Стабильность и нестабильность в культуре

 

Статика и динамика культуры — это понятия, отражающие состояния покоя, неизменности культуры и те изменения, которые происходят в культуре, во взаимодействии различных культур. Любая культура есть противоречивое единство сохранения, воспроизводства и обновления, развития.

В период становления й зрелости индустриального общества особое внимание мыслителей привлекает статическая сторона общественного организма — изучение его структуры, взаимодействия элементов общества, взаимовлияния различных уровней и т.д. Однако и в это время мы находим попытки объяснения развития, динамики социума. Так, И. Гердер((744—1803) подчеркивал: «Нашему человеческому роду потрясения нужны, как волны водной глади, для того чтобы озеро не превратилось в болото. Гений человечности вечно обновляет свой облик, вечно расцветает и вновь возрождается в народах, поколениях, племенах»1. Особое внимание проблемам общественной изменчивости и развития уделяется

1 Цит. по: Философия истории. Антология. М., 1994. С. 56.

 

 

в диалектической философии Г.В.Ф. Гегеля и классических работах К. Маркса и Ф. Энгельса.

В эпоху заката индустриального общества центр тяжести культурологических исследований переходит от статики к изучению проблем динамики, циклов развития, кризисов, их преодоления. Здесь следует вспомнить имена, ставшие классическими: Н. Кондратьев, А. Тойнби, П. Сорокин, О. Шпенглер, Ф. Ницше, Ф. Бродель.

В настоящее время главное место в культурологии начинает занимать теория культурных изменений, переходных процессов, взаимовлияния культур, диагностики и предвидения кризисов и путей выхода из них. Недаром Э. Гуссерль выступил с призывом создания науки, которая, подобно медицине, дала бы возможность диагностировать разнообразные социокультурные болезни и выбирать наиболее эффективные средства и способы их лечения.

Культура содержит в себе как устойчивые, так и изменчивые моменты. Устойчивость, «инерционность» в культуре — это прежде всего традиция. В традиции элементы культурного наследия — идеи, ценности, обычаи, обряды, способы мировосприятия и т.д. — сохраняются и передаются из поколения в поколение/Традиции существуют во всех формах духовной культуры. Можно говорить о научных, религиозных, моральных, национальных, трудовых и других традициях. Благодаря им развивается общество, так как молодое поколение усваивает достигнутый человеческий опыт, отобранные временем нормы культуры.

Система традиций отражает целостность, устойчивость, статику общественного организма. В нее нельзя грубо вмешиваться, ибо могут быть нарушены тонкие и сложные механизмы культуры. Не следует «улучшать» духовную жизнь сил ой, тотально разрушая старые духовные ценности, историческую память. Такой «новатор» окажется в роли Чингисхана, захватившего земледельческую область Кан Су. Его военачальники заявили, что не знают, как им поступить с обработанными землями. Лучше всего, по их мнению, сельское население уничтожить, а поля, предоставленные самим себе, снова станут степью, вернутся к благородному состоянию пастбища.

Культура не может существовать, не обновляясь. Творчество, изменение являются другой стороной развитая общества. Един-

 

 

ной жизни. Кроме того, важнейшей чертой стабильного общества является существование определенных моделей поведения, которые являются социально приемлемыми и не нарушаются индивидами, поскольку обладают статусом психологической привычки и социального стандарта.

Понятие нестабильности связано с несоблюдением условий и нарушением параметров, о которых говорилось выше. Нестабильное общество «не справляется» с теми изменениями и новациями, которые возникают в той или иной сфере его жизни. Наибольшая нестабильность проявляется в ситуации раскола. В авторитарных режимах недовольство граждан загоняется вглубь. Все это сопровождается массовым неверием, отчуждением от официальных структур и служит предпосылками и признаками наступающей эпохи нестабильности.

Понятие национальной безопасности напрямую связано с пределами кризисного развития общества. В современной России можно выделить огромное количество факторов, угрожающих национальной безопасности: распространение антисоциального поведения, экстремизм, сепаратизм, коррупция в массовых масштабах и т.д. Однако в качестве главного элемента следовало бы выделить факторы культурного порядка, поскольку, по мнению А.Я. Флиера, у всех бед имеется общая причина — отсутствие в стране условий, стимулов и культурных навыков для равного участия всех граждан в свободной социальной конкуренции на рынке труда и таланта1. Это в свою очередь ведет к разочарованию существенной части населения в эффективности законных способов обретения социальных благ. Известно, что основой гражданского правового общества является не просто экономика, право и т.д., а прежде всего воспринятая людьми система культурных норм, связанных с энергичностью, трудолюбием и конкуренцией свободных личностей.

Абсолютное большинство людей в этом плане социально конкурентоспособны, поскольку вполне могут добросовестно исполнять свои социальные роли, что, собственно говоря, и требует от них общество.

Если говорить о социальной неконкурентоспособности, то речь должна идти прежде всего не о тех людях, которые по объек-

___________________________

1 См.: Флиер А.Я. Культура как фактор национальной безопасности // Come ственные пауки и современность. 1998. № 3.

 

 

тивным причинам не могут работать (возраст, положение беженца и т.д.), а о так называемых социальных маргиналах, которые являются таковыми по социальным причинам. Данные причины многочисленны — неблагополучная семья, антисоциальная среда обитания, отсутствие воспитания, образования и т.д. Одним из важнейших критических показателей нестабильного общества, впадающего в разрушительный кризис, является наличие предельно допустимых норм социальных маргиналов, которые к тому же имеют тенденцию к расширенному воспроизводству, воспитанию детей в тех же традициях.

Как же преодолеть опасную тенденцию маргинализации общества? Конечно, и речи не может быть о мерах, связанных с массовыми репрессиями, поскольку они как раз и воспроизводят соответствующих маргиналов на всех уровнях государственной власти, не говоря уже об абсолютной нецивилизованности такого рода подхода. Запретительными мерами можно ограничить, но не ликвидировать миграцию населения между странами или переселение людей из деревни в город. Это объективные тенденции, и с ними необходимо считаться. Главная роль в процессе социальной демаргинализации связана с социализацией индивида, с адаптацией его к новым социальным, условиям, переквалификацией, обучением и т.д. Важнейшим элементом в данном процессе является и процесс инкультурации — приобщения людей к тем нормам и ценностям культуры, которые приняты в данном обществе и через признание которых возможно принятие других людей и самого себя в качестве полноценного члена данной социокультурной общности. Культура выступает здесь не только в качестве «охранительницы устоев», системы табу, но и как позитивная ценность, достижение которой предполагает необходимость соблюдения определенных норм и правил поведения. Понятие безопасного общества связано с существованием единого поля культуры, воспринятого абсолютным большинством населения как на интуитивно-эмоциональном, так и на рациональном уровнях. Отнюдь не милиция и органы правопорядка выступают здесь базисными элементами безопасной жизнедеятельности граждан. В данном случае культура первична по отношению к праву. Поэтому экономия на образовании и культуре в дал ьнейшем приведет к все большему раздуванию средств, выделяемых на правоохранительные органы. Данный путь абсолютно бесперспективен.

 

 

Отметим, что стабильно функционирующее общество с ценностно-культурологической точки зрения не обязательно является «здоровым». Культурно «застоявшийся» социум внешне может существовать без видимых кризисов. Концепцию «больного» общества разработал Эрих Фромм (1900-1980).

Здоровое общество обеспечивает реализацию базовых культурных ценностей, соответствующих человеческой природе. Мерилом культурной развитости и психического здоровья человека здесь является не его индивидуальная приспособленность к данному общественному строю, а всеобщий критерий, согласно которому и может быть положительно решена проблема человеческого существования. Если человеку, по мнению Фромма, не удается достичь свободы самовыражения, развития своей личности, то он ущербен по своим индивидуальным качествам. Понятие социального невроза означает, что большинство членов данного общества не могут достичь цели, соответствующей базовой человеческой природе, и это обстоятельство является социально заданным. В этих условиях индивид не осознает свою неполноценность, поскольку он не видит различия между собой, своими идеалами и нормами поведения и соответствующими идеалами и нормами поведения других. Больное общество может функционировать в достаточной степени стабильно, поскольку достижение культурных идеалов, соответствующих природе человека, подменяется чувством безопасности, а ущербность возводится обществом в ранг добродетели, в результате чего индивид ощущает уверенность в достигнутом успехе. Человек в больном обществе действует подобно автомату, ибо его переживания никогда не являются его собственными. Он ощущает себя прежде всего таковым, каким видит его общество.

Подобная ущербность социально задана. Об этом феномене писал еще Бенедикт Спиноза (1632—1677). В «Этике» он говорил о социальном безумстве, которое, однако, не осознает себя таковым. «...Когда скупой ни о чем не думает, кроме наживы и денег, честолюбец ни о чем, кроме славы, и т.д., то мы не признаем их безумными, так как они обыкновенно тягостны для нас и считаются достойными ненависти. На самом же деле скупость, честолюбие, разврат и т.д. составляют виды сумасшествия, хотя и не причисляются к болезням»'.

 

Спиноза Б. Этика // Избр. произв.: В 2 т. М., 1957. Т. 1. С. 559.

 

 

То, что люди «единодушно одобряют» социально предзаданные идеалы и нормы, отнюдь не доказывает, считает Фромм, их истинность. Подобно тому как бывает «безумие вдвоем», существует и «безумие миллионов». Миллионное тиражирование культурно-патологических форм поведения через систему стабильных социальных механизмов их реализации не делает общество здоровым, а эти идеалы и нормы истинными. Превалирование статики над культурной динамикой неизбежно ведет к культурному застою.

 

Культурный застой и кризис

 

Культурный застой — это состояние длительной неизменности культуры, при котором резко ограничиваются или запрещаются нововведения. Нормы, ценности, способы деятельности, идеалы воспроизводятся практически в неизменном виде. Общество «консервируется», ограждаясь от внешних воздействий «китайской стеной» изоляционизма, а от внутренних изменений — при помощи жесткого контроля со стороны различных социальных институтов — государства, церкви, системы образования и т.д. Конечно, и в состоянии застоя происходят некоторые культурные изменения, однако жизнь застойных систем двигается по кругу, воспроизводя уже пройденные этапы.

Тенденции к самоизоляции, консервации традиций и культурных норм проявляются прежде всего в маленьких, локальных этнических или религиозно-сектантских группах. До сих пор в тропической Африке или в южноамериканских джунглях находят племена, не имеющие контактов с «большим миром» и остановившиеся в своем социальном и культурном развитии на уровне каменного века. В состоянии застоя могут оказаться и высокоразвитые цивилизации — вспомним Древний Египет эпохи фараонов или культуры майя и ацтеков.

Культурный застой неизменно ведет к примитивизации и деградации общества. Одним из самых сенсационных археологических открытий XIX в. были раскопки легендарной Трои. Немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман (1822-1890), пользуясь указаниями из гомеровского эпоса «Илиада» об осаде и взятии древними греками Трои, обнаружил остатки троянской цивилизации. Когда же за дело взялись специалисты-археологи, то оказалось, что земля таит в себе не одну, а несколько разрушенных «до основания» и восстановленных в тех же культурных формах Трои.

 

 

Культурный застой, сопровождающийся процессом разрушения господствовавших в обществе культурных норм, правил и способов поведения, ведет к обнажению старых, архаических пластов культурной жизни. Более примитивные, архаические начала культуры выдвигаются на первый план и замещают культурный вакуум, возникший в ходе разрушения старых основ общественной жизни.

Процесс упрощения и примитивизации сложных систем в условиях кризиса является, по-видимому, общим законом эволюции. Например, одним из главных климатических событий XX в. ученые считают возникновение в 1977 г. гигантской аномалии — перегрева воды там, где обычно господствует холодное Перуанское течение. В результате возникают катастрофические явления в планетарном масштабе — засухи, наводнения, массовая гибель рыбы... В некоторых местах, в частности у Галапагосских островов, смерть настигает практически все океаническое сообщество — от фитопланктона до позвоночных. Однако и здесь жизнь не прекращается. Самым активнейшим образом развиваются более примитивные формы жизни — интенсивно окрашенные одноклеточные водоросли, которые приобрели яркую окраску в протерозое, почти 2 млрд лет назад, когда не было озонового слоя, защищающего Землю, и поверхность воды подвергалась интенсивному космическому облучению.

Жизнь как бы опрокидывается в свое доисторическое прошлое. Нечто подобное возникает и в кризисном социуме. Возникновение аномии в условиях социокультурного кризиса ведет к варвари-зации общества. Еще французский историк Э. Ладюри утверждал, что хаотизация общественной жизни обусловливает крайнюю неустойчивость настроений масс, которые склонны к иррациональным взрывам возмущения, жестокости. В этот период место разрушенных норм и ментальных установок занимает «примитивный пласт сознания».

«Под варваризацией можно понимать культурный процесс, в ходе которого достигнутое духовное содержание самой высокой пробы исподволь разрушается и вытесняется элементами низшего содержания»1.

_________________

1 Хейзинга Й. Homo Iudens. М., 1992. С. 350.

 

Социокультурная деградация выражается в подмене сословного мышления или мышления устойчивых социальных групп с их определенными ценностными ориентирами примитизированным сознанием «неклассических» или негрупповых типов человеческих общностей. В этих условиях действуют, как правило, низшие люмпенизированные слои общества, объединенные в толпу. «Эффект толпы» исследовали еще французские социологи и психологи XIX — первой половины XX в. — Г. Лебон, Г. Тард и С. Сигеле, которые показали примитивный и даже патологический уровень психики всякой толпы и массы. Тард считал, что толпа есть прежде всего негативно активно действующее сплоченное множество индивидов. Критическое отношение личности к действительности, к происходящим событиям снижается. Толпа заряжена прежде всего разрушительными намерениями против кого-либо, в ней главенствуют примитивные реакции подражания и психического заражения. Эта имитационная реакция, как показал Б.Ф. Поршнев (1905—1972), присуща прежде всего стадным животным и является атавизмом у человека1.

Примеров варваризации культуры в условиях социокультурного кризиса множество. «В жестокости юстиции позднего Средневековья нас поражает не болезненная извращенность, но животное, тупое веселье толпы, которое царит здесь как на ярмарке. Горожане Монса, не жалея денег, выкупают главаря разбойников ради удовольствия видеть, как его четвертуют... («И была оттого радость большая, нежели бы новый святой во плоти воскрес»)... До каких несовместимых с христианством крайностей доходило смешение веры с жаждой мести, показывает обычай, господствовавший во Франции и Англии: отказывать приговоренному к смерти не только в причастии, но и в исповеди. Его хотели тем самым лишить спасения души, отягчая страх смерти неизбежностью адских мучений»2.

Одним из показателей варваризации кризисного общества является возвращение в современность из исторического небытия типов людей далекого, казалось бы, прошлого.

В условиях многочисленных социальных и национальных конфликтов, возникающих на обширном пространстве постсоветской империи, возрождается такой тип авантюриста, как «вояка», существо-

__________________________

1 См.: Поршиев Б.Ф. О начале человеческой истории. М., 1974.

2 Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988. С. 25.

 

 

вавший ранее на протяжении прошедших кризисных веков в виде наемного солдата, кондотьера, ландскнехта. Распад жизненных устоев ведет к тому, что, оказывается, проще и эффективнее добывать жизненные блага путем насилия, чем с помощью трудовых усилий. Последнее требует необходимых рабочих навыков, знаний, а учеба в современных условиях — дело тяжелое как в материальном, так и в интеллектуальном плане. Научиться обращаться с оружием гораздо проще. «Вояка» возвращается в мир современной культуры, обладая традиционным эпосом откровенного мародерства, прикрывающегося лишь фиговым листком борьбы за национальную идею или лозунгами робингудовского типа. Он покинул мир производственной культуры, ступил на тропу войны и свои предпринимательские способности может реализовать в различного рода мафиозных, кормящихся от войны структурах. Открытая и скрытая экспроприация, шантаж, откровенное мародерство становятся основными способами его деятельности.

Подчеркнем, что не всякие культурные изменения ведут к выходу из состояния культурного застоя. Культурная динамика — это всегда целостный, упорядоченный процесс, имеющий направленный характер. Его не следует путать с понятием «культурные изменения», которые предполагают любые трансформации в культуре. Культурная динамика в развитии общества может реализовываться в следующих основных видах: поступательно-линейном и циклическом. Циклические изменения отличаются, например, от эволюционных тем, что они повторимы. Таким образом, динамика культуры есть процесс ее развития, обновления, где статика — необходимая сторона данного движения, отражающая моменты сохранения и воспроизводства. Нарушение гармонии «инерционности», устойчивости и обновления культуры может привести к дестабилизации, кризису или стагнации, застою общества.

Кризис является необходимым и закономерным этапом в развитии современной культуры, ее динамика представляет собой непрерывный процесс разрушения и обретения идентичности, дестабилизации и достижения нового уровня стабильности, архаизации и обновления, рассогласования и гармонизации социального и культурного миров. Можно говорить о наступлении «эры кризисов», связанных с ускорением социокультурного развития, всеусложняющейся дифференциацией, непрерывной инновиза-

 

 

цией различных сфер жизни общества. В результате этого утрачиваются тождество Человека с самим собой и единство социума.

Ощущение чуждости и абсурдности происходящих событий пронизывает индивидуальное сознание человека в эпоху социокультурных катаклизмов. Индивид как бы покидает свой «дом», где все понятно и знакомо, и внезапно оказывается в «чужой» стране. С одной стороны, это заставляет человека задумываться о той культурной составляющей, которая была привычна, не замечалась в старом обществе. «Старая культура» была естественной, и человек исповедовал ее нормы, ценности и правила поведения не рефлексируя, ибо, подобно мольеровскому Журдену, говорил прозой, не осознавая этого факта. Резкие изменения в социокультурной среде заставляют четче осознавать те культурные нормы и ценности, которые уходят в прошлое, сравнивать их с новыми, возникающими непосредственно и спонтанным образом. С другой стороны, столкновение двух систем ценностей, старой и новой, ведет к возникновению явления, которое в культурантропологии называют «культурный шок». Сущность его заключается в остром конфликте старых и новых ценностей, ориентации и идеалов, норм поведения на уровне индивидуального сознания. Он возникаете том случае, если человек перемещается из одной культурной среды в другую.

Исследование подобных явлений осуществлялось в основном в процессе изучения эмиграции и способов приспособления эмигрантов к новым условиям.

Об определенном культурном шоке можно говорить как о явлении, характеризующем социокультурный кризис. Огромные массы населения, выброшенные из активной социальной сферы деятельности, оказываются на обочине жизни. Например, культуролог, критик и переводчик Б.В. Дубин так характеризует «перестроечный» период российской истории: «Мы как бы эмигрировали из СССР в Россию, многим с этим трудно смириться». Люди осознают свою чужерод-ность и оказываются эмигрантами в собственной стране. Это заставляет активно искать выход из подобной ситуации. Одним из выходов является добровольная самоизоляция от происходящих процессов, создание своеобразного культурного гетто, живущего по законам и на основе культурных ценностей старой социальности.

В ходе частичной ассимиляции происходит своеобразный разрыв жизненных сфер индивида. Человек жертвует своими идеалами и убеждениями ради успешной деятельности в той или

 

 

иной сфере жизни. Так, на работе он вписывается в чуждую ему систему норм и правил поведения, а в семье, в отношениях с друзьями или в религиозной сфере отдает дань своему истинному Я.

Возможен и вариант полной приспособляемости, ассимиляции, когда человек полностью принимает новые правила игры, порываете прежней социальностью. Подобного рода перерождение мы наблюдаем на примере многочисленных «выдвиженцев» на роль капиталистов, новых русских из среды партноменклатуры.

Таким образом, возникает проблема «жития в кризисе», отношения к кризису как к неизбывному, естественному элементу процесса обновления общества, человека и культуры. Необходимо четко представлять себе наиболее вероятные сценарии, пути выхода из кризиса, прогнозировать возможности преодоления социокультурного «хаоса» и энтропии.

Пути выхода из социокультурного кризиса определяются исходя из различных фаз его динамики, видов и форм рассогласованности социального и культурного, его качественных характеристик. Рассогласование, дисгармония, дисбаланс социального и культурного реализуются в трех основных предметных сферах: 1) на уровне общества — как противоречие между его социальными и культурными подсистемами; 2) на уровне взаимодействия человека, субъекта культурно-исторического процесса и общества — как отрицание индивидом деградирующего мира социума и культуры; 3) на уровне личности, внутренний мир которой содержит установку на собственную внутреннюю, духовную «анормальность», «недостро-енность» в отношении с миром абсолютных культурных ценностей, а внешнее бытие, ее социокультурный статус оцениваются в качестве ущербных и подлежащих изменению.

 

Пути выхода из кризиса

 

История человеческого общества и культуры демонстрирует возможные варианты разрешения социокультурного кризиса — в зависимости оттого, в какой предметной сфере (общества, индивида или их взаимоотношений) следует искать глубинную основу данного процесса. Первый вариант предполагает укрепление, реставрацию, воссоздание в первоначально-идеальном виде социокуль-

 

 

турной системы, причем его реализация мыслится прежде всегочерез укрепление порядка с помощью усиления контролирующего и репрессивного воздействия на людей: «социальное» нормализует «культурное».

Одним из важнейших признаков социокультурного кризиса, фиксирующих выхолащивание содержательно-ценностной стороны социальных отношений, является резкое ужесточение мер карательного воздействия. Репрессивное начало культуры, ее архаическая табуированность становятся господствующим моментом в гармонизации обострившихся противоречий общественной жизни. ПЛ. Сорокин заметил: «Всякий раз, когда в данном обществе нравственно-юридическая разность и противоречия возрастают, количество и строгость карательных мер одной части общества по отношению к другой тоже возрастают; и при прочих равных условиях чем больше несоответствия ценностей, тем резче этот рост»1.

Еще Платон в своих диалогах «Государство» и «Законы» предложил репрессивный путь восстановления идеального общественного устройства и разрешения социокультурного кризиса. В своих социально-политических утопиях он предложил целую серию тщательно разработанных мер прежде всего контролирующего и карательного воздействия. Вся эта система жестоких репрессий понадобилась Платону, по мнению А.Ф. Лосева, не для чего иного, как для реставрации классического греческого полиса периода его расцвета2. Платон считал, что развал настоящего можно остановить, восстанавливая прошлое, причем самыми крутыми морально-политическими мерами. В своем стремлении он доходит до восхваления египетского кастового строя, причем малоподвижность, социальное неравенство представлялись Платону весьма положительными свойствами. Эта проповедь государства с тоталитарными тенденциями пронизана у Платона глубочайшим трагизмом. Эстетический взгляд на идеальное государство как на «вечную музыку и пляску» оказывается «подлинной и самой настоящей трагедией»3. В целом философскую концепцию Платона можно оценить как реставраторскую, содержащую в себе противоречивое отношение к описываемому объекту, когда не-

1 Сорокин П.А. Причины войны и условия мира// Социс. 1993. № 12. С. 143.

2 См.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М., 1974.

С. 87,88,220,405.

3 Там же. С. 88.

 

 

обходимость реставрационных мер связана с ужесточением правил, норм жизни в обществе, когда поэты — даже столь любимый Платоном Гомер - должны быть изгнаны из идеально упорядоченного государства.

Подобную ситуацию мы обнаруживаем и во времена столь ценимой человечеством эпохи Возрождения. Для современных людей Ренессанс есть исторический период, давший прежде всего высочайшие образцы человеческой мысли, художественного таланта, открывший неповторимость и уникальность личности. Однако не следует забывать, что Возрождение — это эпоха не только возникновения нового, но и одновременно глубочайшего кризиса средневекового миропонимания и социального устройства. В это время мы наблюдаем попытки восстановить традиционные способы жизни и бытия людей при помощи карательных мер. Напомним, что инквизиция как всемогущее учреждение возникла в эпоху Возрождения. Только в XIII в. папа Григорий XIX направляет своих представителей в Южную Францию для расследования еретических деяний, конфискации имущества и сжигания на костре еретиков. В Испании официально инквизиция была утверждена в XV в. Вплоть до XIV в. сожжение ведьм на костре было единичным явлением, а во второй половине XV в. появились папские буллы, которые узаконили преследование ведьм в качестве обязанностей Именно церковного руководства. Знаменитый трактат «Молот ведьм», характеризующий страшную репрессивную обстановку того времени, появился в 1487 г. Специалисты по праву фиксируют, что именно в период глубокого кризиса западноевропейского общества (XVI—XVII вв.) вводятся новые нормы уголовного права, связанные с применением, самых строгих кар за различные преступления. Причиной этому послужил взрыв насилия в обществе.

Томас Мор (1614—1687), создатель «Утопии», английский гуманист, человек Возрождения, недаром в своих теоретических попытках спасти ренессансные идеалы опирался на идеи Платона, в особенности на его модель идеального общественного устройства. На острове Утопия именно государство становится всеобщей регламентирующей силой, обуздывающей своеволие своих граждан: «...Люди спасены, и с ними обходятся так, что необходимо им быть добрыми»1. Под контролем государства «спасаются» не толь-

1 Мор 7. Утопия. М., 1978. С. 142.

 

 

ко совершившие преступления, но и все остальные граждане. Все в обязательном порядке занимаются физическим трудом, ходят в одинаковой одежде серого цвета (кроме высших должностных лиц)... Неравенство ликвидируется с помощью всеобщего равенства: «...для общественного благополучия имеется один-единственный путь — объявить во всем равенство»1. Благороднейшую и гуманную цель — освобождение человека от угнетения, тирании богатых — предлагается достичь путем тотальной нивелировки личности под мощным государственным прессом. Интимная жизнь человека подлежит публично-правовой регламентации: «Если мужчина или женщина до супружества будут соединены тайной страстью, его и ее тяжко наказывают», браки расторгаются «не иначе, чем смертью», за супружескую измену «наказывают тяжелейшим рабством»2.

Иллюзию того, что только жесткие меры воздействия позволят решить проблемы социокультурного возрождения, реставрации, мы находим в многочисленных примерах современной истории. Замечательный русский писатель А. П. Платонов описывает фигуру «государственного человека», который пишет социально-философский труд «Принципы обезличения человека с целью перерождения его в абсолютного гражданина с законно упорядоченными поступками на каждый миг бытия». По его мнению, человека можно сделать святым и нравственным, поскольку «иначе ему деться некуда». Литературный герой Платонова, певец бюрократической утопии Шмаков, так описывает общество, где после 1917 г. впервые в России победят разум и порядок: «И как идеал зиждется перед моим истомленным взором то общество, где деловая официальная бумага проела и проконтролировала людей настолько, что будучи по существу порочными, они стали нравственными, ибо бумага и отношения следовали за поступками людей неотступно, грозили им законными карами, а нравственность сделалась их привычкой»3.

Второй вариант выхода из социокультурного кризиса связан с попытками преодоления его путем «уничтожения» одной из противоположностей — кризисного внешнего мира, который от-

____________________

1 Мор Т. Указ. соч. С. 163.

2 Там же. С. 232-234.

3 Платонов А. П. Город Градов // Юмор серьезных писателей. М., 1990. С, 333.

 

 

рицается, отвергается сознанием индивида. Оппозиция мир — человек, где человек является страдающей и возвышающейся над всем несовершенством мира стороной, предполагает, что все беды связаны прежде всего не с природой самого человека, а с кризисом и деградацией внешних форм человеческого бытия, в первую очередь институциональных. Одна из главных идей западного Ренессанса и Просвещения заключалась в том, что человек является совершенным, добрым и прекрасным по своей природе, которую искажают внешние, деградирующие и кризисные условия бытия. Выход из кризиса здесь мыслится прежде всего как устранение всего того, что мешает развертыванию истинной и гармоничной природы человеческого Я, Таким образом, речь идет о разрушении политических, идеологических, социальных и экономических институтов, которые препятствуют данной самореализации. Основой этого является «...вера в естественное совершенство человека, в бесконечный прогресс, осуществляемый силами -человека, но, вместе с тем, механическое его понимание. Так как все зло объясняется внешним неустройством человеческого общежития и потому нет ни личной вины, ни личной ответственности, то вся задача общественного устроения заключается в преодолении этих внешних неустройств, конечно, внешними же реформами»1. '

Именно такую позицию мы обнаруживаем в установках ренес-сансных мыслителей Европы XIV—XV вв. Возрождение — не только эпоха, давшая миру высочайшие образцы художественного гения, науки и философии, но и эпоха обширного социокультурного кризиса, связанного с разрушением старой средневековой идеологии и социума, и возникновения новых форм, образцов культурной деятельности, становления социального механизма капиталистического общества, В этом смысле Ренессанс с большим основанием можно называть срединными веками, поскольку он включает в себя не только моменты, обусловленные разрушением старого и возникновением нового, но и период так называемого «безвременья», того, о чем говорил Гамлет: «Распалась связь времен...»

Третий вариант выхода из кризиса — устранение культурной аномии, предполагающей сосредоточение усилий личности ь первую очередь на самоизменении, и как следствие этого — установ-

________________

1 Булгаков СИ. Героизм и подвижничество // Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 42-43.

 

 

ление нового внешнего социокультурного порядка. Именно об этом говорил прообраз будущего старца Тихона «князю Ставрогину», олицетворяющему революционно настроенную русскую интеллигенцию: «...Прыжка не надо делать, а восстановить человека в себе надо долгой работой, и тогда делайте прыжок»1.

Об этом же напряженно размышлял С.Н. Булгаков (1871—1944), осмысливая культурные основы русского революционного движения. Ошибку русской революционной интеллигенции он видел в том, что в ее сознании превалировал возрожденческий способ выхода из социокультурного кризиса. «И вместо того чтобы начать с воспитания народа (и прежде всего с самой себя, как его самой активной части) в духе внутренней свободы, начали с попытки преобразования внешних условий существования народа —т.е. опять же с политической революции — в тщетной надежде, что таким путем будет достигнуто его освобождение»2.

Культурная аномия предполагает понимание и осознание человеком не только внешнего неблагополучия, абсурдности и антигуманности внешнего мира социального миропорядка, но и собственной «греховности», несовершенства. Преодоление собственного наличного ограниченного социального бытия личности осуществляется через осознание такового в противопоставлении с миром абсолютных культурных ценностей и через установку на саморазвитие, самосовершенствование, «самодостраивание» личности. Выход заключается прежде всего не в революционной ломке и разрушении «старого мира», а в самоизменении, совершенствовании, наполнении новым ценностным содержанием старых форм социальной деятельности.

Обновление человека

Возникает вопрос: каким образом в условиях углубления и развития социокультурного кризиса возможен процесс самовоспитания, совершенствования, самособирания? Теоретически данная проблема была исследована еще Мартином

____________________________

1 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1974. Т. 11 (подготовительные материалы к «Бесам»), С. 195.

2 Давыдов Ю.Н. Вебер и Булгаков. Христианская аскеза и трудовая этика // Вопросы философии. 1994. № 2. С. 56.

 

 

Лютером (1483—1546). Именно он заговорил о внутреннем обновлении человека в тот период, когда традиционный католицизм растерял моральный и культурный авторитет и превратился в социальный институт, углубляющий кризисное расслоение общества. Широкомасштабная деградация экономических, политических и религиозных структур заставила Лютера искать источник обновления в самом человеке, а не вне его. В своем знаменитом трактате «Свобода христианина» основоположник реформацион-ного движения рассуждает о взаимосвязи социального действия и его культурного содержания. Оказывается, что свобода христианина заключается прежде всего в отказе от «дела», ибо деяние само по себе не может служить доказательством веры или неверия. Мотивация внешне богоугодного социального действия может оказаться весьма далекой от истинных целей христианской религии. По Лютеру, христианин может поститься, молиться, делать все, что велит церковь, не потому, что это признается праведным для спасения, но для того, чтобы проявить, к примеру, «должное уважение» по отношению к папе, епископу или общине. Он считает, что «слепа и ужасна доктрина», котора<