Развитие немецкой философской классики в конце XVIII — начале XIX вв.

Критику Иммануилом Кантом метафизического понимания мира продолжили его уче­ники. Первым это сделал Иоганн Готфрид Гердер (1744—1803 гг.), в молодости студент И.Канта в Кенигсбергском университете. Взгляды этого философа были близки к учениям просветителей. Вместе с тем, в работе «Идеи к философии истории человечества» он выдви­нул идею социального историзма. Согласно И.Гердеру, жизнь возникла естественным обра зом из неживой природы. Высказывалась догадка о взаимосвязи человека и животных, яв­ляющихся, таким образом, «братьями нашими меньшими». Общество же стало результатом непрерывного совершенствования мира растений и животных, и его история — это прямое продолжение истории природы. И. Гердер полагал, что социальные качества людей поэтому есть непосредственное развитие естественно-биологических черт более простых живых су­ществ. Эта идея была подвергнута критике уже И.Кантом.

Согласно И.Гердеру, развитие собственно общества также имеет восходящий характер. В нем все большее значение приобретают разум и справедливость, а насилие постепенно сменяется миролюбием. Вместе с тем, общество — это единое целое, вне которого индивид ничего из себя не представляет: «человек рожден для общества» и «ни один из нас не сделался человеком сам по себе, собственными усилиями», но только благодаря культуре. На будущее И.Гердер смотрел весьма оптимистически, полагая, что человечество закономерно движется к гуманизму. Характер изменения общества определяют законы и дух народа (то есть его на­циональный характер и идеи его выдающихся представителей), а также географическая сре­да. В результате каждый народ имеет заметные отличия в своей истории. Мыслитель остро критиковал деспотизм и так называемые «великие личности», говоря, что, к сожалению, «самые славные имена в истории принадлежат тем, кто душил род людской, коронованным палачам или палачам — приспешникам трона».¹⁰ Истинными героями истории он считал изобретателей, деятельность которых свидетельствует о творческих способностях человече­ства; именно они его «боги и гении».¹¹

Другим учеником И.Канта являлся Иоганн Готлиб Фихте (1762—1814 гг.). Он отверг непознаваемую «вещь в себе» своего учителя и не согласился с дуализмом сознания и объек­тивного мира. При этом И.Фихте поставил задачу превратить философию в «науку всех на­ук» и последовательно вывести все знание из одного принципа. Немецкий мыслитель также воспринял и развил идею И.Канта об активности человека в процессе познания. Согласно И.Фихте, исходным пунктом философской теории является действующий субъект, обладаю­щий изначально активной сущностью, и именно с него и следует начинать наши рассужде­ния. Основополагающей характеристикой человека при этом выступает его возможность выбирать образ и направление собственных действий. По этой причине И.Фихте определил свое учение как «систему свободы». Вместе с тем, по мысли автора, это также и «философия самосознания».

Дело в том, что первым самоочевидным суждением человека является утверждение «я есть», в котором индивид осознает, осмысливает и анализирует самого себя в качестве «я». Но уже для такого начального умозаключения необходимо соотнести себя с чем-то другим, и это другое И.Фихте назвал «Не-Я». При этом определяющую роль философ отводил именно «Я», которое порождает «Не-Я» и затем «смотрится» в него, как в зеркало. Деятельность человеческого «Я» творит мир, и субъект становится абсолютным началом всего сущего. Та­ким образом, и бытие объектов, и познание полностью выводятся не из мира, а из сознания и деятельности человека. Немецкий мыслитель считал, что наши ощущения — это не результат отражения объективной действительности, а продукт «Я» (хотя мы этого и не осознаем). Ин­дивид имеет только так называемое «эмпирическое сознание», не подозревает о «чистом Я» и воспринимает результаты его деятельности как нечто внешнее. В результате главным пред­метом философии у И.Фихте стало «чистое Я», активная деятельность творящего и познаю­щего человеческого мышления.

Субъективно-идеалистическое учение И.Фихте имеет определенные объективные осно­вания в самом характере процесса человеческого познания. Действительно, мы воспринима­ем не сам предмет, а его образ, и характер этого восприятия зависит от наших индивидуаль­ных особенностей. При этом человек видит не изображение объекта на сетчатке своего глаза, а с помощью деятельности сознания как бы проецирует субъективно воспринятый образ предмета вовне, представляя его там, где он, в общем-то, обычно реально и находится. Одна­ко у И.Фихте этот созданный человеком образ предмета и есть сам предмет! По его мнению, воспринимаемый предмет не сущесуществует независимо от нас, но только воспринимается нами в этом качестве.

В этих рассуждениях немецкий философ прав лишь частично, так же, как и во мнении, что сознание творит мир. В самом деле, человек создает свою, особую вселенную — мир культуры; ее объекты являются таковыми только для носителей этой культуры. Однако люди не создают природу. У И.Фихте же природа выводится из ничем не определяемой деятельно­сти субъекта и, в результате, она утрачивает ту свободу, которую имела у И.Канта: «единственно через человека распространяется господство правил вокруг него до границ его наблюдения и, насколько он продвигает дальше это последнее, тем самым продвигаются дальше порядок и гармония... Через него (то есть человека — В.Е.) держатся вместе мировые тела и становятся единым организованным телом, через него вращаются светила по указанным им путям». '-

Природа для И.Фихте представляла по сути дела лишь препятствие, преодолевая кото­рое «Я» полностью осознает себя и познает мир. Таким образом, немецкий философ выдви­нул диалектическую идею о том, что познание — это фактически синтез (соединение) проти­воположностей, результат бесконечного взаимодействия и совместного развития «Я» и «Не-Я». По мнению мыслителя, данный синтез противоположностей осуществляется в результате акта воображения, которое является поэтому основой и сутью всех познавательных способ­ностей субъекта. Итогом освоения мира человеком в идеале могло бы стать полное тождест­во «Я» и «Не-Я», однако практически это недостижимо.

Элементы диалектики содержатся и в учении немецкого мыслителя о свободе, которая имела для него исторический характер. Человек должен являться сам себе целью, сам опре­делять себя и не позволять определять себя ничем внешним. Ему следует быть активным в социальной жизни и действовать в собственных интересах, интеллектуально и нравственно совершенствоваться. Вместе с тем, человек немыслим вне общества. Поэтому самостоятель­ная личность должна самоограничить себя во имя осуществления прав других и только тогда возможна ее реальная собственная свобода. Кроме того, по убеждению И.Фихте, в истории должен реализоваться принцип равенства людей.

На основе сказанного философ наметил и главную задачу человечества: не только об­щество и люди, но и природа должны быть в конечном итоге преобразованы в соответствии с категорическим императивом И.Канта (как закона всего сущего). В связи с этим большое значение в прогрессе человечества принадлежит науке. По мнению И.Фихте, центральную роль в жизни общества играет государство, назначение которого «состоит прежде всего в том, чтобы дать каждому свое, ввести его во владение его собственностью, а потом уже на­чать ее охранять».¹³ Следует отметить, что немецкий мыслитель являлся сторонником госу­дарственного регулирования экономики. При этом он ратовал за право владения индивида лишь «необходимыми средствами», то есть выступал за ограничение частной собственности.

Попытка И.Фихте поставить в центр всей философии «Я» вызвала у многих его совре­менников удивление и даже иронию. На склоне лет И.Кант также критиковал своего ученика за попытку вывести «из чистой логики реальный объект». Поэтому уже в начальный период творчества немецкий философ пытался оградить себя от обвинений в солипсизме и заявлял, что «абсолютное Я» вовсе не представляет собой частного индивида, который только выво­дится из этого «Я». Последнее есть «наша духовность вообще», а «понятие человека отно­сится не к единичному человеку, ибо такового нельзя помыслить, а только к роду».¹⁴ В зре­лые годы «Я» у И.Фихте все больше приобретало надиндивидуальный характер. Наконец, за субстанциальной родовой сущностью человека начал просматриваться и божественный аб­солют. Таким образом, немецкий мыслитель постепенно эволюционировал от субъективного идеализма к объективному.

Значение творчества И.Г.Фихте заключается прежде всего в обосновании им активности человека по отношению к окружающей действительности, раскрытии противоречивости и диалектичности процесса познания как взаимодействия субъекта (человека) с объектом (постигаемым миром). Именно активность мышления позволяет людям быть свободными, преобразовывать общество и устанавливать власть над природой.

Более последовательным объективным идеалистом в зрелые годы являлся другой пред­ставитель немецкой классической философии — Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775— 1854 гг.). Правда, в молодости будущий идеалист увлекался идеями Великой французской буржуазной революции и придерживался в объяснении природы весьма близких к материа­лизму взглядов. В ранней философской поэме молодой мыслитель даже утверждал: «Одно я усвоил раз навсегда: Кроме материи — все ерунда. Она — наш верный друг и хранитель, Всего, что на свете есть, прародитель. Она всех мыслей мать и отец, Познанья начало, незна­нья конец. И тут совсем ни при чем откровенье, Чего-то незримого благоволенье».¹⁵

В самых первых работах Ф.Шеллинга заметно влияние идей И.Фихте, однако вскоре философ отверг принцип выведения окружающего мира из «чистого Я». Он предпринял по­пытку соединить философию и знания о природе, разрабатывая натурфилософию. При этом под влиянием открытий в естествознании конца XVIII века (в частности, достижений Куло­на, Эрстеда и Гальвани в области теории электричества) молодой мыслитель высказал целый ряд диалектических идей. Прежде всего, он говорил о движении как неотъемлемом свойстве материи. Данные естественных наук все больше указывали на взаимозависимость органиче­ской и неорганической природы. Поэтому Ф.Шеллинг пришел к выводу, что Вселенная не просто проходит в своем развитии ряд качественно отличающихся ступеней. Различные уровни организации природы неотделимы друг от друга, и низшая ее ступень всегда является необходимым основанием для высшей.

По сути дела Ф.Шеллинг говорил о механической и физической, химической, биологической и социальной формах движения материи, о ее внутреннем единстве и выдвигал идею всеобщей взаимосвязи в природе. Более того, немецкий философ считал, что сущность приро­ды заключается в ее «полярности» и единстве противоположных сил (например, положи­тельного и отрицательного электричества). Переход к каждой более высокой ступени в раз­витии природы молодой исследователь рассматривал как временное «снятие» напряжения между двумя полюсами полярности. Применительно к человеку полярность достигает своего наивысшего выражения в виде противоположности между добром и злом. Таким образом, Ф.Шеллинг преодолевал понимание природы как механического агрегата и ставил перед со­бой цель найти в основании мира некое динамическое (самодвижущее) начало.

Немецкий мыслитель отмечал, что в продуктах природы есть следы разума, и это про­является прежде всего в наличии в ней определенных законов. Чем выше восходим мы по ле­стнице природных форм, тем организованней они оказываются, то есть наблюдается тенден­ция к одухотворению. Природа представляет собой как бы застывший результат творчества, подобного деятельности человеческого художественного гения. Вместе с тем, чем значитель­нее человек в своем интеллектуальном развитии, тем в большей мере объективируется, «опредмечивается» его дух, воплощаясь благодаря деятельности в предметах культуры, мире «искусственных произведений» По мнению Ф.Шеллинга, с одной стороны, это указывает на то, что И.Фихте неправ, и природа не является порождением духа. С другой стороны, созна­ние также не возникает из материи. Дух вечен, как и неживая природа, он может лишь при­сутствовать или отсутствовать в разных местах Вселенной, проявляясь в большей или мень­шей степени, однако исчезнуть или возникнуть не может.

Поскольку природа и дух в своих динамических тенденциях как бы движутся «навстречу» друг другу, то за ними должна существовать синтетическая единая первооснова мира — и дух, и природа одновременно. Это — «абсолютная субстанция» или «абсолютное тождество». В результате Ф.Шеллинг пришел к пантеизму, называя эту первооснову Богом. Это пока не Всевышний христианской религии, а Все сущее в единстве, в котором сливаются объективное и субъективное. В Боге (во Всем) содержится, с одной стороны, «все относи­тельно реальное» (материя и тяжесть, свет и движение, человек как биологическое существо и др.), с другой — «все относительно идеальное» (наука, искусство и религия, государство, право и т.п.). Ф.Шеллинг считал, что таким образом преодолеваются крайности материа­лизма и идеализма. Идея тождества духа и природы стала ключевой в учении немецкого мыслителя.

Согласно Ф.Шеллингу, материя и дух поляризованы лишь на «поверхности» бытия. По­знать мир в единстве можно попытаться с помощью философских рассуждений, открываю­щих для человека возможность свободно действовать. Мыслитель полагал, что «увидеть внутреннюю конструкцию природы было бы невозможно, если бы мы не обладали способ­ностью вторгаться в природу посредством свободы».¹⁶ Проявляя себя как свободное сущест­во, человек в ходе познавательной деятельности открывает внутреннее строение природы, а его способности к познанию развиваются в историческом процессе. Однако люди не могут рационально выразить единство материального и идеального, поскольку разум, по Ф.Шеллингу, не допускает противоречий. В результате мыслитель скептически отнесся к ба­зирующейся на разуме науке и посчитал, что постижение бытия возможно прежде всего на основе созерцания, которое является делом искусства. Путь к наиболее высоким истинам доступен лишь гениям, имеющим художественные способности и особую интеллектуальную интуицию.

С проблемой свободы в творчестве Ф.Шеллинга тесно связан вопрос о природе зла. По мнению мыслителя, зло проистекает из противоречивой сущности человека, оно такое же порождение его свободы, как и добро. Причем, зло в определенной мере имеет статус необ­ходимости, ведь человек совершает поступки в соответствии с характером, который не вы­бирают. С увеличением возможностей людей преобразовывать мир зло даже приобретает гораздо большие масштабы, чем раньше. Однако, по мнению философа, зло может быть преодолено в процессе исторического развития человечества, ведь историей движет «единый дух», придающий ей смысл и направленность. Людям же нужно отделить зло от добра и ясно осознать, что они собой представляют. Зло имеет силу только потому, что оно маскируется под добро, будучи же разоблаченным, оно беспомощно.

Во второй половине жизни Ф.Шеллинг не только не развивал свои диалектические идеи, но и даже отбрасывал их (по-видимому, в том числе и из духа противоречия, находясь в не­приязненных отношениях с Г.Гегелем). В качестве основы бытия у него теперь рассматри­вался не только «субъект-объект» или «абсолютное тождество», но и «идея идей» или «единый дух», который «вещает во всех». Акцент делался на идеальной стороне всего суще­го, например, главной характеристикой природного бытия считалось его устремление к са­мопознанию в различных формах творчества. Пантеизм Ф.Шеллинга приобрел характер по следовательного объективного идеализма. Наконец, мыслитель пришел к той самой филосо­фии Откровения, которую остро критиковал в молодости. В этот период им использовалось все больше доводов из теологии, высказывались мистические идеи (от греческого «мистикос» — таинственный), согласно которым возможно невыразимое в понятиях разума переживание «единения» с божественным Абсолютом. Непосредственное приобщение к Всевышнему и божественное откровение были поставлены выше всякого разума и важнее любой науки.

Учение Ф.Шеллинга занимает в немецкой классической философии важное место. Про­должая рационалистические традиции, мыслитель в рамках объективного идеализма обос­новал единство духа и природы, сформулировал идеи закономерного развития мира и его единства через взаимосвязь противоположностей. Однако недостаточная системность вы­двинутых Ф.Шеллингом и И.Фихте диалектических идей и определенная непоследователь­ность их идеалистических концепций давали возможность для дальнейшего развития немец­кой философской классики.