Апреля 1900. Великая Суббота

С девяти часов Литургия; было человек двадцать причастников; для русских я прочитал пред Святою Чашей «Верую, Господи», потом благо­дарственные молитвы. Вечером, с шести часов, исповедь священнослу­жителей, семерых, потом предпричастный канон и молитвы; кончено в девять часов. Пошел в Семинарию посмотреть и послушать; программа — по пению и музыке; пели священное — я не застал, слышал только соло Кису на скрипке, преплохо! После будут еще показываться священные картинки в волшебном фонаре. Позволил я ученикам взять и фортепья­но из Женской школы — перенесли, и тот же Кису играл, или будет играть что-то. Напечатание программы и билетов стоило им 4 ены, с меня же потом взяли; билеты усердно разослали, и зал битком набит (то есть семинарская столовая); распорядители с красными бантами на груди встречают у ворот; словом, все чинно и благоприлично, и семинаристы, видимо, в большом удовольствии от своего дела — что ж, и ладно! Заняты все же не неблагочестиво. (Десять часов Пасхальной ночи).

Ночь, как всегда, весьма шумная, особенно малые дети много кричат и шумят. Дом — точно пчелиный улей — полон народа, оживленного движения и шума. Из русских были двое из Йокохамы — это с нездоро­вой женой; прочие иокохамские — или в Посольстве, или на крейсере «Корнилов». Из японских провинциальных христиан — Иоанн и Ирина Фукасе из Цуяма, Анна Асаока из Урага и еще кое-кто.

Апреля 1900. Пасха

Обычное великолепное, высоко душу настраивающее богослужение. Было тихо, но пасмурно, и чуть-чуть накрапывало, когда был крестный ход вокруг Собора; после сейчас же пошел дождь, и вот беспрерывно идет до сего времени — четырех часов дня. В Соборе народа было не­сколько менее, чем в прошлую Пасху,— налево было довольно пустого места. Служили со мной оо.: Кано, Циба, Юкава и Мидзуно; о. Павел Сато уехал служить в Йокохаму. Пред началом Литургии произошла путаница оттого, что я забыл сказать, что, мол, начало совершенно такое же, как всегда, то есть дьяконы должны взять благословение, а первый иерей отправиться в алтарь; Кугимия — архидиакон — глупеет больше и больше, едва можно было направить его на путь. Все прочее было совершенно благополучно. Пели хорошо. Кончена служба в поло­вине четвертого часа. Потом обычное освящение куличей и яиц и хрис- тованье. Я роздал до 700 яиц внешним христианам, большим и детям; на богослужении, значит, было из города несколько более сего числа, ибо иные, вероятно, вернулись раньше. В восьмом часу поздравление школ, в десятом часу приехал в карете с поздравлением морской агент Алек­сандр Иванович Русин, бывший на богослужении в Посольстве. Япон­ские поздравители непрерывно — вот до сего часа... Русские воспитан­ницы отправлены домой в сопровождении Евфимии.

После полудня до вечера были с поздравлениями все посольские, начиная с посланника Романа Романовича Розена и его супруги, любез­но привезшей блюдо с фаршированным фазаном, а вчера вечером при­славшей пасху и сметану к ней.

В пять часов вечерня. После нее — корреспондент газеты «Дзидзи симпо» попросил свидания и расспрашивал о многом, начиная с мело­чей вроде «сколько вам лет?» до церковных законов, отношения Церкви к государству и тому подобное.

Апреля 1900. Понедельник

Светлой Седмицы

С семи часов Пасхальное Богослужение — такое же, как вчера, то есть непрерывно утреня и Литургия. Служили со мной три священника. К Литургии набралось весьма много христиан, особенно христианок с грудными детьми для причащения их. Из русских были в первый раз здесь госпожа Смысловская с своими тремя младенцами, которых и приобщила; было и несколько матросов с «Адмирала Корнилова». По окончании богослужения — поздравления у меня наших певчих, свя­щенника о. Алексея Савабе с своим причтом и многими христианами из Коодзимаци и множество других.

Гувернер Семинарии Мирон Соо оставил службу и отправился добы­вать больше денег, чем сколько дает церковная служба. Без сожаления отпустил его; вполне его заменит более умный — такой же воспитанник Семинарии, как и он, Петр Суда, оставленный в прошлом году, по выпуске, учителем Семинарии и живущий при ней.

В два часа отправился для поздравления в Посольство. Из служащих там наиболее симпатичный Зиновий Михайлович Поляновский, млад­ший секретарь,— человек серьезный и истинно благочестивый. Недав­но дал ему читать творения Святителя Тихона Задонского; он до того увлекся ими, что просит оставить ему их, внося более чем двойную плату за них для выписки нового экземпляра для Миссии. Говорил он, что отец его еще прежде предлагал ему для прочтения Святых Отцов, но что тогда не понравились они ему; «не созрел ты еще»,— заметил ему тогда отец; теперь он, видимо, созрел; просил еще выписать для него творения Святого Ефрема Сирина.

Апреля 1900. Вторник

Светлой Седмицы

Такая же Пасхальная служба, как вчера, но отслуженная тремя иерея­ми: оо. Кано, Циба и Мидзуно; я не мог участвовать, и по какой глупой причине! Вчера после ванны напился воды, которую Никанор, по недо­смотру, принес не теплою, а охлажденною — оттого расстройство же­лудка; в старости, знать, всякое лыко в строку!

К богослужению из Йокохамы хотели быть, но опоздали матросы с «Корнилова», и капитан — бывший «Наварина», Николай Христиано- вич Иениш; сей пил у меня чай с пасхой и куличом и рассказал много интересного; между прочим, что из России — собственно, Сибири — идет сюда, в Приамурье, корпус в 80 тысяч человек, что в Персидском заливе у нас занимается порт, что, одним словом, Россия вполне пользу­ется моментом нынешнего поражения Англии бурами...

Из Оказаки прибыли два христианина сопровождать меня завтра туда — врач Павел Накамура и Иона Суга, очень угрюмый на вид и весьма благочестивый.

О. Павел Сато возвратился из Йокохамы и говорил, что на Пасхаль­ном Богослужении было там человек шестьдесят.

Слава Богу и за это!

Апреля 1900. Среда

Светлой Седмицы.