Общество и человек в философских учениях позднего Возрождения.

Вместе с поворотом Ренессанса к человеку наблюдалось повышение интереса и к соци­альным проблемам, стремление объяснить существование и развитие общества исходя из ес­тественных причин, а не промысла Бога. Выразителем этой тенденции стал Никколо Макиа­велли (1469—1527 гг.) — политический деятель Флорентийской республики и идеолог цен­трализованного государства. Социальная философия Макиавелли глубоко индивидуали­стична. В качестве центрального он ввел понятие «человеческая природа». Главной характе­ристикой природы людей является эгоизм, ведь любого человека в конечном итоге волнуют прежде всего собственные интересы (стремление к удовольствиям, власти, славе). Важней­шим же стимулом его деятельности служит желание получить и сохранить собственность, что в наибольшей мере обеспечивает удовлетворение всех других интересов: «люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества». Поскольку людьми руководит неискоренимый эгоизм, то они «неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, их отпугива­ет опасность, влечет нажива». Таким образом, чтобы ввести человека в определенные рамки поведения, необходимо подчинить его действия каким-то правилам, и это может обеспечить лишь жесткая государственная власть.

Макиавелли отделял политику от теологии и считал, что государство является не ре­зультатом промысла Бога, а делом человеческих рук. Политика выступает как воплощение свободы человеческой воли в рамках проявляющейся в мире необходимости («фортуны»). Однако необходимость не фатальна, это не предопределение по Аврелию Августину. Необ­ходимость никогда не достигает степени, полностью подавляющей волю человека: «фортуна распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной, или около то­го, она предоставляет нам самим».²⁴ Поэтому люди могут использовать фортуну и достичь успеха, если, конечно, правильно поймут, куда движется ее колесо, и будут действовать ак­тивно. Таким образом, Макиавелли отверг средневековую покорность человека судьбе. Вме­сте с тем, в концепции фортуны он приблизился к пониманию объективной исторической за­кономерности. По его мнению, свобода воли вовсе не есть произвол, так как благополучны лишь те люди, «чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благопо­лучие те, чей образ действий не отвечает своему времени». В наибольшей степени смогли вы­разить дух своего времени и достичь успеха известные исторические личности.

Мотивы политической деятельности определяют реальные противоречивые интересы индивидов — их корысть и зависть, жажда славы и удовольствий и т.п. Поэтому главным приоритетом в политике Макиавелли считал общее благо, то есть интересы государства. Ис­ходя из этого приоритета правитель не должен быть связан в укреплении своей власти мо­ральными, религиозными или правовыми нормами, если нужно, то он может быть жестоким и хитрым, коварным и вероломным, грешным и беспощадным. Мудрый государь гибок и со­четает в себе качества изворотливой лисы и прямолинейного льва. Однако жестокость нико­гда не должна быть самоцелью, и правителю следует применять насилие лишь для исправле­ния, а не для бессмысленного разрушения и уничтожения. Тем более, Макиавелли вовсе не отрицал необходимости соблюдения социальных норм всеми другими людьми.

В эпоху Возрождения появилась теория естественного права. В средние века полагали, что право есть проявление божьего суда, многие же мыслители античности рассматривали право как продукт договора людей (который, естественно, мог быть произвольно изменен). Голландский мыслитель Гуго Гроций (1583—1645 гг.) обосновал идею, согласно которой имеются как божественное, так и человеческое право. В свою очередь, в последнем выделя­ются гражданское и естественное право. Если гражданское право действительно зависит от договоренности людей и определяется историческими условиями жизни данного государст­ва, то естественное право проистекает из самой природы человека как общественного суще­ства, его потребности к объединению и совместным действиям для обеспечения собственных интересов. Естественное право изучает философия, и в ее лице разум должен помогать ре­шать социально-правовые конфликты.

В произведениях ряда мыслителей проявилось недовольство некоторых социальных слоев нарождающимися буржуазными отношениями, становление которых сопровожда­лось кризисом привычного уклада жизни, зачастую хищническим первоначальным накоп­лением капитала с одновременным ростом нищеты. Антииндивидуалистическая трактовка человека и общества характерна для творчества английского гуманиста Томаса Мора (1478—1535 гг.). В своем главном труде «Утопия» (дословно по-гречески «место, которого нет») после анализа современных ему социальных условий Томас Мор пришел к выводу о необходимости некоего идеального общественного устройства. По мысли гуманиста, все существующие государства не представляют собой «ничего, кроме некоего заговора бога­тых, под предлогом и под именем государства думающих о своих выгодах».²⁵ Значительное влияние на творчество Томаса Мэра оказали теория идеального государства Платона и идеалы раннехристианского всечеловеческого равенства. В «Утопии» мыслитель нарисовал картину не существующего, но, по его мнению, в принципе возможного общества. Утопи­ческие порядки могут быть установлены при помощи образованного и мудрого властителя. Роль правителя в будущем государстве вообще очень велика, от него «как из какого-нибудь неиссякаемого источника, распространяется на весь народ все доброе и злое».²⁶

Томас Мор декларировал равенство утопийцев. Оно заключается прежде всего в их одинаковом вкладе в совместный труд. Однако поскольку необходима определенная орга­низация общества, то в Утопии существует централизованное руководство, и должностные лица избираются всеобщим тайным голосованием, правда, только лишь из небольшой ка­тегории одаренных и посвятивших себя умственному труду людей. Все остальные обязаны заниматься специализированным ремесленным и сельскохозяйственным трудом. Примеча­тельно, что утопийцы обязаны не менее двух лет отработать в деревне. Понимая неспра­ведливость все-таки имеющегося уже в силу разделения труда неравенства, Томас Мор предлагал устранить этот недостаток с помощью частой перемены утопийцами видов дея­тельности. Кроме того, в принципе каждый житель благословенного острова может дос­тичь «духовной свободы и просвещения». С этой целью в предрассветные (!) часы до нача­ла работы для всех желающих устраиваются специальные чтения. Однако естественные науки жители Утопии знают плохо. Декларируется высокая производительность труда, хо­тя о его механизации или хотя бы разделении на мануфактурах речи не ведется. Поэтому непонятно, как островитяне могут работать всего лишь шесть часов — по меркам XVI века это смехотворно мало. По-видимому, исправляют положение предназначенные для особо тяжелого и непривлекательного труда рабы, в которых обращают опасных преступников.

По мнению Т.Мора, частная собственность ведет к безудержному эгоизму, она — ис­точник социального неравенства и всякой несправедливости. Поэтому в Утопии ее нет, и «все принадлежит всем», а не отдельному индивиду — «хотя ни у кого там ничего нет, все, однако же, богаты».²⁷ На острове даже культивируется отвращение к золоту, здесь нет денег и торговли. Томас Мор считал, что справедливым является равное распределение общест­венного богатства, независимо от производительности труда. У утопийцев общие столовые, одинаковая для всех одежда и пища. Главной ценностью для них является человек и его нравственное и физическое развитие, а не деньги или материальные блага. Жители Утопии ценят мир и воюют только лишь вынужденно. На острове имеется своеобразная универсаль­ная религия, исходящая из веры в единое всемогущее существо. Правда, утопийцы вправе придерживаться и других религиозных воззрений. Т.Мор полагал, что подобное устройство общества приведет к всестороннему развитию личности, однако на деле человек в Утопии отрицается как индивидуальность, культивируются аскетизм, несвобода и всеобщее равенст­во в бедности.

Итальянский мыслитель Толшазо Камшшелла (1568—1639 гг.) также являлся противни­ком индивидуализма и называл макиавеллизм чумой своего времени. Он довольно верно за­мечал, что все политики не верят ни в Библию, ни в Коран, по сути дела не считаются с па­пой, потому что подчиняют всю свою жизнь лишь собственной выгоде. Т.Кампанелла изло­жил собственную концепцию идеального государства, названного городом Солнца и «представляющего собой результат деятельности человеческого разума».²⁸ Мыслитель исхо­дил из того, что «в первую очередь надо заботиться о жизни целого, а затем уже его частей», а «себялюбье — корень главных зол».²⁹

Важнейшим аргументом Кампанеллы является идея о необходимости установления в соответствии с идеалами раннего христианства царства божия на земле. Поэтому в городе Солнца люди живут общиной, здесь нет частной собственности и «все является общим».³⁰ Труд граждан идеального города (соляриев) хорошо организован, среди них нет ни богатых, ни бедных, а потребности всех достаточно скромные, и не люди «служат вещам, а вещи слу­жат им».³¹ В результате нет тяжелых и обременительных видов труда, отсутствуют рабы, а солярии занимаются ремеслами и сельским хозяйством всего четыре часа в день. В свободное время люди в целях развития изучают естественные науки, что позволило также сделать мно­го облегчающих труд изобретений, например, двигающиеся без лошадей повозки и плыву­щие без парусов и весел суда. Однако для того, чтобы достигнуть подобной организации общества и поддерживать ее в устойчивости, Кампанелла предлагал установить весьма жест­кое управление.

Город Солнца представляет собой идеализированную теократическую систему, где сли­ты воедино светская и церковная власть. Здесь имеются выбираемые в соответствии с крите­риями образованности и мудрости высшие руководители, выполняющие также роль священ­ников. Существует рационализированная религия и культ Солнца. Законодательство и мо­раль сводятся к библейскому правилу: «чего не хотите самим себе, не делайте этого другим, и что вы хотите, чтобы люди делали вам, делайте и вы им». Государство в лице высших руко­водителей имеет тотальный контроль над состоянием общества, в том числе над умами лю­дей и их личной жизнью, которой фактически нет. У соляриев отсутствует семья, а воспроиз­водство населения находится под контролем особых чиновников.

Утопический социализм Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы стал своеобразной ду­ховной реакцией на острые социальные проблемы и конфликты формирующегося буржуаз­ного общества. Несмотря на наличие многих весьма спорных, наивных и опровергнутых ис­торией идей, в нем воплотилось законное стремление человека к разумному устройству об­щественной жизни, справедливости и счастью.

В конце эпохи Возрождения (XVI век) идеалы гуманизма получили заметное распро­странение в передовых странах Европы. К наиболее известным представителям неитальян­ского («заальпийского») гуманизма принадлежит Эразм Роттердамский (настоящее его имя — Герхард Герхардс, 1469—1536 гг.). Эразм призывал к возрождению идей и идеалов перво­начального христианства. Главным в христианстве он считал моральное содержание и имен­но к его выявлению призывал максимально стремиться. Нидерландский философ порвал с традициями средневекового аскетизма, утверждая, что смысл бытия человека состоит в ра­зумном использовании жизненных благ. По его мнению, в этом отношении христианство должно учиться у античности. Греческая и римская культура рассматривались им как равные в правах с христианской. Вместе с тем, по его убеждению, вера христианина должна укреп­ляться в борьбе с телесными соблазнами и сочетаться с твердыми житейскими правилами. Нужно придерживаться фундаментального этического принципа древних — «ничего сверх меры».

Философии Эразм предлагал сойти «с неба на землю» и заниматься основными вопро­сами естественной жизни человека. Схоласты же совершенно оторваны от реальных про­блем, они «мастерят по своему усмотрению новые сферы небесные» и «описывают преиспод­нюю с такими подробностями, словно много лет были гражданами этой республики».³² Фи­лософ в сатирической форме выступил против «схоластической дребедени», критикуя псев­доученость в своем знаменитом произведении «Похвала Глупости». Восхваляющая саму себя госпожа Глупость замечает, что средневековые философы-схоласты «ничего в действитель­ности не зная, воображают, будто познали все и вся, а между тем даже самих себя не в силах познать», «легче выбраться из лабиринта, чем из сетей реалистов, номиналистов, фомистов, альбертистов, оккамистов, скотистов...» (имеются ввиду последователи Фомы Аквинского, Альберта Великого, Уильяма Оккама, Иоанна Дунса Скота).³³ Сарказмом пронизана и сле­дующая рекомендация, вложенная автором в уста Глупости: «весьма умно поступили бы христиане, если бы вместо мощных когорт, которые уже давно с переменным успехом ведут войну с турками и сарацинами, они послали в бой крикливых скотистов, упорных окками­стов, непобедимых альбертистов и всю прочую схоластическую рать: мы бы узрели тогда самую изысканную в истории битву и победу, никогда доселе не виданную».³⁴

В работе «Жалоба Мира» Эразм Роттердамский решительно осуждал войны, которые обычно ведутся всякого рода подонками общества и рождены безумием людей. Гуманист не раз подчеркивал, что война может быть привлекательной лишь для тех, кто ее не изведал. В трактате «О свободе воли» Эразм доказывал, что божественное провидение вовсе не отменя­ет свободы человеческой воли, ибо без этого теряют смысл понятия греха, наказания, добро­детели. Начало и конец жизни находятся в руках Бога, но ее протекание невозможно без сво­бодно-волевых действий людей. Человек должен постоянно обуздывать свою волю силою разума, как бы ни сбивала его с толку всемогущая Глупость. Мыслитель полагал, что все люди от природы примерно равны, и в связи с этим большее значение имеет не врожденная одаренность, а образование и воспитание. Истинная знатность заключается не в благород­ном происхождении, а в активности и непрерывной борьбе за свое нравственное совершенст­вование.

Одним из духовных наследников Эразма Роттердамского был французский гуманист Мишель де Монтень (1533—1592 гг.). Его знаменитое произведение «Опыты» посвящено проблеме человека. В процессе работы Монтень использовал самонаблюдение и факты из современной ему жизни, а также идеи античных мудрецов, прежде всего стоиков и скепти­ков, Лукреция Кара и Эпикура. Вместе с тем, он довольно равнодушно относился и к Плато­ну, и к «богу схоластической науки» Аристотелю. Через весь его труд красной нитью прохо­дит идея независимости и самостоятельности человеческой личности. Поскольку каждый че­ловек отличается от всех остальных, то основой этики, по мнению Монтеня, должен стать индивидуализм.

Французский философ-гуманист отмечал, что хотя религия и утверждает бессмертие души, природа и разум с этим не соглашаются. Смерть есть такой же элемент вселенского порядка, как и жизнь, которую по этой причине необходимо особенно ценить. Следователь­но, люди должны жить согласно законам матери-природы и отвергнуть аскетизм. Согласно М.Монтеню, основным двигателем человеческих поступков является стремление к счастью и удовольствиям. Поэтому вслед за Эпикуром он прославлял земные радости. Вместе с тем, индивид должен подчинить свои действия разуму и не предаваться крайностям, помня, что наше существование невозможно и без страданий, которые оттеняют удовольствия и застав­ляют сильнее ценить их. Мишель Монтень критиковал суетность людей и их увлечение дела­ми, не приносящими на самом деле никакой пользы для человека. В этой связи мыслитель выдвинул и отстаивал идеал умеренной добродетельной жизни.

Большое внимание Мишель Монтень уделял критике схоластического догматизма. Тео­логия не является наукой и поэтому лишь закабаляет разум, уводит его с верного пути по­знания. Вместе с тем, Монтень все-таки признавал помимо разума существование также и сферы религиозной веры, не отрицал бытие Бога. По его мнению, разум бессилен в объясне­нии сверхъестественного и должен применяться лишь в земных делах. Поскольку сущность Бога непознаваема, то ни одна из религий не имеет преимуществ перед истиной. Выступая в этой связи против религиозного фанатизма, гуманист иронически замечал, что «заживо поджарить человека из-за своих домыслов — значит придавать им слишком большую це­ну».³⁵

Согласно Монтеню, определенное объяснение Бога все-таки возможно. В своем толко­вании Всевышнего мыслитель развивал античный тезис, согласно которому представление о Боге создается людьми по своему образу и подобию. Поэтому французский философ старал­ся освободить характеристику всемогущего существа от любых человеческих признаков. В результате Бог фактически отождествлялся им с природой. По его убеждению, все сущее подчиняется скорее не божественному руководству, а определенному Вселенскому порядку (по сути дела законам природы). В этой связи вполне естественно отрицание Монтенем лю­бых чудес, ибо за их признанием всегда скрывается незнание конкретных причин, порож­дающих то или иное событие.

В теории познания Мишель Монтень находился под заметным влиянием древнегрече­ского скептицизма. Воспроизводя аргументы античных авторов, он сделал своим девизом вопрос «А что я знаю?». Однако скептицизм Монтеня имел особый характер и не предпола­гал отказа от познания. Скептицизм рассматривался французским мыслителем как метод по­стижения истины, опирающийся на сомневающийся разум. Поэтому изучение любого вопро­са необходимо начинать с размышления об истинности имеющихся догм и положений, ведь «только глупцы могут быть непоколебимы в своей уверенности» и «кто рабски следует за другим, тот ничему не следует».³⁶ Познание человека — это процесс, постоянно протекаю­щий между знанием и незнанием: «если хочешь излечиться от невежества, надо в нем при­знаться.... В начале всякой философии лежит удивление, ее развитием является исследование, ее концом — незнание».³⁷

В деле постижения мира важны прежде всего чувства, поскольку «знание начинается с них и ими же завершается».³⁸ Однако М.Монтень подчеркивал недостаточную достоверность человеческого чувственного восприятия. Поэтому за чувствами всегда следует разум, обла­дающий способностью рассуждать. Возможность сопоставлять наши идеи с чувственно вос­принимаемой действительностью, то есть суждение — это главное интеллектуальное качест­во, которое необходимо развивать в человеке. По мнению Монтеня, ни авторитет, ни дав­ность воззрения, ни его распространенность не могут выступать в качестве решающего кри­терия истинности наших знаний. Прийти к выводу о правильности тех или иных положений и достигнуть личной убежденности каждый человек может на основе собственного чувствен­ного опыта, необходимо дополненного рассуждениями разума, который выше любого авто­ритета, обычая или «непреложной» истины.

Творчество Эразма Роттердамского и Мишеля Монтеня показывает, что заальпийский гуманизм не просто воспринял, но и в определенной мере развил передовые идеи Ренессанса. Была продолжена разработка антропоцентризма и обоснованы оригинальные подходы в других областях философского исследования (прежде всего, в гносеологии и этике), усилена критика схоластики.

 

* * *

 

Эпоха Ренессанса представляет собой весьма важный и содержательный этап в развитии философской мысли. В это время происходило постепенное развитие свободомыслия и ос­лабление зависимости философии от религии. Теология еще играла значительную роль, од­нако философия приобретала все более светский характер, и в ней протекал процесс перехо­да от теоцентризма к рационализму. Философы при ответе на мировоззренческие вопросы признавали важную роль Бога, однако его понимание существенно изменилось. На смену теоцентризму пришел пантеизм как форма компромисса между религией и естественно­научным подходом к миру. Вместе с тем, в рамках пантеизма проявились даже материали­стические тенденции. Все большее внимание уделялось исследованию природы. Усилилась взаимосвязь философии с науками, прежде всего гуманитарными. Следует отметить, что Возрождение представляет собой такой этап в развитии философии, когда она довольно ак­тивно взаимодействовала и с искусством. Повысился интерес к теории познания, в которой все больше утверждалась теория двух независимых истин — философской и религиозной. Предпринимались попытки объяснить общество не как продукт божественной воли, а как результат деятельности людей, рисовались картины его разумного устройства.

Особенно значительные изменения произошли в объяснении человека, который был вы­двинут на первый план и сделался предметом самого пристального внимания. Хотя Бог и ос­тался началом всех вещей, но именно человек стал рассматриваться как центр мира. Он уже не должен был надеяться на Всевышнего, ему следовало самому выбирать свою судьбу, быть свободным и неограниченным в замыслах, самоутверждаться и проявлять свой талант, само­стоятельно решать, что истинно, а что нет. Если раньше по отношению к окружающей дей­ствительности преобладало созерцательное отношение, то теперь деятельный и активный, выступающий в этом аспекте как сотрудник Бога-творца человек не только формирует себя как личность, но и преобразует природу, господином над которой он является. Благодаря человеку природное бытие становится миром культуры. Наконец, перестало восприниматься как «оковы души» тело человека, была реабилитирована его земная жизнь. Значение фило­софии эпохи Возрождения состоит в том, что она создала основу для развития философской мысли Нового времени.

 

Вопросы для самоконтроля к теме 5

1. В чем новизна ренессансного подхода к человеку по сравнению со средневековьем?

2. Как отличалось отношение мыслителей Возрождения к античной и средневековой философии?

3. Раскройте причины того факта, что влияние гуманизма было неодинаковым в раз­личных странах Европы.

4. Что такое пантеизм? Чем он отличается от деизма, теоцентризма?

5. Почему, на Ваш взгляд, в эпоху Ренессанса наблюдалось особенно тесное взаимодей­ствие философии и искусства?

6. В чем заключается связь между общественно-историческими условиями эпохи Воз­рождения и ее социально-философскими учениями?

7. Покажите соотношение философии, религии и науки в эпоху Возрождения. Чем оно отличается от средневекового?

 

Примечания к теме 5

1. Данте Алигьери. Божественная комедия. — М., 1967. — С. 181.

2. Цит. по: Ревякина Н.В. Итальянское Возрождение. Гуманизм второй половины XIV в. — первой половины XV в. — Новосибирск, 1975. — С.82.

3. См.: Там же. — С.70.

4. См.: Этика Ренессанса./Сост. В.П.Шестаков. — М., 1981.—Т. 1. — С.94.

 

5. Эстетика Ренессанса. Антология в 2-х тт. — М., 1981.—Т.1.—С.248.

6. Cassirer Е. The individual and the Cosmos in Renessanse Philosophy. — New York, 1963. — p.l 15.

7. См.: Антология мировой философии. — Т.2. — М., 1970. — С.94—95.

8. Кузанский Николай. Сочинения в 2-х тт. — Т.1. — М., 1979. — С.241, 104.

9. Там же. —С.111.

10.См.: Там же.— С. 104.

11.История диалектики XIV-XVIII вв. — М., 1974. — С.46.

12.Кузанский Н. Указ. соч. — T.l. — С.404—405.

13.Там же. — С.191.

14.См.: Там же. —С.399.

15.См.: Там же, — С.159, 181.

16.См.: Там же. — С.173.

17.Леонардо да Винчи. Избранные произведения. — М., 1935. — СП.

18.Эстетика Ренессанса. — М., 1981. — Т.2. — С.361—362.

19.Бруно Д. Диалоги. — М., 1949. — С.278.

20.Цит. по: Соколов В.В. Европейская философия XV-XVII вв. — М., 1984. — С. 161.

21.Цит. по: История диалектики XIV-XVIII вв. — С.68—69.

22.Бруно Д. Диалоги. — С.458.

23.Там же. — С.304-305.

24.Макиавелли И. Избранные сочинения. — М., 1982. — С.111—112.

25.Мор Т. Утопия. — М., 1978. — С.276.

26.Там же. — С. 125.

27.Там же. — С.274.

28.Кампанелла Т. Город Солнца. О наилучшем государстве. Из сонетов Кампанеллы. М., 1954. — С. 138.

29.Там же. — С.89, 164.

30.См.: Там же. — С.151.

31.См.: Там же. —С.71.

32.См.: Эразм Роттердамский. Похвала Глупости. — М., 1994. — С. 114.

33.Там же. — С. 10, 109.

34.Там же. — С. 112.

35.Монтень М. Опыты. — М., 1979-1980. В 3-х кн. — Т. 2. — С.236.

36.См.: Монтень М. Опыты. В 3-х кн. — Кн.1. — М.: Голос, 1992. — С.166-167.

37.Монтень М. Опыты. — М., 1979-1980. — T.l. — С.473.

38.См.: Там же.—С.519.