Язычество и неоязычество народов России

 

Исследование общего названия народа и государства - "росы", "русь" - показало, что оно является именем определенного народа или племени. Составитель "Повести временных лет" - основного источника по истории Древней Руси, задавая вопрос: "Откуда есть пошла Русская земля?", воспроизводит дошедшее до него предание о том, что имя "русь" имеет варяжское, т.е. скандинавское, происхождение. Согласно летописи, в 862 г. состоялось приглашение на княжение представителей варяжского племени: «И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море, к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, подобно тому как другие называются шведы, а иные - норманны и англы, а еще иные - голландцы, вот так и эти назывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И вызвались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь... И от тех варяг прозвалась Русская земля».

Существует и другая версия этимологии этих понятий, согласно которой они не являлись этнонимами, т.е. именем определенного народа или племени. Дело в том, что финноязычные народы, с которыми славяне соприкасались на южном побережье Балтики, называли Швецию Ruotsi, Rootsi, что на древнерусском языке звучало как "русь". Эти названия восходят к древнескандинавским словам с корнем rops — ropsmardr, ropskarl, означающим "гребец", "участник похода на гребных судах". Именно так - росами - византийские источники называют дружины, совершавшие набеги на империю с севера и достигавшие ее берегов морским путем. Таким образом, понятие "русь", служившее первоначально для обозначения вполне определенного вида "профессиональной" деятельности, будучи перенесенным на восточных славян византийцами (которые их в этом качестве в основном и воспринимали), стало впоследствии их этнонимом, т.е. самоназванием.

Земледелие у восточных славян сочеталось с животноводством. Домашние животные давали не только продукты питания, но и рабочую силу для обработки земли, сырье - ремесленнику, транспорт -торговцам, боевых коней - дружинникам. Позднее домашний скот, а также шкуры животных стали служить меновым средством в торговых операциях. Не случайно слово "скот" (shkot) - старокельтского происхождения - означало имущество, богатство, деньги.

Византийские писатели древности удостоверяли, что славяне не управлялись одним человеком, но издревле жили в народоправстве. Они жили отдельными коленами или семействами, не зная ни крепостей, ни городов, имея только селения. Любили они более всего свободу необузданную; одна власть старейшин управляла общинами; иного господства они не терпели. В обстоятельствах важных, когда неприятель их стране грозил опустошением или сами они задумывали грабить соседей, многие семейства соединялись для совета и решали дело по приговору старейшин.

Надо заметить, что гордые славяне в древности не терпели никаких телесных наказаний: виновный платил или жизнью, или вольностью, или деньгами.

Попадая в плен, отмечали летописцы, славяне сносили всякое истязание с удивительной твердостью, без вопля и стона; умирали в муках, но не отвечали ни слова на расспросы врага о числе и замыслах их войска. Удивительно, что они не щадили собственной крови для приобретения драгоценностей, зачастую им не нужных, ибо вместо того, чтобы пользоваться ими, обыкновенно зарывали их в землю. Этот факт объясняется представлениями славян о том, что драгоценности будут использованы ими в загробной жизни. С другой стороны, славяне проявляли остервенение в бою и, думая, что убитый неприятелем должен служить ему рабом в аду, вонзали себе меч в сердце, когда уже не могли спастись, ибо хотели тем сохранить вольность свою в будущей жизни.

Столь же единогласно хвалят летописи общее гостеприимство славян.

Выходя из дому, они оставляли дверь отворенною и пищу готовою для странника. Купцы, ремесленники охотно посещали славян, у которых не было ни воров, ни разбойников; но бедному человеку, не имевшему способа хорошо угостить гостя, позволялось украсть все нужное для того у соседа богатого: важный долг гостеприимства оправдывал и само преступление.

Преобладание физических стремлений мало сдерживались религиозными и нравственными законами; сила физическая на первом месте - ей весь почет, все выгоды; богатырь, сила которого доведена в народном воображении до чудовищных размеров, - вот герой эпохи.

Другим важным достоинством славянина являлось обязательное исполнение кровной мести. Предание об Ольгиной мести древлянам драгоценно для нас тем, что отражает господствующие понятия того времени: месть - священная обязанность человека. Тот, кто свято исполнял обязанность мести, являлся героем правды, и, чем жестче была месть, тем большее удовлетворение получало тогдашнее общество, тем больше прославляло мстителя как достойного родича, а быть достойным родичем значило тогда, в переводе на современные понятия, быть образцовым гражданином.

Мать, воспитывая детей, готовила их быть воинами и непримиримыми врагами тех людей, которые оскорбили ее ближних. Страх неумолимой мести предупреждал иногда преступления: в случае убийства не только сам преступник, но и весь род его беспрестанно ожидал своей гибели от детей убитого.

Всякая мать имела право умертвить новорожденную дочь, если семейство уже было слишком многочисленным, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного, чтобы служить отечеству. Этому феномену не уступало в жестокости и другое - право детей умерщвлять родителей, обремененных старостью и болезнями, тягостных для семейства и бесполезных сограждан.

Славянки так были привязаны к своим мужьям, что не разлучались с ними и в самих битвах, а нередко, потеряв их, искали утешения в смерти, чтобы не горевать вдовицами. Смерть мужа они считали своей смертью и добровольно позволяли удушать себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь. Живая вдова бесчестила семейство.

Рождение детей, а тем более частые роды, да еще в бедной семье, были тяжкой женской долей. Нередко матери преждевременно умирали при рождении очередного "чада". Рожали часто, чуть ли не ежегодно, а выживали немногие: 1-2 ребенка, редко 2—4. Большинство детей умирало в младенчестве. Вплоть до XVII в. в памятниках личного происхождения можно встретить сведения о семье с тремя детьми, как многодетной.

Детей рожали обычно в хорошо протопленной бане, которая для славянина являлась источником не только чистоты, но и здоровья: любая хворь изгонялась при помощи пара и веника.

Славянские боги и культы.

Одной из основных черт мировосприятия как древнего, так и средневекового человека была глубокая религиозность и вера в сиюминутное влияние потусторонних сил на его жизнь. Древняя религия обозначается термином "язычество" - от древнеславянского "языцы", означающего иные народы, которых отличает незнание единого и истинного Бога.

Источниками сведений о родоплеменных верованиях восточных славян служат:

1) данные археологии, захоронения, святилища, идолы богов, предметы прикладного искусства;

2) фольклорно-этнографический материал - ритуальные песни, хороводы, сказки, заговоры и заклинания, детские игры и т.д., сохранившие фрагменты древней мифологии и эпоса;

3) письменные свидетельства - греко-римские поучения христианских проповедников против язычества, тексты клятв при заключении мирных договоров древнерусских князей с Византией, мемуары арабских путешественников и т.д.

Мир древнего славянина состоял из четырех частей: земли, двух небес и подземно-водной среды. Как и у многих других народов, земля изображалась округлой плоскостью, окруженной водой. Вода конкретизировалась или как "море-океан", или же в виде двух рек, омывающих Землю и ограничивающих сухопутное пространство человека. Судя по фольклору, славянские представления о море не имели законченного вида. Море находилось где-то на краю Земли. Оно могло быть на севере, где на стеклянных горах находится хрустальный дворец Кощея Бессмертного, сверкающий всеми цветами радуги, - это отражение позднейшего знакомства с Ледовитым океаном и северным сиянием. Но море могло быть и обычным: здесь ловят рыбу, плавают на кораблях, здесь же находится "девичье царство" (сарматов) с каменными городами. Отсюда Змей Горыныч (олицетворение степняков) направляется в губительные походы на русские земли. Это реальное, историческое Черноморско-Азовское побережье, издавна известное славянам.

Очень важным аспектом языческой веры является представление о земле-почве как "Матери сырой земле", с которой связан целый ряд обрядов и заклинаний.

Небо, в прямой зависимости от системы хозяйства, по-разному воспринималось первобытными людьми. Представления земледельцев о небе и его роли в природе и в человеческой жизни существенно отличались от воззрений охотников. Если последним нужно было знать звезды и ветры, то земледельцев в большей степени интересовали тучи ("хляби небесные", содействующие плодородию), тепло и солнце. Непознанность процесса испарения земной воды, образования облаков и тумана ("росы") привела к своеобразному представлению о постоянных запасах воды где-то высоко над землей, на небе. Эта небесная влага иногда может преобразоваться в тучи и пролиться на землю в виде дождя, "утучнить", оплодотворить ее и содействовать росту трав, растений и урожаю. Отсюда один шаг до представлений об антропоморфных взаимоотношениях между мужским божественным началом (хозяин небесной воды), распоряжающимся дождями, грозовыми ливнями и молниями, и женским (богиня Мокошь и другие божества), отвечающим за вегетативные свойства растений. Отсюда фаллический тип изображений идолов.

Могущественный Род (отсюда столь важные для русского языка слова с корнем "род" — родина, родник, родня и др.) - повелитель неба и Вселенной, дающий жизнь всему живому посредством дождевых капель.

Весь годичный цикл языческих обрядов построен на четырех солнечных фазах и подчинен 12 месяцам. В мировоззрении большинства народов древности солнце было символом добра, света, разгоняющего тьму и холод.

Период с VI в. до н.э. связан с возникновением огромных святилищ на горах под открытым небом, которые отражали потребность в многолюдных общеплеменных "со-браниях", "со-бытиях", "со-борах". Один из ежегодных земледельческих праздников описывает древнегреческий историк Геродот (V в. до н.э.). Праздник устраивался в честь древних священных предметов - плуга, ярма, топора, чаши, т.е. был явно посвящен аграрным заклинательным обрядам.

О божественном пантеоне древних славян, связанном с аграрным культом, можно судить по найденному в реке Збруч в 1848 г. столбу с четырехликой головой, датированному IX в. Небесную сферу на нем представляли Дажьбог - божество света, солнца, податель благ, мифический родоначальник русских людей - "дажьбожьих внуков", как сказано в летописи, и Перун - бог грозы и молний, покровитель воинов. Земное пространство олицетворяли Мокошь - мать сыра земля, мать урожая, хозяйка символического рога изобилия и Лада — вторая рожаница, покровительница весенней яровой вегетативной системы и браков. Люди — хоровод меньших по размеру мужчин и женщин, занимавший срединное положение в этой композиции, - помещены у подножия перечисленных божеств. И наконец, подземный мир, представленный Велесом - богом земного пространства, в котором покоятся души умерших предков. Он изображен в виде греческого Титана, держащего на своих плечах плоскость земной оси с людьми на ней. Ближе к X-XI вв. он чаще упоминается как "скотий бог" - покровитель домашнего скота.

Скульптурное изображение Збруческого идола, дающее нам представление о модели мира славянина, в общей композиции представляет собой форму фаллоса, поднятого к небу и символизирующего собой источник жизни, самой рождающей силы, проистекающей из находящегося на небе высшего божества - Рода. Шапка Рода объединяет всю композицию божественного пантеона в единое целое (шапки аналогичной формы являлись княжеской регалией в Древней Руси). Впоследствии православные церкви и мусульманские мечети получили в своей архитектуре ярко выраженный фаллический тип, символизирующий животворящую связь земли и неба.

К концу X в. происходит ряд перестановок и добавлений в пантеоне богов. Это связано, с одной стороны, с процессом государственного объединения славянских племен в единое Русское государство, что требовало интеграции различных племенных божеств в единое целое, а с другой - с возвышением княжеской власти, приведшим к приоритету культа Перуна, покровителя воинов и княжеской власти, над всеми остальными. Это изменение прослеживается в реформе князя Владимира в 980 г. и постройке им рядом с княжескими хоромами детинца (кремля) с изображением языческих идолов.

Во главе этого пантеона был поставлен Перун - олицетворение грозы и молний, грозных и неподвластных сил природы. Он символизирует устрашающее начало и в то же время наделен авторитетом доверия и мудрости. Не случайно Перун изображался всегда в зрелом возрасте, с седой головой, что должно было свидетельствовать об обдуманности всех его действий. Клятвы русских князей Перуном и оружием в договорах с греками свидетельствовали о том, что Перун был еще и богом войны.

В урочище Перынь, близ озера Ильмень, недалеко от Новгорода, стоял деревянный идол Перуна. Ров, окружавший культовую площадку, имел восемь дугообразных выступов в виде цветка, на которых разжигали ритуальные костры во время языческих праздников, а на восточном выступе горел неугасимый огонь. В центре возвышались вертикальный столб или статуя бога, вокруг которой располагались изображения славянских божеств. Из поколения в поколение передавалось предание о священном Перуновом холме. Даже в XIX в. моряки, проходившие на судах мимо Перыни, бросали в воду монеты - приносили жертву Перуну.

Вторым богом в пантеоне Владимира был Хорс - божество солнечного светила (но не света). Солнечные знаки обозначали Хорса как конкретное дневное светило ("око свету"). С его именем (в основном с понятием "круг", "коло" - коловорот, коловращение) связаны ритуальные хороводы и русское слово "хорошо", т.е. солнечно.

Вслед за Хорсом называется Дажьбог - бог света, благосостояния, наделяющий людей богатством. А поскольку все благосостояние земледельца зависело от света и тепла, от солнечных лучей, то Дажьбог отождествлялся с ясным небом.

Затем идет Стрибог - бог северных ветров и южных знойных вихрей, непогоды и холода. В древнерусских источниках Стрибог противопоставлялся Дажьбогу: если первый приносил холод, непогоду, бури и метели, то второй даровал ясное небо и теплую погоду.

Пятым богом по значению был Семаргл — связующее божество между небесными и земными богами. Он представлен в виде священного крылатого пса, охраняющего семена и посевы. Как хранитель главного достояния людей, Семаргл имел крылья, когти, зубы. Он был близок к птицам-девушкам - русалиям, более низким божествам, орошавшим поля дождями и туманами, увлажняющим землю росой. Исследования современных ученых указывают на его иранское происхождение - он близок к персидскому Симургу (вещей птице в иранской мифологии).

 

Наконец, последним божеством киевского детинца была Мокошь -единственное женское божество. Она являлась покровительницей ткачества, прядения, вышивки и других женских рукоделий, была "матерью счастливого жребия", богиней удачи, судьбы. Наши далекие предки с почитанием Мокоши связывали получение хорошего урожая, плодородие, благополучие семейного очага, девичьей судьбы. Ей приписывали заботу о колодцах, источниках, родниках. Мокошь невидима, но об ее присутствии можно узнать по жужжанию веретена. Ее представляли в виде женщины с длинными руками.

В системе анимистических представлений восточных славян, одухотворявших природные стихии, наиболее популярными были следующие: леший - злой и коварный дух, хозяин леса и зверей, он мог быть ниже травы и выше деревьев. В этих представлениях выражалось опасливо-настороженное отношение человека к лесу, у которого приходилось отвоевывать землю под пашню, а риск заблудиться или погибнуть от хищника воспринимался как возможная месть его хозяина; водяной — дух водной стихии, который выступал в образе безобразного старика, опутанного тиной, с большой бородой и зелеными глазами. Очевидно, такие представления были навеяны страхом погибнуть в омуте. Ту же функцию устрашения выполняли водяницы (русалки или купалки) - женские воплощения этого злого духа; полудница - полевой дух, являвшаяся в образе женщины в белых одеждах. Именно она, по поверьям тех времен, сохранившимся и в последующие века, сворачивает головы тем, кто трудится в полуденной жаре; домовой (домовик, хозяин) - покровитель семьи, домашнего очага и скота, живет обычно за печкой или под порогом, иногда принимает вид старика с лицом, покрытым белой шерстью; требует к себе уважения и небольших жертвоприношений - немного хлеба, соли, каши. Он благоволит к трудолюбивым хозяевам и наказывает ленивых.

Основная обрядность славян-земледельцев была направлена на то, чтобы воздействовать на божества неба, земли и воды для получения хорошего урожая. Святилища под открытым небом нередко были круглыми, состоящими из двух концентрических валов, по окружности которых разводились костры. Во внутреннем круге ставились идолы ("капь"), обычно деревянные; здесь горел жертвенник и приносились жертвы богам, иногда даже человеческие. Это место называлось капищем.

Внешний круг предназначался для потребления людьми жертвенной ритуальной пищи и назывался требищем (отсюда однокоренные слова — утроба, требуха, требовать и др.). Круглая форма святилищ определила их название - хоромы (от "хоро" - круг), а в ином произношении — "храмы".

Процесс жертвоприношения состоял из двух частей. Сначала на капище совершалось заклание жертвенного животного и окропление самого капища его кровью. Затем производились раздел жертвенной пищи, предание ее огню и потребление ее участниками ритуала. Ритуалом руководил жрец, а сам процесс жертвоприношения назывался жранием.

Большое развитие у славян получил культ предков. В старинных русских памятниках средоточием этого культа со значением охранителя родичей является Род со своими рожаницами, т.е. дед с бабушками, — намек на господствовавшее тогда многоженство. Тот же обоготворенный предок чествовался под именем чура (щура); эта форма уцелела в слове "пращур". Значение этого деда-родоначальника как охранителя родичей сохранилось в заклинании от нечистой силы или нежданной опасности: " Чур меня! Чурики!" (т.е. храни меня, дед). В народных преданиях и поверьях этот чур-дед, хранитель рода, имеет еще имя дедушки домового, т.е. хранителя не целого рода, а отдельного двора. Общение рода с его ушедшими предками продолжалось затем в форме поминальных обрядов, имевших годичный цикл.

Ранней весной, с первыми признаками пробуждения природы, жгли костры, что было имитацией погребального костра, и, прыгая через огонь, кликали мертвых, приглашая их души "отогреться" у огня. Одновременно в домах выставляли для них кутью (вареные рис, пшеницу, горох с медом) и воду.

В разгар весны, в день "радуницы", или иначе "навий день" ("навь" - покойник по-древнеславянски), поминовение усопших совершалось на кладбищах. На могилах ставили приготовленную накануне пищу и, окликая по именам погребенных, предлагали им попить-поесть. (Подобные обряды бытуют и по сей день на кладбищах в "родительские дни".) Женщины поднимали плач с причитаниями. Затем ритуальное действо переносилось в селение и обретало иной характер. У домов, где за прошедший год возникли новые семьи, совершался обряд "вьюницы", посвященный молодым. Этот обряд символизировал передачу молодоженов под покровительство предков.

По завершении посевных работ, в период всхода зеленей, родичи, собравшись на кладбище, после плача и великого вопля женщин устраивали общие пляски и пение. В этом сочетании плача и плясок символизировался таинственным образом совершающийся переход от смерти к жизни и у людей, и в природе.

Завершало годичный поминальный цикл действо, которое устраивалось осенью, по окончании сельскохозяйственных работ. Накануне дня поминовения, вечером, женщины ставили на стол еду из зерен и мяса и приглашали предков. В самый день поминовения селяне собирались на кладбище, где общение с предками продолжалось, переходя от плача ко всеобщему веселью. Так живые благодарили своих умерших за урожай.

Таким образом, культ предков имел практические, жизненно важные цели. К их защите и покровительству люди прибегали в своих заботах об урожае и материальном благосостоянии, о продолжении рода, сохранении жилища. Поэтому с утверждением на Руси христианства эти поминальные обряды не только в значительной степени сохранились, но и оказались включенными в церковный календарь. Православие спроецировало впоследствии эту функцию предков на христианских святых и заступников. Установленные в нем дни особого поминовения усопших - вторник на первой послепасхальной неделе, суббота накануне праздника Троицы, Димитриевская родительская суббота, предшествующая празднику Димитрия Солунского (26 октября по старому стилю) - фактически "узаконивали" эту древнюю религиозную традицию, придав ей подобающее православию обрядовое оформление.

Аграрная магия имела прямую связь с древним календарем, который слагался в основном из четырех солнечных фаз:

- время гаданий и заклинаний будущего урожая, гаданий девушек о замужестве; это и время молодежных колядований и всевозможных игрищ. Этот праздник существовал и у других народов. У древних римлян, к примеру, славянскому празднику Коляды соответствовал праздник сатурналий, посвященный богу Сатурну. Одним из главных элементов святочных обрядов было ряжение в звероподобные одежды и пляски в масках. Кроме того, существовал обычай класть рукоять плуга на стол для того, чтобы мыши и кроты не портили нивы. Маскарады продолжались все зимние святки, усиливаясь во второй их половине;

- весеннего равноденствия (масленица в древности - около 24-25 марта); этот цикл празднеств связан со встречей весны и первым этапом полевых работ - пахотой и севом. Месяц март, являвшийся долгое время началом нового года по церковному календарю (до реформы Петра I), открывал собой целую серию разнообразных обрядов, начиная от выпечки из теста весенних жаворонков 9 марта и кончая праздником первых всходов яровых хлебов 2 мая. С началом марта связана мартовская Коляда. На масленицу жгли костры, сжигали чучело Зимы, скатывали огненное колесо в реку и производили другие обрядовые действа - все это было ритуально-магическим "вызыванием" небесного светила, попыткой стимулировать его животворящую активность. Масленичный культ печения блинов сохранился в русском быту до наших дней. Блины символизировали собой солнце, а их "коллективное поедание" - победу дня над ночью, света над тьмой;

- летнего солнцестояния: 24 июня - день летнего солнцеворота - праздник Ивана Купалы ("зеленые святки"), русальский праздник "семик", который отождествлялся с Ярилиным днем (этот праздник был заменен Православной церковью на праздник Святой Троицы). Июньские праздники были кульминационной точкой языческих празднеств.

Религиозные или магические мотивы в народных обрядах имели определенное назначение - склонить на свою сторону или обезвредить "силы зла". Внутри дома проводился целый ряд языческих празднеств: гадания и заклинания будущего урожая, колядки, масленичные разгульные блины, поминание и многое другое - все это начиналось в каждой семье внутри дома, где глава семьи выполнял функцию жреца и руководил всем праздничным церемониалом. Вторым этапом после домашних обрядов было вынесение празднества вовне, в места общего "мирского схода"; дом же оставался тем пунктом, где все начиналось и где кончалось каждое языческое священнодействие. Недаром словосочетание "домашний очаг" приобрело устойчивый социальный смысл.

Главные стихии Купальского праздничного действа - огонь и вода, выступающие в обрядовых песнях как брат и сестра; главный персонаж праздника - Купала. Он представлял собой столб (или кол), обвитый соломой, наверху - также пук соломы. Праздник начинался с подожжения Купалы. После того как огонь переходил на разложенный вокруг него костер, участники прыгали через огонь попарно - юноша и девушка: чем выше пламя костра и прыжки через него, тем выше будут хлеба. Прыжок через костер мог также символизировать собой обряд очищения. Затем обгоревшего Купалу топили в реке или озере и сами бросались в воду. Непременным элементом этих ритуальных действий были эротические игрища, призванные возбудить производящую силу природы. В песнях купальского цикла, известных еще в XIX в., слышатся мотивы кровосмесительного брака брата с сестрой, символом которого является цветок иван-да-марья, а также отголоски жертвоприношений девушек божеству реки. В этот день собирали травы, которым приписывали чудодейственную силу, купались в реке и верили, что это исцеляет от недугов. Приносили в жертву белого петуха - птицу, приветствующую рассвет, угодную солнцу. В этот день топили также чучело Мары - богини голода, холода и смерти.

Религиозные или магические мотивы в народных обрядах имели определенное назначение - склонить на свою сторону или обезвредить "силы зла". Внутри дома проводился целый ряд языческих празднеств: гадания и заклинания будущего урожая, колядки, масленичные разгульные блины, поминание и многое другое - все это начиналось в каждой семье внутри дома, где глава семьи выполнял функцию жреца и руководил всем праздничным церемониалом. Вторым этапом после домашних обрядов было вынесение празднества вовне, в места общего "мирского схода"; дом же оставался тем пунктом, где все начиналось и где кончалось каждое языческое священнодействие. Недаром словосочетание " домашний очаг " приобрело устойчивый социальный смысл.

Этнографы зафиксировали множество магических обрядов и поверий, связанных с жильем средневекового человека. Анимистическая ("анима" - душа) повсеместность рассеянного в природе зла для славянина была столь велика, что он магическим охранительным узором покрывал и дом, и свою одежду.

Особый интерес представляют заклинательные подвески-амулеты. В отдельных погребениях встречены целые наборы амулетов, подвешенных на цепочках на общей основе. Так, в составе одного из них имеются две ложки, птица, челюсть хищника и ключ. Ложка - символ сытости, благосостояния и довольства, ключ - символ богатства и сохранности. Подвески в виде стилизованных птиц и животных, очевидно, связаны были с их животными свойствами. Иногда в составе наборов подвесок-амулетов имелись еще и бубенчики, которые своим звоном отгоняли злых духов. Зубы и когти хищников также служили для ограждения от зла. Амулеты-гребни являлись оберегами от болезней. Волосы в древности символизировали силу и мощь человека (вспомните сюжет с библейским персонажем Самсоном).