Сентября /12 октября 1899. Четверг

Посланы в Одавара к о. Василию Усуи документы на церковную землю, хранившиеся в Миссии. Земля написана на имя Петра Кано; теперь ее нужно перевести на имя о. Усуи. Так как при этом нужна печать о. Петра, то он отправится туда на днях исполнить что от него зависит по передаче церковной земли; кстати, побудет в Накамурахора, близ Одавара, у жены, живущей ныне в своем родном доме и разрешив­шейся недавно дочкой. О. Петр здесь, в Токио, живет ныне без семьи, в одной из комнат каменного миссийского дома.

[ Пропуск в оригинале ]

Октября 1899. Воскресенье

До Обедни крещено семь младенцев и один возрастный.

К Обедне опоздал (потому что отправлялся к богослужению в Посоль­ство, но там сегодня не было) Глеб Михайлович Ванновский и завтракал потом у меня; до двух часов размазывал о результатах своего обзора военного дела у японцев отсюда на север до Саппоро; находит оное весьма неудовлетворительным: усвоили от иностранцев внешность со­вершенно механически, самостоятельного же отношения к делу нет... Не толи и по религиозной части? За примерами ходить недалеко. Когда ушел Ванновский, я отправился в Собор помолиться о бракосочетаю­щихся; там уже началась служба: о. Семен Юкава венчал дочь благочес­тивого христианина Иоанна Сасаки (из Исиномаки) с его приемышем; собралось в Собор много — христиан и язычников; пели причетники, то есть регент Обара с четырьмя учителями пения, и как пели! Ни слова нельзя разобрать от быстрейшего произношения — как будто заказано было в одно мгновение прокатить все, что нужно было пропеть! А и пения так мало в венчании.— Нашлось ли хоть на волос соображения у всех этих учителей пения с главою певчих во главе, что так петь и не назидательно, и позорно? А о. Семен? Молитвы читает как следует, но лишь только нужно обратиться к венчаемым и сказать им, что положено — «венчается раб Божий» и подобное, как произносит едва слышно и тоном как будто в своей комнате за чашкой чая тихо беседует с ними! Самое главное и торжественное — именно это и должно быть произно­симо громко и торжественно, но японцу где же сообразить это!.. Не то же ли все это, что сегодня мне Ванновский толковал по своей военной части относительно японцев, хотя я и защищал их пред ним, уж слиш­ком пессимистически смотрящим на японцев?.. Сказал я потом певцам: «Зачем так спешили?» О. Семену: «Зачем так произносил?» Рот разинувши, выслушали, но едва ли усвоили и потом отнесутся сознательно к делу — не впервой же эти наставления им.

Октября 1899. Понедельник

Моисей Исии, из Эма, пишет: «Так как теперь Церковь в Идзу успо­коилась, то священник, о. Василий Усуи, может посетить их, но пусть-де он прежде всего заявится к нему — Моисею — он имеет речь к о. Васи­лию». Старик, должно быть, хочет, чтобы ему сделана была честь в виду всех христиан.— Во всяком случае о. Василию никак нельзя проехать Церкви в Готемба, не остановясь в них, для того только, чтобы прежде всего явиться в Эма к Моисею Исии, что возбудило бы всеобщий говор в Идзуских Церквах, невыгодный для о. Василия. Об этом и написано Моисею: «Посетит-де о. Василий Церкви в Готемба и Мисима, откуда и проедет в Эма. Если же что-либо важное есть для сообщения о. Василию пред посещением Идзуских Церквей, то пусть бы он, Моисей, или кто другой от него, прибыл в Одавара для разговора с о. Василием».

Октября 1899. Вторник

Японский гражданский праздник — не учились, и мы с Накаем днем не занимались переводом, а писал я письма к о. Сергию Страгородскому и прочим.

Яков Тоохей, катихизатор в Усигоме, пришел сказать, что женится, что о. Савабе сосватал ему невесту в Банчёо, двадцати шести лет,— родственницу ему.

— Отчего же не из Женской школы берешь? Там теперь столько молодых учительниц, которых назначение — выходить за служащих Церкви и тем исполнять назначение Женской школы... Молчит. Хорош о. Алексей Савабе! Сестра и жена воспитались в Женской школе, и вот благодарность за это! Как будто враг Женской школы! Не враг, конечно, а деревянный чурбан: служит Церкви и к Церкви ни малейшего интере­са, ни на каплю радения о ней, ни мысли о ней. Сколько раз и на Собо­рах, и при разных случаях толковалось, что служащие Церкви должны брать себе в замужество воспитанниц из Женской школы — в этом ихний собственный интерес и ихнее счастие. Не видно ли уже на опыте, как счастливы те, кто женились так? Их молодых супруг все христиане уважают и любят, потому что они везде прямо становятся во главе хрис­тианок, способные руководить их своим знанием вероучения, церков­ных обычаев, церковного пения, не говоря уже об общей развитости и богатом образовании... Но где же таким чурбанам, как Савабе, сообра­жать все это! И Тоохей мог бы подумать лучше, но и он — то же; а я надеялся было на него. Эх, наши служащие Церкви! Где у них души?

Октября 1899. Среда

Как нужно за катихизаторами следить, особенно за молодыми, и не полагаться на священников, которые или скрывают, или совсем бездуш- ничают! Думал я, что Павел Саваде — хороший человек и катихизатор; в школе он был таким добрым и усердным; притом же сын катихизатора. Спеша вывести его в люди, послал недавно на самостоятельный пост, в Карасуяма. И что же оказывается? Здесь, в Токио, вошел он в долги — Нумабе, секретарь, говорит — ен на двести. Для каких причин? Неиз­вестно. Но надавал расписок с полномочиями получать из его катехиза­торского содержания прямо из Миссии, так что теперь при отсылке содержания за одиннадцатый и двенадцатый месяцы разом нужно упла­тить — по одной предъявленной расписке двенадцать ен, по другой сорок, тогда как все содержание его за два месяца двадцать ен. Будет уплачено по первой, остаток послан ему и затем пусть живет, как знает. Видно, что недолго прослужит катихизатором. Священник его здесь, в Токио, о. Алексей Савабе, знал, что он делает долги, но хоть бы слово мне, в видах исправления его, или предупреждения от посылки в Кара­суяма, где он, конечно, не будет полезен, а скорее вреден, потому что не преминет и там просить у всех в долг.

Октября 1899. Четверг

Вставая утром, в шесть часов, слышал говор в коридоре; при выходе встретился с о. Титом Оосава, певцом Коодзимацкой Церкви.

— Пришел с просьбой,— говорит,— нельзя ли получить жалованье за текущий месяц?

— Зачем?

— Составляется сумма для взятия на поруки из тюрьмы Павла Мина- мото — чтобы участвовать в этом.

— А сам с семьей потом чем будешь жить месяц? Жалованье малень­кое — всего двенадцать ен — для Минамото это ничего не значит, для тебя разоренье на целый месяц. Не дам.

И ушел Тит. А я впервой слышал, что Павел Минамото в тюрьме сидит; знал, что он захвачен полицией на азартной картежной игре; сам он известил о том почтовым листком (хагаки), что-де «зашел в играль­ную из любопытства, и вот какому позору подвергся — в числе пятидеся­ти человек арестован и он». Это было месяца полтора тому назад. Но, как видно, полиция нашла причины не только арестовать его, а и поса­дить в тюрьму. По сегодняшним рассказам секретаря Нумабе, оказы­вается, что Минамото уже года три как вдался в азартную картежную игру. Значит, и поделом терпит. Быть может, это вдобавок и наказание Божие за его бессовестность относительно Церкви: приемыша своего

Андрея Минамото (бывшего Кавасаки), воспитанного в Семинарии и Академии на служение Церкви, отнял у Церкви, вопреки всем обещаниям, чтобы он службой в другом месте добывал больше денег.

Октября 1899. Пятница

Тит Кано, катихизатор в Ханда, просит «сделать катихизаторским помощником некоего старика пятидесяти лет, Димитрия Ними, и поло­жить ему содержание».— Беда, если чего не досмотришь! На прошлом Соборе говорили по поводу одного предложения, что «можно и из хрис­тиан делать помощников по проповеди». Но при этом уяснено было, что «если окажется отлично знающим учение, если выдержит в том испыта­ние в Миссии (как только что выдержавший тогда Иоанн Мори, нужно сказать — исключительный случай), если будет вполне усерден и благо­надежен», и так далее. Но в «Гидзироку» все эти пояснения не вошли, а выражено кратко — предложение и на него (будто бы) согласие Собора. И вот, вследствие того, поступают в Миссию — не впервой уже — проше­ния сделать того или другого, большею частию старика, «денкёоходзё». Приходится отписываться: «Может ли-де выдержать экзамен? Если по­надеется на то, то пусть является в Миссию, но не иначе, как запасшись, на всякий случай, деньгами на обратный путь», и подобное. Подобным же образом сегодня отписано и Титу Кано. Конечно, было бы хорошо, если бы прямо между христианами находились способные проповеды- вать — но где же! Исключительные случаи разве могут быть. А так бы, как теперь поступают предложения и прошения, можно всех стариков нашей Церкви сделать проповедниками! Вперед урок: «Гидзироку» тща­тельно просматривать прежде напечатания.

Октября 1899. Суббота

Оказывается, что между простыми христианами находятся способ­ные проповедывать: о. Николай Сакураи пишет, что в Хоромуи окрес­тил шесть человек, наученных вере стариком Сабанаем, но Сабанай не просит ни имени проповедника, ни жалованья: это именно христианин «сердцем верующий в правду, усты же исповедующий во спасение». По­больше бы таких!

О. Игнатий Като пишет, что Моисей Минато с готовностью принял определение зимовать на Сикотане и охранять христиан от посланного туда для совращения их бонзы; бонза сей живет там без всякого дела: нужно надеяться, что и вернется бездельным.

Петр Фудзивара пишет, что в Ивамацу-мура (в Иё, на Сикоку, четыре ри от Увадзима), куда послал его о. Петр Кавано, приготовил троих к крещению — родственников тамошнего христианина Иоанна Ямагуци.

О. Петр Кано вернулся из Одавара: перевел там на имя о. Василия Усуи церковную землю, значившуюся за ним; стоило это двадцать пять ен — расход местных христиан. Говорит, что продолжают по-прежнему враждовать между собою, относясь — обе партии — одинаково мирно к о. Василию Усуи. Спасибо и за это! Со временем помирятся и между собой.

Октября 1899. Воскресенье

В первом часу пополудни получил телеграмму: «Иеромонах Иосия, преподаватель Бийского училища, теперь живущий в Петербурге, кан­дидат богословия, просится в Вашу Миссию. Он будет Вам полезен. Телеграфируйте Синоду и просите утвердить его членом Миссии. Быст­ров». (Латинским шрифтом.) Так как о. Феодор дал ее, очевидно, по внушению из Синода же — вероятно, товарища обер-прокурора, Влади­мира Карловича Саблера,— сам бы, такой осторожный человек, не ре­шился бы взять на себя ответственность в столь важном деле, то я тотчас же послал ответную телеграмму: «Петербург, Святейший Синод. Сми­реннейше прошу утвердить иеромонаха Иосию, преподавателя Бийско­го училища, членом Японской Миссии. Епископ Николай». Телеграмма (тоже латинскими буквами) стоила тридцать три ены двадцать восемь сен за шестнадцать слов.

Кого-то Бог даст! Если о. Иосия имеет призвание к миссионерской деятельности, то отчего же он не хочет служить в Алтайской Миссии? Уж это одно не располагает к доброй надежде на него; опять же, после всех неудачных опытов с здешними миссионерами, едва ли бы стали рекомендовать его сюда без надежды на него. Уж не дело ли это о. Сер­гия Страгородского, легковерного и малоопытного? Что он искренно желает помочь Миссии, в этом не может быть сомнения, но если бы я знал, что это его рекомендация, то послал бы не телеграмму, а письмо. Впрочем, что Бог даст! Иначе я поступить не мог.

Октября 1899. Понедельник

В ответ на приглашение американского епископа картой «Bishop MacKim and Mrs MacKim at home», в четвертом часу отправился к нему. Оказалось, что делан прием по случаю прибытия к нему новой партии молодых миссионеров: трех священников женатых и двух диаконов и трех дам — миссионерок; все — молодец к молодцу, один даже выше меня ростом. Гостей было много; между ними: американский министр с женой, сказавший комплимент нашей Миссии, что она «успешней всех», англиканский епископ Awdry, спрашивавший, скоро ли же ко мне прибудут сотрудники? Между разговорами, обыкновенно в этих случаях пустыми, один англиканский пастор спросил меня, «приобщил бы я его, если бы он попросился и если бы предварительно исповедался». Я от­вечал:

— Здесь ни в каком случае, у Вас есть свои священники и даже епи­скопы; но если бы мы были в таком месте, где, кроме меня, не было бы другого священнослужителя и если бы Вы в смертной опасности попро­сили меня исповедать и приобщить Вас, то я сделал бы это, если бы Вы предварительно прочитали мне Никейский Символ Веры.

И я рассказал ему, как когда-то в Хакодате полтора суток просидел у постели больного горячкой католика — португальского консула, жена которого просила меня приобщить его Святых Тайн, поручившись, что он прочитает Никейский Символ Веры и исповедуется; к сожалению, больной умер, не приходя в сознание.

— А конгрегационалиста приобщили ли бы? — спрашивает.

— Конечно, нет, потому что он не верует, как должно, в таинство Евхаристии.

— Ваши же христиане могут у нас приобщаться — где хотят и когда хотят.

— Но пожелают ли наши христиане у вас приобщиться? Все они в крайнем сомнении, есть ли у вас настоящее таинство евхаристии? Это таинство может совершать только получивший от Бога непосредствен­но право на то, что есть человек предварительно принявший таинство священства. А у вас есть ли оно?

— Я верую в таинство священства.

— Это Ваше личное дело. А ваша Церковь? Пусть она уверует в это таинство и открыто заявит это, тогда речь может быть иная; но до того еще, вероятно, далеко.

Дальнейшему разговору помешали, но я видел, как опечалился пас­тор и как потом грустный прощался со мной. А что будешь делать! С их стороны или не заводить разговора, или слушать неприятную истину неизбежно; с нашей — молчать на вопросы глупо, отыгрываться ухмыле- нием еще глупее, а как ласково ни говори, правды не избежишь — она же и нож вострый им.

Октября 1899. Вторник

Анания Фукусима в Сеноо-мура пожертвовал Церкви землю и им же построенный на ней дом для церковного употребления. О. Игнатий Мукояма просил написать ему похвалу за это. Сегодня отправлена Ана­нии икона Знамения Божией Матери, из старых, из России, в серебря­ном окладе и в киоте, сделанном здесь, при письме на большом листе и за большою печатью.

О. Феодор Мидзуно вернулся из обзора Церквей в Симооса, повен­чав там две свадьбы: катихизатора Илья Хонда и расстриженного Павла Ниццума вторым браком.

Октября 1899. Среда

Явился Яков Накакоодзи, семинарист, целый год поправлявший свой организм в Таиза-мура, родине своего отца, умершего катихизато­ра; просит какого-то легкого дела по Церкви; но какое же по силам ему? Катихизаторское дело не трудное, но ему всего восемнадцать лет — мал для него; петь не может — грудь слаба; рисует очень хорошо, но ланд­шафты — для Церкви не нужное. Пусть попробует опять учиться в Семи­нарии — быть может, не захворает вновь. Хотелось бы воспитать его для служения Церкви — умный юноша, и характер очень добрый.

В Таиза едва теплится искра христианства; не бывает там катихиза- тор из Миядзу Марк Одагири, хотя ежемесячно посылаются ему дорож­ные для того; за год всего два раза заглянул. Таковы паши катихизаторы!

Октября 1899. Четверг

О. Василию Усуи, в Одавара, написано, чтобы собирался посетить Церкви в Идзу и известил, когда начнет это, чтобы к тому времени прибыл к нему причетник Стефан Такеиси для сопутствия ему и помо­щи. Давно уже пора ему это сделать. Судя по его беспечности, плохень­кий и он будет пастырь. Посланы ему для сведения письмо ко мне Мои­сея Исии (последнее его) и копия моего ответа ему.

Октября 1899. Пятница

Американский методист-миссионер Reverend Spenser (Aoyama Gacuin) прислал два номера издаваемого им журнала «Tidings», где по­мещен список протестантских миссионеров в Японии, и пишет, между прочим: «I notice that no list of Missionaries which I have been able to secure contains any list of those belonging to your Church, or any statistics for the same. It has seemed to me that the public very much desires such a list. And if you will consent to furnish such list, I shall be glad to publish the same in thejanuary number of the magazin», etc. На это я ответил: «I will readily fill your list, when received, with any statistics you like to have. As for „the foreign missionaries belonging to our Church in Japan", there is presently none, except your humble servant. There is another divine of your Church, Rever­end Sergy Gleboff, but he is chaplain of the Russian Legation, and one more, deacon Lvowsky, but he is clerk of the Legation church, and connected with mission only as a teacher of Church singing», etc.

Октября 1899. Суббота

О. Симеон Мии прислал от Окамото Риуноске новое его сочинение: [?], брошюру, и пишет, что он, упавший было духом после отказа Прави­тельства послать его с поручением в путешествие, опять бодр и со всех сил хлопочет о религиозном упорядочении; о. Мии в письме ко мне беспорядочно набросал следующие вопросы Окамото с просьбой дать ответы на них: «Каково отношение в России государства: 1) к Церкви, 2) к храмам, 3) к содержанию Церкви, 4) к духовенству, 5) к церковным учебным заведениям, 6) чего желать Церкви от государства?» Словом, «какое устройство дает государство Православной Церкви»? Имея поря­дочную богословскую библиотеку под рукой, о. Мии мог бы отлично ответить на все это; придется послать ему несколько указаний.

Фома Танака, катихизатор в Вакаяма, настоятельно просится в Ооса- ка; видно, что надоело ему в Вакаяма. Прежде христиане очень удержи­вали его там, теперь, кажется, и этого нет. Отвечено ему, чтобы частно списался с Яковом Каяно, оосакским главным катихизатором, которого там не любит действующий иерей о. Сергий Судзуки; если Каяно будет согласен, то и отлично!

О. Василий Усуи отвечает, что шестого числа следующего месяца отправится по Церквам Идзу, и просит к четвертому числу прислать певца Стефана Такеиси, что и будет сделано. Пишет еще, что христиане в Одавара больше двухсот ен истратили на ремонт его помещения, но что эти деньги — пожертвование желавших удаления о. Петра Кано; впрочем, в последнее время и сторонники о. Петра начинают понемногу жертвовать на Церковь, только не отдают это в общую кассу, а приносят лично ему (значит, взаимная вражда христиан еще не улеглась).

Октября 1899. Воскресенье

Моисей Минато с Сикотана пишет, что живущий там бонза Окамура деньгами и вином старается привлекать наших курильцев, и молодые из них тайно посещают его из-за сих приманок; собирается Окамура по делам в Токио и отпрашивает с собою двух молодых курильцев, чтобы завлечь их великолепием столицы. Обратное переселение курильцев на остров Парамушир почему-то остановлено. Сетует Моисей на то, что разврат между ними усиливается от влияния вот подобных бонзе Окаму­ра; старается всячески удерживать их в пределах истинной веры и доб­рой нравственности; завел ежедневные общие молитвы, ежедневно ведет с ними религиозные беседы, учит церковному пению,— словом, делает все, что может,— и да поможет ему Бог!

Октября 1899. Понедельник

Старик Моисей Исии совсем смягчился и сделался добрым: очень ласковым письмом извещает, что «сам по болезни не может прибыть в Одавара поговорить с о. Василием Усуи о состоянии Идзуских Церквей, приемыша Михея послать не может по домашним делам — больше по­слать некого»; итак, письмом он изъясняет вкратце то, что хотел бы передать о. Василию, то есть что в Готемба и Мисима некоторые хрис­тиане еще настроены против приема о. Василия; сзади этими немирны­ми стоят и поучают их — «можно догадаться, кто», прибавляет Моисей, то есть катихизаторы Анатолий Озаки и Иоанн Кобаяси... Письмо по­слано для сведения о. Василию, Моисей же поблагодарен за заботу о Церкви.

Октября 1899. Вторник

Катихизатор из Оомия (час с нескольким по железной дороге от Токио) Яков Негуро с женой и ребенком был: человек двадцать у него есть слушателей учения там, надеется на успех проповеди; жена учит пению в Церкви тамошних детей. Женился Негура в прошлом году на выпускной нашей Женской школы, и видно, как счастлив тем. Хорошо, если бы все катихизаторы женились так. Для того Женская школа и существует, чтобы служащие Церкви могли находить спутниц жизни, способных помогать им в служении.

Последнее число месяца — расчетный день сегодня, и как же утоми­телен этот день всегда бывает!