П. Антиперестроечный фронт трудящихся

 

Деградация личности, непримиримость, недоверие, страх, упаднические настроения широких слоев населения стали зловещей реальностью наших дней. В результате оголтелой антикоммунистической и антисоветской пропаганды многие люди утратили идейные основания и политические ориентиры социально значимой деятельности, стали легкой добычей реставраторов и капитулянтов. Лишь немногие пока начинают осознавать утрату недавнего благополучия, стабильности и личной безопасности.

Тонко подыгрывая отсталым настроениям обманутых, прорвавшиеся к власти политики и идеологи необуржуазии воспринимают инерцию и кажущееся простодушие трудящихся, как их неспособность к осознанию своих интересов и отсутствие воли к решительным действиям по самозащите. Эта «социальная прострация» умело подпитывается средствами массовой информации. Превратив Советский Союз в арену политических торгов буржуазно-националистических и мафиозных кланов, главные дирижеры контрреволюции более всего боятся «силовой конфронтации» струдящимися, которая, по их словам, представляет «смертельную опасность для неопытного класса» советских нуворишей.

Вместе с тем, прогорбачевокие перепуганные партократы предупреждают, что «отрезвление наступит после того, как значительная часть населения страны на личном опыте испытает страдания, вызванные разрушением социальных, производственных, государственных и культурных структур». Чтобы спасти совбуров, авторы одного из проектов Программы КПСС предлагали «собрать, сберечь и использовать накопленный в КПСС опыт работы в условиях кризиса», а также партийную «инфраструктуру», т. е. органы партийного руководства. Однако, Ельцин, а за ним и Горбачев, отказались от подобного заманчивого предложения, приостановив, а по сути запретив, деятельность КПСС.

Главную социальную опасность своей политике реставраторы видя в рабочем классе, который составляет 50% населения страны. Его прошлогодние выступления шахтерских регионах чуть было не сорвали горбачевскую перестройку. Сегодня предпринимаются все усилия, чтобы расколоть рабочих, натравить их друг на друга, обвинить в трудностях и кризисе, внести в их среду вирус национализма. А если удастся, то подкупить их лидеров, вроде бывшего председателя ОФТ Ярина которого включили в Президентский совет, поселили в шикарнейшей столичной квартире, сделав активным проводником реставраторской политики. Поощряется раскол в профсоюзном движении, преднамеренно разваливаются коллективы крупных предприятий и «оборонки», стимулируется переход высококвалифицированных рабочих в кооперативы. И на все лады третируется «гегемон» и «быдло».

Идеологи реставраторства наперебой утверждают, будто современный рабочий класс утратил свою прогрессивную роль и не имеет более исторической перспективы. На смену ему, якобы, приходят «головастики», «белые воротнички», которые и становятся основой общества в его постиндустриальной ипостаси. Смысл подобных утверждений — политически разоружить трудящихся, разобщить их на отдельные отряды, не допустить создания единого антиимпериалистического фронта в международном масштабе и свержения власти национальной буржуазии в отдельных странах. В стране же социализма — пробить реставраторскую брешь и «мягко» перевести их на рельсы капиталистической рыночной экономики и частной собственности.

На самом деле значение рабочего класса не только не снижается в современном мире, а, наоборот, возрастает. При всех структурных изменениях, вызванных научно-технической революцией, рабочий класс растет и качественно, и количественно. И не столько «вымывается» на Западе в так называемый «средний класс», сколько переходит в сферу обслуживания. Сегодня по своему отношению к собственности и другим классо образующим признакам к рабочему классу примыкают сельские труженики, трудовая интеллигенция и другие слои населения, занятые по найму в общественном производстве и существующие за счет своего производительного труда. Это укрепляет социальную базу рабочего класса, его возможности объединять самые различные слои населения, делая их своими союзниками.

Именно это сегодня и настораживает классовых противников, которые в перспективе не могут рассчитывать на поддержку обманутых масс, вынуждены делать ставку на наемных сторожевых псов, а главное, на продажных писак и вещателей, которые не только сбивают людей с толку, но и могут на какое-то время закупоривать целые слои трудящихся в социальных тупиках реставрации. Отсюда и лживый миф об «общечеловеческихностях», которые, якобы, гуманнее и шире общепролетарских. Однако совершенно очевидно, что за общечеловеческие ценности сегодня выдаются исключительно интересы эксплуататоров и обслуживающих их элитарных слоев.

Главная трагедия трудящихся СССР ныне состоит в том, что рабочий класс лишился главенствующей роли в обществе, лишился своей политической организации. КПСС последние три-четыре десятилетия скатывалась к правому оппортунизму, увлекая за собой и ряд братских компартий. В годы перестройки позиции оппортунистов трансформируются в социал-демократизм, меньшевизм и буржуазное реставраторство. КПСС как партия рабочего класса ликвидируется, а затем и вообще устраняется с политической арены. Однако вина за это ложится на оппортунистическое руководство ЦК КПСС 60—90-х годов, а не на миллионы коммунистов, которые первыми стали жертвами невиданного предательства. Большинство из них честно и самоотверженно' трудилось, укрепляло и защищало социализм, и никому не дано бросать на них тень, зачисляя в оппортунисты и капитулянты. Коммунисты-ленинцы и сегодня возглавляют антиреставраторский фронт трудящихся, привлекая в свои ряды наиболее стойких защитников социалистического строя.

В наши дни тяжелейших испытаний на базе разваленной КПСС выделились и оформляются три основные социально-политические направления. Одно из них — антикоммунистическое (бывшие «демплатфор-мовцы»), другое — социал-демократическое (бывшее «центристское») и третье — коммунистическое, ленинское. Борьба между ними, как мне представляется, в конечном итоге должна определить судьбу страны.

«Демплатформовцы» после августовских событий реорганизовались в Народную демократическую партию России. Можно полагать, что вслед за вице-президентом России Руцким в том же духе реализуют свои возможности Яковлев, Шеварднадзе и другие «демократические» реставраторы. Эти партии «среднего класса предпринимателей» призваны подпереть «непопулярные реформы» Ельцина и весь нынешний реставраторский авантюризм. Решительно отмежевавшись от политики и идеологии КПСС, они в то же время фарисейски заявляют, что «являются единственными законными правопреемниками собственности КПСС». И похоже, они её получат от благодарных президентов.

«Антикоммунисты из КПСС» сегодня пополнили ряды многочисленных партий и движений открыто буржуазного характера. Некоторые «демороссы» и «чистые демократы» с недоверием относятся к бывшим партби-летоносцам. Им уже приелась их беспардонность. Ревнители чистоты своих «демократических» рядов не без основания исходят из того, что предавшие раз способны, следуя «плюрализму», предать много раз.

Пару лет назад один ветеран войны в своем письме рассказал мне случай, который всегда вспоминается, когда задумываюсь о сути нынешней деятельности Яковлева, Шеварднадзе, Ельцина, Руцкого и других бывших партбилетоносцев. В победном 1944-м, во время боевого затишья ночью из охранения сбежал к немцам солдат одной из среднеазиатских национальностей. Причиной тому у малограмотного, плохо говорящего по-русски бойца, был конфликт с сержантом. Утром на позиции поднялись переполох и стрельба. Со стороны немецких траншей, подгоняемый пулеметными очередями, бежал человек с фанерной доской на груди. На доске немцы написали: «Нам — не язык, вам — не вояка». С ней он и свалился в наш окоп. Военный трибунал без бюрократизма решил все в считанные часы. Перебежчик пополнил число «жертв сталинских репрессий». Если тот несчастный солдат сегодня может вызвать какую-то жалость, то нынешние перебежчики из КПСС заслуживают лишь презрение.

Правоверные горбачевские партократы, без звука сдавшие антикоммунистам все имущество и финансы КПСС, ныне не только глухо поругивают Генсека, ожидая для себя новых президентских назначений, но и принялись сколачивать подручные партии, привлекая к их организации популярных у нынешнего обывателя деятелей. Так, недавно под негласным патронатом члена Политбюро ЦК КПСС Купцова и его коллег была создана Социалистическая партия трудящихся, которую возглавили депутаты, космонавты, бывшие партработники и «диссидентствующие марксисты». Докладчик — профессор-обществовед, бывший коммунист А.А. Денисов призвал новоявленных социалистов отрешиться от «утопических марксистских и большевистских доктрин и стать партией здравого смысла». Упаковывая в профессорское лукавство свой махровый оппортунизм, народный депутат призвал к «мирному врастанию социализма в капитализм», ратовал за «засилие частного предпринимательства в сфере обслуживания» и призывал к сотрудничеству со всеми, кроме большевиков из «Единства» (!!).

Подобные партии «мелких предпринимателей» организуются и в республиках, где они имеют свой национальный колорит. Их идейно-политической базой являются выжимки из многочисленных вариантов проектов Программы партии, наработанных еще прогорбачевским ЦК КПСС. Цель создания этих социал-демократических, мелкобуржуазных организаций — нейтрализовать партийные массы, помешать их консолидации на позициях рабочего класса. Если «партия Руцкого» создана «под Ельцина», то «партия Роя Медведева — Денисова» — под самого Горбачева, который, предав и отказавшись от КПСС, лишился прямой партийной поддержки. Партократы, развившие активность по привлечению коммунистов в эту партию, наверное, надеются с ее помощью возвратить утраченное влияние. Однако, как я думаю, у социал-демократических партий как правого, так и левого «центра», по большому счету, будущего нет. Они наследуют от зараженной оппортунизмом КПСС все свои хвори и слабости, которые их когда-нибудь и погубят.

После того, как Марксистская платформа на правах фракции вошла в Социалистическую партию, коммунисты в нынешнем политическом спектре представлены Коммунистической инициативой и Большевистской платформой. Здесь закономерен вопрос: почему позиции коммунистов представляют два течения, формирующиеся э отдельные партии? Почему бы им не договориться об объединении сил? Об этом справедливо спрашивают сотни товарищей, что требует конкретного ответа.

Прежде всего, мы с самого начала стояли и стоим за такое единение и практически осуществляем единство действий. Более того, такие общественно-политические движения, как ОФТ и «Единство», в дальнейшем ставшие базой Коммунистической инициативы и Большевистской платформы в КПСС, в начале 1989 года зарождались как одна организация. Но в самый последний момент координаторы ОФТ по внушению Смольного отмежевались и заявили, что будут действовать отдельно от нас. И они до сих пор отказываются участвовать в наших конференциях, куда всегда персонально приглашаются. В то же время они постоянно затрудняют Участие актива «Единства» в их мероприятиях, что дает благодатную пищу «желтой» прессе.

Конечно, между нами имеются определенные различия, так сказать, в политическом статусе, да и в программных подходах. Если, например, нас по официальному указанию «верхов» ЦК КПСС не допускали в партийную печать, то «инициативники», хотя и не часто, но попадали на ее страницы. Более того, из кассы КПСС выделялись средства на их газеты, которые поразительно быстро обеспечивались всем необходимым. Наши же газеты издаются целиком на членские взносы и средства наших сторонников, испытывая часто неимоверные трудности с бумагой, типографиями и т. п. Если конференции и съезды ОФТ и «инициативы» проходили в солидных залах, принадлежавших КПСС, то «Единство» снимало далеко не равноценные помещения, оплачивая их аренду по коммерческим ценам.

В работе форумов «инициативщиков» принимали участие достаточно видные партократы. На наши же встречи направлялись лишь отдельные партаппаратчики в качестве «наблюдателей» и «контролеров». Лидеры и пропагандисты «коминициативы» разъезжали по всей стране по командировкам партийных органов, о чем мы не смели и мечтать. И, наконец, в своих официальных выступлениях Горбачев и К° называли «Единство» и Большевистскую платформу своими первыми и главными противниками, что, естественно, при сложившейся системе вызывало вполне определенную реакцию.

Мы не собираемся выяснять, как говорится, кто идеологически «марксистее». Марксизм-ленинизм, как известно, не набор готовых решений, застолбленных в цитатах, а метод и руководство к действию. Вместе с тем, многими признается, что идейные позиции Большевистской платформы более последовательны, определенны и радикальны. «Инициативщики», как правило, с запозданием приходят к тем же оценкам и выводам, что и мы, ибо сама обстановка в стране «работает» на сближение наших позиций.

Главное наше теоретическое расхождение — это взгляд на социалистическое прошлое страны. Мы, например, не можем согласиться, что Конституция СССР 1936 года «законодательно отменила Советскую власть» и положила начало «протаскиванию парламентской системы», как утверждают теоретики «инициативы». Аргументированно выступая против такой оценки в нашей орловской газете «Единство», В. Ковель справедливо назвал ее не только в корне неправильной, но и практически опасной, ибо она, к удовольствию партийных чинуш и погромщиков социализма, маскирует истинные причины кризиса политической системы. (1) Характерно, что В. Ковель пришел в Большевистскую платформу из «инициативы» и остается горячим сторонником сотрудничества с нею.

Как уже отмечалось, перестройка легализовала и узаконила правый оппортунизм в КПСС, объективно поставила партийную политику под негласный контроль предпринимателей и бизнесменов. Конечно, в руководстве партии были тогда и «верные ленинцы», или «ортодоксы», вроде Лигачева, Полозкова, Зюганова, Шенина, и других партократов. Оппортунистическая верхушка Горбачева—Яковлева—Шеварднадзе приспосабливалась к интересам внутреннего и иностранного капитала, а партократы и «верные ленинцы» приспосабливались к оппортунистам в интересах сохранения «мира и единства в партии». В результате в руководстве КПСС полностью возобладал оппортунизм, и цепь между политикой мирового капитала и политикой партократов-«ленинцев» замкнулась, миллионы советских коммунистов преданы и проданы, а страна очутилась в преддверии реакции и фашизма.

Представляется, что сложившаяся ныне ситуация в чем-то сходна с обстановкой в Германии начала 30-х годов. В драматической битве коммунистов-тельмановцев с гитлеровским национал-социализмом немецкие социал-демократы кичились своим «центристским» положением, хотя устами Каутского заявляли, что коммунизм хуже фашизма. Тем самым сбивали с толку, раскалывали и разоружали рабочий класс, трудящихся. Думаю, что тогда Коминтерн и И.В. Сталин правильно характеризовали это предательство как «социал-фашизм». Правильно, несмотря на то, что после прихода к власти Гитлера, социал-демократы так же, как и коммунисты, пошли в тюрьмы и концлагеря. Не хотелось бы, чтобы этот трагический урок истории запамятовали наши «демократические» интеллектуалы, склонные во всем обвинять коммунистов.

В этой связи меня озадачило недавнее заявление одного из лидеров «коминициативы» В. Тюлькина, который приветствовал образование Социалистической партии Роя Медведева-Денисова и выразил надежду, что «а будущем она станет добрым союзником коммунистов». Наверное, в этом заявлении отразилось сегодняшнее влияние прогорбачевских партократов. Однако соглашательство с оппортунизмом еще никогда и никому не приносило пользу, какими бы тактическими соображениями ни прикрывался отход от стратегической линии ленинизма. Не хочется, чтобы и на этот раз соглашательство замкнуло цепь между оппортунизмом, необуржуазией и советскими коммунистами. Думаю, что лидеры «инициативы» явно преувеличили свои полемические возможности, надеясь переубедить социалистов на их съезде. Ведь сегодня речь идет не о различиях взглядов и формулировок, а о коренной разнице пролетарской и мелкобуржуазной позиций.

Некоторые товарищи вопрос ставят так: почему мы не проводим съезд вместе с «инициативдикам»» в Свердловске? Да потому, что нас туда никто не приглашал, и мы узнали о нем из газет. После этого мы и определили время и место нашего съезда. Ряд наших товарищей с мест выдвинуты на съезд «инициативы» в Свердловск. Считаю полезным, если из их числа мы сформируем делегацию, которая от имени нашего съезда выразит «коминициативе» нашу братскую солидарность и готовность к совместным действиям.

И, наконец, когда ставят вопрос об объединении Большевистской платформы с Коммунистической инициативой, как правило, не уточняют, с кем именно объединяться. Известно, что «инициатива» расколота на два-три направления, имеет программы разного авторства и сама пока не может разобраться в своих собственных делах. Наше присоединение может лишь усилить неразбериху у них, породить новые трудности. Пожалуй, сегодня как никогда актуален ленинский завет: прежде чем объединяться, надо решительно размежеваться, выяснив до конца, кто есть кто. Мне представляется, что сам факт наличия в политическом спектре страны самостоятельной партии большевистско-ленинского типа будет положительно воздействовать на колеблющихся и шатающихся коммунистов, радикализовать другие партии, возникшие на месте разваленной КПСС. Проблему же политической правоты сможет решить лишь историческая практика.