Бродский Иосиф Александрович (1940-1996)

Бродский был человеком, который сделал самого себя, созидание себя. Не имел высшего образования. Входит в литературу как переводчик. Переводил с английского и польского. Современные тексты переводил, античные тексты. Он очень хорошо знал античную мифологию, мировую историю раннюю и средних веков. Его не принимали в Союз Писателей. Его отправляли в ссылку в Архангельскую область, полгода там был, административный приговор. Его освободили за примерное поведение.

Телевизионные беседы Иосифа Бродского с Соломоном Волковым. Он говорил там, что ссылка – неоценимый опыт. Это было открытие другого пространства. Тогда он понял, что есть народ. Ему стало невероятно жалко этих простых людей. Он понял, что он по сравнению с ними очень защищенное существо. Его дар призывает на его сторону огромное кол-во людей. Ему ничего не сделают, он защищен, а эти люди абсолютно беззащитны и никому не нужные.

«Пилигримы» (1958) – программное стихотворение. Пилигрим – латинское слово, это паломник, вечный странник. В этот год только начинались эстрадники, гражданская лирика. У Бродского основное настроение такое, что в существовании человечества нет смысла, тщетность земного бытия – ключевая идея. Пилигримы находятся в бесконечном пути. Идея дороги – традиционная для русской литературе (Хождения Афанасия Никитина, Гоголь, некрасовские герои). Дорога – возможность изменения. Позволяет изображать окружающий мир и эволюцию героя. У Бродского дорога – путь абсолютно бессмысленный. Отсюда рождается мотив одиночества – ключевой. Пространство не принадлежит нам. Его больше всего интересует время, как оно влияет на человека, как оно его обтачивает. Это ахматовский мотив: «здесь все меня переживет…» Бродский придумывает систему художественную для трансляции этой идеи:

1) композиционные приемы: принцип симметрии и принцип кольца

2) уникальный тон, который предполагает совмещение лиризма и, с другой стороны, иронии

3) постижение сложности бытия, времени требуют совмещения философских абстракций, бытовой конкретики, сложных метафорических образов, поэтому у Бродского аллюзийности и цитатности много

Бродский был нобелевским лауреатом. Мы становимся медиацентричной нацией. Бродский считал, что два великих писателя – Пушкин и Баратынский. Он похоронен в Венеции по его завещанию. Многие пишут, что это плохой знак для русского поэта.

 

Иосиф Александрович Бродский – яркий представитель русской поэзии 20 века. Он родился в Ленинграде и с детства впитал в себя культуру этого города: книги, музеи, памятные места, само местоположение города, его дух. Его главным учителем на пути к поэзии стала Анна Ахматова, которая умело сочетала в себе и пушкинские традиции, и достижения Серебряного века. Под ее влиянием сформировалась этика и манера поэзии Бродского.

Раннему взрослению и человека, и поэта способствовало раннее начало самостоятельной трудовой жизни. С пятнадцати лет Бродскому пришлось пойти работать на завод. Также ему довелось поработать и в морге, принимать участие в геологических экспедициях. Это явилось важным жизненным уроком для Бродского: он обрел жизненную смелость, независимость в поступках.

В 1964 году поэта заключают в тюрьму за «тунеядство», высылают из Ленинграда. А в 1972 году он иммигрирует в США. Но еще до отъезда из России, до того, как он стал эмигрантом «внешним», Бродский сделался «внутренним», эстетическим эмигрантом. Он не принимал советскую власть, ее политику, и не мог писать «на заказ». Его ограничивали в свободе выбора тем, навязывали советскую идеологию, и это повлияло на отъезд поэта.

Первые годы после отъезда Бродский называл лучшими в жизни. Ведь в СССР его не печатали, а к читателю было легче прийти окольным путем, то есть через иностранные журналы и газеты. К тому же, прекрасное знание английского языка позволило ему стать двуязычным литератором. Бродский был как посланник русской культуры на Западе. Он очень активно продвигал, развивал русскую литературу.
В 1988 году в Нью-Йорке вышла антология русской поэзии 19 века, в которой Бродский выступил составителем, написал также предисловие и вводные заметки об авторах. Он устраивал и участвовал в крупнейших поэтических фестивалях, публиковал эссе о Достоевском, Ахматовой, Цветаевой, Мандельштаме, занимался литературно-педагогической работой, то есть читал лекции о русской литературе. К концу 70 годов он становится профессором и читает курсы в Мичиганском, Колумбийском, Нью-Йоркском университетах.

В 1987 году Бродский получает Нобелевскую премию, его эссе «Меньше, чем единица» признают лучшей литературно-критической книгой в США, а в 1992 году ему присваивают звание поэта-лауреата.

Поэзия Бродского своеобразна и оригинальна. Истоки этого в соединении античной литературы, русской классической и «новой» с англоязычной поэзией. Это проявилось уже в стихах 50-60 годов - в «Пилигримах», «Рождественском романсе» и др. Здесь мы видим сочетание противоречивых понятий: религиозность и богоборчество, традиционное и авангардное, ирония по отношению к лирическому герою.

В 1960-ых годах он пишет уже произведения более большой формы: поэмы-мистерии «Шествие», поэму «Зофья». Но мы знаем Бродского не только как поэта, но и как писателя-эссеиста. Он пишет «Предисловие к «Котловану» Платонова», «Поэт и проза», «О Достоевском», «Нобелевская лекция».
Эти размышления содержат блестящий и содержательный анализ сложнейших фактов литературы, требующих осторожного подхода. В них поэт также формулирует свои творческие принципы и убеждения. Он отстаивает свою мысль о поэзии как высшей ступени развития литературы, о языке как главной движущей силе поэзии.
Хотелось бы особо выделить эссе «Об одном стихотворении», в котором анализируется стихотворение М.Цветаевой «Новогодний». Здесь представлен полный анализ этого стихотворения, выполненный Бродским: он считает, что здесь язык текста диктует приемы и методы построения. Поэт не навязывает стандартных методик, а идет вслед за автором, раскрывая смысл произведения.

Нужно сказать, что Бродский меняется в своем творчестве, он эволюционировал, двигался к синтезу поэзии и прозы. Поэт отказался от чистого поэтического стиля, отошел от силлабо-тонических метров, отдавая предпочтение полиметрии, разнотопности и переносам:

Долго светает. Голый, холодный мрамор
Бедер новой Сусанны сопровождаем при
Погружении под воду стрекотом кинокамер...

Новым значением Бродский наделяет и рифму. Чаще всего он использует составную рифму, и в этой «составности» на последнем месте оказывается предлог, союз или частица:

…Видимо, никому из
Нас не сделаться памятником…

Здесь предлог не играет роли дополнительного ритмического сигнала, а это приводит к тому, что самое поэтическое место строки становится незаметным, более приземленным.
Еще одна особенность рифмы: иногда поэт использует несовпадающие рифмообразующие гласные ударного, то есть консолансы. Мы видим заимствования из новой английской поэзии (по-старому – в сторону, на палубе – голуби и т.д.). Главной особенностью поэзии Бродского является его литературность, даже философичность. Он жизнь сравнивает с фразой, и сравнений такого характера у поэта довольно много:

Как тридцать третья буква,
Я пячусь всю жизнь вперед.
Все выше снизу взрывы темноты,
Подобны восклицательному знаку.

Вообще, я считаю, что в основе поэзии Бродского лежит стремление к свободе. Все его творчество можно рассмотреть как призыв к свободе, обращенный к литературе:

Сорвись все звезды с небосвода,
Исчезни местность,
Все же не оставлена свобода,
Чья дочь – словесность.
Она, пока есть в горке влага,
Не без приюта. Скрипи перо, черней, бумага!
Лети, минута.

Анализ стихотворения И.А. Бродского «Я входил вместо дикого зверя в клетку...» (восприятие, истолкование, оценка)

Завершая Нобелевскую речь, Иосиф Бродский охарактеризовал стихосложение как «колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения. Испытав это ускорение единожды, человек уже не в состоянии отказаться от повторения этого опыта, он впадает в зависимость от этого процесса, как впадают в зависимость от наркотиков или алкоголя. Человек, находящийся в подобной зависимости от языка, я полагаю, называется поэтом».
Судьба русского поэта стала темой стихотворения «Я входил вместо дикого зверя в клетку...», написанного поэтом в день своего сорокалетня, 24 мая 1980 года. Основная идея произведения — трагичность судьбы поэта. Бродский метафорически преображает воспоминания о своей собственной жизни, переплетая ее с судьбами других художников слова.
В первой же строчке заявлен мотив несвободы: «Я входил вместо дикого зверя в клетку...» Ассоциация очевидна: дикому зверю, как и творцу, нужна свобода — но всегда находятся силы, которые хотят эту свободу отнять. Слово клетка получает в тексте расширительное значение: тюрьма, камера, узилище, несвобода вообще. Вторая строфа вбирает в себя судьбы многих и многих представителей отечественной интеллигенции, которые стали жертвами сталинских репрессий: вместо имени у них появились «кликухи», вместо жизни — «срок».
В стихотворении есть ассоциативная связь между образом лирического героя и образом Ф. М. Достоевского: именно в жизни этого писателя рулетка и вся связанная с нею гамма переживаний играли большую роль. В то же время рулетка — своеобразный вызов судьбе, игра случая, попытка выиграть, как правило, неудачная. «Черт знает кто во фраке» — это представитель мира «сытых», с которым вынужден общаться лирический герой.
Время этого стихотворения — сорок лет жизни и в то же время вся вечность. Пространство произведения очень велико: «С высоты ледника я озирал полмира». Судьба творца трагична, поэтому в стихотворении возникает тема смерти: «трижды тонул, дважды бывал распорот».
В стихотворении есть элементы биографии автора: «бросил страну, что меня вскормила» (это проявление метонимии), в то же время автор с горечью говорит о том, насколько велико количество людей, не вспоминающих о нем: «из забывших меня можно составить город».
Стихотворение отражает многогранный и сложный жизненный опыт героя: «слонялся в степях», «сеял рожь»... Особенно интересен оксюморон «сухая вода», который означает, что герой пил все, потому что бывал в самых разных жизненных ситуациях.
Далее мотив несвободы усиливается: герою снится «вороненый зрачок конвоя». Это отражение конфликта истинного творца и власти, которая не только стремится постоянно наблюдать за героем, но лишить его свободы. В этом плане судьба лирического героя — лишь часть многострадальной и трагической судьбы русского поэта.
Очевидна ассоциативная связь судьбы лирического героя с судьбами других русских поэтов: Мандельштама (мотив несвободы), Ахматовой (конфликт с властью), Цветаевой (мотив эмиграции, изгнания). Таким образом, творчество Бродского оказывается включенным в целостный литературный процесс.
Лирический герой «не позволял себе воя». Почему? Дело в том, что человек воет, когда чувствует смертельную тоску или предельное отчаяние. Это означает, что герой Бродского не отчаялся и сохранил жажду бытия. Далее Бродский говорит, что «перешел на шепот». В этом есть проявление мудрости, которая приходит с возрастом: шепот лучше слышат, потому что внимательнее слушают. Кроме того, здесь отражена жизненная позиция самого Бродского: философия абсентеизма, то есть неучастия в политической и активной общественной жизни. Эту философию Бродский исповедовал, стремясь глубже проникнуть в высшие категории бытия, понять смысл жизни («Письма римскому другу»).
Жизнь кажется герою длинной, потому что время летит быстро только в счастливой жизни. Это подтверждено и в тексте: «Только с горем я чувствую солидарность». Но лирический герой принимает жизнь такой, какая она есть:
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность. Я входил вместо дикого зверя в клетку, выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке, жил у моря, играл в рулетку, обедал черт знает с кем во фраке. С высоты ледника я озирал полмира, трижды тонул, дважды бывал распорот. Бросил страну, что меня вскормила. Из забывших меня можно составить город. Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна, надевал на себя что сызнова входит в моду, сеял рожь, покрывал черной толью гумна и не пил только сухую воду. Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя, жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок. Позволял своим связкам все звуки, помимо воя; перешел на шепот. Теперь мне сорок. Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной. Только с горем я чувствую солидарность. Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность.

 

33. Идейно-художественное своеобразие романа Л. Леонова «Пирамида».

Роман Л.М. Леонова «Пирамида» задуман как произведение, подводящее итоги нынешнего цикла человеческой истории. Итоговость является основной характеристикой романа не только в отношении творчества старейшего русского писателя, но и в отношении всей русской, а отчасти и мировой литературы. В «Пирамиде» Л.М. Леонов перекликается с апокрифическими памятниками христианской мысли «Книгой Еноха», «Словом об Адаме», «Словом Мефодия Патарского», а также с выдающимися памятниками мировой литературы «Божественной комедией» Данте, «Фаустом» Гете и «Братьями Карамазовыми» Достоевского. Кроме того, в романе в полный голос зазвучали сокровенные мотивы творчества самого Леонова от антиутопии «Про неистового Калафата» из «Барсуков», образа ферта из «Конца мелкого человека», цирковой стихии из «Вора» и впервые появившейся в этом же романе «блестинки в глазу», которая, по мысли писателя, делает человека человеком, до попытки осмысления основ русской истории, и главным образом событий последнего столетия.

С предшествующим творчеством, и прежде всего «Вором», роднят «Пирамиду» приемы композиции и психологического анализа, связанные с участием автора в развитии сюжета. В романе продолжается исследование русского национального характера, начатое в ранних произведениях Леонова. Народная Русь с ее аввакумовским страстотерпческим началом, представленная такими образами, как дьякон Никон Аблаев, отец Матвей Лоскутов, горбун Алеша, ясновидящая Дуня, комиссар Тимофей Скуднов, противопоставлена чуждому, инородческому началу, олицетворяемому образами пустоцветов Сорокина и Бамбалски. Если кроткая русская девочка Дуня мечтает о том, чтобы отмолить у Бога грехи человечества, то одержимая династической гордыней пани Юлия Бамбалски жаждет стать прародительницей Антихриста.

Генезис такого характера, как Дуня, частично восходит к Беатриче. Несомненна связь с мировой литературой и образа профессора Шатаницкого, «резидента преисподней на Руси», пытающегося стать идейным руководителем эпохи русского лихолетья. Шатаницкий мельче Мефистофеля Гете, он скорее напоминает черта, являющегося Ивану Карамазову, или сологубовского мелкого беса, однако Леонов и не ставит перед собой задачи создания образа, равновеликого гетевскому. Его занимает другая проблема: писатель считает, что дихотомия Добра и Зла, бывшая основой человеческой нравственности, исчерпала себя в силу превышения Злом своих полномочий. Задуманное как своеобразная вкусовая добавка к Добру, оно стало зачастую перевешивать Добро на вселенской чаше весов, что объясняется несовершенством сочетания в человеке духовного и плотского начал. По Леонову, нынешняя форма жизни, возможно, будет заменена на какую-то иную, бесплотную, не связанную с той самой глиной, из которой, согласно апокрифу Еноха, был создан человек.

Для того чтобы наказать Зло, а заодно и исследовать позитивный опыт и неиспользованные потенциальные возможности человечества, на Землю направляется лазутчик из иных галактик Дымков, принимаемый многими за ангела. Но в результате интриг Шатаницкого Дымков попадает к Сталину, требующему от него помощи в построении общества, основанного на всеобщем равенстве, а именно укрощении похоти и мысли, на которых зиждется неравенство человеческое. Не желая участвовать в подобном социальном эксперименте, Дымков покидает Землю.

Замысел романа «Пирамида» относится ко времени Великой Отечественной войны. Карандашный его вариант был создан еще до «Русского леса». К 1962 г., по выражению писателя, «стала буйно расти нынешняя кожура» романа. Нам выпала честь подготовки книги в печать. Болезнь глаз не позволила Л.М. Леонову держать корректуру «Пирамиды» и полностью воплотить свой замысел. В частности, композиция трех частей «Пирамиды», подобно «Божественной комедии» Данте, должна была строиться на магии чисел. Ряд ключевых эпизодов, в том числе первомайского свидания «корифея» Шатаницкого и «еретика» Матвея Лоскутова, прихода Вадима-фантома с того света в отчий дом, разговора Сталина с Дымковым, компоновался нами из различных, не всегда идеально стыкующихся друг с другом. При этом за бортом предлагаемого вниманию читателя текста остались представляющие высокую художественную ценность страницы, которые безусловно со временем войдут в научное издание книги. Художник, бесконечно требовательный к себе и своим сотрудникам, Л.М. Леонов возвращается к роману каждый день, тщательно обдумывая не только каждый характер или эпизод, но и каждое слово, жест и взгляд своих героев. Позволяя себе иногда отвлечься от утомительной, много раз переписываемой то начерно, то набело, то вдруг вновь превращающейся в черновик, обреченный на очередную переработку, диктовки, он вспоминает Горького, Станиславского, М.В. Сабашникова, Есенина, и незримые нити протягиваются из серебряного века русской культуры в наш железный век ларьковой цивилизации. Наверно, никто из писателей сейчас уже так не работает над словом, как Леонов. Будучи поистине волшебником от русского языка, он тем не менее обращается к самым разнообразным словарям, энциклопедиям, справочникам, и бывает, что поиск единственного нужного слова продолжается месяцами. Наиболее интенсивно мастер работал над философскими и космогоническими эпизодами романа, но, несмотря на пятидесятилетние творческие поиски, художнику не было дано придать этим эпизодам окончательную завершенность. В этой связи можно вспомнить сон, увиденный Леоновым в девятилетнем возрасте. В разгар летней ильинской грозы он увидел в небесах Бога, начавшего творить над ним крестное знамение, однако по какой-то причине его не закончившего. Разгадку этой незавершенности Леонид Максимович ищет до сих пор. Не исключено, что она связана с некоторой «еретичностью» его мышления, отчасти переданной такому герою, как отец Матвей Лоскутов. Насмотревшись на ужасы русской жизни и пытаясь согласовать их с логикой божественной целесообразности, отец Матвей приходит к выводу, что готовится примирение Бога и дьявола, а поскольку предметом их изначального раздора, согласно Еноху, был человек, ибо Бог хотел отдать в подчинение «созданным из глины» «созданных из огня», то перед этим примирением человек будет уничтожен, причем собственными руками — путем «самовозгорания человечины». Как известно, подобный прогноз человеческого финала не вполне согласуется с православным богословием, и это «еретичество» заботит самого писателя, неоднократно консультировавшегося по вопросам теологии с иерархами русской православной церкви. Однако нельзя забывать и о том, что на протяжении всей своей истории православие развивалось в борьбе с различными ересями, и эта полемика давала полезную подпитку православной мысли. Элементы «еретического» мышления проникли в творчество большинства великих писателей: связанного с тамплиерами Данте; Гете, чей Фауст в начале своего пути рассматривает каббалистический символ макрокосма — шестиконечную звезду; отлученного от церкви Толстого.

Матвея постигает наказание за его попытку прикоснуться к испепеляющему знанию о судьбах Вселенной, и наказан он прежде всего отступничеством любимого сына Вадима. Переживающий духовный кризис отец Матвей говорит пришедшему к нему фантому, поначалу принимаемому им за сына: «С Богом не мудри, памятуя, что сказка должна быть страшная, сабля вострая, дружба прочная, вера детская...»

В эпилоге романа похожий на птицу ангелоид Дымков, предварительно открыв Дуне Лоскутовой пророчества о последних временах человечества, покидает Землю, так и не успев покарать царящее на ней Зло. Но на Земле остаются кроткая Дуня, неутомимый правдоискатель Никанор Шамин, пытающийся осмыслить трагедию своего народа Матвей, остается память о сраженном собственной совестью дьяконе Никоне Аблаеве, подлинном русском интеллигенте, профессоре Филуметьеве, о сохранившем в себе, несмотря на все перипетии истории, высокое человеческое начало комиссаре Тимофее Скуднове. В запечатленной Леонидом Леоновым народной Руси чувствуется героическая суриковская закваска. И образы этих героев ярче, чем их философские рассуждения, убеждают в том, что духовные возможности человечества еще не исчерпаны и что «созданные из глины», даже если им и суждено «торжественное, окончательное возвращение к солнцу, от которого все родились», достойно прошли свой земной путь.

И в наши дни, когда, говоря словами леоновского героя, «страх жизни сильнее страха смерти», роман «Пирамида» воспринимается как памятник сокровенным исканиям человеческой мысли, как обращенный к Богу вопль многострадального Иова, ожидающего ответа из бури, и как предостережение богам земным.

 

34. Идейно-художественное своеобразие повести А. Варламова «Рождение».

http://prowriterslab.com/o-povesti-alekseya-varlamova-rozhdenie/ - кр. Содержание «Рождение»

Алексей Варламов (1963). Московский писатель. Профессор. Первый его рассказ «Тараканы» (1987). Писал потом повести. Сейчас – романист. Написал хорошую книжку о Михаиле Пришвине. Стал известен в 90-ых годах. 1995 – повесть «Рождение». Когда он входил в лит-ру, его называли писателем-традиционалистом. Все меняется после «Рождения». Там безымянные герои. Мужчина, женщина, нерожденный младенец. Первая часть – событие, увиденное глазами женщины. Вторая – глазами мужа. Несчастливая семья. Муж и жена живут самостоятельной жизнью. Муж любит ездить в деревню, когда устает, думает жена, чтобы отдохнуть. Но он уезжает, т.к. чувствует себя страшным неудачником. Он не состоялся. Нетрадиционная персонажная антитеза. Традиционная антитеза обнажает остроту характеров (Базаров и Кирсанов). А здесь другая функция – отсутствие внутреннего диалога между людьми. Текст убеждает, что существует гендерные различия, насколько различаются женщины и мужчины. У женщины в 35 лет должен появиться ребенок. Она воспринимает это как божий подарок. А мужчина, когда узнает, спрашивает, что она решила. Для женщины этот вопрос становится трагедией. Психологическая повесть. Можно рассматривать еще как метафорическое произведение. Появляется социально-историческая подкладка. Расстрел Белого дома 1993 года. К мужчине это событие имеет какое-то отношение, но все исчезает, когда появляется ребенок, и надо его лечить. Рождение человека – глобальная метафора жизни. Жизнь – это чередование рождений и смертей. Варламов ищет вопрос, в чем смысл жизни. Это 1995 год. Тогда никто не знал, как жить, ради чего жить. Один из самых уничтожительных периодов. Варламов предложил ответ на этот вопрос. Рассказ заканчивается оптимистичным финалом, т.к. ребенок создает эту семью. Когда рождается больной ребенок, мужчина желает его смерти. Но потом именно болезнь ребенка создает жизнь. Лучше написана мужская партия, потому что это отчасти автобиографично. Варламов сам уходил часто из Москвы и жил в домике в деревне. У него даже есть повесть «Дом в деревне». Мужчинам труднее обретать смысл жизни. У женщины это ребенок, а мужчина слишком долго подходит к этому чувству. Это ритмичная проза. Первая часть – от лица матери, вторая – отца, третья – ребенка. Варламов пытается создать размеренные ритм бессмысленной жизни. Жизнь идет в никуда. Когда появляется ребенок, ритм меняется. Ритм утрачивает качество размеренности. Жизнь должна быть полна эмоциональных взлетов и падений. Когда они втроем находят друг друга, это появляется.

 

35. Идейно-художественное своеобразие одного из романов В. Пелевина (выбор студента).

«Generation „П“» («Поколение „П“» ^[1]) — постмодернистский роман Виктора Пелевина о поколении россиян,^[2] которое взрослело и формировалось во времена политических и экономических реформ 1990-х годов. Действие романа разворачивается в Москве 1990-х годов. Главный герой романа — Вавилен Татарский, интеллигентный юноша, выпускник Литературного института, своё необычное имя он получил от отца — поклонника Василия Аксенова и Владимира Ленина^[3]. Татарский — собирательный образ «поколения П» — поколения семидесятых.

Благодаря случайности он попадает в мир рекламы и открывает у себя талант — сочинять рекламные слоганы. Таким образом, он становится сначалакопирайтером, затем «криэйтором»^{[п. 1]}. Задачей Вавилена становится адаптация рекламы зарубежных товаров к отечественной ментальности. Затем Татарский становится творцом телевизионной реальности, замещающей реальность окружающую. Татарский участвует в создании телеобразов государственных деятелей и самой политической жизни страны с помощью компьютерных технологий. Однако он постоянно мучается «вечными вопросами», кто же всё-таки этим управляет, и в конце становится живым богом, земным мужем богини Иштар^[4].

Роман был впервые опубликован в 1999 году.^[5] Ещё до публикации отрывки книги были выложены в Интернете, что позволило критикам сделать первые выводы о романе, а читателям заинтересоваться данной книгой. Появление «Generation „П“» было долгожданным, так как он был издан спустя два года после написания предыдущего романа Пелевина «Чапаев и Пустота»^[6]. В основном Пелевин начинал тиражирование своих произведений с журналов — прежде всего в журнале «Знамя». Однако Generation «П» пропустило публикацию в журналах и сразу же вышло книгой^[7].

Название романа

По мнению критиков, название романа было рассчитано на определённую целевую группу и позволяет читателю придумать значение букве «П» самостоятельно^[10]. Рецензенты под символом «П» понимали всё, что угодно, по всему тексту романа рассыпаны различные намёки на различные значения этой буквы^[11]. Различные критики и читатели придумывали свои трактования значения названия, сам Пелевин говорит о том, что в языке «идёт переназначение понятий с целью придать им иной психологический и социальный статус»^[12][13].

На первой же странице романа указано, что буква «П» означает Пепси^[14]. Значение буквы «П» в названии романа можно трактовать также как «Пиздец»^{[п. 2]}. В контексте трактования названия романа как «Поколение Пиздец» автор описывает жизнь «пропащего поколения», которое «…улыбнулось лету, морю и солнцу — и выбрало „Пепси“»^{[п. 3][9]}. Литературный критик и публицист Геннадий Муриков заметил, что слово «поколение» — «generation» — написано латинским шрифтом, а «П» — русской буквой, а не латинской «P». По его мнению, это было сделано специально для того, чтобы подчеркнуть, что это именно наш, отечественный Пиздец^[11]. Придуманное Пелевиным название поколения, по мнению Дмитрия Голынко-Вольфсона, является перифразом названий романа Дугласа Коупленда «Generation „X“» и фильма Грегга Араки «Поколение DOOM»^[15].^[16] Также некоторые критики трактуют название романа как «поколение Пелевина»^[12][17].

Герои

Пелевин на одной из интернет-конференций сказал, что в его романе «Generation „П“» героев нет, а есть лишь персонажи и действующие лица^[18]. Персонажи взяты непосредственно из жизни России 1980-х и 1990-х годов. Здесь «новые русские» и простой народ, бандиты и руководящая элита, наркоманы, люмпены-пролетарии и циничные рекламщики, управляющие всем происходящим^[17]. По мнению некоторых критиков, герои романа разделены на три группы персонажей. Для связки сюжета автором была создана группа персонажей, которую составляют Гусейн, Морковин и Фарсейкин. Другую группу персонажей составляют Пугин, Ханин, Малюта, Бло, Гиреев, Азадовский, в момент общения с ними личность Татарского как бы раздваивается, и части его личности ведут между собой диалог. Гусейн встречается главному герою на начальной фазе и ещё один раз пытается ворваться в повествование. Но их дороги расходятся оба раза^[19].

· Вавилен (Владимир) Татарский — главный герой романа .

· Гусейн — чеченский бандит, крышевал коммерческий ларёк, в котором Вавилен работал продавцом.

· Сергей Морковин — однокурсник главного героя, который открыл Вавилену постсоветский мир и пригласил работать в рекламное агентство «Драфт Подиум». Морковин завершает всяческие эволюции главного героя^[19].

· Дмитрий Пугин — мужчина с чёрными усами и блестящими чёрными глазами, в прошлом работал таксистом в Нью-Йорке и именно оттуда привёз идею о советской ментальности.

· Андрей Гиреев — одноклассник Татарского и поставщик мухоморов. Был одет в синюю рясу и расшитую непальскую жилетку.

· Владимир Ханин — владелец рекламного агентства «Тайный советчик», в котором работал Вавилен.

· Леонид (Легион) Азадовский — молодой коренастый толстяк, который употреблял очень много кокаина. Азадовский снимался в различных рекламных клипах на вторых ролях. Фамилия Азадовского является сатирическим указанием на Константина Азадовского, председателя жюриБукеровской премии 1999 года^[20].

· Вовчик Малой — «крыша» Ханина. Он заказал Татарскому концепцию русской национальной идеи. Был убит во время разборок с чеченцами.

· Фарсук Сейфуль-Фарсейкин — телеаналитик, бывший комсомольский секретарь, из поволжских немцев.

· Саша Бло — глянцевый журналист, в начале романа — неудачник, умеющий подстраиваться под других, в дальнейших главах — обладатель дорогой машины и внушительного капитала. По мнению критиков, за Сашей Бло можно увидеть аса коммерческой журналистики, который пишет сотни статей в год, чем и формирует свой круг читателей.^[21].

Имена героев выполняют не только номинативную функцию, они вводят героя в социальную среду произведения. В диалогах используются различные формы одних и тех же имён и значительное количество рефлексий относительно их семантики. Простые имена используются для номинации периферийных героев^[22].

Вавилен Татарский

Главный герой романа — Вавилен Татарский, интеллигентный юноша, выпускник Литературного института^{[п. 4]}, любящий Пастернака, своё необычное имя он получил от отца — поклонника Василия Аксенова и Владимира Ленина. Вавилен стеснялся своего имени и всегда представлялся Владимиром. Татарский — собирательный образ «поколения П» — поколения семидесятых^[23]. Как считают некоторые критики, в конструкции имени главного героя, которое случайным образом похоже на название города Вавилон, виден бренд. Как шутит коллега Татарского «у каждого Абрама своя программа, у каждого бренда своя легенда». Вавилен Татарский такая же вещь, такой же продукт, как и то, что он рекламирует, всё это ещё сильнее приближает читателя к тематике романа^[24]. Через некоторое время СССР развалился, и Татарский оказался не востребован эпохой и устроился продавцом в коммерческий ларёк, тогда Вавилен приобрёл два качества: бескрайний цинизм и способность определять платёжеспособность покупателя по его рукам^[25].

Благодаря случайности он попадает в мир рекламы и открывает у себя талант — сочинять запоминающиеся рекламные слоганы. Таким образом, он становится сначала копирайтером, затем «криэйтором». Его задача — адаптировать рекламу зарубежных товаров к отечественной ментальности, и он с ней успешно справляется. Затем Татарский становится творцом телевизионной реальности, замещающей реальность окружающую, постепенно сам герой обезличивался, вытеснялась его собственная личность, а на её месте образовывалась определённая система коммерческих символов^[23]. Татарский создаёт телеобразы государственных деятелей и саму политическую жизнь страны с помощью компьютерных технологий. Однако он постоянно мучается «вечными вопросами», осознавая не осознает симулятивность реальности^[26], с чувством не понимая кто всё-таки всем управляет. В конце становится живым богом, земным мужем богиниИштар^[4][13]. Точнее, земным мужем Иштар стала иллюзорная оцифрованная фигура Татарского, лишённая центра, по своей природе являющаяся совокупностью всех своих использованных образов^[3].

Сюжет

История романа начинается с повествования о поколении, которое когда-то было в России и выбрало «Пепси», в которое и попал Вавилен Татарский^[28]. Вавилен после прочтения стихов Пастернака бросил технический институт и поступил в Литературный на отделение переводов с языков народов СССР. Через некоторое время СССР развалился, и Татарский оказался невостребован эпохой. Он устроился продавцом в коммерческий ларёк, «крышей» которого был Гусейн. Однажды к ларьку Татарского подошёл Сергей Морковин, однокурсник Вавилена по Литинституту, который занимался рекламой^[25].

Морковин отвёл Татарского в рекламное агентство «Драфт Подиум», его директором был Дмитрий Пугин. Первой работой Вавилена было создание рекламы для Лефортовского кондитерского комбината — так Татарский стал копирайтером. Через некоторое время Татарский начал разрабатывать рекламные концепции, смысл его работы состоял в приспособлении западных рекламных концепций под ментальность российского потребителя. Пугин поручил Татарскому разработать рекламную концепцию для сигарет «Парламент». Затем Татарский вспомнил о своей курсовой по истории, которая называлась «Краткий очерк истории парламентаризма в России», тогда он случайно нашёл папку с надписью «Тихамат»^{[п. 5]}. В ней говорилось охалдейской богине Иштар, ритуальными предметами которой являлись зеркало, маска и мухомор. Мужем богини мог стать любой житель Вавилона. Для этого он должен был выпить зелье из мухоморов, взойти на зиккурат, по пути разгадывая три загадки.

На следующий день Татарский увидел своего одноклассника Андрея Гиреева, который пригласил Татарского в гости. По приезде Гиреев угостил Татарского сушёными мухоморами. Вскоре «его мысли обрели такую свободу и силу, что он больше не мог их контролировать». Гиреев испугался состояния Татарского и убежал. Татарский погнался за ним и оказался около заброшенной стройки. Недостроенное здание было похоже на ступенчатый цилиндр с башней наверху, вокруг которого вилась спиральная дорога. Татарский начал подниматься на этот своеобразный зиккурат. По дороге он нашёл три предмета: пачку из-под сигарет «Парламент», кубинскую монету в три песо с изображением Че Гевары и пластиковую точилку для карандашей в виде телевизора. После этого приключения рекламные концепции стали получаться у Татарского намного легче. Кокаин уже не доставлял Татарскому удовольствия. Однажды в баре герою продали почтовую марку, пропитанную ЛСД. На следующее утро Татарскому позвонил некий Владимир Ханин и сообщил, что Дмитрия Пугина убили. Приехав в офис Ханина, Татарский увидел над его столом плакат с тремя пальмами на тропическом острове. Эти пальмы были копией голограммы с пачки «Парламента», которую Татарский нашёл на зиккурате. С этого дня Татарский начал работать в агентстве Ханина «Тайный советчик». Татарского насторожил тот факт, что Ханин знал его настоящее имя.

Гуляя, Татарский увидел магазин с названием «Иштар», там он купил кеды «No name», в другом магазине по пути майку с изображением Че Гевары и планшетку для спиритических сеансов. Дома Татарский заправил планшетку бумагой и вызвал дух Че Гевары, он хотел узнать что-нибудь новое про рекламу. Планшетка писала всю ночь и выдала текст под заголовком «Ид