему пришла «благодать», данная всем народам, принявшим Христа.

Далее митрополит Иларион подходит к важнейшей теме для всей русской философии – к теме «новых народов». Согласно «Слову о законе и благодати», для «Нового Завета» и для «благодати», сменившей «Ветхий Завет» и «старые народы», Промысел Божий уготовал «новые народы», призванные стать ее носителями. Таким народом является «новый» русский народ, возникший «недавно» (для эпохи митрополита Илариона – XI века – лишь несколько столетий назад) и тут же получивший историческую и религиозную миссию.

Категория «благодати» становится отныне краеугольным камнем дальнейшей русской философии, культуры и искусства, определяя русское самосознание и дополняя христианскую ценностную систему верой в избранность русского народа – «нового народа» «Нового Завета».

Чудеса преподобного Антония и распространение монашества на Руси. Появление на Руси монашества практически совпадает с эпохой Крещения Руси.Основателем русского монашества стал святой Антоний Печерский (983-1073), который был пострижен в монахи на Афоне, где получил навыки древних аскетических традиций и «умного делания» («исихазма»).

В 1028 году преподобный Антоний вернулся с Афона в Киев, где поселился в пещере, раскопанной до этого священником близлежащего села Берестово, который в последствие станет первым русским митрополитом Киевским – Илларионом. Постепенно к Антонию, который вел крайне аскетический образ жизни, питаясь только хлебом и водой, стали тянуться ученики. Так образовался первый русский монастырь – Киевско-Печерская лавра, откуда монашество и традиции «умного делания», исихазма стали распространяться по Руси.

Житие святого Антония Печерского было отмечено многими чудесами и подвигами. Он мог предвидеть будущее. Построение Успенского монастыря в Киевско-Печерской лавре сопровождалось целой чередой святых чудес. Сама Пресвятая Богородица явилась в Константинополь с золотом, чтобы пригласить греческих строителей возвести Церковь в ее честь в Киеве. А выбор места для церкви сопровождался чудесами – выпадением росы на отведенное для строительство места, а потом нисхождением небесного огня.

«Умное делание» мы встречаем в самом истоке русского православия, и эта традиция с этого времени постоянно присутствует в русском монашестве. В целом же монашеская среда становится с той эпохи центром русской мысли, духовной культуры, грамотности, искусства и философии. Монашеское созерцание, в основе которого стоят нетварные энергии Пресвятой Троицы (Фаворский свет), становится с тех пор осью священного искусства и духовного мышления. Спустя много столетий мысль о Фаворском свете и нетварных «энергиях» Пресвятой Троицы ляжет в основу русской религиозной философии (В.Соловьева, С.Булгакова, П.Флоренского).

Философская мысль в летописях, хронографах, толковых Палеях, житийной литературе. В отдельный жанр философская литература на Руси выделилась довольно поздно. Но с самого начала распространения христианской культуры и славянской письменности философская мысль проникает в летописи, хроники, широкий спектр религиозной литературы, в жития русских святых. Русские не создают авторских философских систем, но они живо обдумывают основные вопросы христианской философии:

· действие Божьего Промысла в истории,

· значение нравственного бытия,

· истоки мироздания,

· судьбы народов и культур в контексте столкновения сил добра и зла,

· связь человеческих поступков с логикой мировых событий,

· роль чудес и чудесного в жизни,

· образ человека как подвижника веры и т.д.

Размышлениями на эти темы полны сочинения самых разных видов, в том числе оригинальные комментарии к переводной святоотеческой литературе, а также к многочисленным византийским географическим, историческим, научным текстам, произведениям (часто апокрифическим), трактующим происхождение мира. Русская мысль не оформляет себя как нечто целое и систематизированное ранее XIX века. Но она идет своими оригинальными дорогами в контексте православного миросозерцания, органичной и неотъемлемой частью которого русские считают свою культуру.

Философия «Голубиной книги». В «Голубиной книге», содержащей древнейшие мотивы русской культуры, православное описание создания мира Творцом внутренне связано с восприятием живого органического родства человека с окружающим его миром.

Происхождение вселенной описано так:

«У нас белый вольный свет зачался от суда Божия

Солнце красное от лица Божьего,

Самого Христа, Царя Небесного;

Млад-светел месяц от грудей его,

Звезды частые от риз Божиих,

Ночи темные от дум Господних,

Зори утренни от очей Господних,

Ветры буйные от Свята Духа,

Дробен дождик от слез Христа,

Самого Христа, Царя Небесного.»

В основе мироздания лежит Божественная Личность, которая сообщает природным явлениям интеллектуальное, духовное содержание. По сути, в этом мифо-поэтическом отрывке мы имеем дело с онтологическим утверждением: первично бытие Божие, и оно сообщается Богом Творению. Не только человек создан по «образу и подобию Божию», но и мир.   

Это не поэтическая метафора, подобная приемам современной литературы, это интуиция божественного бытия, сообщенного миру, чтобы возводить мысль, созерцающую этот мир, к высшему архетипу, к Тому, Кого он собой выражает и обнаруживает. В византийском богословии этот прием назван «катафатическим» богословием: Бог познается через свои творения. И мысль, которая способна заметить и зафиксировать эту логику, становится основой подлинной философии. Такие духовные стихи, какие мы встречаем в «Голубиной книге», способен сложить только народ-философ.

Далее описывается происхождение человека.

«У нас ум-разум самого Христа,

Наши помыслы от облац небесныих,

У нас мир-народ от Адамия,

Кости крепкие от камени,

Телеса наши от сырой земли,

Кровь-руда наша от черна моря.

От того у нас в земле цари пошли:

От святой главы от Адамовой;

От святых мощей от Адамовых;

От того крестьяны православные:

От свята колена от Адамова».

Это емкое описание русского понимания человека и общества. Если Вселенная несет на себе отпечатки Бога, то человек несет на себе отпечатки Вселенной. Человек, будучи творением, находится с миром в родственных отношениях; у них общие стихии, общее вещество. И это не просто мертвая количественная материя (как у схоластов, а позже материалистов), это пластическая субстанция божественного художества, вложенная в осмысленные и упорядоченные формы. Родство человека с такой субстанцией не унижает его, а возвышает.

Цари русской земли мыслятся как наиболее совершенная и чистая часть творения, как «глава Адама». Власть выступает как печать гармонии божественного мира, как высший элемент священного космоса, устроенного Божественным Художником.

Далее «Голубиная книга» поясняет место русской земли и русского царя в общей картине священного мироздания.

«У нас Белый царь – над царями царь.

Почему ж Белый царь над царями царь?

И он держит веру крещеную,

Веру крещеную, богомольную,

Стоит за веру христианскую,

За дом Пречистыя Богородицы, -

Потому Белый царь над царями царь.

Святая Русь-земля всем землям мати:

На ней строят церкви апостольские;

Они молятся Богу распятому,

Самому Христу, Царю Небесному,-

Потому свято-Русь-земля всем землям мати.»

Православная вера, воспринятая русским народом и русскими князьями, мыслится как промыслительное возвышение русской земли, которая становится поэтому «центром мира», «центром сакральной географии».

Нравственное учение выражено в следующих простых словах:

«Это не два зверя собиралися,

Не два лютые собегалися,

Это Кривда с Правдой соходилися,

Промежду собой бились-дрались,

Кривда Правду одолеть хочет.

Правда Кривду переспорила.

Правда пошла на небеса

К самому Христу, Царю Небесному;

А Кривда пошла у нас вся по всей земле,

По всей земле по свет-русской,

По всему народу христианскому.

От Кривды земля восколебалася,

От того народ весь возмущается;

От Кривды стал народ неправильный,

Неправильный стал, злопамятный:

Они друг друга обмануть хотят,

Друг друга поесть хотят.

Кто не будет Кривдой жить,

Тот причаянный ко Господу.»

Добро (Правда) имеет божественное происхождение. Нравственное поведение, благочестие отражает мировую гармонию, отвечает за упорядоченность бытия, устанавливает в этом бытии вертикальное измерение. Зло (Кривда) расстраивает гармонию божественного мира, что отражается и на людях, и на обществе, и на природе. Показательно, что связь между Богом-человеком-природой прослеживается и в космогонии и в этике народной философии: нравственное падение это грех перед Богом, перед людьми и нарушение природного равновесия («земля восколебалася»).

«Голубиная книга», в известной нам редакции составлена достаточно поздно, скорее всего в Московский период, но ее содержание несет на себе отпечаток очень древних мотивов, которые можно вполне принять за сумму древне-русской философии, изложенной кратко и поэтически, но бездонной по смыслу и содержанию.

Святой Сергий Радонежский: философствовать чудесами. Ярчайшей фигурой русской истории является великий русский святой подвижник Сергий Радонежский (1322 – 1392), основатель Троицко-Сергиевской обители, бывшей долгие века духовным центром русского православия.

Сергий Радонежский был выдающимся последователем православной традиции исихазма.

Церковная традиция утверждает, что Сергий Радонежский достиг на этом исихастском пути предельных высот, и его духовные силы, его просветленность, его мудрость поражали последователей и современников, которые создали вокруг его отшельнической кельи, где он хотел укрыться от мира, целый город монахов-созерцателей, ищущих спасения, мудрости и преображающих энергий Фаворского света в своих сердцах – с этого началась история Троицко-Сергиевской Лавры.

Сергий Радонежский дал новый импульс возрождения монашеской традиции на Руси, несколько ослабшей после эпохи ордынских завоеваний. Он упорядочил монастырские уставы, превратил монашеское общежитие в сочетание сосредоточенной молитвенной практики с активной хозяйственной деятельностью. Житие преподобного Сергия Радонежского было исполнено чудес. Его философия творилась чудесными явлениями. Остались свидетельства о посещении преподобного самой Пречистой Богородицей в сопровождении апостолов Петра и Иоанна, о воскрешении им ребенка, о том, что на литургии ему прислуживал Ангел Небесный, видимый другими монахами, во время причастия в его чашу (потир) сходил небесный огонь. Многие события преподобный знал чудесным образом еще до того, как получал о них сообщение.

 Огромное святой имел на политические процессы Руси – именно он сумел объединить русских князей под началом Дмитрия Донского перед Куликовской битвой и послал на нее двух своих послушников-монахов Пересвета и Ослябю.

Преподобного Сергия принято называть «игуменом земли Русской».

Русская иконопись. Умозрения в красках.  В Троицко-Сергиевской лавре начал свой путь величайший русский иконописец монах Андрей Рублев (около1370 — 1427). Философ Евгений Трубецкой (1863 - 1920) назвал иконопись «умозрением в красках». В творчестве Рублева сливаются воедино

· богословские мотивы, составляющие основу написанных им икон и фресок,

· следы практики исихастского созерцания,

· художественный гений, предающий произведениям пронзительную жизненность и глубину.

Здесь мы имеем дело с вершиной сакрального искусства. Творец произведения скромно помещен на второй план, его задача выразить как можно более точно фигуры духовных миров. Художник-иконописец не создает нечто новое, но пропускает своим духовным состоянием и мастерством небесные лучи в земной мир. Это придает его произведениям такую силу и убедительность, что не оставляет равнодушными даже тех, кому чужда богословская или догматическая нагрузка его работ. Это --пример того, как догматика и духовная онтология способны воздействовать на эстетическое восприятие художественными средствами. Для иконописца в Боге, Истинно и Благом, не менее важна Красота, которую он и стремится передать.

В русской иконописи, чьи каноны пришли из Византии -- учителем Андрея Рублева был Феофан Грек (1330/40-е гг. — после 1405) – проявился подлинно народный гений, способный облечь вселенскую истину православия, исихастское созерцание высшего света в формы и краски, отражающие особый колорит русской души. Постигая вселенскую истину, русские художники делали ее русской.

В творчестве Рублева до нас дошла во всей выразительности ткань исихастской традиции Древней Руси, созерцательная работа монашеского духа, погруженного в размышление о православных догматах. Так, в знаменитой Троице Рублева мельчайшие детали в позах Ангелов, символизирующих Три Лица Пресвятой Троицы, прообразованных в таинственных гостях ветхозаветного патриарха Авраама, в предметах, находящихся на столе, в орнаментах и деталях, повествуют о богословском созерцании, отражают обширные богословские системы, описание которых занимает целые тома святоотеческой литературы, но выраженные на иконе лаконично и убедительно.

Спор иосифлян и нестяжателей (св. Иосиф Волоцкий, св. Нил Сорский). Когда чаяния «игумена земли Русской» преподобного Сергия Радонежского о свободе русской земли от монголов воплотились в жизнь, и псковский старец Филофей сформулировал концепцию Москвы-Третьего Рима, русское общество вступило в новую эпоху, где в центре философского внимания встали размышления о мировой судьбеРоссии, как «последнего православного царства». Все предшествующие интуиции русских мыслителей собрались в фокус идеи «Третьего Рима». В течение всего московского периода именно она станет основой философской мысли и культурного творчества.

Параллельно с распространением идей Москвы-Третьего Рима, возникает полемика между сторонниками Иосифа Волоцкого (осифлянами) и преподобного Нила Сорского (1433-1508), названными «нестяжателями» или «заволжскими старцами». Она развернулась вокруг вопроса о владении монастырями вотчин и о занятии монахов хозяйственной деятельностью. За этими, казалось бы, техническими и экономическими вопросами, стояло два взгляда на основные философские вопроса того времени.

Нил Сорский побывал на Афоне и заново впитал там исихастские традиции – умного делания, творения молитвы Исусовой и т.д. Вернувшись на Русь, он основал на реке Сора в Вологодской земле монашеское общежитие (скит), которое вскоре стало местом притяжения для многих иноков. Нил Сорский учил о главных ступенях «умного делания». Первая ступень - отречение от мира, в частности, всяких мирских развлечений; вторая - непрестанная молитва, сопровождаемая памятью о смерти; третья – неустанный труд. При жизни преподобный пользовался большим уважением современных ему русских иерархов, политических властей, участвовал на соборах 1490 и 1503 годов.

Вместе с тем, преподобный по-видимому перенял мировоззрение греков того периода, которые рассматривали окружающее социальное бытие (политически это был уже век османского господства) как «безблагодатное», в котором осталась только одна перспектива – «личного спасения» и одинокого монашеского пути.

Под впечатлением Афонской монашеской республики преподобный Нил Сорский обрушился на привычный для Руси уклад, когда монастыри становились активными участниками хозяйственной жизни – производили товары, владели крестьянами, занимались поставкой продуктов в города, развивали ремесленничество и т.д. Нил Сорский считал, что все это отвлекает от созерцания. Но вместе с тем, такой подход подразумевал перенесение на Русь греческих условий, где общество и хозяйство «за стенами монастыря» принадлежали иноверческой, десакрализованной жизни. Индивидуальная личность, уходящая от мира и общества – вот, что «нестяжатели» утверждали в качестве ценности. Преподобный Сергий Радонежский тоже был исихастом, искал уединения и изменял монашеский устав по византийскому образцу.. Но и сам он, и позже «глава исихастов» на Афоне св.Григорий Палама не только не брезговали участием в общественно-политических процессах, но и были в них активными, отстаивая патриотические ценности, независимость православной державы и торжество традиции. Это было возможным потому, что и Русь и Византия эпохи св. Григория Паламы были «православными царствами», т.е. законным полем действия мировой истории. Византия после захвата турками Константинополя (1456) перестала быть православным царством. А Московское великое княжество – нет.

Иосиф Волоцкий, основатель и игумен Иософи-Волоколамского монастыря, жестко отвечал «нестяжателям» с позиции Святой Руси, московской философии. Занятие монахами хозяйством в условиях «святости» общества и государства носило «спасительный», религиозный характер. Иосиф Волоцкий говорил также о том, что в процессе хозяйства монахи обучают крестьян, трудящихся в монастырских угодьях, высшим нравственным идеалам, заботятся о них, помогают бедным и немощным, относятся ко всем по-христиански и делают их труд более свободным, духовным и осмысленным.

«Нестяжатели» понимают общество, мир как то, от чего следует дистанцироваться. Это общая черта монашеской философии. Но в рамках духовного бытия православного царства эта дистанция должна быть такой, чтобы связь между духовным (монастырским) центром и миром не прерывалась, и напротив, была живой и интенсивной. Тогда монастырь передает плоды духовного делания избранной братии всему остальному народу, и бегство от мира есть, в свою очередь, спасение мира от его греховной стороны. Тогда вся Россия превращается в монастырь, сплошной духовной центр. В XIX веке Н.Гоголь скажет «монастырь ваш -- Россия».

Показательно, что и Иосиф Волоцкий и Нил Сорский причислены Русской православной церковью к лику святых. Но чин святости Иосифа Волоцкого выше, он святой общероссийский, а Нил Сорский -- местночтимый. Церковь воздала должное личному духовному совершенству подвижника Нила Сорского, но всенародная правота в духовном смысле осталась за Иосифом Волоцким.

Спор осифлян и нестяжателей был философским спором о качестве онтологии русского общества Московской Руси. Иосиф Волоцкий настаивал на том, что эта онтология благодатна. Нил Сорский косвенно ставил это под сомнение.

Божественный царь. Показательно, что в сочинении «Просветитель» Иосиф Волоцкий формулирует особое учение о святости царской власти, где царь наделяется почти божественным превосходством. Но в то же время, как это ни парадоксально, он допускает возможность цареубийства и оправдывает его в том случае, если царь отступит хоть на шаг от основ православной веры. В этом проявляется вся суть свято-русской философии: царь священен и божественен не сам по себе, как индивидуальность, но как функция, как «внешний епископ церкви», как «удерживающий». Сочетание такого превозношения царя с угрозой его легитимного убийства в случае отступления от веры прекрасно иллюстрирует смысл отношения к Третьему Риму со стороны тех, кто заложил идейные основы этого миропонимания.

Философ Грозный. Согласно теории Москвы Третьего Рима, мировая история в XV веке перемещается в Россию, и эта идея ярче всего выражается в трагической и зловещей фигуре Ивана Грозного, воплотившего в своем правлении все парадоксы, высоты и бездны этого напряжения. Грозного вполне можно назвать царем-философом. Его высказывания, вопросы к «Стоглавому собору» (в духе византийских императоров), его переписка с князем Курбским (1888-19