Участия груди и как можно ниже. Я старался вздохнуть самым низом

живота, минуя грудь. Причем я не контролировал руками эти движе

ния, не обращал специально внимание именно на эти мышцы. Нет,

это у меня было как принцип, как идея. Я стал носить пояс, надевая

его немного ниже талии, чтобы при вдохе чувствовать его сопротив-

ление. Оно мне напоминало о том, что дышать надо ниже этого по-

яса, возможно дальше от голосовых связок. Это было основным из-

менением в моем дыхании. Затем большую роль играют движения ди-

афрагмы, подложечки. Я могу сказать, что в современной Италии име-

ются две тенденции в этом отношении: старинное и современное.

Я слышал у старых маэстро, например, у Барра, требование подавать

вперед область подложечки, так сказать, «раздуваться» в области вер-

хней части живота, и затем удерживать эту область, плотно и посте-

пенно дозировать воздух. Но многие старые мастера, например, Ка-

роцци, — известный певец-баритон и педагог, ныне уже умерший,

говорил, что дышать надо вниз, ниже пояса с первого же момента

вдоха, а потом поддерживать мышцами живота каждый звук. Это, как

Вы видите, по концепции два совершенно различных взгляда, но

практически они близки друг другу, так как это нижнее дыхание, но

не грудное. Когда я делаю вдох, мышцы живота подаются вперед. По

мере усвоения этого дыхания в голосе все быстро меняется в лучшую

сторону. Я это видел на ваших русских стажерах, которые занимались

у Барра. Они менялись буквально от урока к уроку. Особенно это было

заметно у Соловьяненко. Барра лично мне, например, говорил о та-

ком настраивающем голос приеме, который мне в жизни очень по-

могал практически. «Когда у тебя от усталости или простуды, или от

небольшого воспаления в области голосовых связок вследствие пе-

репева голос несколько басит, садится, становится глухим, надо де-

лать вот такой прием: сядь на стул, наклони голову к груди, чтобы

как бы почувствовать прилив крови к голове, и пой на стаккато уп-

ражнение в трезвучии на слог «ни-ни-ни». Это знаменитое упражне-

ние Барра. При нем активно работает диафрагма, она активными тол-

чками подает дыхание. Кроме того, низко опущенная голова вызы-

вает прилив крови к лицу, ко всем резонаторам, ко всем полостям, и

это создает условия для максимального резонанса, начинают резо-

нировать все полости лицевого скелета: лобные, гайморовые и др. Вот

так у меня однажды голос сел от перепева, стал глухим. Я делал по

совету Барра это упражнение в течение получаса и затем пел спокойно

спектакль. Это исключительная вещь, которая как бы механически

настраивает голосовой аппарат. И еще удивительнее то, что голо-

совые связки, затронутые воспалительным процессом, то есть раз-

драженные и издающие глухой, севший звук, начинают давать пра-

вильный певческий тон! Раньше в таких случаях я употреблял корти-

зон, который в Италии используют при «перепеве». К примеру, я при

частых переутомлениях, так как работал сразу в Риме, Флоренции и

Милане, спою вечером в Риме «Золушку», утром на машине еду во

Флоренцию и в 10.30 репетирую «Дона Паскуале» целый день, затем

возвращаюсь в Рим, так как на следующий день у меня там опять «Зо-

лушка». Как только кончились репетиции во Флоренции, начались

репетиции здесь, в Ла Скала! Это трудно выдержать, и голос мой не-

сколько «сел». В этих случаях немного кортизона очень помогает. Он

снимает раздражение, воспалительные явления.

— Что Вы думаете о положении гортани в пении?

— Вы затрагиваете наиболее животрепещущие вопросы вокаль

ной техники! Вначале, как только я начинал петь, у меня гортань под

нималась вверх. Это служило показателем того, что голос мой не оперт

на дыхание. Но потом, в процессе занятий, гортань мало-помалу стала

Опускаться вниз. Это для меня было очень важно в смысле техники, и бла

Годаря ей я многое приобрел.

— Гяуров тоже мне говорил, что первое, о чем должен думать

начинающий петь, — это об опускании гортани.

— Да, это так. Когда молодой певец в 20—22 года начинает петь,

он совершенно ничего не знает и не понимает. И если у него гортань

высоко, то он считает это вполне нормальным. Тут огромна роль педаго

Га, который должен не только объяснить, но и практически помочь сделать,

что зачастую для маэстро не так-то легко бывает осуществить. Ведь уче

ник еще не чувствует гортань, и понять требования маэстро для него,

конечно, бывает трудно. Понизить гортань можно приемом зевка. Хотя у

нас, в Италии, есть педагоги, которые употребляют самые странные при

емы. Мы над ними смеемся. Например, говорят: «Открой свой зонтик»,

«Закрой зонтик» и т.п. Считаю, что слово «закрывать» очень неудачное

и ошибочное. Когда я был молодой и слышал слово «закрывай», то зак

рывал горло! Я думал, что делаю хорошо, но на деле только утруждал его

на верхних нотах. Дело маэстро — заставить ученика себя понять. А я был

этим термином введен в заблуждение. К тому же в то время я был сту

дентом университета, изучал инженерное дело и в отношении пения был

невеждой. Ведь это такое дело, что можно иметь за спиной пять факуль

тетов университета и оставаться невёждой в пении!! Общее гуманитар

ное и иное развитие не помогает в освоении вокала!..

— Как Вы делаете переход к верхним нотам?

— Это вопрос, на который труднее всего ответить словами... Я этот

переход нашел в мучительных поисках. И всегда завидую тем голосам,

которые могли делать его естественно, натурально...

— Как это, например, делал Панераи.

— Позволю себе Вам возразить, так как даже Панераи, которого я

знаю очень хорошо, никогда не понимал, что такое настоящие верхние

ноты и как их необходимо делать! Смею это утверждать вот почему. Я пел

последний свой спектакль «Дон Паскуале». Там есть дуэт баритона и баса,

который заканчивается нотой фа — с ферматой в унисон. Я его пел с

Панераи. Для него фа — это еще не такой высокий звук, а для меня —

почти предельная нота, которая требует усилий и внимания. Так вот, я

сделал опыт на репетиции: широко открыл рот, дал ноту как бы открыто

и обнаружил, что первый раз в моей жизни это фа у меня вышло без

всякого напряжения в горле. Я просто широко открыл рот и легко выпу-

стил наружу это фа. Все мои друзья воскликнули: «Мадонна! Вот это фа» И

я это сделал в подобной манере первый раз в моей жизни. Но, если Вы

Меня попросите объяснить, как я сделал, какими движениями, — я этого не

смогу сделать!

— Панераи мне говорил, что для него регистров никогда не

существовало, что голос его микстовался от нижнего ля и никаких

трудностей при переходе вверх он не испытывал. У него очень красивый

центр, но, как только он идет вверх, голос несколько зажимается, и потому,

когда он, например, берет верхнее соль, то после его роскошного богатого и

сильного центра оно звучит слабее и не так тембристо. Казалось бы, —

такова природа этого голоса.

— Однажды мы были в Берлине и пели «Севильского цирюльни

ка». Мы репетировали с фортепиано и искали наилучшее звучание. Я ему

сказал: «Слушай, Роландо, попробуй сделать то, что делал Дель Монако

с «поднятием рояля». Когда он берет верхнюю ноту, то делает движение,

подобное тому, как будто приподнимает рояль, то есть испытывая боль

шое усилие в нижней части живота. Давай посмотрим, что у тебя полу

чится». Он спел фразу из каватины Фигаро с верхним соль на «ла-ла-ла»,

и в момент хода на верхнее соль попытался «поднять рояль». При этом

получилось такое инструментальное соло, о котором он не смел и меч

тать при своей обычной технике. Это был огромный звук, окрашенный

тем же тембром, что и центр. Все это говорит о том, что при своей ста

рой технике он все же утруждал горло. Оно не было совершенно свобод

ным. Только теперь он понял, как надо формировать настоящие верх

ние ноты. Это после стольких лет пения! В настоящее время он овладел

техникой, а раньше пел своей богатой природой. Сейчас он стал знаме

нит своей возможностью усиливать верхние соль, ля-бемоль. Это говорит

о том, что соотношение дыхания и голосовых связок теперь более пра

вильно.

— А прикрытое, смешанное, темное голосообразование Вы применяете?

— Вот Вы тоже употребили термин «закрытие верхов». Да, теперь я

знаю, что такое прикрывать верхние звуки, но говорить молодому певцу о

закрытии верхов это, по-моему, самый большой дефект. Когда я начинал

Петь, то тоже закрывал верха, но закрывал их напряжением горла. Я никогда