Смысл государства, типы и особенности государств

«Государсто есть высшая форма человеческой жизни.»

Ф. Ратцель

Государство как явление. Государства как особый тип организации общественно-политической системы появляются в истории человечества начиная с глубокой древности. Древнейшие государства возникли на территориях Дальнего Востока и Передней Азии. Одни государства разрушались, а другие создавались на их месте с иной политической или религиозной системой, правящей элитой, национальной идеей.

Государство отличается от других социально-политических форм тем, что имеет

· административный аппарат,

· территориальные границы,

· свод законов и нормативных уложений, фиксированных в официальных документах,

· регулярную армию, призванную обеспечивать гражданам безопасность от внешнего вторжения врагов,

· структуры правопорядка, имеющие мандат на осуществление легитимного насилия в отношении государственных подданных, нарушающих законы.

Государство порождается народом. Чаще всего в истории государства возникали на стадии осознания народом своего исторического единства и своего предназначения, в тот момент, когда этнос превращался в народ. Осознав свое бытие в истории, народ вырабатывал инструмент защиты от внешних вызовов и оформлял свою собственную национальную идею в фиксированной политической и правовой системе. Этим инструментом и было государство, как выражение осознанного и рационально оформленного бытия народа.

Государство как решимость народа самому творить свою историю. Государство -- это фиксация народа в пространстве (территориальные границы) и во времени (форма исторической государственности). Народ как исторический субъект воплощает в государстве свое понимание пространства и времени, оформленное в политико-правовой системе и в соответствующем административном аппарате.

Этнос, становясь народом, проявляет себя как целостное существо, способное активно действовать в истории и осознанно творить коллективную судьбу. В этом процессе этнос преодолевает инерцию своего бытия, добавляя к консервативному следованию традиции волю, направленную в будущее. Наличие этой воли, обращенной в будущее, является характерной отличительной чертой народа. А конкретным воплощением этой воли, ее оформлением в реальном бытии, во времени и в пространстве является государство.

Государство есть не что иное, как воплощенная в реальности решимость народа самому творить историю.

В изначальном замысле государство выражает творческую мощь народа, являясь ее зримым проявлением. Вместе с тем государство предполагает некоторое отчуждение создаваемой административной системы от стихии народного бытия, придание иерархии, закону, политико-административной системе и аппарату легитимного насилия определенной самостоятельности. В государстве народная жизнь застывает как в остановленном кадре, фиксируя в рациональной системе энергию исторического момента и географических и ландшафтных особенностей.

Государство фиксировано во времени и в пространстве. Государство имеет строгую привязку к пространству (его территория) и ко времени (условия его возникновения, специфика конкретной политической и административной системы). Народ же, создающий государство, может выходить далеко за эти границы -- и в пространстве, расширяя ареал своего местопребывания, и во времени, существуя до государства, вне его и после него. И хотя на начальном этапе именно народ творит государство, как свое продолжение, постепенно пути развития государства и народа могут расходиться, как расходится судьба живого существа с его изображением или голограммой. Поэтому между народом и созданным им государством периодически возникают конфликты, которые приводят к изменениям политической или идеологической системы, переворотам, правовым и административным реформам, революциям или даже к распаду государства, а в определенных сулчаях и к гибели народа.

Диалектика народ-государство. Между народом и государством существуют диалектические отношения: являясь на первом этапе почти одним и тем же, постепенно они расходятся и часто приходят к противостоянию и оппозиции.

При этом существуют народы, которые долгие периоды живут без государства, и тем не менее остаются именно народами -- т.е. полноценными сознательными субъектами истории (например, еврейский народ в изгнании).

Народ как субъект порождает государство как инструментальный объект, но постепенно государство может приобретать видимость самостоятельного бытия и при определенных обстоятельствах идти против воли народа, становясь источником подавления и насилия над тем, кто его породил. В некоторых случаях государство само претендует на роль субъекта политической истории, рассматривая создавший его народ как нечто преодоленное, несовершенное и нуждающееся в опеке и управлении со стороны высшей инстанции. В такой конфликтной ситуации государство отнимает у народа его высший статус исторического субъекта и приписывает самому себе.

Между этими двумя крайностями -- государство как тень и послушный инструмент народа и государство как отчужденный аппарат угнетения и подавления народа -- существует множество промежуточных вариантов, отражающих многообразие исторических и географических форм государственности. Все эти варианты располагаются между двумя пограничными случаями: государством-народом (народным государством) с одной стороны, и государством-машиной, с другой.

Каждое историческое государство описывается через ряд основных критериев. Главным и наиболее глубоким критерием является его отношение к народу (а также к этносам и общественной системе), строгое определение качества их диалектического соотношения.

Государство в пространстве. Другой важнейшей характеристикой является пространственное и географическое местонахождение государства, структура и качество его территорий и границ. От этого зависит во многом специфика государственной системы. Политология выделяет три типа государств в их отношении к пространству: города-государства, государства-территории и государства-континенты.

Города-государства. Наиболее древними пространственными формами были города-государства, которые включали в свои границы предместья и прилегающие сельские районы.

Города-государства существовали в Междуречье, Древнем Египте, Древней Греции. От названия греческого города-государства – «полис» -- ведет свое наименование политика. Для города-государства характерно однородное социально-политическое и культурное пространство, высокая степень концентрации публичных и властных институтов. В городе-государстве наглядно проявлен тотальный характер политического начала, которое окружает человека со всех сторон, полностью предопределяя среду обитания, заменяя естественное (природное) искусственным (рукотворным). Города-государства всегда брались за идеальный образец для политических систем, так как именно в городах порядок, право, сосредоточение административных учреждений и иные атрибуты государственности сосредоточены максимально плотно, в то время как в сельских районах (не говоря уже о незаселенных территориях) этих знаков присутствия государства намного меньше.

Города-государства сохранились и в Средневековой Европе. В некотором смысле русский Новгород до его окончательного закрепления за Московскими царями можно считать городом-государством.

Государства-территории. Второй пространственной формой являются государства-территории. Они имеют в своих границах разнородные культурные ландшафты, городские центры и протяженные сельские территории, а также зоны необжитых земель. Политико-социальное пространство государства-территории устроено более сложным образом и делает важнейшими элементами коммуникации, мобильные войсковые отряды (для защиты от вторжений), укрепление искусственных границ (в случае города-государства совпадающих с естественной архитектурой города и предместий).

Государство-территория вынуждено присутствует на всем подконтрольном тему пространстве неравномерным образом – где-то государственность более наглядна, где-то менее. Государство-территория тяготеет к превращению всей зоны в однородную среду, так как это облегчает и упрощает систему управления. Наиболее рациональной моделью политической организации государства-территории является государство-нация.

Государства-континенты. Третьей пространственной формой является государство-континент. Здесь достигается максимальная степень сложности организации политического пространства. В государство-континент включены не только города-государства, но и государства-территории в качестве полусамостоятельных единиц, что делает его политическую структуру многомерной. Государство-континент обладает таким пространственным масштабом, что о превращении всей его зоны в однородную не может быть и речи, и политические инстанции центральной власти вынуждены терпеть социо-культурное многообразие его частей.

Значение ландшафта для пространственных типов государств. Потамическая теория. Во всех трех пространственных типах государств большое значение имеет ландшафт, в который они вписаны. В случае городов-государств чрезвычайно важна их локализация: расположенность на горах или равнинах, в лесах или пустынях, удаленность от них речных или морских просторов и т.д. Окружающий ландшафт часто существенно влияет на политико-культурные формы, складывающиеся в городах-государствах. Так, портовые Афины с развитой морской торговлей выстроили демократические институты. А внутриконтинентальная Спарта, далекая от торговых путей, породила воинственно-аристократическую политическую культуру.

В случае государства-территории чрезвычайно важно, какие ландшафты входят в его границы, какова географическая природа этих границ (горы, реки, береговые зоны и т.д.), как расположены речные коммуникации.

В потамической (от греч. «потамос» -- «река»)теории  происхождения государств  (К.Веттфогель, Р.Хенниг, Л.Керхольц) утверждается, что государства-территории возникают там, где маршруты основных рек расположены радиально и пересекаются друг с другом (пусть с некоторыми сухопутными вкраплениями, которые при желании можно преодолеть волоком). Если же главные реки текут параллельно друг другу, развитие государственности происходит с существенной задержкой. Примеры этого можно увидеть в странах Европы: Франция с ее радиальными реками довольно быстро приобретает черты государства, а Германия, где реки текут параллельно друг другу, отстает в этом процессе на несколько веков. Так же в России – радиальные реки Среднерусской возвышенности, и особенно волжско-окского бассейна, способствуют развитию прочной государственности, а параллельное течение Дона и Днепра на Западе и сибирских рек на Востоке, напротив, становление государственности замедляет. Карл Виттфогель (1896-1988) построил на этом основании теорию «гидравлических обществ», утверждающую, что в истоках государств лежит форма рационального использования людьми водных ресурсов. По Виттфогелю, чем более сложной является система водоснабжения (включая реки, озера, искусственные ирригационные системы, колодцы, источники и т.д.), тем большей централизации политической власти она требует.

Для государств-континентов принципиальными являются уже не просто ландшафтные условия, но соотношение границ с материковыми зонами – морским или океанским побережьем, доступам к проливам и т.д. Здесь политика приобретает планетарный мировой масштаб. Поэтому государство-континент называются также «государством-миром» (П.Савицкий). Государство-континент всегда в той или иной степени является «империей». Более детально эту классификацию разрабатывают геополитика и геостратегия.

Государства в историческом развитии. Еще одним критерием в определении типа государственности является политическая специфика его устройства. Одно и то же государство, созданное одним и тем же народом и находящееся приблизительно в тех же пространственных пределах может в ходе исторического процесса менять свои политико-правовые формы, превращаясь из республики в монархию, из империи в федерацию или унитарное образование, из деспотии в демократию и т.д. Поэтому изучение конкретных политико-правовых и идеологических форм государства должно осуществляться в исторической перспективе.

Единой схемы развития государства не существует. Разнообразие возможных исторических оценок делает невозможным однозначное описание логики развития государственных систем. В зависимости от того, на какой позиции стоит тот или иной исследователь, разделяет ли он прогрессистские, консервативные или «перманентистские» подходы, история становления и развития любого государства будет рассматриваться совершенно различно. Поэтому для научной точности и объективности следует воздерживаться от чрезмерных идеологических обобщений, но описывать те или иные типы государств и стадии их развития на основании достоверного исторического материала, стараясь избегать слишком масштабных обобщений. Если в истории одного государства -- например, Древнего Рима -- установление монархического правления следует за республиканскими формами, это еще не значит, что это общее правило и все республики обречены стать монархиями. Или наоборот, если в западно-европейских государствах Нового времени феодальные системы уступили место буржуазно-демократическим режимам, это еще не значит, что точно также должно обстоять дело и со всеми остальными государствами, имеющими какие-то признаки феодальной системы. Беспристрастное знакомство с судьбой различных государств на протяжении всей мировой истории убеждает, что любые трансформации почти всегда обратимы, правила и закономерности, подтверждаемые одним рядом исторических явлений, опровергаются другим. Поэтому несмотря на техническое удобство описания системы эволюции государств по какой-то одной общей схеме (как это делали, например, марксисты -- от рабовладельческого государства до коммунистического общества), это явно не соответствует исторической реальности и является недопустимой натяжкой.

Четко фиксируя политико-административную и идеологическую специфику того или иного государства, следует стремиться корректно описать его в определенном историческом контексте, стараясь всячески избегать таких выражений как «данное государство еще не вступило в эпоху буржуазных отношений» или «данное государство уже вышло из рабовладельческой стадии», ведь «если не вступило, то не факт, что вступит», а если «вышло, то не факт, что снова не войдет». И хотя определенные закономерности отрицать трудно, всякий раз, когда мы с ними сталкиваемся, необходимо тщательно изучать, не является ли сходство с историей других государств и конкретных этапов их истории лишь формальным, внешним, и не скрываются ли под ним глубинные различия?

Сравнение государств между собой неправомочно из-за отсутствия универсального критерия. Государство описывается через отношение к народу, через пространственно-географическое местоположение и историческую специфику политико-идеологических и административно-правовых форм. Каждое государство в этом отношении уникально, и никакой общей шкалы оценки не существует. Нельзя сказать, что данное государство в данный момент времени лучше другого государства в другой (или в тот же) момент времени. Никакой общей шкалы не существует, и любые мнения и оценки отражают лишь субъективную позицию отдельного человека или группы, объединенной какой-то вполне конкретной идеологией.

Типы и форма государств. Перечислим наиболее распространенные критерии, по которым могут быть классифицированы государства. В современной теории права и государства базовым понятием, служащим этой цели, является термин «форма государства», т.е. система принципов, характеризующих механизм организации власти и территории. Элементами формы государства являются:

· форма правления, отражающая принципы формирования, функционирования и преемственности власти (монархия, республика и их разновидности);

· форма территориального (иногда – административно-территориального или национально-территориального) устройства, характеризующая распределение полномочий между государственными органами в центре и на местах (империя, федерация, конфедерация, унитарное государство);

· политический режим, описывающий доминирующий метод государственного управления (деспотия, тирания, диктатура, демократия и др.) 

Из сочетания указанных элементов формы государства в том или ином географическом, религиозном, социо-культурном и экономическом контексте складываются самобытные типы государственности, которых может быть достаточно много и которые варьируются на различных исторических этапах.

Теократия. В древнем мире одной из наиболее часто встречающихся форм государственности является «теократия» (от греч. «теос», «бог» и «кратос» «власть»; дословно «богоначалие»). Теократиями были Древний Египет, Ассиро-Вавилонское царство, государства Древней Индии, буддистский Тибет и многие другие государства. В центре теократического общества стоит каста жрецов, считающаяся высшим сословием, которое определяет и формирует государственную идеологию, учреждает преобладающую систему ценностей, решает основные государственные вопросы (войны и мира, реформ, налогов, законов и т.д.), непосредственно следит за функционированием всей административной и репрессивной системы.

В теократическом обществе царит атмосфера символизма и сакральности (священности). Государство осознается как проявление божественной реальности, а сами жрецы как «боги во плоти», призванные вести все остальное население к интеграции в божественный порядок.

В таком государстве в основе всего лежит миф. Все функции -- исполнение обрядов, воинские обязанности, торговля, ремесленничество, земледелие и даже бытовые домашние дела -- наделены глубоким символическим смыслом. Человек в теократическом государстве постоянно пребывает в пространстве непрерывной мистерии: грань между небесным и земным стерта, равно как и барьеры между жизнью и смертью. Физическое существование мыслится как незначительный эпизод в бесконечных метаморфозах души, предшествующих рождению и продолжающихся по ту сторону могилы. Все сферы общественной деятельности, включая ведение хозяйства и грубый труд, пронизаны духовными устремлениями и основаны на символизме.

Человек в теократическом государстве мыслится как временное местопребывание высшего духа. Такое общество мало внимания уделяет завоеваниям соседних государств, материальному процветанию или бытоустроительству. Взоры всех его членов обращены в потустороннее, структуры которого отражаются в священном характере самой государственной системы. Религия, по сути, сливается здесь с государственностью вплоть до неразличимости.

Наиболее активно в мистерии государственности выполняют правящие в обществе жрецы. Наиболее пассивно -- крестьяне ремесленники. Между ними -- каста воинов. А рабы, как правило, являющиеся воинами побежденных отрядов из других государств или племен, вообще не рассматриваются в качестве самостоятельных лиц. Это положение рабов, занимающихся исключительно трудовой и хозяйственной деятельностью, но лишенных соучастия в мифе и в культах, показательно. Собственно «экономика» в отрыве от мифа и обряда находится на периферии такого теократического государства, и те, кто занимаются только ей, практически не считаются людьми. В индийской кастовой системе такие люди назывались «чандалами». Труд третьей касты – крестьян, ремесленников и торговцев -- считался ценным в той степени, в какой производимые (или распространяемые) ими продукты и предметы имели символическое значение, а сама структура трудового процесса воспроизводила логику священного ритуала.

Философ Платон (427-347 до н.э.)  в своем изображении идеального государства описал именно теократию, только вместо касты жрецов у него была каста философов (что в его случае было почти тождественно).

Марксистская школа, ставящая во главу угла экономическую сферу, называет теократические государства «рабовладельческими», подчеркивая, что основным экономическим классом в них являлись рабы. Но для самих жителей такого общества наличие или отсутствие рабов было чем-то совершенно второстепенным, более того, институт рабства возник как выражение отвлеченности теократических обществ от земной материальной проблематики и их сосредоточенности на духовных областях. Если в обществе грубым материальным трудом занимаются самые презренные касты, это значит, что сама сфера материального производства не входит в состав высших ценностей. Поэтому такое общество точнее назвать именно теократическим, поскольку самой яркой его чертой является постановка Божества (и служителей культа) во главу всей государственной системы.

В древнем Вавилоне даже брак главы теократического государства считался общегосударственным делом, так как в нем все подданные видели прямо отражение «иерогамии» -- совокупления мужского и женского божеств, что должно было давать плодородие, мир и преуспеяние всем подданным государства.

Теократическое устройство государства повлияло на другие смешанные формы государственности. Следы теократии мы находим и в институте папства на Западе, где уже не существовало отождествления жрецов (священников) с Богом, но тем не менее их позиции в государственной системе оставались значительными.

Монархия и военно-аристократические государства. В чистом виде военное сословие считалось высшей властью в государствах иного типа -- в монархиях и феодальных обществах. Государства, во главе которых стоят не жрецы, а воины-аристократы, под предводительством «первого из равных», обычно называют «монархиями» (от греч. «монос» -- «один» и «архе», «власть»; «монархия» дословно означает «единоначалие»). В монархиях, как правило, каста жрецов также присутствует и остается чрезвычайно влиятельной, но акценты здесь расставлены несколько иначе. Во главе ценностной системы находится не столько созерцание, обращенность к потусторонним силам, обрядам и ритуалам, сколько воинственный дух, экспансия, агрессия и иные черты, свойственные воинскому типу личности. По определению, монархии управляются единолично и представляют собой пирамидальные иерархии, во главе которых стоит суверен, князь, «принц». Этот иерархический треугольник предполагает личную преданность высших аристократов правителю-монарху. При феодальной системе этот принцип личной преданности распространяется и на вассалов каждого из аристократов и так вплоть до крестьян и ремесленников. Государство монархического типа представляет собой увеличенную в масштабе систему войска и армейской дисциплины, где основной этической нормой является подчинение, верность, храбрость и стойкость к лишениям.

Экономические аспекты деятельности в монархическом обществе также остаются периферийными и второстепенными, и забота о них напоминает заботу командиров о прокорме войск во время военного похода или поиска средств на организацию нового нашествия. Монархическая система во главу угла ставит верность господину, силу и мужество. Такие государственные системы в отличие от теократий даже в самом мифе и священных доктринах подчеркивают именно воинственный конфликтный аспект, воспевая личную доблесть и часто обещая воинам, павшим на поле боя, вечные наслаждения по ту сторону смерти (валькирии в скандинавских мифах, небесные девы, гурии, в исламе и т.д.).

Демократия в древних обществах. Еще одной разновидностью государственной системы является «демократия» (от греч. «демос», «народ» и «кратос», «власть»; дословно «народовластие»). Демократические системы известны с глубокой древности и имеют различные формы. Среди греческих городов-государств наиболее законченная демократия была построена в Афинах. Эта система предполагала соучастие в решении основных политических вопросов всех граждан города, которые при помощи процедур прямого голосования выбирали вождей и старейшин для принятия жизненно важных постановлений. Соучастие в решении распространялось, однако, только на свободных и состоятельных мужчин, являющихся коренными жителями Афин, из этого процесса были исключены женщины, рабы и мигранты, т.е. «неграждане», которых афинское право называло «идиотес» (откуда пошло современное слово «идиот»).

Другой формой демократии были древне-германский тинг или древнерусское вече, но и здесь участниками могли быть только полноценные и полноправные члены общины.

В органических демократиях и аристократиях все вопросы решались единогласно, а спорные темы обсуждались до тех пор, пока все не придут к одному мнению. В юридической науке этот принцип именуется «liberum veto» (лат. «свободное вето»). В России его держались до Петра Первого, который ввел в Сенате и коллегиях голосование по принципу «большинство-меньшинство».

Пример афинской демократии или германского тинга показывает, что демократия вполне может сочетаться с рабовладением, и, также как и теократия или монархия, рассматривать хозяйственные проблемы и материальное производство как нечто второстепенное и не заслуживающее внимания инстанций.

Аристократические системы. Феодализм. В аристократических системах право голоса при обсуждении и решении важнейших вопросов предоставлялось не всем гражданам, а только представителям знати. Таким образом, аристократическая система представляет собой промежуточную модель между монархией, где верховным правителем является единственная личность, и демократией, где власть рассредоточена между всеми гражданами.

Последовательно проведенный принцип аристократического устройства общества дает феодальную систему, где крупные феодалы (аристократы) составляют основу правящего класса, разделяя между собой власть – в зависимости от конкретного баланса сил, сложившигося между ними, и на договорной основе.

Элементы различных типов государственности могут сосуществовать в одном и том же обществе. Все четыре типа государственного устройства -- теократию, монархию, аристократию и демократию -- мы встречаем на всем протяжении мировой истории, причем сплошь и рядом эти типы выступают не в чистом виде, а в сочетании. В некоторых государственных системах наличествуют сразу все эти элементы. К примеру, в эпоху Ивана Грозного (XVI век) на Руси мы видим и теократию в лице православной церкви, определяющей основные ценности государства и саму цель его существования, и самодержавную монархию в лице царя Ивана Васильевича (1530-1584), и могущество вельможных бояр (родовой аристократии), и элементы демократии (земское и губное самоуправление). 

Проследить строгую логику смены этих типов государственности невозможно, так как иногда они соприсутствуют в одном и том же государственном устройстве, изменяя соотношение в зависимости от конкретики исторических процессов.

Касты и кастовые государства. Традиционно в обществе легко выделить три основных социальных типа, которые в древности, как правило, были возведены в ранг каст («варн» в индуизме) и формировали кастовую систему, а в более современные эпохи выступали в качестве сословий. Эти социальные типы представляют собой жрецов, воинов и тружеников.

В истории индо-европейских народов (индусов, иранцев, греков, римлян, германцев, славян, кельтов, балтов и т.д.) трех-кастовая система прослеживается вплоть до глубокой древности и формирует основные мифологические, культурные и языковые формы. Этому соответствует троичное представление о структуре человека, где выделяет дух, душа и тело. Жрецы соответствуют духу, воины -- душе, труженики -- телу. Государство мыслится как единое существо, как «большой человек». Поэтому теократия, монархия и демократия (где преобладают в первом случае жрецы, во втором -- воины, а в третьем соучаствуют все граждане, включая свободных тружеников) вполне могут быть соотнесены с духом, душей и телом. Но как и в человеческом организме эти элементы сосуществуют и взаимодополняют друг друга, так и в государстве, осмысленном в кастовом ключе, все три основные касты являются необходимыми элементами.

В отличии от народа, где также есть естественная -- подчас кастовая -- иерархия, государство формализует эти отношения, придает им законодательный, общеобязательный и фиксированный статус. Касты могут существовать -- и существуют -- и в этнической и в родо-племенной общности. Но лишь в государстве они приобретают статус самостоятельных структур, оторванных от народной стихии. Поэтому кастовое, а позже сословное государство может приводить к искажению воли народного целого, так как высшие касты (сословия) при определенных обстоятельствах могут поставить свои интересы выше общенародных и превратить государство из инструмента исторической воли народа в свою частную собственность. В таком случае государство как система отчуждается от живоносной народной стихии и входит в противоречие с народным целым и его волей.

Это может происходить и в теократии, где возможна узурпация власти жрецами; и в монархии, где вероятными становятся деспотизм и тирания; и в демократии, где красноречивые демагоги и фанатики способны увлечь за собой массы в губительном направлении.

Тирания. Еще одним случаем отчуждения государства от народа является тирания, т.е. такой государственный строй, где полнота власти законным или незаконным образом переходит к одному лицу, которое начинает использовать государственный механизм в своих личных целях, нисколько не считаясь ни с традицией, ни с аристократией, ни с волей большинства, ни с духом народа. Тиран отличается от монарха (которым он номинально может являться) тем, что не соотносит свое правление ни с какой высшей инстанцией, приписывая суверенность не народу и даже не государству, а только самому себе. Тирания или деспотизм описывают не методы, с помощью которых ведется управление государством, а именно индивидуальный, произвольный и не имеющий никакого отношения к народному волеизъявлению характер высшей власти. Если власть (и даже единоличная монархическая власть) подвергает народ насилию ради каких-то высших начал (религиозных, политических или этических), это еще не означает тирании. В определенных случаях такие действия (в том числе лишения, налоги, наказания, военный призыв и т.д.) оправдываются высшей необходимостью -- отстаивать веру, свободу страны от врагов, чистоту нравов, а также укреплять безопасность и мощь государства в военных походах. Но когда властное принуждение теряет высший смысл, тогда и только тогда оно становится проявлением чистой тирании, а верховный властитель становится деспотом.

Случаи тирании, которую мы довольно часто встречаем в истории (римские императоры Калигула (12-41), Нерон (37-68), греческие тираны, бесчисленные жестокие азиатские и африканские царьки, некоторые европейские князья и монархи), отражают возможность государства и административного аппарата оторваться от порождающей его народной стихии настолько далеко, чтобы проникнуться иллюзией полной самодостаточности и безответственности, и вступить в прямой конфликт с инстанцией, которая это государство и создала.

Восстание как исторический долг народа в условиях тирании. При столкновении с тиранией историческим долгом народа становится восстание. Так как тирания представляет собой крайний предел отчуждения государственности от своих народных истоков, это означает, что сам процесс уже зашел чрезвычайно далеко, и иных способов уравновесить ситуацию, кроме восстания, у народа не осталось.

В акте восстания, направленного против деспотии, народ низвергает государственную систему, и учреждает новый политический цикл. Здесь не принципиально, произойдет ли при этом смена монархии на демократию, династический переворот или приход нового правящего класса. Основа государственной системы может остаться прежней. Главной задачей восстания является приведение государственной власти в соответствие с глубинным мировоззрением народа, возвращение диалектических отношений народ-государство к стартовой черте, где обе реальности пребывают в единстве и гармонии, а государство эффективно исполняет основную стратегическую линию народного большинства, народа как органического целого.

Поэтому восстание против деспотии, в результате которого может иногда пасть и сама государственная система, является столь же важным и неотъемлемым правом народа, как и свобода создавать государство в своих исторических целях.

Диктатура: суверенная и комиссарская. В отличие от тирании или деспотии диктатура является формой политического правления, не связанной с узурпацией высшей политической власти отдельной личностью. Диктатура означает такую систему государственного устройства, когда власть (правитель, правящая группа, партия или даже целый политический класс -- например, «диктатура пролетариата») прибегает к методам управления, дублирующим официально закрепленные правовым образом государственные структуры. В Римской истории диктаторами назначали военачальников, которым предстояло совершить судьбоносные завоевания (Гай Юлий Цезарь (63 до н. э. - 14 н. э.), Сулла (138 – 78 до н.э.) и т.д.). Диктатура является лишь формой сосредоточения в руках власти дополнительных рычагов, которые не включаются в правовые нормативы чаще всего потому, что считаются временными мерами.

Принцип диктатуры основан на том обстоятельстве, что административный аппарат любого государства имеет некоторую инерцию, исполняет высшую волю руководства с определенным «трением». При этом государственные традиции и законы до определенной защищают чиновников от кары властелина. Такая система придает жизнедеятельности государства устойчивость в обычные времена, но становится препятствием тогда, когда надо осуществить экстренные шаги, реформы, преобразования или справиться с серьезной военной или политической угрозой. В таких случаях и возникает потребность в экстренном развертывании «параллельной иерархии», подчиненной только высшей власти, игнорирующей административную инерцию и наделенной чрезвычайными полномочиями. «Параллельная иерархия» всегда является временной мерой, и несмотря на огромные полномочия ее представителей, они, в отличие от обычных чиновников, не защищены законодательно. Они нужны только на период диктатуры и оцениваются только за то, как исполняют повеление диктатора.

Диктатуры делятся на суверенные и комиссарские.

Суверенная диктатура практически полностью совпадает с тиранией или деспотией, и означает такую систему государственного управления, когда отдельная личность сосредотачивает всю власть в одних руках, руководствуется лишь индивидуальными соображениями, интересами или прихотями, не считаясь с волей народа, и в добавок ко всему прочему использует для реализации своего произвола инструменты, не предусмотренные законом. Суверенная диктатура основана на тиранической узурпации властных функций как легальным путем, так и нелегальным. Суверенным диктатором может стать законно назначенный или избранный правитель, либо заговорщик или революционер. Смысл суверенной диктатуры не в том, что ее учредитель захватывает высшую власть нелегально, а в т