Хирам, Соломон и царица Савская

Хирам воздвиг чудесное здание, храм Соломона. Он великолепно сделал золотой трон Соломона и выстроил много других прекрасных зданий. Но, печальный среди всего своего величия, он жил одиноко, понимаемый и любимый немногими, ненавидимый многими, и между прочим Соломоном, завидовавшим его гению и знаменитости. Слава мудрого Соломона распространилась до дальних концов земли, и Валкие, царица Савская, приехала в Иерусалим приветствовать великого царя и посмотреть на чудеса его царствования. Она нашла Соломона сидящим на престоле из позолоченного кедрового дерева, в золотой одежде, и приняла его за статую из золота с руками из слоновой кости. Соломон встретил ее с разными пышными приготовлениями, повел смотреть свой дворец, а потом великолепные работы в храме, и царица пришла в восторг; царь пленился ее красотой и вскоре предложил ей свою руку, которую царица приняла, радуясь, что победила это гордое сердце. Но, опять посетив храм, она повторила желание увидеть строителя, который сделал такие чудеса. Соломон откладывал как можно долее представление Хирама Абифа царице, но наконец был вынужден исполнить это. Таинственный искусник был представлен ей и бросил на царицу взгляд, пронзивший ее сердце. Овладев собой, она расспросила его и стала защищать против недоброжелательства и возникающей ревности царя. Когда она пожелала увидеть бесчисленную толпу работников, строивших храм, Соломон представил невозможность собрать их тотчас, но Хирам, прыгнув на камень, чтобы быть лучше виденным, правой рукой описал в воздухе символическое Т, и немедленно со всех сторон работники поспешили явиться к своему мастеру; этому царица очень удивлялась и втайне раскаивалась в обещании, данном царю, потому что чувствовала себя влюбленной в могущественного строителя. Соломон принялся уничтожать эту привязанность и готовить унижение и погибель своего соперника. С этим намерением он выбрал трех его подмастерьев, завидовавших Хираму, потому что он отказался возвести их в степень мастеров за недостаток познаний и леность. Это были Фанор, сириец и каменщик, Амру, финикиец и плотник, и Мафусаил, еврей и рудокоп. Черная зависть этих трех человек решила, что медное море, которое должно было возвысить славу Хирама до крайней степени, окажется неудачным. Один молодой работник, Бенон, открыл заговор, донес об этом Соломону, думая, что этого достаточно. Настал день открытия моря, и Балкис присутствовала при этом. Двери, сдерживавшие растопленный металл, растворились, и потоки жидкого огня вылились в обширную форму, где медное море должно было принять свой вид. Но горящая масса перелилась через края формы и потекла, как лава, повсюду. Испуганная толпа побежала от приближающегося огненного потока. Хирам, спокойный как божество, старался остановить его громадными столбами воды, но безуспешно. Огонь и вода смешались, и борьба была ужасна; вода поднималась густым паром и падала в виде огненного дождя, распространяя ужас и смерть. Обесславленный художник нуждался в сочувствии верного сердца; он искал Бенона, но напрасно: гордый юноша погиб, стараясь предупредить страшную катастрофу, когда увидел, что Соломон ничего не сделал, чтобы помешать ей.

Хирам не мог отойти от места своего поражения. Угнетаемый горем, он не обращал внимания на опасность, не помнил, что этот огненный океан может быстро потопить его; он думал о царице Савской, которая пришла восхищаться им, поздравить его с великим торжеством и которая не видела ничего, кроме страшного бедствия. Вдруг он услыхал странный голос, взывавший сверху: «Хирам, Хирам, Хирам!» Он поднял глаза и увидел гигантскую человеческую фигуру. Голос продолжал: «Приди, сын мой, не опасайся, я сделал тебя несгораемым; бросься в пламя». Хирам бросился в горнило, и там, где другие нашли бы смерть, он вкушал невыразимое блаженство; привлекаемый непреодолимой силой, он не мог выбраться из горнила и спрашивал того, кто увлекал его в бездну:

– Куда ты ведешь меня?

– В центр земли, в душу мира, в царство великого Каина, где вместе с ним царствует свобода. Там тиранская зависть Адонаи прекращается; там мы можем, презирая его гнев, вкусить плод от древа познания; там жилище твоих отцов.

– Кто же я и кто ты?

– Я отец твоих отцов, я сын Ламеха, я Тубалкаин.

Тубалкаин ввел Хирама в святилище огня, где объяснил ему слабость Адонаи и низкие страсти этого бога, врага своего собственного творения, которое он осудил на неумолимый закон смерти, чтобы отомстить за благодеяние, которое дух огня оказал ему. Хирам был введен в присутствие своего родоначальника, Каина. Ангел света, родивший Каина, отражался в красоте этого сына любви, благородная и великая душа которого возбудила зависть Адонаи. Каин рассказал Хираму все испытанное им, страдания и несчастья, навлеченные на него неумолимым Адонаи. Вдруг он услышал голос того, кто был отраслью Тубалка-ина и его сестры Наамы:

– У тебя родится сын, которого ты не увидишь; многочисленные потомки его увековечат твой род, станут выше

Адамова рода и приобретут владычество над миром; много столетий будут они посвящать свое мужество и дарования на пользу вечно неблагодарного рода Адама, но наконец лучший сделается сильнейшим и восстановит на земле поклонение огню. Твои сыны, непобедимые в твоем имени, уничтожат тиранство Адонаи. Слушай, сын мой, дух огня с тобой!

Хирам был возвращен на землю. Тубалкаин, прежде чем оставил его, дал ему молоток, которым сам сделал великие вещи, и сказал ему:

– Посредством этого молотка и с помощью духа огня ты быстро кончишь работу, оставшуюся неоконченной по людской глупости и злобе.

Хирам не колеблясь испробовал изумительное действие драгоценного орудия, и на рассвете большая масса бронзы была отлита. Художник почувствовал живейшую радость, царица ликовала. Народ сбегался, изумленный тайным могуществом, которое в одну ночь исправило все.

Однажды царица, сопровождаемая прислужницами, вышла из Иерусалима и за городом встретила Хирама одного и задумчивого. Встреча была решительная; они оба сознались в своей любви. Хад-хад, птичка, исполнявшая при царице обязанность посланницы духов огня, увидев, что Хирам начертил в воздухе знак мистического Т, описала круг над его головой и опустилась к нему на кисть руки. При этом Сарахиль, кормилица царицы, воскликнула:

– Прорицание исполнилось! Хад-хад узнала супруга, предназначенного Валкие духами огня, того одного супруга, любовь которого она дерзает принять.

Они более не колебались, но, обменявшись обетами, стали обдумывать, как бы царице взять обратно слово, данное царю. Хираму следовало первому удалиться из Иерусалима; царица, нетерпеливо желая соединиться с ним в Аравии, должна была укрыться от наблюдения царя, что она исполнила, похитив у него с пальца, в то время как он находился в опьянении, свое кольцо, залог данного ею слова. Соломон намекнул трем подмастерьям, что устранение их соперника, который отказывался открыть им слово мастера, будет приятно ему самому; итак, когда строитель пришел в храм, они напали на него и убили. Однако он успел забросить в глубокий колодец золотой треугольник, который носил на шее и на котором было вырезано слово мастера. Убийцы отнесли его тело на уединенный пригорок и, схоронив, воткнули в землю над могилой ветку акации.

Когда Хирам не появлялся целых семь дней, Соломон против собственного желания, но чтобы удовлетворить требованиям народа, вынужден был велеть разыскивать его. Тело было найдено тремя мастерами, и те, заподозрив, что Хирам убит тремя подмастерьями за то, что отказался открыть им слово мастера, решились для большей безопасности переменить это слово на то, которое случайно будет произнесено первым при поднятии тела. Когда стали его поднимать, с него сошла кожа, причем один из мастеров воскликнул: «Макбенак!» (тело сошло с костей) – и это слово сделалось священным словом степени мастера. Три подмастерья были отысканы, но, чтобы не попасть в руки своих преследователей, они лишили себя жизни, и головы их были принесены Соломону. Так как треугольника не нашли на теле Хирама, то его искали везде и наконец нашли в колодце, куда забросил его архитектор. Царь велел поставить найденный треугольник на треугольный жертвенник, воздвигнутый в тайном своде под самой отдаленной частью храма. Сверх того, он еще был скрыт кубическим камнем, с вырезанным на нем священным законом. А вслед за тем заложили самый свод, существование которого было известно только двадцати семи избранным.

Происхождение предания

Первые масоны

Все народы, государства, корпорации, чтобы усилить свою власть и обусловить свое существование высшими причинами, приписывают себе древнее происхождение.

Это желание должно быть тем сильнее в обществе совершенно идеальном и нравственном, живущем жизнью правил, но еще гораздо древнее и выше всех других. Потому-то франкмасонство и приписывало себе происхождение не только современное сотворению человека, но даже сотворению мира, так как свет существовал ранее человека и приготовил ему приличное жилище, а свет – цель и символ франкмасонства. Во введении я излагал взгляд, что с первого появления человека на земле было в высшей степени одаренное и цивилизованное племя, которое вполне имело понятие о законах и свойствах природы, и знание это облекло в мистические образы и символы, наиболее способные, как оно полагало, к сохранению и распространению этого знания. Эти образы и символы уцелели в масонстве, хотя их значение уже непонятно для братства. Я постараюсь, насколько возможно, уяснить на этих страницах непреложные истины, скрытые под символами и загадочными образами, которые без такого ключа представляются одними нелепыми и унизительными обрядами и церемониями. Цель всех тайных обществ, о которых было или будет говорено в этом сочинении, за исключением чисто политических, состояла в том, чтобы сохранить уцелевшие еще познания или вернуть утраченные. Франкмасонство, так сказать, суть доктрин всех этих обществ; в нем встречаются догматы, которые входили в учения древних мистерий и других ассоциаций; оттого также нельзя приписать его происхождение тому или другому какому-либо обществу, ему предшествовавшему. Франкмасонство есть – или, лучше сказать, должно быть – извлечение из всякого первобытного и накопившегося человеческого знания.

Периоды франкмасонства

Масонские писатели вообще делят историю ордена на два периода. Первый обнимает пространство времени от его предполагаемого основания до начала последнего века; в этот период орден допускал одних деятельных (оперативных) масонов, то есть каменотесов и ремесленников, имевших отношение к архитектуре. Второй, или настоящий, период называют периодом умозрительного (спекулятивного) масонства, когда орден уже не избирал своих членов между людьми, занимающимися возведением вещественных строений, но принимал в свою среду тех, кто изъявлял готовность содействовать возведению духовного храма – храма всемирной гармонии и науки. Однако и прежде бывали допущены не ремесленники, так как в книгу протоколов ложи, существовавшей в Баррингтоне еще в 1648 г., занесен прием полковника Менваринга и знаменитого антиквария А тимол я. Карл I, Карл II и Иаков II были также посвящены. Но из сказанного выше следует, что истинное масонство всегда было умозрительно и что приписывать его происхождение древним дионисийским или каким-либо другим подобным коллегиям просто нелепость. Название масонов (каменщиков) было принято членами общества при его преобразовании в прошедшем столетии, потому что братства строителей великолепных соборов и других зданий, воздвигнутых в Средние века, имели ложи, степени, поземельные рубежи^[41], тайные знаки и входные слова, подобно тому как, говорят, имели строители Соломонова храма. Франкмасонам также нередко приписывали происхождение от рыцарей Храма и вследствие того цель мстить за уничтожение ордена; стало быть, цель опасную для церкви и государства; но подобное утверждение было опровергнуто уже в 1535 г., когда масоны назвались в Кельнском документе братьями святого Иоанна, так как Иоанн Креститель – предвестник света. В силу того же документа название вольных каменщиков впервые было дано братьям преимущественно во Фландрии, потому что некоторые из них работали на постройках в провинции Геннегау госпиталей для страждущих пляской святого Витта. И хотя нашлись этимологи, утверждающие, что название масон произошло от massa, палица, которой был вооружен придверник для удаления непосвященных самовольных посетителей, но такая этимология может быть допущена лишь на основании выраженного Вольтером мнения, что в производстве слов гласные значат очень мало, а согласные ровно ничего.