С. А. Толстой от 20 октября.

И. Я. Гроту.

1894 г. Октября 20--21. Я. П.

Очень рад был получить от вас письмо, дорогой Николай Яковлевич, всегда с удовольствием вспоминаю наши беседы в Москве. Зачем вы пишете, что вы разошлись со мной. Этого не может быть. Я, напротив, чем дольше живу, том больше сближаюсь со всеми и уверен, что в том, что нам обоим важно, мы опять будем вполне согласны, а в том, что не важно, предоставим каждому думать по-своему. -- Вот сейчас пример несогласия в том, что не важно: наши мнения о значении царствования Александра III. Мне его очень жалко, как человека страдающего и умирающего в таких тяжелых для души условиях, но эта жалость не заставляет меня изменить мое мнение о плачевном итоге его царствования. И от этого-то мне его особенно жалко. Но наши мнения об этом -- мое наверное -- нисколько не важны, и потому мы и не будем спорить. Очень интересуюсь вашим рассуждением о времени. (1) -- Должно, прочту его в Москве и там поговорим о нем. (2) Я вполне согласен с вами и потому желаю, чтобы вы как можно лучше выразили свою мысль, и надеюсь, что вы сделаете это, судя по той напряженности, с кот[орой] вы работаете над этим. Мои привет вашей жене.

Любящий вас Л. Толстой.

 

На конверте: Москва. Новинский бульвар д. Каптерева. Николаю Яковлевичу Гроту.

 

Опубликовано впервые в книге "Николай Якоплсиич Грот и очерках, воспоминаниях и письмах", М. 1911, стр. 221--222, с датой: "Конец 1894 г.". Датируется на основании почтового штемпеля отправления письма: "Тула 22 окт. 1894".

Ответ на письмо Н. Я. Грота от 16 октября 1894 г., в котором он даст положительную оценку царствования Александра III и "умоляет" Толстого написать "свои мысли об этом".

(1) Статья Н. Я. Грота "О времени" была напечатана в журнале "Вопросы философии и психологии" 1894, кн. 3--5.

(2) Толстой переехал из Ясной Поляны в Москву 7 ноября.

* 260. Н. Н. Иванову.

1894 г. Октября 21. Я. П.

Дорогой Николай Никитич,

Получил ваш оракул и прочел его. Мне он кажется очень хорошо составленным. Не знаю, напечатает ли его Посредник от себя. Я не виделся ни с кем из них, но когда увижусь, переговорю. Если они не напечатают, не сетуйте на них. В Посреднике, по моему мнению, напечатать его неудобно. Это все-таки поощряет если не суеверие, то праздное занятие -- гаданье; но напечатать его следует, и работа ваша была хорошая и полезная. Очень желательно, чтобы он заменил прежние.

Что с ним делать? Если отдать его Сытину, (1) то на каких условиях? Я очень рад исполнить ваше поручение, когда буду в Москве, недели через три. (2)

Желаю вам всего хорошего.

Любящий вас Л. Толстой.

21 октября 1894 г.

 

Печатается по листам 99 и 100 копировальной книги.

Николай Никитич Иванов (1867--1913) -- литератор, сотрудничал одно время в "Посреднике".

Ответ Н. Н. Иванову на письмо от 10 октября 1894 г. Посылая составленный им "Новый оракул", Иванов просил Толстого пристроить его сочинение в "Посреднике" или у Сытина.

(1) Иван Дмитриевич Сытин (1851--1934), московский издатель, у которого "Посредник" в начале своей деятельности печатал свои издания.

(2) О дальнейшей судьбе книги Иванова см. письмо N 288, прим. 5.

* 261. Н. Н. Страхову.

1894 г. Октября 21. Я. П.

Как мне жаль, дорогой Николай Николаевич, что вы не дописали и не прислали вашего длинного письма в ответ на мои разъяснения, почему государство, церковь, наука, поэзия и т. п. дела человеческие должны уступать делу божию, когда встречаются на его дороге, и не в вопросах общих, а в вопросе личной жизни каждого отдельного человека, желающего идти по пути его истины. Для меня то, что я не думаю только, а чувствую всем существом своим по отношению этого столкновения до такой степени несомненно ясно, что я часто недоумеваю, как могут другие искренние и серьезные люди думать иначе, и потому очень желал бы узнать, что мешает им видеть то, что я вижу, или что обманывает, так удивительно обманывает меня.

Я еще не в Москве, а пока в Ясной с двумя дочерьми. Занят все тем же, всё с тем же напряжением и неуспехом. Болезнь государя очень трогает меня. Бесконечно жаль и любовно жаль его. Девочки вам кланяются, я вас люблю.

Л. Толстой.

21 октября 1894.

 

Ответ Н. Н. Страхову на его письмо от 14 октября 1894 г.

 

262--263. В. Г. Черткову от 21? (два письма) октября.

 

Е. И. Попову.

 

1894 г. Октября 22. Я. П.

22 окт.

Дорогой Евгений Иванович, (Опять бросаю безэпитетность, не с вами, а с другими неловко, и без эпитета, и с эпитетом.)

 

Я слышал от Поши про ваше искушение в отношениях с женой и очень сожалел о вас. Я очень рад, что вы, как мне думается, решили так, как велит бог, -- не ниже и не выше своей совести. Вы так знаете мои мысли, так одинаков источник, из которого мы черпаем, что боишься говорить вам давно знакомое: именно то хочу сказать, что главное дело в душе, перед совестью не кривить душою, не называть зла добром, а ненавидеть зло, которое сам делаешь, не только так же, как то зло, которое делает другой, но еще больше в тысячу раз. В этом в области духовной, т. е, свободной -- всё дело, а что сделаешь под давлением соблазна, нельзя предрешить. Одно знаешь, что ненавидишь зло, и цепляешься за всё и всем готов пожертвовать, чтоб не сделать его. Вчера пришел сюда Хохлов. Вот тоже искушение. Он больной душевно, т. е. очень приблизившийся к полюсу безумия, и помочь ему я,пио крайней мере, чувствую, что не в силах, а оставить его, отвернуться от него, тоже еще менее в силах. Хотел он уходить, но всё остается. Я умолял его, чтобы он вернулся к отцу и в физически спокойном состоянии трудился бы над установлением добрых, любовных отношений с людьми, которые он все потерял и от этого ужасно несчастлив.

Какое мало интересное письмо запутанное от Колупаева! (1) Я получил хорошее письмо от Маковицкого.

Я не могу даже сказать, что продолжаю свою работу, дня три ничего не пишу и чувствую необходимость всё изменить и всё начать сначала. Я увидел на этой работе опасность отвлеченного умствования. Не успеешь оглянуться, как забредешь в страшные дебри. Кажется, что остановился во-время. Поверка одна -- доступность младенцам и простым людям -- чтобы было понятно Ваничке (2) и дворнику. А если нет, то ищи, в чем заврался.

Ну, так вот, пока до свиданья, пишите о том, что будет с вами. Помогай вам бог не изменить ему, т. о. правде. Это кажется так мало, а практическое дело для другой стороны так велико и важно. Мои привет всем Посредникам,Ив[ану] Мих(айловичу] (3) особенно. Скажите, чтобы они не сетовали, что не отвечаю. В эти последние дни написал десятки необходимых писем. Ек[атерине] Ив[ановне] 4 особенно поклонитесь и передайте благодарность за чудный шарф и сожаление, что она но приехала.

 

Печатается по листам 111 и 112 копировальной книги. Впервые опубликовано в ПТС, II, стр. 150--151.

(1) Колупаев -- сельский учитель, вступивший в переписку с Е. И. Поповым после смерти Дрожжина, с которым он был знаком. Письмо Колупаева не сохранилось.

(2) Ваничка -- младший, в то время шестилетний, сын Толстого.

(3) И. М. Трегубову.

(4) Екатерина Ивановна Боратынская (р. 1859 г.), рожд. Тимирязева. знакомая семьи Толстых, сотрудница книгоиздательства "Посредник".

* 265. Е. Н. Попову.

1894 г. Октября 22. Я. П.

Нынче написал вам, дорогой Евгений Иванович, ответ на ваше письмо и забыл сказать еще то, что хотел, о ваших письмах к Тане. -- Письма эти вызывают самые недобрые чувства в Софье Андреевне, неприятны мне, боюсь, что стеснительны и тяжелы для Тани. Не показывать их мне неприятно, показывать, как будто исполняя обязанность, тоже неприятно. И самые письма ненатуральны. Если у вас есть дела до нас, то с ними вам удобнее обратиться ко всем более, чем к Тане. Было время, что она не отвечала вам на два письма, вы писали ей третье. Если признано и вами и ею, что исключительность ваших отношений не имеет никакого смысла и ничего кроме тяжелого и неприятного принести не может, то и надо прекратить ее. Я понимаю, что в случае надобности нет причины, почему вы не можете написать Тане, и она ответить вам, но от этого до постоянной переписки, наполняемой искусственно всякими мнимыми делами, большая разница. Я знаю, что вы делали это без умысла и по естественному чувству, но думаю, что чувство это обманывает вас, и я указываю вам на это. Если то, что я высказываю вам, неприятно вам, простите меня и поймите, что, испытывая постоянно тяжелое чувство, готовое перейти во враждебность к вам, при виде ваших писем беспрестанных к Тане, испытанное мною и нынче при получении вашего письма, я решил, что лучше высказаться, чем дать подниматься этому чувству.

Дневник или записки Любича (1) очень хорошо бы переслать Кенворти.

Le vagabond (2) Мопасана я знаю и не поместил его, потому что он очень груб и слишком жестокими представляет людей, а сцена бродяги с женщиной гадка. Если вы согласны со мной о том, о чем пишу, то не отвечайте на это письмо, а помогите восстановить простые, естественные, без задних мыслей, отношения между всеми нами и вами.

Любящий вас

Л. Толстой.

На конверте: Москва. Большой Трубный переул., дом Алалыкина. Евгению Ивановичу Попову.

Датируется на основании почтового штемпеля на концерте: "Почтовый вагон, 23 окт. 1894" и упоминания в тексте о предыдушем письме от 22 октября, написанном "нынче".

(1) Ефим Николаевич Любич (1865--1923) -- служил корректором в одной из одесских газет. См. т. 64, стр. 276. "Записки Любнча" -- его воспоминания об отказе от военной службы, хранятся в ГМТ.

(2) Рассказ Мопассана "Бродяга" не был включен Толстым в список рассказов Мопассана, намеченных к изданию в "Посреднике".

* 266. М. Л. Урусовой.

1894 г. Октября 22. Я. П.

Милая и дорогая Мери,

Письмо ваше было для меня большой радостью: и характер чувства, и склад мыслей, и способ выражения их, и самый почерк -- всё это живо не напомнило, а воскресило во мне мое отношение к вашему дорогому мне и милому отцу, (1) память о сближении с которым составляет одно из лучших воспоминаний моей жизни. Я очень радуюсь за вас, что вы ближе узнали вашего отца и через него общего Отца нашего, без сознания общения с которым жизнь не жизнь, а или попытки забвения, или уныние и злобное отчаяние.

Вы мне казались очень далеки от этого, когда я dас видел. Мне казалось, что музыка и ваш талант к ней были большим соблазном, отводившим вас от возможности желания познания истины. Как и что случилось в вашей внутренней жизни, и что означает то, что год этот был для вас особенно важным? Напишите мне об этом, если вам этого захочется. Мне вы близки и по памяти к вашему отцу, моему другу, и по непосредственной симпатии к вам, и по важности того душевного процесса, который, как думаю, происходит в вас. -- Где вы жили и где намерены жить? Передайте мой сердечный привет вашей матушке и сестрам. Мы живем попрежнему частью в Москве, частью в деревне. Теперь жена со всеми детьми, кроме двух дочерей, в Москве, где особенно озабочена болезнью Левы, которая не проходит; я же еще на некоторое время остаюсь с Таней и Машей, кот[орые] вас целуют, в деревне.

Любящий вас Лев Толстой.

22 октября 1894.

 

Печатается по листам 109 и 110 копировальной книги.

Мария Леонидовна Урусова (1867--1895) -- старшая дочь Л. Д. Урусова. См. т. 03, стр. 279.

Ответ на письмо М. Л. Урусовой от 2/14 октября 1894 г. В нем она посылала Толстому выписку из записной книжки своего отца под заглавием "Чему я научился от Л.Н." и писала о переломе в ее миросозерцании под влиянием Толстого.

(1) Леонид Дмитриевич Урусов (ум. 1885), тульский вице-губернатор (с 1875 г.), вышедший под влиянием Толстого в отставку. См. т. 63, стр. 204--205.